Семь утра. Я только проснулся в поезде, который направляется прямо в Стерлинг Хайтс. Я не мог остаться в Вашингтоне — и мне пришлось уехать.
Ноги ужасно болят, словно я разгружал вагоны. На самом деле, я просто устал ждать момента, когда транспорт тронется со своих путей. Я должен был простоять около двух часов перед тем, как осознать, что я перепутал время и пришёл на два с половиной часа раньше. Голова совсем не «варила». У меня совершенно не было никаких сил уезжать из столицы, оставив Джюелл и маму, но и оставаться я не мог. Агата предала меня.
Не спорю, что тайная покупка билетов домой была на эмоциях. Я по-настоящему не могу держать себя в руках и постоянно думаю, что это фото может оказаться правдой. Да и кто мог быть тот человек, что отправил мне его? У меня не было никаких подозрений.
Вспоминая ту фотографию, я пытаюсь опереться на деталях — на искренности этих улыбок, радости глаз, поцелуе, не дающем мне покоя. Я не должен ревновать её, однако я не могу. Самое ужасное чувство, как мне кажется, — это чувство того, что тебя заменили. Быстро и легко. Даже не важно, сколько воспоминаний у вас связано с этим человеком, через что вы прошли вместе, как боролись... Одно мгновение ощущения влюблённости к другому — и вот, всё лучшее уже остаётся в прошлом, в далеких недрах памяти, никак не оказывая влияние. Такое пережить действительно трудно, особенно, когда у тебя чувства «не остыли». Ты ставил цель за сотни километров, чтобы вернуться к ней, начал ценить близкого, на тот момент, человека, признался в любви — а теперь тебя никто не ждёт. Возможно, она ничего и не испытывала ко мне. Я слишком жалок. Мне это уже надоело.
Мы уже почти приехали. Неприятный запах от мужчины, лежащего напротив меня, не давал мне успокоиться и расслабиться. Это раздражало меня настолько, что я уже едва сдерживался не сказать об этом вслух. Солнце давно встало, но я не успел заметить того момента, когда началось утро: ночь казалась бесконечной, и мне уже плевать на всё и вся.
Я думал, что возвращаюсь зря. Я чувствовал так. Прекрасно понимая, что лишь ещё больше расстроюсь, если увижу их вместе, я осознавал, что на самом деле я просто разочаруюсь в Агате — девушке, которая казалась мне идеалом. Сейчас меня до жути распирает злость, и я не могу ждать, чтобы узнать правду, которая, скорее всего, «уничтожит» меня. Так ради чего я еду? Ради той, которую всегда любил. Ради её взгляда, улыбки, нежности. Словно это последний раз, когда я увижу её. В голове я понимаю, что это выглядит странно, но у меня возможности контролировать себя. Я искренне надеюсь, что это фото — лишь чья-то глупая шутка.
Я оставил Лорен записку на столе, чтобы она не искала меня. Там я коротко написал о том, что должен уехать на время. Так ей будет, что сказать моей маме и Джюелл на всякий случай. Хотя я сам не знаю, вернусь ли я скоро и буду ли желать, чтобы никто не вёл мои поиски. Я еду навстречу собственной боли и хочу, чтобы поезд вернулся назад, мне жутко страшно, словно молодой солдат покидает свой дом для войны. И главное, чтобы этот «бой» не оказался для меня последним.
Моя станция. Теперь я могу выходить.
На улице было достаточно холодно, но я был рад вдохнуть свежего воздуха. Мне этого сильно не хватало. Мой сосед так и остался в вагоне, но мне всё равно. Хочется бросить все свои сумки и побежать в свой район. Я взял с собой достаточно мало, хотя это зависит от того, сколько я здесь пробуду. Большой портфель одежды мне был достаточен. Я медленно спускаюсь по ступенькам с перрона и направляюсь к залу ожидания.
Родной Стерлинг Хайтс всегда вызывал у меня приятные чувства. Я любил этот город: его суетливость, значимость, народ, поэтому, глядя по сторонам, меня заставляла улыбаться каждая мелочь, окружающая меня. Почему я раньше не замечал этого? Наш вокзал такой старый, но я не чувствую этого. Я словно здесь впервые, хотя, на самом деле, живу здесь почти всю жизнь.
Я не спешу к Агате, потому что знаю, что хочу насладиться тем, что я, наконец-то, здесь. Ощущение возвращения было особенно приятным. Я был дома. Это главное.
Взяв такси, я указал адрес своего дома. Мы приехали достаточно быстро, что меня радовало. Заплатив пару долларов, я помчался домой, ковыляя со своим огромным рюкзаком, наполненным самыми важными вещами. Однако, его даже можно было не брать, ведь я дома! Открыв ключами входную дверь, я с огромной радостью захожу внутрь. Чувствуется то, что здесь давно никто не был, но даже не смотря на наши стены, нашу мебель, наши полы, я был счастлив. Искренне счастлив вернуться сюда.
Приняв прохладный душ, я переоделся. На часах уже было начало одиннадцатого. Приятно было делать завтрак дома, но пустота, наполняющая всё пространство, было единственным, что заставляло меня грустить. Что я вру? Мысли об Агате были гораздо влиятельнее в моём сознании. Я знал, что сегодня увижу её.
Я знал, что сегодня она в школе, поэтому вышел на улицу, не переживая. Однако, сердце всё равно билось, как бешеное. Чтобы успокоиться, я часто оглядывался по сторонам, убеждаясь, что не увижу никого знакомого на этих улицах. Пусть все наивно продолжают думать, что я вдали. Обычно, когда так и происходит, все начинает открываться тебе с другой стороны. Мне хотелось казаться невидимкой среди тысячи прохожих. Я шёл к дому Агаты. Там, где увидел её в первый раз. Её дом был близок ко мне, но я решил постоять прямо возле её калитки, вспоминая, как это было. Длинный капюшон накрывал мою голову, и я старался не выглядеть подозрительно для других. Я стал и начал наблюдать.
Разные моменты вызывали у меня только улыбку. Мне вспоминалось, каким дураком я был, как глупо себя вёл и что делал, но мне нравилось думать об этом. Та Агата, которая живёт в моей голове, верная, искренняя и безумно красивая. Жаль, что я не признавался ей в этом с первого дня нашего знакомства.
Я смотрел на этот сад, на эту новую беседку, которую они поставили, на недавно выкрашенный забор и яркую зеленую траву, что выглядело странно в начале декабря. Снег пока не выпал, и я до сих пор чувствую присутствие лета.
Вдруг я решил уйти, просидев на лавочке у её двора несколько часов. Нужно было возвращаться, потому что увидеть Агату я пока был не готов. Идя по дороге назад, опустив глаза, я смотрел вниз. Вдруг я услышал знакомый голос, от которого всё моё тело начало дрожать. Сердце ушло в пятки. Подняв голову, я увидел, что передо мной стояла Агата. В её глазах я видел больше грусть, чем хоть какую-то радость.

***

Дайте мне встать, мне давно очень тесно
И так надоело скучать вновь и вновь.
Ну и где же другие — мне нужно общение,
А рядом лишь стены, и нет никого.

Я пытаюсь позвать хоть кого-то на помощь.
«Услышьте, родные! Спасите меня!»
Но что-то не так, ведь мой громкий голос
Куда-то исчез теперь навсегда.

«Какая, людишки, сегодня погода?
За окном что за месяц? Наступил ли январь?»
Я, как будто бы, спал, а теперь же спросонья
Никак не могу дать открыться глазам.

А что же такое? Всё ли в порядке?
Совсем не могу я придумать теперь:
«Как же мне встать и уйти без оглядки
К семье родной, где от уюта теплей?»

И не чувствую я собственных пальцев,
Не уж-то их нет, иль случилось там что?
Хотя и ног-то своих, словно тело в пространстве,
Не чувствую я. Онемели ли вновь?

Грудь всё лежит, а есть ли в ней воздух?
Странно, что я не делаю вдох.
Теперь мне все ясно, ведь все так просто:
Как оказалось, недавно я сдох.