I don't got no type
Bad bitches is the only thing that I like
You ain't got no life
Cups with the ice and we do this every night

[Здесь должна быть GIF-анимация или видео. Обновите приложение, чтобы увидеть их.]

Джастин поёт какой-то кавер. Эта песня звучит из каждого утюга последние три месяца, но я никак не могу сообразить, как она называется и кто исполняет. Проходя мимо сцены, хватаю ещё один коктейль с подноса официанта и выпиваю залпом. Пара мгновений, и я на сцене.

Что я тут делаю? Парень протягивает второй микрофон. Такой... металлический, чёрный и... пористый? Разглядываю его поверхность и скребу по нему ногтем. Джастин смеётся. Он спрашивает меня о том, что я буду петь, но я прошу поддержать меня и остаться рядом.

— Дуэт? — предлагаю я, чувствуя как язык становится ватным, а земля уходит из под ног.

— My Humps!* — просит Бибер диджея, согласно кивнув головой.

— Что? — шиплю я прямо в микрофон, — Нет! Ни за что! Я думала о чем-то вроде «Something Stupid» или...

Черт, из колонок уже льётся бодрый бит, а Джастин заводит толпу.

— Что ты будешь делать со всем этим багажом? Со всем этим огромным багажом в твоём багажнике?

Что ж, по крайней мере, после моего выступления никто уже не будет испытывать стыд, выйдя на сцену.

— Я сделаю тебя пьяным, — начинаю я и взрываюсь хохотом, — My humps, My humps...

Джастин помогает мне двигаться в едином с ним ритме и повторяет слова за мной.

— My humps, My humps...

Достаточно нескольких секунд, чтобы раствориться в музыке, словах глупой песни и перестать думать о том, что на нас смотрит толпа людей.

Я умею расслабляться и докажу это.

— Они покупают мне все эти модные шмотки, — продолжаю я, двигая бёдрами в сторону Бибера.

Слова заплетаются, но мне становится по-настоящему наплевать на отсутствие голоса, чувства ритма и тот факт, что бегущая строка текста становится слишком смазанной для того, чтобы я могла ее прочесть. Ободряющие возгласы присутствующих не дают провалиться сквозь землю и помогают отвлечься от осознания того, как нелепо я выгляжу.

Если не считать одного из тех, кто сидит в зале. Почему из всех друзей Бибера, мне так важно мнение лишь одного Зейна?

Закончив песню, стремительно направляюсь к нашему столику уверенной походкой. Во всяком случае, так мне казалось до тех пор, пока Джастин не поймал меня под руку, когда мои ноги запутались в проводах.

— Теперь ты, — осмелев, тычу в грудь Зейну, когда мы возвращаемся.

Вглядевшись в его лицо, понимаю, что он едва сдерживается от смеха, предлагая снова выйти с ним на террасу. Заманчивое предложение, но этого больше не повторится никогда.

— Здесь вообще приносят еду? — интересуюсь я, оглядываясь по сторонам в поисках меню.

Джастин подзывает официанта, и следующие несколько минут (а может быть, часов, время словно перестало существовать), я рассматриваю страницы одну за другой, словно пытаюсь наесться иллюстрацией блюда.

— У меня нет типажа, — хриплый, но вместе с тем высокий голос на сцене заставляет меня переключить внимание, — Классные телки — вот что нравится мне.
Бокалы со льдом, и так у нас каждую ночь!

Зейн стоит на сцене, придерживая микрофон двумя руками.

Он что, телепортировался? На всякий случай оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться в его отсутствии рядом.

Глаза парня прикрыты. Он словно растворяется в том, что происходит вокруг.

— Окей, — толкаю Китти в бок рукой, — Согласна, он сексуален до чертовых чёртиков, с этой своей вечной сигаретой. Его ресницы... — продолжаю я, — И взгляд, который видит мир исключительно в чёрных и серых тонах.

Замолкаю, чтобы вслушаться в слова песни и прикрываю глаза. Божественный голос.

— Ты слышишь это? — интересуюсь я, хлопая его подругу по бедру, — Восхитительный тембр. Но знаешь что?

Таня или Китти бросает на меня вопросительный взгляд.

— Извини, я не расслышала, — громко отвечает она, показывая на ухо, и снова поворачивается на звук, льющийся со сцены.

— Я говорю, он настоящий мудак, — расслабленно отвечаю я и откидываюсь на спинку дивана.

Нужно что-нибудь съесть, чтобы меня отпустило. Срочно. Поднимаю руку вверх, подавая сигнал официанту.

— Я просто растрачиваю свою жизнь, — продолжает Зейн.

— Слишком высокомерен. И ещё эта гребаная депрессивная загадочность. Кем он себя возомнил? Последним из рода Ашеров?

Китти-Таня кивает головой: она согласна, но все равно проведет эту ночь в одной постели с ним. И черт подери, я ее отлично понимаю.

Понимаю, но не завидую.

Ведь так?

Замираю, слушая его голос, от которого по коже разбегаются мурашки. Он поёт так, что я чувствую прикосновения его рук на своей коже. Глубоко вдыхаю звук — как аромат. Внизу живота скручивается приторно-сладкий узел.

Вот черт, мне срочно нужна еда!