Зейн

Телефон разрывается от входящих сообщений и звонков. Да, мать вашу, я видел эти новости. По этой причине я здесь.

Врываюсь в спальню Кристофера. Ублюдок лежит на животе, и его мерзкая задница, не прикрытая простыней, сделает из меня незрячего. Рядом расположились две обнаженные девушки. Я знаю, насколько глубоким может быть их сон, учитывая пристрастие говнюка к шлюхам под розовым коктейлем.

Хватаю его за плечо и переворачиваю на спину.

— Доброе утро, Тоффифи, — улыбаюсь я.

— Какого хрена? — удивляется он, пытаясь разлепить сонные веки.

Наношу удар. Еще один. И еще. Из носа хлыщет кровь, и он пытается спрятать лицо за подушкой. Одна из девушек визжит, прошу ее заткнуться.

— Ты что творишь? — стонет Кристофер, натягивая покрывало на себя.

Мысли проносятся каруселью, и они ни хрена не нормальные. Еще минута, и меня ждёт электрический стул за убийство. Делаю глубокий вдох и выхожу из комнаты. Разберусь с ним позже.

Направляюсь в свою комнату, чтобы собрать вещи и свалить из этого дома раз и навсегда. Пошло все к черту: карьера, связи, тур, альбом.

Я на взводе. Рука тянется к карману. Достаю блистерную упаковку, но не вижу воды, которая должна стоять у кровати.

— Дерьмо, — злобно шепчу я, толкая дверь, чтобы спуститься в кухню.

Беру сразу две таблетки, забрасываю в рот и жадно заглатываю ледяную воду.

— Ты уже видел, — слышится голос за спиной.

— Да, — отвечаю я не оборачиваясь.

— Не считаешь, что нам нужно поговорить?

— Как хочешь, Джастин, — отвечаю я, направляясь к выходу.

Мы молча идем в сторону пляжа. Бибер усаживается на берегу, я устраиваюсь рядом.

— Ты пересек последнюю черту, — говорит он, указывая на окровавленные костяшки моих пальцев.

— Мы оба знаем, что он заслуживает этого.

— Это был не Кристофер.

Стараюсь скрыть удивление. Я был уверен, Тоф мстит мне за то, что я вывернул его душу наизнанку в ночь, когда он накачал Хейли наркотой.

— Та девушка, Луиза, — объясняет Джастин, — Думаю, она сильно хотела трахнуть тебя. Отказ ее впечатлил. Даже слишком.

Пытаюсь вспомнить, о ком он говорит, но я не помню даже тех, с кем спал. Что говорить о той, кому посчастливилось не прыгнуть ко мне в койку.

— Откуда знаешь? — интересуюсь я.

— Она продала информацию сразу нескольким таблоидам, — хмыкает парень, — Такого газетчики не прощают, ты знаешь. Выдали все данные по одному звонку. Мне даже не пришлось за это платить. Так что, зря ты сделал это с Тофом.

— Ему никогда не бывает зря, — бросаю я, — Возможно, я только разогрелся, и его ждет незабываемый день в травмпункте.

— Его отец сделает все возможное, чтобы зарыть тебя в самую глубокую яму. О тебе не вспомнят даже те, кто назвали сыновей в твою честь.

Прикрываю глаза и ложусь на песок. Действие таблетки приятно расслабляет мышцы, и это все, о чем я хочу думать.

— Ты не был счастлив в группе, знаю, — продолжает Джастин, — Тебе плевать на мероприятия, фотосессии, интервью и даже концерты. Но ты почти достиг успеха как самостоятельный артист. Тебе оставалось немного. Роб уничтожит твое имя за то, что ты снова ударил его сына. Что будешь делать? Запрешься в четырех стенах и будешь курить траву, пока не впадешь в кому?

— Никто не отнимет у меня творчество, — отвечаю я.

— Но что ты будешь делать, если не сможешь делиться им с остальными? Давать концерты в подземке?

— В мире до хрена лейблов, с которыми я могу работать.

— Твоя репутация на дне, Зейн. Роб был последним человеком, готовым терпеть твои заскоки.

— Ты слишком заботишься обо мне.

Перебираю пальцами горячий песок. Он попадает на рану, отчего по руке проходит ноющая боль. Мне нравится.

— Я забочусь не о тебе, — взрывается он.

Я знаю, Джастин. Знаю. Ты всегда заботишься о тех, кто тебе дорог. Ты умеешь любить. Знаешь, что это такое. Ты будешь карабкаться вверх, невзирая на то, что богатые ублюдки решают что тебе делать. Будешь делать это ради неё. Чтобы она могла гордиться тобой на стадионах, а не ждать, пока ты закончишь петь в метро.

— Она должна была стать спасением, но затаскивает тебя еще глубже, — со вздохом произносит парень.

— Это неправда, — протестую я, — Никогда не был настолько трезв. Она дает мне воздух.

— Я видел, как ты глотал таблетки.

— Это помогает мне завязать, — отвечаю я, — Я работаю над этим.

Джастин тяжело дышит. Если он возьмет камень и размозжит мне голову, я буду считать, что он прав. Понятия не имею, как у него хватает сил вести со мной беседу.

— Как она отнеслась к снимкам? — интересуется он.

— Она не знает, — отвечаю я, — Хейли не интересуется нашим гребаным миром фальшивых улыбок.

Между нами повисает пауза. Не знаю, чем я могу заполнить ее и нужно ли это делать.

— Ты пошел к ней в ту ночь? — внезапно интересуется он, — Когда я сказал, что хочу трахнуть ту блондинку? Поэтому так злился? Если бы я не пошел за той девчонкой, ты бы поехал к Хейли?

Ничего не отвечаю. Какой смысл обсуждать то, чего нельзя вернуть.

— Знаешь, я так и не смог сделать это. В ту ночь я понял, что буду верен своей девушке. Всегда. Даже если придется ждать ее годы. Я не смог! Никогда бы не смог, но в тот момент не догадывался об этом.

Никогда не думал, что чувства других могут доставлять такие мучения. Если он не заткнется, придется отпилить себе голову бензопилой.

— Зачем ты говоришь мне все это? — интересуюсь я, стараясь не выдать настоящих эмоций.

— Не хочу, чтобы ты причинил ей боль, — отвечает он, — Она не заслуживает этого, но ты превратишь ее жизнь в ад.

— Я слишком сильно ее хочу, чтобы превращать ее жизнь в ад, — зло отвечаю я.

— На одном физическом влечении невозможно построить отношения, Зейн! Так не бывает! Тебе нужно ее тело, но что будет потом, когда тебе надоест?

— С чего ты взял, что между нами только физическое влечение?

— Потому что тебе много не нужно.

Из моего кармана доносится звук входящего вызова. Всматриваюсь в экран, и ощущаю, как внутренности сворачиваются в комок. С чего я взял, что это плохой знак?

— Да, Йен, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие.

— Хейли уехала в неизвестном направлении. Ее телефон у меня. И да, перед этим, она прочитала статью, от которой едва не потеряла сознание.

— Ты самый компетентный секьюрити на свете, — саркастично протягиваю я, — Как ты мог упустить ее из виду?

— Ты сказал, не напрягать, — напоминает он, — И дать ей свободу.

— Беру свои слова назад, — говорю я, — Никакой свободы, если ты понимаешь, о чем я. Эти кретины разорвут ее на части, если увидят одной. Знаешь, в какую сторону она направилась?

— Она уехала на своей машине. Ее нет на парковке.

— Оставайся рядом с ее домом, — прошу я и сбрасываю вызов.

— Хейли узнала? — спрашивает Бибер, и я молча киваю головой.

Понятия не имею, где ее искать. Первым делом заеду в спортивный центр, потом в ресторан к приятелю ее подруги.

— Мне пора, — говорит Джастин, направляясь к дому, — Береги ее. Хотя бы потому, что не заслуживаешь.