Я же переписываю этот фанфик. И короче, там дальше такая муть просто А-а-а! И вот я думаю — оставить сюжет как есть или сидеть и думать, думать, думать? Пока буду делать максимально приближенно к оригиналу, так что сразу предупреждаю: будет редкостная бессмыслица и бредятина. Если словлю вдохновение, надумаю чего-нибудь. Спасибо, что вы тут до сих пор. Обожаю.

Ну, поехали.

На часах четыре утра, а я так и не сомкнула глаз. Реагировать на каждый звук диким сердцебиением — не лучший способ уснуть. Когда мимо дома проезжает машина, я думаю, что приехал Зейн. Если ветер шелестит листья, кажется, парень здесь и разносит их по асфальту, пока направляется к моей двери. Я вздрагиваю на топот шагов, покашливание, смех, хруст веток, когда с них взлетают птицы. Это невыносимо.

Снова бросаю взгляд на часы, затем перевожу его на телефон. Я могла бы позвонить Зейну, но это кажется глупым. Что я скажу?

Пытаюсь читать, но не могу концентрировать внимание на тексте. Включаю телевизор, но не понимаю, о чем идёт речь. Мне жарко. Холодно. Больно. Смешно.

Беззвучно хмыкаю: это было ожидаемо, Хейли, а ты все равно не смогла устоять.

***

Выхожу из дома ближе к вечеру. Это была ужасная ночь. Худшая в жизни. И она стала ещё невыносимее, когда я позвонила Зейну, а он не взял трубку.

Когда я прихожу на пляж, Оливия и Джейкоб собираются домой, но увидев меня, машут рукой и предлагают выпить холодного пива. Устало плюхаюсь на шезлонг и всматриваюсь в горизонт. В груди болезненно щемит. Сегодня небо окрашено в розовый. Выглядит необычно. Джастину бы понравилось. Но больше мне не с кем различать цвет заката.

— Хреново выглядишь, — шепчет Оливия, — Все в порядке?

— Нет, — честно отвечаю я.

— Я могу помочь?

— Слишком сложно, — отвечаю я.

Оливия понимающе кивает и делает глоток из горлышка стеклянной бутылки.

— Жизнь только на 5 процентов состоит из того, что происходит, и на 95 — из того, как мы на это реагируем, — говорит она.

— Конфуций? — улыбаюсь я.

— Канье Уэст, — отвечает она, приподняв бровь.

Тихо смеюсь и делаю глоток.

— Могу нагуглить ещё парочку вдохновляющих афоризмов, — говорит девушка, набирая текст в телефоне.

— Тогда я принесу ещё пива, — предлагаю я.

*** 

Спустя час прогуливаюсь вдоль берега. Почти стемнело, и моя походка слегка пошатывается. Андреа терпеливо ждёт, прислонившись к опорной балке ресторана. Милый Андреа. Его лицо сурово, но он боится оставить меня одну и будет ждать хоть всю ночь. Кроме него у меня никого не осталось.

Отправляю мужчине воздушный поцелуй и достаю из кармана телефон. Я сделала сотню звонков, но Зейн не ответил ни разу. Делаю ещё один. На этот раз набираю Каре.

— Как сильно тебя не хватает, — говорю я, когда вижу ее лицо в экране телефона.

— Хреново выглядишь, — отвечает подруга.

— Спасибо, но я в курсе. Ты — пятый человек, который сказал мне об этом.

— Что на этот раз? — интересуется она.

— У меня был секс. С Зейном.

Сначала лицо Кары расползается в улыбке, но она сводит брови и прижимает лицо к экрану телефона.

— Господи, Хейли, да ты в грустную стельку! Что он сделал? Пытался понюхать свой пах вместо прелюдии?

— Кара! — стону я.

Оборачиваюсь по сторонам, в надежде, что нас никто не слышит и двигаю кнопку громкости вниз.

— Думаю, он бросил меня.

Издаю нервный смешок и ложусь на остывший шезлонг.

— Ты удивлена? — интересуется Кара.

— Да, ведь он признавался мне в любви.

— Тогда с чего ты решила, что он тебя бросил?

— Зейн услышал, что я не хочу говорить о нас Джастину и среагировал слишком бурно. Прошли сутки, но я ничего о нем не слышала.

— Не пробовала посмотреть в соцсетях?

— Он не ведёт соцсети, — отвечаю я.

Лицо Кары пропадает с экрана, я слышу лишь ее голос, а значит она проводит разведку по ключевым запросам. Странно, что к ней до сих пор не пришли, чтобы узнать, кто на самом деле убил Кеннеди.

— Зейн на Ибице, — говорит она, подтверждая способность найти любую информацию.

В окно сообщений приходит ссылка. Не уверена, что хочу это видеть. Сердце и без того колотится как сумасшедшее.

— Мартин открыл клуб, — восхищённо продолжает она, — Очень круто. Тут написано, Зейн Малик приехал поддержать друга... Обалденная тусовка!

Судорожно всхлипываю, и Кара возвращается.

— Прости, — стонет она, — Но этим невозможно не восторгаться.

Открываю страницу и пробегаю глазами по тексту.

Фееричное шоу. Зажигательный сет. Лучший день лета. Такого вы точно никогда не видели...

Проматываю множество фотографий, пытаясь различить на них фигуру парня. На одной из них, Зейн и Мартин улыбаются в кадр. Чувствую себя полной идиоткой, когда пытаюсь разглядеть картинку вокруг. Носок кроссовка... мужского или женского? А эта рука? Точно принадлежит девушке. Проматываю фото, и цепенею каждый раз, когда вижу полуголых красоток.

— Черт, — вздыхаю я.

— Джастин знает?

— Бибера нет ни на одной фотографии, — отвечаю я, — И упоминаний о нем...

— О вас! — Кара закатывает глаза, — Знает ли Джастин о вас с Зейном?

— Я не смогла. Сказала, что между нами ничего не может быть, но не упомянула о главной причине.

— Ты все сделала правильно, — отвечает она, — Это должно быть убьёт его. Лучший друг и девушка... Как думаешь, Зейн рассказал ему?

Стону ещё громче, и Кара снова извиняется.

— Тогда ясно, почему Малик не взял тебя с собой, это бы выглядело странно. Раз никто не знает о новой ступени ваших отношений.

— Он не ответил на сто пятьдесят тысяч звонков, — уточняю я.

С моря дует внезапный порыв ветра. Такой сильный, что брызги соленой воды попадают на кожу. Поёживаюсь от холода.

— Дай ему время и постарайся поспать, хорошо? — говорит подруга, — Я чудовищно расстроена, что между тобой и Джастином... Черт! Я готова разрыдаться от мысли, что ты не будешь носить смешную фамилию, чтобы я могла издеваться до конца твоих дней, но знай: я уважаю твой выбор и ты можешь на меня расчитывать. Понимаешь?

Говорю, что люблю ее и сбрасываю вызов. Заметив меня, Андреа облегченно выдыхает. Я задержала его до поздней ночи.

— Проводишь меня? — шепчу я, устало опустив голову на его плечо.

***

К дому я подхожу окончательно протрезвев, но усталость не даёт подняться по лестнице не придерживая стену рукой. Тоска на душе растёт пропорционально пройденным ступеням. Чем ближе я к квартире, тем сильнее охватывает уныние. Нужно брать себя в руки и сосредоточить внимание на чём-то, кроме Джастина и...

— Зейн?

Парень стоит у двери и пытается вставить ключ в замочную скважину.

— Заедает, — говорит брюнет, заметив меня, — Минуту. Сейчас открою.

— Переверни ключ, — говорю я, скрестив руки на груди.

Он повинуется и предпринимает очередную попытку открыть дверь. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, как сильно он пьян.

Меня охватывает ярость. Зейн веселился в окружении стриптизерш на другом конце Европы, не отвечал на звонки, а сейчас приходит как ни в чем не бывало и пытается открыть дверь в мою квартиру моим чертовым ключом! И самое хреновое, что я не могу предъявить ничего, кроме факта проникновения в дом — последнее, что меня интересует.

— Ты разошлась с ним, — говорит Зейн, бросив попытку одолеть замочную скважину.

Он опускает руку в карман джинс и достаёт смятую пачку сигарет.

— Хорошо повеселился? — интересуюсь я, игнорируя попытку заговорить о Джастине.

Парень запрокидывает голову и выпускает в небо облако дыма. Сигареты вредят голосу, но разве его волнует? Это придаёт тембру хриплый оттенок. Девушки от такого с ума сходят.

Боже, как справиться с нарастающей ревностью?

— С чего ты взяла, что было весело?

Он швыряет окурок в сторону. Вижу, как тлеет тусклый огонёк. Подавляю желание спуститься вниз и затушить его подошвой кроссовка. Открываю дверь и прохожу внутрь квартиры.

— У тебя осталось вино? — спрашивает Зейн, открыв створку холодильника.

— Выпила, — сухо отвечаю я, — Вчера ночью.

— Так даже лучше, — говорит он, направляясь в спальню.

Скидывает ботинки и устало ложится на кровать.

— Не спал всю ночь, — жалуется парень, и я едва сдерживаюсь, чтобы не накрыть его лицо подушкой.

— Ты считаешь, что можешь вот так просто заявиться сюда, лечь на мою кровать, и...— не выдерживаю я.

— Думаешь, не могу?

Его голос — насмешливый баритон. В глазах — задорные огоньки. Уголки губ подняты вверх. В моих запасах нет антидота против такого яда.

— Я скучал, — хриплым голосом добавляет он, окидывая мое тело томным взглядом.

Разворачиваюсь и ухожу на кухню. Надеюсь, метод десяти глотков избавит меня от желания совершить грех убийства.

— Хочешь, чтобы я ушел? — раздается прямо над ухом.

Его руки обвивают мою талию, а губы проводят дорожку по линии позвоночника. Замираю и прикрываю глаза.

— Если мы сейчас будем делать вид, что ничего не произошло... — шепчу я.

— Ничего не произошло, Хейли, не нужно домысливать.

Хмыкаю. Неужели Йе был прав, когда говорил про 95 процентов? Если отбросить домыслы и посмотреть на ситуацию со стороны — что произошло? Мы переспали. Зейна разозлило мое нежелание сообщать об этом Джастину, после чего он отправился открывать ночной клуб своего друга. Сейчас он здесь, рядом со мной. Ничего сверхъестественного, так?

Нет! Это не так! Я реагирую! И то, как я реагирую, имеет охренеть какое значение!

— Я злюсь, Зейн.

В моем голосе нет самой злости. Только жалкое отчаяние.

— Считаешь, что я должен отчитываться о том, где провожу ночи? — парень облокачивается на дверной косяк и устало потирает глаза.

— Не считаю, но меня злит, что ты не отчитываешься.

— Для Мартина было важно, чтобы я присутствовал на открытии. Я не мог не поехать. Кстати, где была ты? Почти полночь, Хейли.

— Я звонила тебе, — говорю я, проигнорировав вопрос.

— Я оставил телефон в своей комнате. Вспомнил о нем только у трапа, не было времени возвращаться назад. И я до сих пор не был дома, сразу из аэропорта приехал к тебе.

— Откуда ты знаешь, что я говорила с Джастином? Как он?

По лицу парня пробегает тень. Он снова тянет руку к сигаретам. Когда Зейн чиркает зажигалкой, многозначительно смотрю в сторону балкона.

— Нервничаешь? — интересуюсь я, стараясь сохранять спокойствие.

— Нет, — отвечает он, — Не бросаю курить, потому что это так сложно: расстаться со своей гребаной загадочной идентичностью.

Делаю травяной чай, выхожу на террасу и располагаюсь в кресле. Зейн садится напротив. Молча двигаю пепельницу.

— Когда ты говоришь о нем, я ощущаю агрессию, — говорит Зейн, медленно выпуская дым.

Сглатываю. Стараюсь унять дрожь. Нашим отношениям два дня, но я не видела ничего сложнее, чем взаимодействовать с этим парнем.

— Вы слишком сладкая парочка, — продолжает он, — И ты знаешь об этом.

— Ты в курсе, что это не так.

— Очень странно любить Джастина как друга и желать разорвать его на куски при мысли о том, что ты думаешь о нем.

— Ты сказал ему о нас?

Шум в ушах усиливается. Мне страшно. По-настоящему страшно узнать о том, что Джастин ненавидит меня.

— Нет, — расслабленно отвечает Зейн, откинувшись на спинку кресла.

Облегченно выдыхаю. Судя по выражению лица, парню не нравится моя радость.

— Я хочу, чтобы ты знал: между мной и Джастином ничего не было. Никогда.

— Знаю, Хейли, — говорит он, — Иначе, я бы не пришёл к тебе прошлой ночью. Не думаю, что способен делить тебя с кем-то, понимаешь?

Зейн пододвигается ближе. Так, что между нашими лицами остается несколько сантиметров. Обхватывает ладонями лицо и дарит медленный поцелуй. Мягкий и глубокий. Такой, что я издаю жалобный стон.

— Никогда не чувствовала ничего подобного, — говорю я, — Никогда и ни с кем.

— А я боюсь, что почувствуешь, — отвечает парень, — Даже не представляешь, что ты делаешь со мной.

— А ты — со мной, — беззвучно шепчу я.

Зейн снова целует меня, затем хватает на руки и относит в спальню. Кладёт на кровать, снимает одежду. Мой взгляд сосредоточился на его глазах, когда он сажает меня сверху. Его руки обнимают мою талию, я обнимаю его за шею. Из-за крепких объятий, мы едва двигаемся, наслаждаясь размеренным ритмом. Будто сдерживаем себя, чтобы не выйти из под контроля. Как пытались на протяжении всего знакомства.

Одной рукой он скользит по нижней части моей спины, другой — обхватывает волосы, чтобы наклонить голову назад. Проводит языком по моей шее, отчего я дрожу.

— Еще немного, — шепчу я, теряя самообладание.

Чувствую сладкий спазм внизу живота и выгибаю спину, откидывая голову назад.

— Я хочу, чтобы ты кое-что знала, — говорит он, перевернув меня на спину.

Едва сдерживаю крик, когда он входит в меня резким толчком и с силой сжимаю его предплечья.

— У меня никого не было с момента, когда я увидел тебя первый раз, — продолжает он, повторяя жесткие движения, — Только ты.