— Отпуск тебе к лицу, милая, — говорит Агата, завидев меня на дорожке, — Прекрасно выглядишь!

Ответно улыбаюсь и целую женщину в щеку.

— Кажется, мой отпуск к лицу Андреа, — отвечаю я, распахивая объятия перед нахмуренным мужчиной, — Ты похорошел! Сменил прическу?

Андреа едва сдерживает улыбку, стараясь сохранить образ рассерженного дядюшки Стэна, но все равно делает шаг навстречу. 

— Я знаю, как сильно ты скучал! —протягиваю я, продолжая наступление.

Он обнимает меня. Сдержанно. Будто солдат, который не проявляет чувства, боясь быть осмеянным в казарме. Знаю, мы обязательно подружимся. Просто Андреа нужно время, чтобы признать поражение в битве моего обаяния с его отвращением к окружающим людям.

Пьём кофе, обсуждаем мою поездку и то, как сильный прилив чуть не унёс первый ряд лежаков. Раннее утро, когда туристы не заполонили пляж — идеально. Это время, которое делает нас настоящей семьей. Николас, Агата, Андреа и я — небольшая, но сплоченная команда, которая нравится мне все больше. Наш разговор обволакивает, дарит ощущение покоя.

Мое душевное равновесие разбивается о грудную клетку, когда я вижу силуэт парня, прогуливающегося вдоль кромки моря. Чёрная футболка, короткая стрижка, худощавое, но крепкое тело. Голос Андреа уходит на второй план, словно я включила громкую музыку, а мужчина надел на голову ведро.

Вижу молодую девушку, которая подходит к нему со спины и кладёт руки на шею. Парень наклоняется, чтобы она могла запрыгнуть на него сзади. Они радостно смеются, убегая от волн. Сердце колотится. Бешено. Неистово. Больно. Знакомо.

А когда он поворачивается, чтобы покружить подругу, я вижу лицо незнакомца. Хмыкаю, отчего Андреа замолкает и заинтересованно смотрит на меня, затем по направлению моего взгляда.

— Никос, — говорит мужчина.

— Что? — не понимаю я.

— Его зовут Никос, — объясняет он, указав в сторону моря, — Того парня.

— Да, конечно, — улыбаюсь я, — Красивая пара, невозможно оторвать взгляд.

С чего я взяла, что это Зейн? Отчего он явился мне в первом попавшемся прохожем? И как забыть чувство, которое я испытала в момент, когда была уверена: это его спину обволакивают ноги другой женщины. Ясно одно, моя ревность — это только звоночек к тому, что я буду ощущать, когда как он бросит меня после нескольких ночей. Сейчас, в эту минуту я точно поняла, какие страдания  испытаю в случае, если поддамся своим разбушевавшимся гормонам. И я не допущу этого. Никогда.

***

После работы звоню родителям, пока прогуливаюсь вдоль берега. Когда пляж прерывает скалистый выступ, поднимаюсь наверх. Увлечённая разговором не замечаю, как оказываюсь на тихой улочке, вьющейся узкой лентой до верхушки холма. Несколько домов, прачечная, закрытый магазин и парикмахерская, витрина которой обклеена выцветшими портретами звёзд. Поднимаюсь выше, чтобы найти фонтанчик с питьевой водой. Прощаюсь с мамой и озираюсь по сторонам, рассматривая разноцветные домики.

Какого это — жить здесь всю жизнь? Знать всех и каждого. С самого рождения до смерти. Видеть застывший кусочек моря, будто подкрашенную синим воду на дне бутылки. Вокруг ни души, только стрекот цикад, громкий, как никогда прежде. Словно они завладели городком и поют победный гимн. Вздрагиваю, когда замечаю человека, но спустя мгновение понимаю: это картонная фигура, выставленная у гаража с вывеской «Автомеханик Танасис Авлонитис». Подхожу ближе, едва сдерживая смех, потому что макет — это фотография юного Джастина в полный рост. Левая рука согнута в локте, а вытянутый большой палец подтверждает, что это лучший техцентр на планете.

Откуда это здесь? Закрываю рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Притягиваю макет ближе, обнимаю фигуру за плечи, чтобы сделать селфи и отправить парню. В этот момент раздаётся звонок телефона, и вместо снимка, я получаю лицо Кары на экране.

Девушка замирает. Ее брови почти достигают линии волос. Она делает глубокий вдох.

— Это и есть Джастин? — медленно интересуется она, расслабляя мышцы лица на выдохе.

Согласно киваю головой. Очень глупо. И я понимаю, что это значит.

— Ты говорила, что не будешь принимать препараты, которые тебе назначил доктор Кильхольц. Сказала, что справишься с депрессией без лекарственной терапии, — говорит она.

— Я не принимаю антидепрессанты, — отвечаю я, придерживая картонного Джастина, когда его сносит порывом ветра.

— Оцени степень своего состояния, — просит она, — Можешь ориентироваться на Линдси Лохан.

— Знаю, как это выглядит со стороны, — смеюсь я, — Но в своё оправдание, скажу, что готова выслать фото, которое сделала во время нашей поездки. Ты убедишься в том, что Джастин существует.

— Во время твоей поездки на дно бумажного ведра для попкорна? И как далеко... — Кара оглядывается за спину, затем медленно поворачивается ко мне и переходит на шёпот, — Как далеко у тебя с ним зашло? Вы уже...

Кара не выдерживает и разражается хохотом.

— Вы уже... — повторяет она захлебываясь, — Боже! Ты правда ходишь с ним по улице и делаешь фотографии, чтобы показать мне? Не проще сделать это в фотошопе? Ты вообще в курсе, что сейчас Бибер выглядит иначе?

— Нет! Конечно нет! Я увидела это случайно, — с нажимом отвечаю я, хотя понимаю, что не должна быть настолько убедительной, чтобы оправдать эту чушь.

Чем сильнее я пытаюсь объясниться, тем громче звучит смех Кары. Замечаю, что продолжаю стоять, вцепившись в силуэт, как в последнюю надежду выжить. Рядом раздаётся неприятный рык. Замолкаю и перевожу взгляд на дворнягу, стоящую у забора в пяти шагах от меня.

— Тут собака, — с опаской произношу я, — И она слишком подозрительно на меня смотрит.

— Убедись в том, что это не Зелибоба, — отвечает она, с трудом приняв серьезный вид.

— Это не Зелибоба, — тихо отвечаю я, делая пару медленных шагов назад, — Кажется, она хочет на меня напасть.

— Постарайся успокоиться, — говорит Кара, прижав нос к экрану, будто это поможет ей поменять ракурс, — Отходи назад. Медленно. Без резких движений.

Киваю головой и прикрываюсь картонным телом Джастина. Отступаю назад, пытаясь прикинуть, где я в последний раз встречала людей и как долго мне придётся бежать до этого места. Сначала мои шаги ускоряются, но когда рык становится громче, я бегу. По-настоящему бегу, схватившись в шею бумажного Бибера и стараюсь игнорировать истерику Кары.