Я вернулась домой на следующий день – почему-то мне показалось, что прошла целая вечность. Говорят, что дома и стены помогают, но, как оказалось, не в моем случае. Дома мне почему-то стало только хуже. Как только я вошла в свою комнату, на меня с новой силой нахлынули воспоминания: вот мы с Лиамом валяемся на этой самой кровати, слушая музыку, смотря фильмы, весело болтая и делясь друг с другом последними новостями. Вот молча сидим на подоконнике, просто потому, что говорить ни о чем не хочется, и мы понимаем друга без слов. И еще много-много других воспоминаний.

Весь день я пролежала на кровати, тупо уставившись в потолок, а ночь вообще обернулась для меня кошмаром: сна не было, и меня долго мучили вспышки в сознании. Не успевала я прийти в себя после одной, как мгновенно накатывала очередная, еще более ужасная... Даже когда я находилась в больнице – такого не случалось, в этот раз видения захватили меня всю целиком и высасывали из меня все соки.

Наутро, вконец измученная, я не поднялась с постели и, несмотря на мамины просьбы открыть дверь, потому что пришел Зейн, ответила отказом. Пусть Зейн считает меня бездушным чудовищем, пусть ненавидит и не понимает. Пусть у меня нет подруг, которым я могла бы рассказать, как мне сейчас плохо. Пусть за моей спиной шепчутся, осуждая. Плевать. Плевать на одиночество, на которое я сознательно себя обрекала. Плевать на пустоту дней и ночей, потому что со мной рядом нет Лиама. Плевать на все. Сейчас меня заботит только одна мысль: только бы Лиам выжил и вернулся ко мне. Это все, о чем я только могла бы мечтать.

Я оказалась совершенно не готова к сокрушительному удару, который мне нанесла судьба, и я жалела, что осталась жива, что я сейчас не в коме, как Лиам, что я могу думать, чувствовать, ощущать, потому что сейчас эти чувства были для меня самым ужасным наказанием...

Я не помнила, как в тот вечер оказалась возле Темзы, неспешно протекающей под мостом. Остановилась и взглянула вниз. Темная вода убегала под мост, неся на поверхности всякие листочки и веточки.

Я стояла и смотрела. Удивительно, но никого не было поблизости, никто меня не отвлекал.

Голова у меня кружилась, лицо опухло от слез, ноги подкашивались. И, глядя на эту темную воду, мне вдруг захотелось шагнуть вниз, скрыться в ней, сделать что угодно, лишь бы забыть то горе, которое пришло в мою жизнь.

Я перегнулась через перила, затаила дыхание.

Казалось, что река была близко-близко, что она манит меня к себе, обещая решение всех проблем.

Я наклонилась еще ниже.

Будь что будет.

А вдруг это единственно возможный выход?

Вдруг только так я избавлюсь от той боли, которая разрывает меня изнутри?..

***

Два месяца спустя

Я сидела за столиком в ресторане, в который я час назад пришла с Зейном, и без особого интереса разглядывала обстановку. Раньше я здесь не бывала, но мне понравился приглушенный свет, уютная непринужденная обстановка и негромкая приятная музыка. Когда мы пришли, нас провели в уединенный уголок зала, где единственным источником света была свеча, стоящая в самом центре столика. Сев, я почувствовала, как мои колени задели колени Зейна. Наши глаза встретились, и губ Зейна коснулась легкая улыбка.

Сегодня мой день рождения. День, который должен был стать для меня праздником. Я горько усмехнулась про себя, вспомнив, что теперь с уверенностью могу сказать, что таких дней рождения у меня два: один официальный, другой - когда Зейн спас меня, буквально оттащив от перил моста и не дав прыгнуть в реку...

Я запретила себе думать о том дне. О том, как Зейн тогда обнял меня, крепко прижав к своей груди, чтобы я согрелась и успокоилась. Я тогда немного затихла, но словно все еще пребывала в забытьи, не понимая, что происходит. И тогда, обхватив меня за плечи, он повел меня к себе домой, надеясь, что сможет помочь мне успокоиться и прийти в себя.

Когда я оказалась в его квартире, которую он снял, он напоил меня горячим чаем, затем уложил на диван, бережно укрыв пледом. Позвонил моим родителям, чтобы не волновались, сказав, что я пока останусь у него. Только спустя несколько дней я смогла осознать и оценить поведение моих родителей, и это вызвало у меня сильное удивление: до этого времени мама могла со спокойным сердцем «доверить» меня только одному парню – Лиаму. А тут вдруг спокойно отнеслась к тому, что я останусь у Зейна. И это было странно.

Как бы то ни было, с того самого дня и началось мое возрождение к жизни. Постепенно стали появляться какие-то чувства, мир все чаще стал приобретать яркие краски, появился аппетит. Я старалась не смотреть на себя в зеркало, потому что отражение в нем меня совсем не радовало, хоть Зейн и пытался убедить меня в обратном. По непонятным для меня причинам я продолжала оставаться для него самой красивой девушкой на свете.

Нет, вы ничего не подумайте, между мной и Зейном ничего не было, и в тот момент просто быть не могло. После всего, что со мной произошло, ни один парень не смог бы пробудить во мне хоть малейшее сексуальное волнение. В то время я чувствовала себя отстраненной от остального мира, обреченной на одиночество. Но мысль, что я проведу жизнь в одиночестве, меня совсем не волновала, даже наоборот – я к этому стремилась. Мы жили с Зейном вместе под одной крышей как хорошие соседи, иногда не видя друг друга по нескольку дней. И меня это устраивало.

Я по-прежнему каждое утро убегала в больницу к Лиаму, и каждый вечер возвращалась в слезах, потому что ситуация совсем не менялась. Состояние Лиама было стабильным, но это мало утешало: он все также был в коме. Врачи боялись давать каких-либо обещаний и прогнозов, и эта неизвестность медленно меня убивала...

- Ким, мне кажется, ты заболтала этот кофе до смерти.

Голос Зейна вывел меня из задумчивости, и я взглянула сначала на него, потом на свой кофе. Я настолько долго размешивала напиток, что тот давно остыл.

- Прости, я задумалась, – призналась я.

Снова подняв на Зейна взгляд, я увидела, что он внимательно наблюдает за мной, и в его глазах горит неприкрытый огонь желания. Я замерла. Не отводя от меня глаз, Зейн поднял свой бокал с вином и залпом выпил дорогую красную жидкость.

- Доедай, - нежно произнес он, подвинув ко мне блюдце с кусочком торта.

Я глубоко вздохнула.

- Не могу.

- Почему?

- Ты смотришь на меня. И это... хм... немного смущает.

Немного помолчав, Зейн ответил:

- Знаю.

Тембр его голоса был таким нежным и приглушенным, что до меня не сразу дошел смысл сказанного, а когда я осознала, мне стало не по себе. Я чувствовала себя словно под полным гипнозом, беспомощно уставившись на Зейна также как, должно быть, кролик смотрит на удава, который вот-вот на него набросится.

- У тебя крошка на губе, - сказал он мягко, и я медленно провела языком по губам в поисках невидимой крошки.

Его глаза потемнели.

- Ты ее пропустила. Наклонись, я помогу.

Не до конца понимая, что я делаю, я подалась вперед, чтобы он мог смахнуть крошку пальцем. На мгновение Зейн замер, пронзив меня горящим взглядом, а потом медленно наклонился, словно боролся с некой невидимой силой. Чем меньше становилось расстояние между нами, тем сильнее стучало мое сердце. Конечно, он не собирается целовать меня, не так ли? Зейн слегка коснулся пальцем моих губ, и меня словно парализовало. Я хотела, но не могла отодвинуться от него ни на дюйм. Я была настолько беспомощной, словно Зейн держал меня в стальных объятиях, хотя он всего лишь дотронулся до меня, так легко и нежно, что я едва ощутила это прикосновение.

Зейн снова откинулся на спинку стула, и я заметила, что огонь в его глазах разгорелся еще ярче, когда его взгляд остановился на моем лице. Я опустила голову, нервно теребя край салфетки.

- Ты хочешь уйти? – вдруг раздался слегка охрипший голос.

Я посмотрела Зейну в глаза.

- Да. Я хочу вернуться домой. Пожалуйста.

Он даже не взял меня за руку, когда мы бежали к такси, потому что началась гроза, но напряжение вибрировало между ними. Сидя в машине, я украдкой вглядывалась в его лицо, удивляясь, как парень с таким стальным самоконтролем мог в то же время излучать столь вызывающую чувственность, которая вдруг начала подавлять все мои защитные инстинкты, даже не прикоснувшись ко мне.

Все время, что мы были вместе, Зейн держался невозмутимо, свои мысли и эмоции держал под полным контролем. Но он заставлял мое сердце так биться рядом с ним, как никто другой до него не мог заставить это сделать. Он заставлял меня жить и, самое главное, чувствовать, что я жива.

Всю дорогу мы молчали. Также молча Зейн открыл ключом квартиру, пропуская меня вперед. Я была уже в дверях своей комнаты, когда он тихо заговорил, и от его голоса я моментально застыла на месте.

- Ким.

Я не хотела поворачиваться, не хотела смотреть на него, но в его голосе была властность, которой мне вдруг захотелось подчиниться.

- Не уходи. - Так же тихо продолжил он.

Я замерла. За окном шумела гроза, доносились раскаты грома. Или это мое сердце стучало в груди?

- Если ты скажешь «нет», я уйду к себе в комнату и буду держаться от тебя подальше. Но если ты не скажешь «нет», то я тебя сейчас поцелую.

У меня перехватило дыхание. Я не могла говорить, потому что не знала, что сказать. Мне стало жарко, ноги ослабли и не держали меня, было ощущение, что я вот-вот рухну на пол.

- Я расцениваю это как твое «да». - С этими словами Зейн медленно развернул меня к себе лицом...