Прошла уже, наверное, неделя моего бессмысленного бытия. Первые пару дней я лежала в больничной койке под капельницей, но даже этот факт не был каким-то разнообразием, ведь мой день точь-в-точь походил на предыдущий: просыпаюсь ровно в десять утра, ем, смотрю в потолок, сплю, опять ем и снова спать. Ну, как ем? Просто ковыряюсь в тарелке, чем ещё больше раздражая вокруг меня людей. Честно говоря, за всё это время со мной почти ничего не происходило. Даже мама перестала меня пытать своими расспросами, а просто смирилась с тем фактом, что я всё равно продолжу держать обет молчания.

Ко мне несколько раз приходил следовать и полиция. Не понимаю, что им от меня нужно. Потому что ни разу ещё не взглянула на них и ни слова не проронила, а они настойчиво продолжают сюда являться в надежде, что я всё же в чем-нибудь признаюсь. Но их надежды напрасны, уж за это могу ручаться.

Мама наняла для меня психологов. Раньше я к ним относилась нейтрально, но после недели "общения" с ними, поняла, что ненавижу их больше, чем себя. По утрам приходит один, вечером другой, по выходным третий. И все несут какой-то бред по типу: "Я понимаю, что ты напугана, что ты сейчас ненавидишь весь мир, что ты переживаешь не лучшие времена. Ты оступилась, и я помогу тебе со всем справиться. Ты можешь мне довериться. Это будет только между нами. Бла-бла-бла." Короче говоря, они просто втираются в доверие, чтобы я им всё рассказала, и они доложили это моей матери, ну а на последок промыли бы мне мозги. Ненавижу, когда кто-то пытается залезть в мою голову. Мои мысли - это собственность, на которую никто не имеет права посягнуть.

Эту неделю, на мой взгляд, они просто пытались отработать заплаченные им деньги, а не потому что им и вправду охото мне помочь. Уверена, что я их раздражаю не меньше, чем пробка на дороге, когда ты куда-то спешишь. Ощущение, что меня приписали к типичным, неконтролируемым подросткам. Даже если это и так, подростки тоже люди и имеют право на понимание и сочувствие, но пока что я вижу только лицемерие и осуждение.

Ко мне приходили мои друзья. Точнее мне об этом говорила моя мама, потому что к себе я их не пускала, хотя пару раз им удалось уговорить мою родительницу пойти против моего желания и просьбы, но, как они не старалась, я не обращала на них ни малейшего внимания. Наверное, мне следует ценить эту заботу, но сейчас совершенно не хочу никак контактировать со своим прошлым, к этому моя психика ещё не готова.

Иногда ночью просыпаюсь вся в слезах и поту. Но стоит солнцу взойти, как вся моя память стирается, и остаются лишь её отголоски. Как ни пыталась, не могла вспомнить, что же мне такого снилось, от чего я пол ночи взахлёб рыдала. Это чувство безысходности и неопределенности убивает меня... У меня просто в голове не укладывается, как я могу ничего не помнить, будто кто-то каждый раз читает заклинание о потери памяти. Или так мой же мозг заботится обо мне?

***

С дикими воплями вбегает на кухню Эмили, держа в руках какой-то альбомный лист. Её каштановые волосы, собранные в хвостик, подпрыгивают при каждом её шаге, а большие карие глаза заинтересованно что-то выискивают. Маленькие и розовые губки чуть приоткрыты, кажется, будто она сейчас в поиске слов, чтобы выразить своё удивление. Брови вздернулись вверх, дабы предоставить широко распахнутым глазам больше пространства для изучения.

- Мааам... - тихо прошептала девочка, будто она находится в незнакомом месте и, чтобы не привлечь лишнее внимание, позвала свою родительницу. - Смотри, что я нарисовала, - оживившись, прощебетала девочка, а как только нашла глазами женщину, перевернула и вытянула перед собой разноцветной листок так, чтобы можно было разглядеть что же на нём написано. Мама обернулась и взглянула сначала на девочку с небольшим волнением, а после перевела взгляд на её творение, и выражение лица тут же смягчилось и, лаского улыбнувшись, глядя на рисунок, протянула руки к своей дочурке. Девочка сразу же повеселела и с нетерпением стала ожидать слов матери.

- Ооооо... Какая ты у нас умница. - воскликнула она, взяв в руки рисунок, чтобы лучше его рассмотреть. - Рисуешь прям, как настоящая художница, - серьёзно, но в то же время и с громкими возгласами, как говорят только с маленькими детьми, чтобы убедить их в сказанном, сказала женщина. На её лице расплылась улыбка, а руки тут же потянулись, дабы обнять творца. А после обернулась ко мне и спросила, еле заметно кивая головой в сторону листочка, давая всем видом понять, что я должна с ней согласиться:

- Правда же красиво? - мама выжидающе смотрела мне прямо в глаза, будто я могу не согласиться.

- Очень, - сказала я с натянутой улыбкой и мило взглянула в сторону сестрицы. - Молодец! - было слышно столько лжи и сарказма в моей речи, как бы я ни старалась это скрыть, но Эмили мои слова были не так важны, поэтому она на меня лишь изредка бросала заинтересованные взгляды. Скорее, её больше интересовала реакция матери. Может, ей хотелось за это получить какой-нибудь подарок.

На листке бумаги была нарисована мама, нетвердой и совсем неумелой рукой ребенка, но сходства действительно поразительны. Каждая черта лица выведена аккуратно и старательно, отчего трудно сказать, что это нарисовал ребенок 6 лет.

Мама обратно отдала Эмили её творение, пообещав поставить его в рамку, и продолжила готовить соус к рыбе. А девочка в свою очередь, радостная, побежала хвастаться папе. Ну, а я же вернулась к чтению книги, совсем не придав никакого значения к случившемуся.

Я забылась в этом мире, чужом и таком прекрасном. В последнее время это единственное, что спасает меня от истерик. Но стоит мне закрыть книгу и оказаться в своей реальности, как все мои мысли и переживания начинают давить на меня. Поэтому чтобы не ухудшить свое душевное состояние, я настояла на том, чтобы родители отгородили меня от всего мира: не включали телевизор и радио, не обсуждали сегодняшние проблемы, происходящие в городе, а главное - не вспоминали, что было месяц назад, ну, и покупали мне книги, которые мне приглянулось в интернет магазине. Не очень люблю электронные книги, мне больше по душе держать в руках их печатную версии. Когда я листаю эти хрупкие страницы, я... Не знаю, как это объяснить. Это просто доставляет мне неописуемое наслаждение.

По окну приятно бьют капли дождя. И этот устрашающий гром успокаивает и даже радует. Люблю дождь. В нем можно спрятать свои мысли. А ещё, ритмично постукивая по стеклу, он создаёт приятную мелодию, которая впечатывается в мою память и создаёт приятные воспоминания.

Мама закончила готовить, накрыв крышкой сковородку, и уставше села за стол напротив меня. Её чуть красные глаза от бессонной ночи и бледный цвет лица делают из неё какого-то зомби. Глядя на неё, именно такими я их себе и представляю.

- Милая, я могу с тобой серьёзно поговорить? - оторвав меня от моих размышлений, как можно мягче произнесла женщина, выжидающе глядя мне пряма в душу, будто пытаясь найти там ответы на все свои вопросы.

Я с небольшой тревогой всё же отложила книгу в сторону и посмотрела матери в глаза. Она положила свою ладонь на мою руку, дабы наладить со мной не только зрительный контакт, но и тактильный, от чего я ещё больше напряглась, немного сжав губы.

- О чём? - как можно спокойнее произнесла я, хотя моя речь так и сквозила недоверием, а желание сбежать куда подальше, не оставляло меня в покое.

- Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но... - она сделала паузу, а я покраснела от стыда, поняв, что она имеет ввиду мои рыдания по ночам, - но пойми, закрыться от внешнего мира это не выход, - её сжатие моей руки, дабы успокоить мой пыл, начало меня злить, от чего так и хотелось вырвать свою ладонь из её хватки.

- К чему ты клонишь? - моё сердцебиение участилось, а дыхание стало сбивчивым. Её лицо тут же стало серьёзным и каменным, что явно меня не обрадовало.

- Я хочу сказать, что тебе стоит попробовать походить в школу, - твёрдо и уверенно произнеся, она сделала небольшую паузу. - Просто попробовать, - уже умоляющее отчаяние нотками просквозило в её речи.

- Но я же учусь... - оправдывалась я, хотя прекрасно понимала, что не смогу переубедить родительницу. Ни с того ни с сего взявшиеся из ниоткуда злость усилилась, от чего начала чувствовать, как кровь начала пульсировать под моей кожей.

- Да, и ты большая умница, - она лаского мне улыбнулась, было видно, что она старается лишний раз не разозлить меня, но у неё это явно не получается, - но мы с папой считаем, что тебе всё же стоит начать общаться со своими одноклассниками. Смена обстановки может тебе помочь. - Убедить меня было нелегко, ведь ей, как никому другому, известно, что я совершенно не хочу с кем-либо общаться. Ненавижу людей, ненавижу общение, ненавижу всё, что связано с этими существами.

- Но... - я хотела возразить, но мама меня перебила.

- Общение ещё никому не повредило, - убеждение явно не её конек, ведь она ошибается, очень сильно ошибается. Как раз-таки из-за общения, я сейчас здесь, а не гуляю со своими "друзьями".

- Вообще-то... - я уже была готова начать высказать своё мнение по поводу этого, но мне не дали этого сделать. Снова.

- Выслушай меня до конца, пожалуйста, - она сделала небольшую паузу, я кивнула, и она продолжила. - Я для тебя хочу как лучше, поэтому я позвала твоих друзей, если, конечно, не хочешь, хорошо, я тебя пойму, только... подумай хорошенько. Жизнь не остановилась, и нужно двигаться дальше.

- Но у меня же завтра приём у психолога, - я пыталась найти хоть какие-нибудь отговорки, хотя бы на чуть-чуть отсрочить приход своих новых переживаний, которые точно появятся с возвращением моей старой жизни. Может, мама и права, но я этого не хочу.

- Об этом не волнуйся, Хэтти Филипс сказала, что завтра она не сможет провести с тобой беседу, потому что уезжать к родным, - осведомила меня мать, и я немного подуспокоилась, потому что ничего не теряю, но и тратить своё время так бессмысленно тоже не хочу.

Я глубоко вздохнула. И после долгого молчания, мама добавила:

- Милая, пойми, нет ничего плохого, если к тебе завтра придут твои друзья. Они переживают за тебя, да и понять, и поддержать смогут лучше нас с папой.

В ответ я фыркнула и, ничего больше не говоря, встала из-за стола, и направилась в свою комнату. Всё внутри кипело, а голова начала немного кружиться из-за вспыхнувших эмоций.

Сейчас мне нужно успокоиться и всё переосмыслить.

Мне пришлось переступить через себя и сквозь боль начать элементарно есть, ходить и говорить. А сейчас ещё и каждый день видеть эти недовольные и осуждающие гримасы одноклассников. Ну, это уже слишком. Как они не понимают, что сейчас мне лучше побыть одной? Вдали от общества. Хотя бы свыкнуться с мыслью, что я всё ещё жива.

Конечно, психолог мне говорит, чтобы выйти из депрессии мне стоит как-то развеяться... но... я не могу... это непосильно задача, с которой у меня нет шансов справиться.

Умыв лицо прохладной водой, я вернулась в комнату, громко плюхнувшись на кровать. Прошло пару часов прежде, чем ко мне в голову пришла одна мысль, и я, окрылённая этой идеей, направилась на кухню. Не знаю, будет ли это выглядеть глупо или наоборот покажется хитро и умело, но в данный момент мне лучше сдаться.

"Уф... Будь, что будет," - подумала я, ступая по холодному полу босыми ногами, отчего появлялся неприятный хлюпающий звук.

Мама убиралась на кухне. Набрав побольше воздуха в лёгкие и сев за стол, я в ту же секунду выпалила, наверное, чтобы впечатление о моей глупости сложилось не сразу или хотя бы не полностью из-за быстрого потока информации:

- Я согласна ходить в школу... - уже было начала я, но остановилась, чтобы позволить себе собраться с мыслями и ещё раз всё переосмыслить перед тем, как произносить вслух свои условия.

- Я так рада, что ты сказала это, - мама широко улыбнулась, не теряя времени, пока я собираюсь с мыслями.

- Но ты скажешь всем, что врач мне запретил разговаривать, дабы не потерять полностью голос, который был поврежден в момент моего "исчезновения".

Мама, мягко говоря, удивилась от моей просьбы, а лицо помрачнело. Её глубокий вдох полностью заполнил все лёгкие, не дав место для отчаяния и злости.

- Зачем тебе это? - сухо спросила женщина, явно не довольная таким ультиматумом.

- Просто скажи это всем, - настойчиво потребовала я, начиная чувствовать какую-то неведомую власть над ситуацией впервые за долгое время.

Немного поразмыслив, мама все же согласилась, позволив мне поступать так, как я посчитаю нужным. Довольная продолжила читать свою книгу, хотя не сразу смога устремить все своё внимание тексту у себя в руках.