У меня дежавю. Я стою перед тем же самым отделением полиции, который совсем недавно отчаянно пытался найти среди этих огромных зданий. Мне пришлось потрудиться, чтобы вновь найти дорогу к нему. Впрочем, я был бы рад абсолютно любому отделению, да вот только проблема, скорее всего, в этих районах оно одно, либо я попросту хожу не там, где следовало бы. Хотя это уже не важно.

Пока шёл сюда, я думал о ней. Её невинное и отрешенное выражение лица, помятый и немного неряшливый вид заставляли моё сердце сжаться, а чувство жалости впервые окатило меня с ног до головы. Что же с ней случилось? Что скрывается за этим милым личиком, которое порой омрачается пылающим гневом в глазах этой девушки? Хотя... Меня это не касается, так что я даже размышлять об этом не стану. Думаю, стоит просто забыть о ней.

Я уж хочу потянуться к ручке и открыть дверь, как вспоминаю, что это не требуется для меня, поэтому спокойно прохожу сквозь нее.

Опять это чувство. Чувство какого-то прикосновения, вызывающее во мне бурю мурашек. Безусловно это дверь, просто я никак не могу ко всему этому привыкнуть.

Передо мной открывается длинный и просторный коридор, а по левую руку небольшая кабинка, ограждённая стеклом, в которой сидит человек. А точнее спит, закрыв свое лицо какой-то странной шляпой, как у ковбоев.

Зайдя туда, первым делом я смотрю во все открытые тетради, журналы и папки. Но здесь нет никаких фотографий, что делает мою задачу невыполнимой. Но что конкретно я ищу, сам до конца не понимаю. Может, думаю, что мне повезёт и я найду что-то о себе?

Внимательно взглянув в журнал посещений персонала, я нахожу глазами имена, но ни одно из них мне не кажется знакомым, поэтому я перевожу свой взгляд на различные записки, разбросанные по столу.

Моё подсознание в который раз язвит, но я, как могу, игнорирую его, ведь из-за него мне становится стыдно, и я чувствую себя каким-то недоразвитым.

Неожиданный стук прервает мои раздумья. Я тут же поворачиваю голову и устремляю свой взгляд по ту сторону стекла.

— Оливер! Опять ты спишь? — спрашивает грубый мужской голос. Оливер подпрыгивает от испуга и тут же убирает шляпу на стол, открыв своё заспаное лицо.

"Его черты лица кажутся мне знакомыми... Где же я мог его видеть? Точно! Я встретил его, когда впервые пришел сюда. Он ещё с каким-то парнем разговаривал о своей работе."

— Что? — растерянно спрашивает мужчина, ещё не до конца проснувшись. — Извини, — виновато шепчет. — Только начальству, пожалуйста, не говори, — жалобно просит Оливер, надеясь, что собеседник смилуется над ним.

— Как скажешь, — пожав плечами, тут же ответил новопришедший, будто это какой-то пустяк. — Только ты это... прекращай, ладно? — по-дружески и с пониманием сказал нежданный гость.

— Ох... Спасибо, — улыбнувшись, поблагодарил Оливер, заметно расслабившись.

На несколько секунд в воздухе повисла тишина. Оба смотрят друг другу в глаза, но каждый витает в своих мыслях.

— Что... опять Лина сбежала из дома? — как ни в чём не бывало спросил незнакомец, прервав молчание.

— Ага, — обречённо вздохнул, — пол ночи ее искали, все больницы обзвонили, а ее нигде нет. Потом оказалось, что она у своего дружка на вечеринке развлекается. А мы ведь переживаем. И главное — ни слова не сказала: просто взяла и ушла, — он за считанные секунды изменился в лице, помрачнел, а речь его стала более энергичнее.

— Дети — они такие, — прерывает его "гость", будто желая поскорее отделаться от него. — Ладно, отметь, что я пришёл, — собравшись уходить, просит он.

— Ага, хорошо, — ответил тот и тут же берётся за ручку.

Незнакомец уже развернулся, чтобы уйти, как резко останавливается и снова обращается к Оливеру.

— Кстати, Джим у себя? — опомнившись, задаёт вопрос мужчина.

— Пока нет. А что хотел?

— Да он показания попросил принести.

— А-а... Все с этим делом копаетесь? — интересуется Оливер с наигранным удивлением.

— Ага, — вздыхает незнакомец. — Когда придёт, дай мне знать.

— Хорошо. Удачи, — улыбается мужичок, а незнакомец лишь кивает и тут же исчезает из виду, направившись в свой кабинет.

Взглянув в журнал, я вижу его имя, только что записанное Оливером.

Бейкер Стинксон.

***

Порыскав во всем отделении, я ничего путного не нашёл. Идёт уже, наверное, четвертый час, но успехов никаких. В разговорах ничего интересного, в различных заметках и записках тоже. Поэтому я обречённо плюхаюсь на диван в кабинете Джима Гилберта, именно эту надпись я увидел на двери этого помещения. Мягкая набивка будто немного прогнулась под моим весом, но я тут же отбрасываю эти идиотские мысли. Сколько я не ждал его появления, его все нет и нет.

"Что делать дальше? Какой план?" — спрашиваю я сам себя, надеясь, что кто-нибудь мне ответит.

Плана у меня нет и не было, я просто решил воспользоваться случаем и проверить свои догадки. И, как оказалось, глупые догадки. А что если мне придётся потратить вечность, чтобы узнать что-то о себе, ведь далеко не факт, что я жил именно в этом городе, и даже не в этой стране?

Закрыв глаза, я решаю немного отдохнуть. Я не ожидал, что эти бессмысленные поиски так вымотают меня. Внезапно раздаётся щелчок замка, и дверь отворяется.

Открыв глаза, я вижу рослого мужчину лет 40, может, чуть меньше, темные волосы идеально лежат на его овальной голове, ни одна волосинка не торчит, а напряжённый взгляд бегло осматривает всё помещение и останавливается на рабочем столе. Кинув на диван рядом со мной какую-то объёмную папку, он с грохотом плюхаетсч на кресло. И сделав озадаченное лицо, чешет подбородок. Он глубоко вздыхает, и тут же стучит в открытую нараспашку дверь, будто только и ждут его возвращения, каждый раз проверяя, не вернулся ли он.

— Можно? — спрашивает уже знакомый голос.

— Да, Стинксон, входи. Что у тебя? — спокойно спрашивает мужчина.

— Я тут Вам принес показания и сведения о парне, — Стинксон протягивает какие-то бумаги.

— Хорошо, спасибо. Положи на стол, — не обращая на него никакого внимания, ручкой указывает на угол.

Стинксон, кивнув, повинуется и хочет уже удалиться, как останавливается, будто вспомнил о чем-то важном.

— Чуть не забыл. Досье я Вам завтра принесу, потому что принтер сломался. Но могу скинуть на электронную почту, если хотите.

— Да, пожалуйста.

И не сказав больше ни слова, Стинксон скрылся за дверью, бережно опуская на своё место ручку. Гилберт, снова глубоко вздыхает и берётся за прочтение, принесенных ему бумаг. Он кажется таким измученным и уставшим, его глаза красные, а все действия очень вялые. Гилберт внимательно вчитывается в текст, а я, не теряя времени, подхожу ближе и тоже начинаб читать. Мне до дрожи во всём теле интересно, над чем он сейчас работает.

Сначала это были какие-то рассказы разных людей о поведении, характере и манере общения какого-то парня. А после это было чуть ли не полное досье, начиная от даты рождения и заканчивая его личной жизнью. Но половину я все же пропускаю, разглядывая помятые края. Мне не очень интересно читать всё это. Там есть фотографии, но в любом случае, я даже не знаю, как я выгляжу, потому что своего лица никогда не видел, а всё, что здесь написано, мне абсолютно не знакомо, так что очевидно, что это не обо мне.

Когда мои глаза случайно падают с правого верхнего уголка на последнее предложение, с прикрепленным рядом с ним снимком, мой желудок немного сживается, что не стал внимательно вчитываться в текст.

Это фотография той особы, которую я сегодня видел. Она взята как будто из паспорта, но здесь она выглядела гораздо лучше, чем в жизни. А рядом с ней было написано, что она подозревается в убийстве. Я настолько шокирован, что, заговори со мной кто-нибудь, не смог бы связать и предложения.

Я так думаю, что досье, которое должен отправить по почте Стинксон, является ее личным делом, ведь здесь написано так мало, что о ней что-то узнать просто невозможно. Я определённо вернусь сюда завтра или останусь ночевать здесь. Мне не нравится моё любопытство, но и бороться с ним нет никакого желания.

Я, кажется, понимаю почему у неё такой помятый вид. Ее нездоровый вид лица, синяки под глазами и бессонница, говорят о её депрессивном состоянии. А тот парень, что подходил к ней, причастен ко всему этому, поэтому и просит молчать, дабы она не рассказала о его связи с этим делом полиции. А тот заброшенный домик может быть её логовом, укромным местом, поэтому она и озиралась по сторонам, пока шла туда.

Но она не похожа на того, кто убил кого-то, на мой взгляд она слишком испуганная, а может, её страх и способствовал совершению преступления? А вообще всегда ли можно распознать убийцу? Не думаю. Но она больше похожа на жертву, чем на киллера.

"Может, ее подставил тот парень?"

Ребекка

Зайдя домой, я вальяжно бросила ключи на полку и быстро прошла в свою комнату. Но проходя мимо кухни, меня остановил грозный голос мамы.

— Ребекка! Где ты была? — скрестив руки, спросила женщина. Вены на её шее пульсировали, что выдовало её настроение.

— Ма-а-ам, не начинай, — умоляюще протянула я, в надежде, что это поможет.

— Тебя пол дня не было, — воскликнула она, вскинув руками.

— Пять часов, — заметила я, но потом поняла, что лучше бы молчала. — Это не так много, — уже тише пробубнила я, наклонив голову вниз, не желая, чтобы она видела моё лицо.

Я пыталась не поворачиваться к ней, иначе она разглядит маленькие ранки и пуще прежнего забеспокоится и взбесится. А она единственный человек в этом доме, которого крайне тяжело успокоить.

— Посмотри на себя... Ты же вся мокрая. Иди переодевайся, — вздохнула и жестом показала в сторону ванны, — не хочу, чтобы ты ещё и заболела.

Я лишь смиренно кивнула головой и поплелась в свою комнату. К счастью, она очень быстро успокоилась, не закатив скандал. Это редкость в нынешнее время.

— На было часах уже два часа дня, а я только вернулась домой. Какой ужас! Гулять до двух это же не приемлемо! Стыд и срам, как меня только терпят? — возмущалась шепотом я и, быстро сняв с себя всю грязную и мокрую одежду и поместив ее в корзину для грязного белья, залезла под душ.

Настроив воду, я встала под тёплыми струйками. Немного подпривыкнув к такой температуре воды, я делала ее все горячее и горячее. Она успокаивала. Мысли на какое-то время прекратили прибывать в мою голову, чему я несказанно была рада.  Мне было необходимо прийти в себя и успокоиться.

Намылив мочалку, я усердно стала ею тереть все тело, мне казалось, я испачкалась так сильно, что, для того чтобы отмыться, нужно тереть до тех пор, пока не появятся царапины, а кожа не покраснеет и не начнет неприятно покалывать.

Выйдя из душа и укутавшись в полотенце, я незаметно прошмыгнула в свою комнату, пока меня никто не увидел в таком виде.

У меня осталось не так много времени до прихода гостей, так что стоило поторопиться. Надев серую рубашку и черные леггинсы, я босыми ногами поплелась на кухню. Спустившись вниз, я аккуратно прошла мимо мамы и села за стол. Она что-то усердно готовила, совершенно не заметив моего появления. А я, подогнув колено и положив на него голову, пристально наблюдала за ней.

— Мам, — позвала её я.

— Что? — немного вздрогнув, откликнулась она.

— Где папа и Эмели?

— Они поехали к бабушке, — не поворачиваясь ко мне, ответила мама. По голосу было слышно, что она ещё не перестала злиться.

— Когда они вернутся?

— Наверное, сегодня вечером, — она обернулась ко мне лицом и вытерла руки о полотенце, а после присела напротив меня.

— Понятно, — протянула я, ибо не знала, что ещё можно ответить или спросить.

Я так надеялась, что со мной будет Эмели, когда придут мои друзья. Пусть я и не могу терпеть эту маленькую занозу, но за всё время она единственная, которая защищала меня, когда мама или папа высказывались резко в мой адрес.

Мама взяла меня за руку и произнесла:

— Будь милой, — с надеждой прошептала мама, смиряя меня строгим взглядом и пытаясь выдавить улыбку.

Я лишь глубоко вздохнула и закатила глаза. Хорошей девочкой? Это как, по её мнению?

Но не успела я ничего ответить, как кто-то позвонил в дверь.

"Только не это," — пронеслось у меня в голове, сопровождаясь учащённым сердцебиением. Только пришла, а уже кто-то заявился. Слишком много событий на одну меня.