Второй час лежу в кровати, всматриваясь в тёмный потолок, по которому пробегают тени. Они кажутся мне крадущейся вдоль стен, сеньорой Гарсиа и её приспешниками. Вот эта тень от сосновой ветки, растущей у самого окна, выглядит как занесённый в воздухе нож. А вот та, что возникает от шелестящей на ветру, занавески — на руку, сжимающую в руке металлическую вилку.

Ворочаюсь в постели и не могу принять удобную для себя позу. Какое-то время, пока снаружи раздавались приглушённые голоса Сонни и Мэнни, я по-настоящему спала, но зловещая тишина, разбудила меня, словно подкравшись изнутри.

Когда с улицы раздаётся звук падающих с крыши веток, я вскакиваю с кровати и, завернувшись в одеяло, выхожу в коридор.
Паранойя и здоровый сон никогда не ходят рука об руку — высплюсь утром, в самолёте.

Прохожу крохотную кухню быстрым шагом — она кажется самым жутким местом в доме, и оказываюсь в гостиной, из которой слегка приоткрытая дверь ведёт во вторую спальню.

Из комнаты сочится слабый свет. Тёплый и приглушённый. На ум приходят кровавые обряды, освещённые свечами.

Подхожу ближе и останавливаюсь в дверном проёме.

— Чего тебе? — спрашивает Сонни, почувствовав моё приближение.

Я не вижу его через прикрытую дверь и вздрагиваю при неожиданно раздавшемся звуке его голоса.

— Не могу оставаться одна, — отвечаю я, оставаясь в проходе и не решаюсь войти.

— Почему? — интересуется он.

— Это глупо, но мне очень страшно, — объясняю я, ещё сильнее кутаясь в одеяло и прижимаюсь спиной к стене.

— Если ты не боишься меня, тебе больше нечего бояться, — хмыкает он.

Может быть, я и не боюсь Сонни, но сейчас я страшусь саму себя — никогда прежде не вела себя так по-дурацки с мужчинами.

— Я могу войти? — пересохшими от волнения губами шепчу я.

— Как хочешь, — равнодушно бросает он.

Какая-то часть меня желает развернуться и оставить его одного, вместе с грубыми манерами, высокомерием и прочим дерьмом, но другая — слишком заинтересована в том, чем всё это может закончится и чересчур напугана жуткими тенями, бродящими по потолку, словно сказочные чудовища.

Делаю шаг и толкаю дверь от себя. Раздаётся противный скрип, напоминающий о том, почему я здесь, а не в своей спальне. Неужели мы не могли остановиться в нормальной гостинице? Пусть даже за сотню километров от негласной хозяйки города, продажного мэра и жестокого полицейского.

На парне только пижамные штаны, и он наклоняется над старомодным трюмо. Делает громкий вдох через нос и поднимает голову, прикрыв глаза. Зажатая в его руке свернутая купюра, указывает на то, чем именно он занят.

— Зачем тебе это? — тихо спрашиваю я, кивнув в сторону рассыпанной горстки белого порошка.

Тон моего голоса не нравоучительный — я не собираюсь читать ему лекции о вреде такого образа жизни, мне важна сама причина, но он снова взрывается:

— Ты слишком любопытна. Разве не знаешь, к чему приводит чрезмерная заинтересованность чужой жизнью?

— Незаметно, что ты получаешь большое удовольствие, — настойчиво продолжаю я, — Если ты употребляешь не ради кайфа, тогда для чего? Чтобы убить себя?

— Может и так, — отвечает он и снова склоняется над протёртой поверхностью из красного дерева.

Кастилло повёрнут ко мне спиной, но я наблюдаю за ним в отражении и задаюсь единственным вопросом — зачем он издевается над своим организмом? Я не знаю, что такое зависимость, никогда не сталкивалась с ней лично и не могу понять, ради чего он уничтожает себя.

Когда Сонни снова поднимает голову, мой взгляд сталкивается с его в отблеске старого зеркала. Он бегло смотрит на меня, затем на своё лицо. В его глазах пустая темнота — это видно даже в полумраке. Парень вдумчиво вглядывается в своё отражение, будто видит его впервые и медленно проводит пальцами по щеке.

Может быть, безопаснее остаться в кошмарной комнатушке по ту сторону коридора, чем здесь? Но мои ноги словно приросли к полу.

— Зачем ты здесь на самом деле? — он разворачивается и подкрадывается ко мне тихими шагами, — Хочешь продолжить начатое?

На его лице застыла кривая усмешка, а в глазах появляется уже знакомый блеск страсти, перемешанной с жестокостью.

«Секс — это власть» — звучит в моей голове. И чёрт подери, кажется, я начинаю понимать, что он имел в виду.

— Теперь нас никто не потревожит, — хриплым голосом произносит он, подбираясь ещё ближе, — Я просил Мэнни не мешать нам. Так ты здесь для этого?

Не думаю, что это хорошая идея, учитывая его состояние, и я пячусь к двери, подбирая под себя одеяло, чтобы не споткнуться о его края.

— Я уже ответила на этот вопрос — здесь жутко. Зачем ты привёз нас в этот Амитивилль? Одна ночь, и я услышу голоса, приказывающие кого-нибудь убить. Может, вызовем экзорциста? Здесь вообще невозможно уснуть, — стараюсь сохранять ровный тон, но моё тело дрожью выдаёт волнение.

Заметив моё движение назад, он останавливается у кровати, показывая, что не сделает ничего без моего согласия. Минутный страх рассеивается, уступая место сильному желанию ещё раз ощутить его руки на моём теле.

Кажется, целую вечность мы испытующе смотрим друг на друга. В воздухе повисло напряжение — Сонни тяжело дышит. Вижу, как тяжело вздымается его грудь.

Хочу дотронуться до него. Провести ладонью вдоль низа живота, опустить резинку его спортивных брюк ещё ниже, ощутить своей кожей его.

— О чём ты думаешь? — спрашивает парень, прочитав мои мысли.

Уверена — он точно знает, о чём.

— О том, что никогда никого не хотела так сильно, как тебя, — тихо отвечаю я, чувствуя, как сердце буквально выпрыгивает из груди.

Моя откровенность — следствие того, что наше знакомство будет мимолётным. Краткосрочность наших отношений раскрепощает, выводя меня на новый уровень отношений — абсолютно прямой, бесстыдный и вызывающий. Не нужно думать о том, какое впечатление я произведу на него. Второго свидания и второй ночи не будет никогда.

Ожидаю в ответ привычную усмешку, но он становится ещё серьёзнее, когда слышит мои слова.

— Подойди ко мне, — он вытягивает вперёд руку, и я делаю робкий шаг навстречу.

Продолжая смотреть ему в глаза, осторожно приближаюсь к нему. Между нами остаётся меньше метра, когда я останавливаюсь.

— Ближе, — просит он, и я повинуюсь.

Скидываю одеяло на пол, оставаясь перед ним в длинной футболке. Его рука мягко опускается мне на талию, затем опускается вниз, на бёдра. Движения Сонни лишь кажутся несмелыми — за этой неуверенностью и мягкостью скрывается желание доказать мне, что я в безопасности. Я вижу это в его взгляде, он словно спрашивает меня: «Ты не против?».

Сердце в груди стучит бешено, отдавая во все части тела барабанной дробью. Проходит минута, и никто из нас не сказал ни слова. Его рука продолжает гладить мою кожу под кромкой трусиков.

— Развернись, — тихий голос Сонни нарушает молчание.

Медленно разворачиваюсь к нему спиной, ощущая тёплое дыхание у шеи.

— Тебе может не понравиться то, что будет дальше, — шепчет он.

— Сомневаюсь, — тихо отвечаю я и снимаю футболку через голову.

Мой голос звучит почти беззвучно — во рту всё пересохло, а голова вертится кругом. Крепкие руки скользят вверх, к груди. Его движения слишком медленны — он ждёт, что я его остановлю, но вместо этого, я готова умолять его действовать как можно скорее. Во мне столько эмоций, которые выкипают, разнося по телу жар, что я едва стою на ногах.

Никогда прежде, я не испытывала ничего подобного, и начинаю подозревать Сонни в том, что он что-то подсыпает в мою еду.

— Скажешь мне, чего ты хочешь? — просит он, сильно сжимая пальцами мою грудь.

— Я хочу тебя, Сонни, — к моему ужасу, голос звучит умоляюще.

Его ладони скользят по моему телу слишком грубо и жёстко. Они причиняют боль, но я не могу отпрянуть. Внизу живота растекается волной слабость. Он просовывает руку под резинку моих трусиков, протаскивая палец внутрь.

— Чёрт, — рычит он и разворачивает к себе лицом.

В его глазах читается ярость, тонко граничащая с безумием. Сильный блеск в глазах и расширенные зрачки делают его взгляд ещё более сумасшедшим. Он срывает с меня остатки одежды, толкает на кровать, одним движением расстегивает ремень и спускает брюки.

— Шире, — приказывает он, дотрагиваясь до моих ног.

Я делаю так, как он говорит. Я могу сделать что угодно. О чем бы он не попросил. И это сводит с ума.

Сонни притягивает меня к себе и резко входит, заставляя выкрикнуть его имя. В выражении его лица — холодная страсть, здесь нет места любви, мягкости и нежности. Только похоть и животный инстинкт.

Все его действия неистовы и решительны. Они причиняют боль, и я тихо прошу его остановиться. Сонни не слышит моих слов, или делает вид, что не слышит. Пытаюсь вырваться, но парень продолжает свои жёсткие движения, пригвоздив меня к кровати тяжестью своего тела. Я прикусываю свою нижнюю губу, чтобы сдержать слёзы.

Меня страшит, что боль, которую он причиняет, заставляет меня хотеть ещё больше, ещё грубее, ещё сильнее. Я хочу, чтобы он продолжал, и это пугает.

— Хватит! Прекрати! — кричу я, и он останавливается.

Я делаю это не потому, что боюсь его. Меня пугают собственные чувства. Мне нравится то, что он делает, и это — ненормально.

Сонни вглядывается в моё лицо, тяжело дыша, и проводит большим пальцем по моим губам .

— Мне больно, — шепчу я.

Его глаза распахиваются, разглядывая мои. Что-то поменялось в его облике. Выдохнув, он медленно выходит из меня, продолжая наблюдать за моей реакцией.

Сейчас, Кастилло выглядит мягким и уязвимым. Будто кто-то другой, в его теле, присматривает за мной. Это и жутко и возбуждающе одновременно.

Это странно.

Подтолкнув ногой бедро, переворачиваю Сонни на спину, оказываясь сверху. Поднимаю его руки ему за голову, удерживая локти и двигаюсь в умеренном ритме.

— Покажи, как тебе нравится, — просит он, разглядывая меня снизу.

Прикрываю глаза — в целом мире не остаётся ничего и никого, кроме нас. Исчезают все звуки, кроме прерывистого дыхания. Я ощущаю что-то новое, неведомое прежде. Горькая и сладкая одновременно боль, сосредотачивается внутри меня.

Опускаю голову к его шее, покрывая кожу поцелуями, опускаюсь ниже и понимаю, что не забуду эту ночь никогда, как бы не пыталась.

Чувствую, что Сонни близок — его дыхание замедляется, он откидывает голову назад и прикрывает глаза. Хочу подразнить его и приподняв свои бёдра, останавливаюсь на две секунды. Затем очень медленно опускаюсь вниз. Повторяю движения тише. С каждым разом, они становятся ещё неторопливее.

Он приподнимает свои бёдра навстречу, пытаясь ускорить темп, но я не позволяю ему сделать это, поднимаясь выше. К тому же, я ещё сильнее сжимаю его руки, лишая его возможности пошевелиться.

Сонни открывает глаза и смотрит на меня голодным взглядом хищника. Черты лица становятся острее, это выглядит угрожающе, но я не прекращаю пытку. Двигаюсь в привычном темпе ещё несколько раз и снова останавливаюсь. Я делаю так каждый раз, когда понимаю, что ему остаются секунды до кульминации.

— Нравится играть с огнём? — задыхаясь, спрашивает он, и я довольно улыбаюсь.

Рывком, он вырывает свои руки из моей хватки и переворачивает меня на спину, устраиваясь сверху. Резкое движение. Моё тело выгибается под ним. Вся властность, которую я ощущала ещё минуту назад, исчезает.

— Ты же знаешь, что я могу сделать с тобой всё, что захочу? — его ледяной голос звучит жестко.

— Так сделай, — стону я, давая ему сломать себя окончательно.

Ох, как я не хотела пихать в эту историю всю эту порнушью чепуху... но, как говорится, по просьбам трудящихся 😂
louiannaaa  soulassya надеюсь, вы довольны :)

Писала и испытывала стыд 🙈 стыдобищу стыдобищице

На самом деле, этот «хардфак» (не моё слово, но оно имеет место быть) 💛🐥 даёт, как мне кажется, понять характер Сонни Кастилло. Его тёмные стороны, типа того.

Если это не так — дайте знать 😂