Пот щекотно стекает по крепкой шее, создавая контраст с горячей кожей, все мышцы напряжены и отдаются сильной пульсацией, стоит всего-то на секунду расслабиться. В ушах сливаются биты, воздуха катастрофически не хватает для последней строчки песни, но шатен вопреки недостатку кислорода заканчивает на высокой ноте и бьёт пальцами завершающий аккорд по струнам. Софиты схлёстываются на нём, освещая его светлую ауру. В моменте слышатся аплодисменты, знакомые музыканты встречают за кулисами и поздравляют с ещё одним успешным выступлением. Сил хватает только на благодарственные кивки и шевеление ногами по направлению к гримёрке. В коридорах всё отдаются восхищённые крики, правда они не достигают парня, спешащего спрятаться и запереться у себя.

Захлопнув за собой входную дверь, юноша подлетает к зеркалу и впивается мёртвой хваткой в края столешницы. Отражение прожигало свирепым взглядом: со стороны он кажется растрёпанным, а ему видится переполненная противоречивыми эмоциями оболочка, внутри которой звенящая пустота. Ким Сынмин - автор песни о любви, что была исполнена им лично несколько мгновений назад. Публика полюбила её сразу же, когда он впервые осветил ту на всю округу. Сынмину тоже нравилось, однако после болезненного расставания с девушкой, являвшейся музой для неё, вновь и вновь петь о прошлом, где они были вместе, становилось невыносимо. Невыносимо больно. Хотя он отдавался песне полностью, с удовольствием играл на сцене, мысленно же терзался от родных строк и мелодии, рвущей всё изнутри. Больше так не могло продолжаться, поэтому шатен пришёл к решению, чтобы эта песня была спета в последний раз сегодня. Ему больше не хочется убиваться воспоминаниями.

Стук в дверь раздался спустя минуту. Ким бы не обратил внимания, если бы он не повторился.

— Кто там? — голос сыпется хрипотой и усталостью. Повернуться ко входу певец и не думал, стоя в прежней позе. А потому лишь взгляд стеклянных глаз сместился с лица на отражаемую дверь.

— Здравствуйте, я хотел попросить у вас автограф, — в помещение протиснулся худой и довольно высокий парень и поклонился, нервно сжав блокнот с ручкой меж пальцев у сердца. Смотрел он исключительно себе под ноги, не смея напрямую разглядывать обстановку комнаты, хотя она точно интересовала его не меньше хозяина. Зажатый ребёнок, как и большинство фанатов Кима.

Последний хмыкнул под нос и прикрыл веки. В его планы на сегодняшний день не входила встреча с обожателями. Далеко за городом уже ждал старый, пропахший табаком бар, из которого Сынмин не желал бы выбираться дня два-три.

— Как ты прошёл мимо охраны?

— Ваш менеджер сказал, что вы свободны, и я могу войти и при этом не потревожу вас, — кажется, голова юноши опускается всё ниже и ниже при каждом слове, скоро подбородок встретиться с выпирающими из-под ворота футболки ключицами. Лебединая шея скрылась за янтарно-чёрными волосами, спавшими наперёд. Сама простота.

— Давай сюда ручку, а потом покинешь эту комнату, ясно? — не считая последнего слова, говорил шатен спокойно, просто хотел поскорее закончить здесь и двинуться на попойку.

Высокий нерешительно потоптался на месте, но, заслышав шелест снимаемой рубашки, дёрнулся к Киму и вытянул руки с блокнотом перед собой. А вид такой, будто на плаху отдаётся. Стоило Мину неряшливо набросить верхнюю часть наряда на ближайший стул, тот и вовсе зажмурился крепко, не успев взглянуть на оголённый торс певца.

— Зовут как? — взяв листок из чужих тонких пальцев, спрашивает шатен. Быстро и размашисто рисует фирменную подпись и в ожидании ответа поворачивается к парню. Коль тот не видел, он свободно рассматривал прямой стан и привлекательные бёдра, обтянутые кожей. Пришлось экстренно сглотнуть внезапно усилившееся слюноотделение. — Так и будешь молчать? Можешь тогда забирать и идти.

— Хван Хёнджин, — выпалил отчаянно и наконец поднял глаза. Только продохнуть, видимо, забыл, уставившись на Сынмина как на сверкающее золото.

— Что ж, Хёнджин, тебе повезло. Сегодня было последнее выступление с "Мифами о сиренах", я оставил пару строчек из песни после росписи ради хороших воспоминаний об этом дне.

— Последнее? Но по какой причине? Вы же всегда исполняете её с воодушевлением! — парень столь резко приблизился к лицу другого, слишком близко - ощущалось учащённое дыхание мальчишки на носу. Его глаза в таком положении стали совсем как оленьи - такие же большие и полные невинной любознательности.

Расстояние между ними сохранялось благодаря упёршемуся в грудь фаната края блокнота, с которым темноволосый столкнулся при движении.

— Это личная причина, так что больше не спрашивай.

— А если я не буду спрашивать, то вы расслабитесь?

— Естественно...

К губам Кима прижались чужие, выбив из него одним касанием весь дух. Хван своевольно выцеловывал каждый сантиметр, пользуясь мёртвым остолбенением певца, профессионально кусал за чувствительные места и тут же зализывал. Но когда тот отскочил от него как от серьёзнейшей опасности, разочарованно хмыкнул и провёл по своим раскрасневшимся языком, оставляя мокрый след. И куда подевалась робость этого наглеца в овечьей шкуре?

— Вы должны были расслабиться.

— Нет уж, теперь я фиг расслаблюсь в следующие несколько часов, — Сынмин смотрит на стремительно набухающий бугорок в штанах, хлопает поражённо ресницами и не понимает что к этому привело. Точнее будет сказать, как он до этого докатился. Низ живота сильно стянуло тугой пружиной, отчего шатен нахмурился и перевёл озлобленный взгляд, чтобы пристыдить учинившего проблему подростка. А подросток ли Хёнджин? — Ну и что будем делать? Мне кажется, за свои поступки нужно отвечать.

— Только услугой, Сынмин-щи, — подмигнул хитро парень. Контекст был ясен, но Хван решил добавить к этому жест с проталкиванием языка изнутри щеки.

— Свалился фанатик на голову... — обречённо буркнул певец.

— Взамен пообещайте, что не снимите с исполнения свою песню, — вот это он ультиматум поставил, конечно. А Джин наглее, чем кажется.

— Лучше напишу другую: про случайную связь и парня искусителя. Думаю, подросткам придётся по вкусу, особенно таким, как ты.

Хёнджин кивнул, приняв предложение, и вновь подошёл к исполнителю, чтобы со всем старанием помочь ему написать песню. Из его же стонов и поцелуев темноволосого ниже живота. Восхитительная мелодия для их ушей.