Вы когда-нибудь ощущали тот момент, когда совершенно не интересный и назойливый для Вас человек пристает с одним вопросом и не отцепляется до самого конца, в то время как вам нестерпимо хочется накричать на него или вовсе распустить руки, лишь бы тот понял, что неправ.
Кажется, это ощущали многие.
И Юнги в том числе...

— Ну Юнги!

— Отстань от меня.

— Расскажи хоть что-то!

Юнджи пристала к парню с просьбой рассказать о Чон Хосоке.
Иногда казалось, что она и вовсе не была в депрессии, что ее настроение никогда не было плохим и это не она провела лезвием по коже. Брюнетка снова любопытная?

— Мин Юнги!

Он остановился и громко засмеялся, отчего девушка испугалась. Ведь она впервые видит, как Юн смеётся...хотя это было похоже на нервный смех.

— Ты...— не может он отдышаться, но все же поварачивается к ней и подходит медленно, словно пьян. — Давай будем честны: Хосок никогда не захочет подружиться с тобой.

— Что сказал?! — брови притянулись друг к другу, а губы искривились в отвращении.

— Хо не любит таких назойливых, как ты, — он продолжил путь, — а ты вечно возмущаешься и кряхтишь, как корга. Даже я не стерпел, а чтобы ты знала, мое терпение чуть ли не чугунное.

Джи опустила взгляд, делая выводы.

— Значит ты очень давно с ним знаком, — на это брюнетка получила положительный ответ. — Тогда...может ты поможешь мне?

— Чего? С чем это?

— Ну...с привлечением его внимания? Я хочу стать с ним друзьями, — надеется на минимальное.

— Пф-ф, Юнджи, ты точно больна.

Она снова возмутилась:

— Какое ты имеешь право так меня называть? — она проходит чуть вперед и со всей силы толкает его в спину, из-за чего он спотыкается, но не падает.
Юнги слишком грубый. Его лексикон и манера разговора точно копирует наждачку, а голос хриплый и неприятный. Ему все равно, если заденет чужие чувства.
Юнджи прекратила разговор с ним, решив, что это все равно бесполезно. Парень сам построил свое "королевство" в ее голове, и дал ему название "Гадкость". Потому что разговаривать с ним было действительно гадко...
Ноги болят. Холод пробрался через подошву сапог и ботинок, и теперь пальцы мерзнут, как будто отвалятся сейчас, настолько были холодными.
Толстые теплые куртки не выполняли свою роль совершенно; шапки на головах есть и слава Богу, но вот...казалось, что человек вот-вот уснет от давления воздуха. Это плохо.
Юнги с облегчением вздохнул, когда больше не слышал ее голоса, сам выбирал путь, по которому надо идти.
В её рюкзаке он нашел блокнот, (видимо, он был Юнджи), где были простые записи и еще пометки: что берут в поход. Среди этих пометок была написана карта, рация и компас.
Юнги мигом скинул с себя сумку и начал рыться в рюкзаке.
Однако среди всего Юн нашел только компас.

— Где всё остальное? — Он поднимает на нее голову, но та молчит, показывая безразличность. — Я тебя спрашиваю.

Ответа не последовало. Джи не смотрит в его сторону и хлопает ресницами, демонстрируя, что не собирается никак отвечать. Девушка лишь пошла вперед, опираясь на палку, под взгляд Юнги.
Они хотели взобраться наверх. Вернее, только светловолосый. Вторая стояла, скрестив руки и смотрела на него, как на придурковатого.
Так и прошел весь день, но двое так никуда и не пришли. Казалось, они крутятся вокруг одного же места, как Мцыри и не могут найти выход.
Ноги не держат. Желудок ноет от голода и болит, чувствуется слабость. К вечеру становится холоднее и дует ветер, хоть и не сильный, но он есть. Поток воздуха гонит снег с деревьев на двоих и те снова стряхивают с капюшонов.
Если Юнги изнеможденно повалился прямо на снег, то говорить о Джи бесполезно. Её нога наверно и впрямь посинела от малого потока крови и холода, ее косточки, казалось, вот-вот потрескаются и сразу сломаются.
Словно все бесполезно. Легче было оставаться там, куда они свалились в первый раз и лишь дожидаться своих.

Послышался вой где-то сзади, на что двое резко развернулись, прислушиваясь. До сего момента они не ощущали полного страха и не осознавали того, что могут с легкостью закончить жизнь тут.
Мин принялся ломать ветки деревьев и собирать из них кучу, так как искать что-то под снегом – безполезная трата времени.
Ногами разворошил снег, доходя ближе к земле положил все ветки, и дрожащими от холода руками вырвал бумагу из блокнота, поджигая спичками.
Огонь разгорелся не сразу, а лишь когда юноша на него слегка подул.
Юнджи стоит в стороне и смотрит вокруг.

— Стой на месте, я сейчас приду, — говорит он, подойдя к ней, затем, иногда оборачиваясь, заходит куда-то в кусты и пропадает там, в той стороне.

Ей хотелось спросить, куда он идет, что задумал и когда вернется, ведь согласитесь: она не могла доверять ему полностью, боясь, что тот может просто убежать без нее. Юнджи приоткрыла рот, чтобы позвать его, но потом вспомнила, что не говорит с ним.
Но ожидания не были долгими: через минуту Мин сам показал себя, выйдя с той же стороны, куда пошел.

— Все. Можешь не бояться, что тебя волки сожрут.

«Можно было и без подробностей.»,– пронеслось у нее в голове.
Юнги принялся делать все сам. Парень вытащил палатку и начал раскладывать её, продевать спицы в специальные отверстия в материале и формировать из этого что-то похожее на место, где можно набрать хоть каплю сил.
Костер грел, но на кончиках пальцев ощущался холодок, нос мерз, руки стали сухими и холодными. А у Юнги совсем страшными: исцарапанными, из которых сочится еще не просохшая кровь. Он смотрит на них и отвращается.

Не в силах больше делать ничего, Юнги валится на твердую поверхность.
Изо рта густыми клубами вьется пар, а с собой нет ничего, чем можно укрыть себя. Юна тоже мучает уже образовавшийся синяк на левой ноге, он дает о себе знать, а парень еще нагружал себя.
Юнджи не хочет заходить в одну палатку с парнем.

— Ты не хочешь заходить? — она молчит. — Ну что ж, молчание – знак согласия.

Он хочет закрыть палатку на молнию, но ему мешает её рука, которая остановила его действия и отодвинув материал, девушка зашла внутрь.
Она согнула ноги в коленях и поджала их, уперевшись носом. Через синюю от палатки ткань было видно желтое пятно– костер, на который она смотрела.
Юн же смотрел на другое. Это был её блокнот, в котором он заметил имя своего друга.

«Ну конечно, почему бы не написать о порывах страсти на бумаге...как это трогательно. » ,— насмехающимся тоном подумал про себя блондин.
Он отвернулся к ней спиной и открыл первую страницу, содержание которой было слабо освещено.
Сщурив глаза, он попытался прочитать:

«Первое, что сказал мне Чон Хосок– это то, что я и его суровый друг-композитор слишком похожи друг на друга. Я удивилась не только его сравнению, но и тому, что он наконец сказал мне что-то, решив потратить время на такую, как я. Не интересную и не привлекательную...

Последнее предложение показалось Юнги знакомым.

...Мне иногда казалось, что Хосок – луч света. Он появляется так неожиданно, греет обычным присутствием, но потом внезапно отлучается на работу, сославшись на срочный совет для коллег, словно скрывается за облаками. Да и мне тоже хотелось поучавствовать на подиуме, надеть именно ту одежду, которая была придумана Хо, и к которой он притрагивался, ощупывая её
материал худыми руками. Вдохнуть запах его кабинета и прочувствовать его стиль. То, что любит он и к чему стремится.
Его друга звали Мин Юнги. Когда Хо быстро произнес его имя, я приятно удивилась схожестью наших имен, но особенно большое внимание я уделила улыбке Чона. Лучезарную, на столько искреннюю...
Мне бы хотелось почувствовать себя немного ближе к этому человеку. Засыпать на его плече, пока мы любуемся закатом, читать книги в обнимку. Просто разговаривать с Чон Хосоком для меня большая радость...но такой удар по душе, когда я осознаю, что ведь он не посмотрит на меня, не только как на знакомую.
Кажется, у меня слишком большие мечты.»

«Кажется, у тебя слишком заниженная самооценка.», — переправил ее Мин, хотя он то и делал, что сам принижал её мнение о себе.
Юнги закрыл дневник, даже не переходя на следующие записи, спрятал вещицу в кармане куртки и медленно повернулся к Юнджи.
Она слегка массировала ногу, чтобы избавиться от чувства немения.
Взгляд казался пустым. Девушка поджимала губы и слегка бегала глазами по маленькому "помещению", расчитанное всего на одного человека. И вместо того, чтобы спать и набираться сил, она наверняка думает о том парне где-то в горах.
Мин смотрит на неё очень осторожно, пытаясь понять её разбегающиеся мысли (это было понятно по мимике). Почему она не сказала ничего про их первую встречу?
Беловолосый посмотрел на её руки: брюнетка трогала часть выше запястья и все натягивала куртку поближе, хотя она и так была закрыта.
Хочется завести разговор, но человек не знает, с чего начинать. Какой вопрос можно задать первым, чтобы после открылись все загадки?

Она не ложилась, а когда начала поворачивать голову в строну юноши рядом с собой, то тот, заметив это, быстро закрыл глаза.
Джи долго смотрела на него, а тот боялся даже приоткрыть глаза и незаметно подглянуть, что же она делает.
Ее взгляд снова прожигает. Тень от ее фигуры на лице особенно чувствовалась, потом парень ощутил движение в его сторону.
Уши напряглись, когда она нависла над ним и взяла вещь возле. Кажется, это был походный рюкзак, который еле разместился рядом с юношей.
Она начала копаться в сумке и вытащила оттуда что-то в шуршащей обертке, потом лишь слегка толкнула Юнги, чтобы тот раскрыл глаза.
Девушка смотрит на него, взглядом произнося: "я знаю, что ты не спал", и протягивает маленькую пачку галет.
Через прозрачную обертку было видно, что галет всего пять. Одна пачка для Юнги, а для себя она вынула вторую и без каких-либо размышлений быстро открыла и мелкими кусками грызла печенье, желая насытиться.
Ее тело слегка дернулось от тихого баса справа.

— Тебе и вправду нравится Хо?

Юнги долго не хотел спрашивать её об этом. Но по ее виду даже не было заметно, что она напряглась.
Такой неожиданный вопрос и очень личный.
Она все так же молчит, смотря в одну точку.

— Мне почему-то сразу так показалось...— соврал он, — ты так смотришь на моего друга, уж страшно становится, вдруг он дырку в одежде заметит.

После такого она неохотно повернула голову в его сторону и разомкнула губы:

— Это так заметно...

— Нет, я вообще-то просто так это сказал, но видимо, тебе и впрямь приглянулся Чон, — он принял сидячее положение и прищурил глаза. — Ах вот оно что...ты поэтому хотела с ним подружиться?

— Ты такой противный, Мин Юнги.

— Я? По-моему, я очень даже...

— Тебе стоит узнать чью-то тайну и в тебе сразу просыпается нечто настолько злое...пристаешь и задеваешь человека, — она хмыкнула. — Иногда хочется врезать тебе по самодовольной роже.

По его лицу расплылась ухмылка.

— Твой выбор. Мне на минуту захотелось помочь тебе с Хо.