Да, почему нет? Я устала улыбаться тем людям, которым не хочу улыбаться. Устала говорить те вещи, которые не хочу говорить. Устала здороваться   с теми, кто этого недостоин. Да и такие есть.

© Ronnie198 «Записки карандашом»

Нет хороших друзей. Нет плохих друзей. Есть только люди, с которыми ты хочешь быть, с которыми тебе нужно быть, которые поселились в твоем сердце.

Стивен Кинг "Оно"

Направляясь в школу пешком, я поняла, что выбраться из дома в такую рань - не такая и хорошая идея, которой она мне показалась вначале. На улице шел мелкий, моросящий дождь, было холодно и мерзко. Ветер дул и, казалось, что он хочет прокрасться под тонкую куртку, даже под кожу и, заставив по телу бегать толпы мурашек, заставить мои кости рассыпаться от холода кусочками льда. Небольшие лужицы, что успели образоваться за то время, которое идет дождь, начали покрываться тонкой корочкой льда, а когда я или кто-то еще наступали на них, то корочка трескалась и вода, противно хлюпнув, проникала внутрь кед, заставляя меня ускорять шаг, думая лишь о том, как бы поскорее прийти в школу.

Вот и вышла, что называется пораньше!

Не смотря на раннее время, в школе было уже достаточно много учеников. Вот, честно говоря, я не понимаю, зачем тем, кто так люто ненавидит школу, приходят сюда самыми первыми. Лично мне не понятно. Где же, мать вашу, логика? Так почему, все стремятся к тому, что так сильно ненавидят?

- Ты чего так рано-то? - Гарлик снова появился из ниоткуда, вот бы и проваливал он в свое никуда. Интересно, а почему это парень решил, что ему можно обрывать мои мысли на полуслове? 

- Мне так же интересно, почему это ты так рано пришел?

- Ну, я как-бы всегда рано прихожу, - пожал плечами Гарлик, направляясь к кабинету Ботаники, где по всей видимости у него должен был проходить первый урок. Я отчего-то покорно шла за ним.

- Нафига? - спросила я у Адрики.

- Ну, чтобы уроки сделать, - ответил он мне, мне кажется, он думает, что это самая элементарная вещь в мире.

- А дома-то ты что делаешь? - мне было и правда интересно. Несмотря на то, что домашку нам задают редко, а если и задают, то ты можешь просидеть не один вечер над кипой бумаг и конспектов. Что же он делает дома?

- Знай, у меня может быть много дел, кроме как корпеть над тетрадями, - повернувшись ко мне лицом, Адрика мило улыбнулся, а затем подмигнул мне, тем самым заставив мою и без того развращенную фантазию заработать еще сильнее, представляя Гарлика в весьма пикантных позах с Синтией, той самой грудастой блондинкой.

Почему-то я вдруг почувствовала почти потребность извиниться перед ним за то, как я себя вела. Это было довольно ново для меня, Совесть еще никогда так меня не мучила. Я редко когда общалась с кем-то кроме Дена и Микки (пьянки и вечеринки не считаются), а эти двое привыкли к тому, что я грубая нелюдимка. Гарлик был новичком в нашей компании, если это так можно назвать,  тот я и моя манера общения могли его обидеть. До того как он сел за наш столик в столовой, мы с ним не общались около шести лет: в детстве мы с папой и братом переехали в другой район, потом мы встретились на вечеринке, но и тогда мы перебросились лишь парой фраз, которые и диалогом нормальным назвать нельзя. Мы просто сказали пару слов друг другу. Но как только он стал чаще бывать с нами, я стала вести себя еще хуже. Если я что-то рассказывала парням, то Гарлик задавал множество вопросов, а я в ответ на них просто молчала или же неохотно отвечала, вкладывая в слова столько желчи и презрения на которое была способна, а чаще всего закатывала глаза. Но самое интересное заключалось именно в том, что Адрика ни разу не закричал на меня, даже не повысил голос. Я видела, как сильно я раздражала его своим поведением, видела, как вздувались его вены на висках и руках. Любой на его месте давно бы послал меня куда подальше, а от осознания этого мне становилось еще противнее от самого себя.

- Слушай, - начала я, стараясь правильнее подобрать слова, -я бы очень хотела извиниться за свое поведение. Я понимаю, была неприветлива и вела себя, как самая настоящая дура, - я попыталась сказать все искренне, ну, как смогла. Сейчас я говорила всю правду. Сказала все то, что так мучило мою совесть, собрала все в эти чертовы двадцать слов.

- Эм... - протянул он, - как неожиданно - впервые слышу от тебя такое. Но знай, ты меня ничем не задела и не обидела. Правда, меня иногда меня адски бесило то, что я не могу понять тебя, ведь ты казалась мне то замкнутой и одинокой, то шальной и какой-то непонятной, наверное. Я хотел стать тебе другом, но ты не подпускала меня ближе, чем на расстояние вытянутой руки, - глаза Адрики были широко распахнуты, зрачки расширены так, словно он обкурился травкой или "нюхнул" не одну порцию "гера", говорил он быстро, даже не обдумывая слова или фразы, вылетающие из его рта. Я даже не сразу поняла, что он назвал меня замкнутой и одинокой, а когда поняла решила притвориться, что ничуть этому не обиделась. Ничем хорошим ни для меня, ни для него это откровение бы не закончилось, но я хотя бы узнала, какая я для Адрики.

- Ну так! Скажем так, я извинилась - ты простил! - я хлопнула Гарлика где-то в районе плеча, потому что до самого плеча не доставала, тот вздрогнул, а затем пошел в библиотеку, которая находилась буквально в трех шагах, что бы посидеть и что-то еще подготовить к началу уроков.

Вдруг я почему-то вспомнила свою среднюю школу. Воспоминания не из приятных: меня дразнили и даже избивали ребята, чей вес никак не превышал норму. Для них, стройных, тощих и костлявых, было дико видеть меня, девченку, размер одежды которой в два-три раза превышал их собственный. Тогда, да и сейчас, если ты хоть как-то отличалась от шаблона (Худая, популярная, богатая, черлидерша, есть парень-футболист), то ты - ненормальная, такая или такой, которого надо гнобить и унижать. Если сложить все это, то выйдет мое детство и большая часть моего подросткового периода.

Я была ребенком, который любил съесть лишнюю пачку чипсов, выпить больше колы, пока родители не видят, да и первое время все было нормально, пока... Пока я не стала быстро набирать в весе, и сама, первое время, этого не замечала. Не замечяла до тех пор, как на меня перестали налазить кофты-свитера-джинсы. Родителям, а точнее папе было все равно, мол ты моя дочь и ты всегда прекрасна. Но сверстники были действительно жестоки... Большинство, когда увидели меня такую, такую толстую, не расчесанную, сразу возненавидели. Все выражали презрение и ненависть по-разному: кто-то проходя мимо выливал на меня свою колу, кто-то кидал в меня еду в столовой, кто-то при этом кричал, противно растягивая гласные в последнем слове: "Жри, у*бище, ты ведь голодная-я!", а позже, в начале 9 класса, уже в старшей школе, - стали и избивать. Это все с запредельной скорость начало понижать мою и так не высокую самооценку, из-за этого я стала голодать, прогуливать школу, курить, но это все опять приводило к новым килограммам. Когда Май узнал о том, что со мной вытворяют в школе, он сразу же отвел меня к диетологу. В итоге: к 12* классу я полностью восстановила форму, а те уродцы, которые меня гнобили, стараются не вспоминать, дескать "что было, то было" или "что сделано, то сделано".

- Хей, Дже, о чем задумалась? - тут и проявили свою активность Ден и Микк, которые пришли минуту или две назад. Ден хлопнул меня по плечу, а Микки протянул руку и выдернул один наушник, но выдернул неудачно: вакуум от одного них остался в моем ухе. И я, наплевав на то, что говорил Ден, самозабвенно начала пальцем вытаскивать вакуум из уха, только вытащив его я услышала, что он пытался вбить мне в голову: они уезжают. Нет, не навсегда, просто их наконец таки взяли в сборную нашей школы по гандболу*, они около года ходили на тренировки и вот - их час пробил. Но только вот я опять останусь одна.

- Круто, парни! Утрите нос этим ублюдкам из Нью-Джерси! И кстати от тебя опят несет перегаром, в скольких местах ты сегодня был? - спросила я, принюхиваясь к Дену.

- В пяти, - спокойно и даже с некой гордостью ответил он.

- О, Боги, для чего так много? - краем глаза я увидела подходящего к нам "Мага", так мы называли нашу химичку, которая на первых уроках говорила нам, что "мы будем, словно волшебники, творить заклятия...".

- Он хотел побить рекорд какого-то парня из паралели, - уже шепотом ответил мне Мик и, усмехнувшись, прошел за мной в класс.

- Ты же знаешь я и мировой побью! - Ден приподнял брови и сделал вид словно сейчас расплачется, - Ну, как-нибудь лет через пять, - добавил он, выдержав достаточно неприличную паузу.

- Ты-то хоть знаешь, кто был последним попавшим в "Книгу рекордов Гиннеса"?

- Да, отвали ты к черту, итак башка болит. Я и так знаю, что ты прекрасно знаешь кто это был... - закатил глаза Ден.

- Я еще не закончила, парень. Ты хоть когда-нибудь что-нибудь доделал до конца? А мы все знаем, что никогда ты ничего не доделал! - протянула я. Тут мы с Миком не выдержали и засмеялись на весь школьный коридор. Вовсе не из-за того, что мы сказали ( а все сказанное нами было отнюдь не смешным ), а из-за физиономии Дена.

- Идите к черту, тварюги! - проревел Ден, делая вид плачущей дошкольницы.

- С чего это? Мы-то уйдем, а миссис Мад с ее черным списком никуда не исчезнет, - Микки улыбнулся, хотя его улыбка больше напоминала ухмылку.

- Что за дерьмо! - простонал Дени, обращаясь лично ко мне.

- Так точно, мой энергичный товарищ! Минуты через две звонок, так что нам пора! Мик, ты с нами? - на что парень отрицательно покачал головой, прогульщик хренов, - Ну, бывай! - Я махнула на прощание рукой, а затем помогла Дену добраться до нашего кабинета. Дани едва двигал ногами, из чего я поняла, что похмелье достигло конечной стадии - сна, ну или в нашем случае, - попыток сна на уроке химии. Черт, как ему не везет, но и трогать его я не буду, - не заслужил.

***

Миссис Мад старательно повизгивала, чтобы ускорить меня, даже не торопящуюся будить Дена. Я толкнула его в бок, а он резко распахнул глаза и, не понимая, что именно происходит, уставился на учителя, скорее все обдумывая, чем он так накосячил.

- Извините, я про...слушал, не могли бы вы повторить задание, - обычно этот парень само бесстрашие, но сейчас, готова поклясться, он был готов исчезнуть с лица земли, лишь бы не видеть и не слышать того, что говорила Мад.

- Я вижу, как ты слушаешь, - не смотря на то, что миссис Мад переполняли самые отвратительные чувства ко мне и к Дену, а она всегда называла нас вместе, она смолчала, а после того, как усмирила свой гнев, сказала. - Выйди к доске и реши это уравнение, а после мы обсудим, когда прийдет твоя мама и сколько часов ты просидишь после уроков.

- Ты проиграл, - прошептала я, - с тебя ужин.

- Сука, - сказал он, обращаясь то ли ко мне, то ли к мисс Мад.

Около пятнадцати минут этот гений топтался около доски, пытаясь незаметно списать у девчонок с первых парт, но как на зло все закрыли тетради, а затем мисс Мад посадила его на место, опевестив его неделей занятий после окончания уроков.

Еще два урока прошли скучно, но вполне быстро. Сейчас время длинной перемены, во время которой люди узнают новости и создают новые. Длинная перемена - это особенная перемена - самая интересная часть дня, хотя учителя и считают, что получаем мы информацию на уроках. Ха, но они не бывают в столовой. Очень хотелось бы увидеть химичку, оказавшуюся здесь.

Осмотрев столовую на наличие свободных столиков, я в очередной раз увидела "Целостность" нашей школы и всех "слоев общества", присутствующих здесь. Ботаники и зубрилы сидят около окон, откуда светило достаточно много света, некоторые писали что-то в своих тетрадях, блокнотах; четко в центре сидели "сливки" или "элита", это члены футбольной команды, их девушки и черлидерши (но чаще всего они встречались с парнями-футболистами); "отбросы"сидели у самого выхода из столовой, рядом с контейнерами для отходов ( иногда их находили в этих самых контейнерах головой вниз); нейтралы, вроде меня, Дена, Микки сидели не далеко от сливок, ближе к противоположной стене. Иногда я думаю, как происходит такое, что кто-то из "мусора" садится на стол для "элиты". Это гам, крик, свист, крики... Иногда я думаю, что это деление произошло еще до образования нашей школы, которую открыли в день смерти Дж. Вашингтона. Хотя раньше никого не волновало положение всех остальных в обществе. Или волновало?

Выйдя из плена собственных мыслей, я не заметила, как оказалась рядом со столиком, где в прошлый раз мы разговаривали о лунатиках. Постоянство? Ден сидел за столом и увлеченно спорил с Гарликом. Микк, как и всегда, просто молча сидел, наблюдая за нами, изредка он говорил что-то действительно ставящее нас в тупик. По мере приближения я начала понимать о чем они говорили, у меня появилось такое ощущение, что меня окатили кипятком. Черт, какого хрена они так много разговаривают на тему это долбаного суицида?!

- Гарлик, я тебе сказал: те, кто просто так режет себя - просто обдолбаные показушники, которые лишний раз привлекают к себе внимание. Те, кто действительно хотят сдохнуть, - делают это сразу, а не дают телу время "привыкнуть" - тут Ден изобразил в воздухе ковычки, а затем махнул мне рукой, указывая на место рядом с Адрикой. Тут заговорил Гар:

- Так уж и быть. Может они и просто хотят внимания, так почему бы ему не уделить его им? Я не хочу слышать о том, что сейчас мне хочешь сказать. То, что им говорят люди - только негатив, который еще хуже на них влияет, я имею ввиду настоящую симпатию, внимание. Если парень или девушка, не достигшие 17 лет, режут себя, решаются на это, они верят, надеются на то, что им кто-то поможет... Ты представляешь... что, блять, представляешь, что они чувствуют, если так делают? - казалось, Гар, действительно понимает, что чувствую я, переживает за всех одновременно. Тут в мою голову забралась шокирующая мысль, заставив меня скоситься на его запястья, но мне повезло, его руки были совершенно чистые. То, что он доказывает свою точку зрения, заставило не одну меня поглядывать на его запястья, примерно половина школы смотрела на наш столик, а Ден молча уставился на него.

- Если подумать, то ты прав, - сказала Синтия, пойдя к нам, - Хей, люди, ну-ка отвернулись и уставили свои еб*ные рожи в тарелки, продолжайте жрать! - тут она повернулась к нам, - Так, парни и... - тут она замолчала, видимо, не вспомнив мое имя.

- Джардед, - подсказала я ей, она всегда меня бесила, но она не смутилась моего тона, полного желчи, придвинула стул к нам спинкой и села, широко расставив ноги.

- Так, парни и Джар, мне тоже интересна эта тема, но я сама не режусь, пробовала как-то порезать палец, не доставило, - тут она спросила то, от чего я пришла в полнейший ужас, - Джар, а ты к этому, как относишься?

- Блять, не прикасайся ко мне!

Этот разговор меня адски взбесил  и, одноременно, заставил испугаться, ведь если парни узнают о моих наклонностях, то меня не пощадят, я останусь совсем одна. Я боялась того, что вспыльчивый Ден, который ненавидит самоубийц, перетянет более толерантного Мика на свою сторону ( они всегда общались лучше), а со мной останется только Гар, который постоянно указывает мне на мои порезы. Знаете, мне иногда становится стыдно за ложь на его вопрос "А откуда это?", но всего на пару секунд - жажда смерти всегда была сильнее "человека" внутри меня.

- Ты чего такая? Я просто спросила, - сжав губы, проговорила Синтия.

- Не хочу я тебе говорить и все, тема не моя, понимаешь? - я встретилась глазами с глазами Гарлика. К сожалению, в его глазах плескалась тревога, они блестели так, будто он сейчас заплачет от жалости. Мне вдруг стало мерзко, все сжалось внутри от его глаз. Я отвела от Гара глаза, снова посмотрев на Синтию, я все-таки ответила: - Я солидарна. Самоубийцы - просто эгоисты. Хотя, если честно, то мне глубоко насрать на их переживания и страхи, -тот контакт, что был между мной и Адрикой, пропал; он положил голову на стол. Синтия постаралась сменить тему, парни поддались и начали обсуждать "Мстителей" и "Виноваты звезды". Меня продолжало опутывать отвращение к самой себе, он закручивалось, душило.

- Да, я кому говорю! Если сказать девушке, что ты читал эту книгу, то она сразу согласиться сходить с тобой куда-нибудь, а может и на большее. Ванильные девушки ведутся на это, - ухмыльнулась Синтия, продолжить ей не дали.

- Почему ты считаешь, что эту книгу читают только "Ванильные девочки", - снова начал спор Ден, - Если подумать, то ты такая же "Ванилька"!

- Эй, раз я девушка да еще и лесбиянка, это вовсе не значит, что я сентиментальная шлюха! И кстати, я тоже знаю, что такое БДСМ!

Противное чувство закипало во мне, его эпицентр находился где-то внизу живота. Оно бурлило, лишая меня кислорода, заставляя лицо краснеть, покрываться мелкими капельками пота. Я, словно нутром чувствовала, что мои взгляд метались от одного ученика к другому, словно в приступе паники, а тот гул, который они издавали, приникал в мозг, стараясь разрушить мою черепную коробку. Я зажмурилась на несколько секунд, открыв глаза, я откинула голову, заметив, что Гарлик и Ден вновь о чем-то спорят, по выражению лица Дена было видно, что он не понимает, что со мной, а по лицу Адрики я видела, что тот хочет прийти мне на помощь. А чего хотела я, я хотела сбежать отсюда поскорее, но если я уйду, ничего им не сказав, то Гарлик сорвертся за мной. Покашляв, я сказала, что пойду покурю на улицу и, встав со своего места, я понеслась в другую сторону от выхода на улицу. На улице слишком много людей, а там, куда я бегу наоборот нет ни одного, а если и есть, то они сбегут увидев меня. В моменты моего бега я не замечала никого и ничего, кроме пульса, грохочущего в голове, и удушающей ненависти ко всем и в частности ко мне. Как только я забежала в туалетную кабинку и наклонилась над унитазом, меня вывернуло, желудок избавился от того, что в него поступило на обеде и завтраке. На глазах выступили слезы, которые скатились вниз по щекам, а на их место пришли новые, но ничто, даже слезинки, не уменьшили привкус рвоты во рту. Выйдя из кабинки, я пошла к крану и, включив воду, посмотрела на свое отражение в, заляпанном и изрисованном губной помадой, зеркале. Что это было, просто паника? Нет, не знаю. Набрав в ладони воды, прополоскала рот, позже умыла лицо холодной водой. В туалете хлопнула дверь, я оглянулась и увидела Гара. Игнорируя его озабоченный взгляд, вновь прополоскала рот, зубы свело от холода. Адрика подошел ко мне и, схватив меня за запястья, как только я приблизилась к выходу из туалета. Паника начавшая было отходить, вновь вернулась с удвоенной силой.

В голове крутились фразы: "Неужели он все знает, нет он не может знать?! Неужели?!"

Оголенную кожу крепко обхватили цепкие ледяные пальцы, доставляя боль в тех местах, где порезы не до конца затянулись. В его глазах плескалось чувство сожаления, я не могла смотреть в эту голубую бездонную яму, наполненную болью и жалостью ко мне.

- За что ты так с собой?

Я всегда думала, что так открыто он не спросит меня. Сначала мне хотелось ответить, что-то вроде: "Когда я была маленькой, мы с мальчиками и девочками в детском лагере вызывали духов и все, кто с нами был должны были порезать руки, чтобы была кровь, нужная для ритуала", - или что-то типа: "Это стиль, кажется шрамирование, это же круто", - придумать что-нибудь глупое и нереальное, - и было моим планом. Но я знала, что все складывается не так, как мы хотели: картина - не такая красивая, песня - не такая лирическая, секс - не так доставляет, вечеринка - не такая шумная, а ситуация - не такая, какой мы хотели бы ее видеть. Сейчас я стояла, не зная, что сказать в свое оправдание. В голове было пусто, казалось, что мой мозг сжался до размеров молекулы.

- Пусти! - вскрикнула я, когда его пальцы надавили на вчерашний порез. На кофте под его пальцами появились маленькие пятна крови, увидев это он резко отпустил руку. Второй рукой он принялся растирать мне ее со словами:

- Извини, но я думал ты уже не чувствуешь боли! Как долго ты это делаешь с собой? - по интонации Адрики я поняла, что он в ярости, не смотря на то, что он растирал мне руку. Было бы очень глупо не заметить это, я могла бы проигнорировать... но это тоже очень не просто! Из его глаз выкатились слезинки, которые с тихим "Шлеп" разбивались о кафель на полу, а его голос, наоборот, был жестким и звонким, его слова словно отскакивали от стен и ударялись о меня, мои мысли. Однако я решила высказать все, а потом думать.

- Не твое дело! Почему я должна перед тобой оправдываться? Ты мне никто, ты просто знакомый, как Синтия, затесавшийся в нашу компанию и без конца лезущий в мои дела! Просто, отстань от меня! Перестань давить на меня своими долбаными вопросами, просто не лезь ко мне! Не жалей меня! - я еле успевала дышать, изливая свою триаду на парня. Тот, казалось, с каждым мгновением уменьшался, его пальцы, подрагивая, безвольно опустились вдоль его тела. Я опустила рукава еще ниже, выходя я услышала:

- Знаешь, а я хотел, нет хочу тебя спасти...