🚩ГЛАВА НОСИТ СЦЕНЫ ЭРОТИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА🚩

"Я клялся в ночи -
ты прекрасна и чиста,
А я как тьма - как ад,
поглотивший свет."

- Держи спину ровно. Походка должна быть более пружинистой. Контролируй руки, вытяни по шву, - командовал властный мужской голос.

- Подбородок чуть приподнять. Да, вот так. Можешь губы растянуть в легкую улыбку. Прекрасно! Молодец. Прямо на меня и разворачивайся так, словно в зале одни выскочки, которых хочешь уделать, - более радушно отдавал приказы женский голос.

- Еще раз! Недостаточно просто пройтись за этой дорожке. Ты должна поймать его взгляд в толпе. Удерживать его. Ты должна стать для него магнитом, к которому будет прикован взгляд! Пошли ему немой вызов. Здесь ты под светом фанфар, а он сидит в тени, в зале! Давай, Халима.

Сцепив зубы, Халима перекинула черные длинные волосы назад и пару раз вздохнула. Спина уже ныла от того, что так часто ходила на высоких каблуках и "проглотила палку". Взмах руки Леона, который держал на коленях упаковку с лакричными палочками, сидя на первом ряду, заставил девушку расслабить плечи. Бежевое платье льнуло к телу. За счет узкого прилегающего к ногам крою было еще сложнее ходить. Каждый шаг давался с трудом.

Руки так и норовили дернуться, но она упрямо держала их подле бедер. Легкой непринужденной поступью она шла по длинному белоснежному подиуму. Темные глаза поймали взгляд Леона, в котором различила удовлетворение. Шел четвертый день их изнурительных обучений. И ей, наверное, было бы проще, если это оказались силовые занятия. Но все что делали они: с самого утра Леон забегал к ней в номер отеля, в котором остановились, и вместе с ней выходил на теннисное поле, еще никем не занятое. После двухчасового бега и разминки, он просил привести себя в порядок и ждал уже в другом месте.

В главном офисе мира моды компании "Tu hermosa alma" Халима игнорировала косые взгляды работников разных отделов и моделей. Последние ненавидели ее и всячески пытались испортить настроение. Девушка после первого посещения кафетерия решила брать с собой бутерброды и напитки. Вынести столько неприязненных взглядов было сложно, как и шепотки:

- Как хоть такую анорексичку взяли сюда.

- Через постель, как еще.

- Она жена олигарха. Вот и купил ей место.

- Ни кожи, ни рожи. Она хоть разговаривать умеет? А то с Леоном только и бывает.

- Интересно, ее муж знает, что эта девка проводит столько времени с таким красавцем?

Все говорили на испанском, видимо, не ожидая, что она их поймёт. Сегодня с утра, на четвертый день пребывания в офисе, Халима выходила из лифта, посмеиваясь над словами Леона, запивая кофе, которым он принес ей.

- У тебя выходит лучше, чем я ожидал. Послушай, ты не думай так много. Когда ты естественна, не пытаешься выжать из себя высокомерие на подиуме, этим ты цепляешь, - говорил Леон.

- Ты меня разбуди в пять утра и затащи на эту дорожку. Я буду естественнее младенца, - проворчала Халима.

- Ты поменял свои вкусы, Леонас? - послышался женский голос и Халима едва не поперхнулась.

- Мерси, стоит спросить, что ты делаешь тут? - спросил со смешком Леон, оборачиваясь.

- Да вот решила заглянуть и посмотреть как идут ваши дела, - отозвалась Мерседес, встречаясь глазами с девушкой. - Как твоя новая зверушка.

- Тебе выпал такой шанс. У нас тренировка, - хмыкнул мужчина.

Вырвавшись из воспоминаний, Халима перевела взгляд с Леона на Мерседес, которая закинула одну ногу на другую, постукивая ноготками по подлокотнику кресла. Ее черное платье приподнялось до середины бедер, обнажив татуировку в форме чаши весов. Блестящие белоснежные волосы у нее были убраны в высокий хвост, а глаза за счет стрелок выглядели более узкими.

"Готова, Хали? Как там учил Леон и дона Санита? Поймай взгляд, удерживай, покажи, что тут ты королева", - приказывала она себе.

Цоканье каблуков слышалось в огромном пустующем зале. Трое людей наблюдали за девушкой, которая перед тем как развернуться, ленивым движением убрала волосы на плечо. Платье сзади держалось на трех тонких золотых нитях.

- Думаешь, он клюнет на это создание? - спросила с высокомерным смешком Мерседес.

- Ну, мы занимаемся только пятый день. Но девушка прекрасна, она может быть как коммерческой моделью, так и более свободной, - произнесла дона Санита, женщина лет сорока. - Настоящая бронзовая принцесса.

- Ей уже дали прозвище? - надменно поинтересовалась Мерседес. - Она не пошла дальше этого подиума и твоих рекламных постов, а заслужила такие громкие прозвища?

- Мерси, ты и сама видишь, что она красива для мира моды. И даже если Халима не захочет соответствовать трендам, уверен, что сможет создать свой стиль, которому будут подражать миллионы, - ответил Леон, откусив палочку. - Будешь?

Мерседес с отвращением взглянула на брата и резко вскочила с места. Халима, которая вернулась к ним, успела увидеть, как блондинка на высоких шпильках с удивительной быстротой покинула зал.

- Что произошло? - спросила Халима озадаченно, показав большим пальцем на двери.

- Не бери в голову. Мерседес никогда не могла принять всерьёз конкуренток. Ну что? Пойдем на фотосессию. Мы поместим тебя на сайт и напечатаем на журнале. Конечно, придется выслушать нытье Мерси, что я влез в ее сферу, - кисло подметил Леон.

- А в чем разница? Твоя и ее, имею в виду.

- Моя работа набирать моделей и их кураторов. Мерси отвечает за модные журналы, обложки на сайтах или где это возможно. Санита, какие бы надписи на обложке изменила для Халимы?

- Как насчёт: пять советов, как выйти из тени от "бронзовой принцессы"? Ой, нет. Лучше: закулисье мира моды от восходящей звезды бронзовой принцессы.

- Слишком много бронзовой принцессы. Подумайте с отделом, что можно и посолиднее. Завтра должны выпустить в печать, ясно?

***

В белоснежном заведении кафетерия было шумно. Высокие стройные девушки в халатах с быстротой пили свои напитки, пока дизайнеры прямо на столах заканчивали свои доработки в нарядах. Дамы с ярким макияжем смеялись с мужчинами, у которых в руках были зажаты фотоаппараты. В офисе кипела жизнь и непрерывная возня не умолкала даже ночью. Уходя поздно с Леоном, Халима видела, что добрая половина штаба мира моды не покидала стены своих кабинетов. Всюду горел свет и слышались голоса.

Девушка согласилась с опаской отправиться с Леоном за обедом. Мужчина настоял на том, чтобы она сменила свои наряды на те, что хранились в огромной гардеробной.

- Если наш объект захочет узнать от какого-то агента, кто ты и что ты носишь, будет достаточно услышать от этих девушек, - шепнул Леон, кивнув на болтающих моделей, которые умолкли едва мужчина и Халима прошли мимо них.

- Сплетни? - взглянув на него спросила Халима.

- Именно. Они уже разнесли, что тут объявилась девушка восточной внешности. Ни сказать, чтобы наш бренд относится плохо к межрасовым моделям, но ты сама видишь контингент. Они все...

- Европейки. Я поняла.

Халима проглотила язвительное замечание о том, что все эти "модели" успели проехаться по ее загорелой коже и темным глазам. Леон галантно отодвинул для нее стул и подошел к шведскому столу, чтобы выбрать блюда. Спустя минуту мужчина вернулся с тарелкой, на которой находились фруктовые нарезки и йогурт в стеклянной упаковке.

- Еда тут соответствует критериям девочек, - усмехнулся мужчина, открывая бутылку с натуральными соками киви и кусочками манго. - Держи.

- Ничего. Выглядит вкусно, - отозвалась рассеянно Халима.

Откусив несколько ломтиков различных фруктов, девушка покрутила головой, завороженно глядя на стеклянный футуристичный потолок. Он был покатистым и создавал иллюзию, что на краю рухнет. Халима никогда не бывала в таких местах и с интересом рассматривала группы людей. Особенно, ее зацепили две женщины и девушка. На голове каждой были необычные парики, обилие ярких вещей и броский макияж придавали им вид внеземных существ.

Она и подметила тот факт, что мужчин здесь фактически не было. Лишь жалкая горстка, которая судя по всему, была фотографами.

- Ты никогда не думала связать свою жизнь с этим? - подал голос Леон и девушка повернула голову к нему, отметив, что он сидит расслабленно и крутил между пальцами трубочку коктейля.

- С чем? Быть моделью? - с коротким смехом спросила Халима и покачала головой. - Нет, ни за что. Мне это не было никогда интересно.

- Жаль. Ты необычна и будто создана для подиумной жизни, - хмыкнул Леон и поддался вперед. - Расскажи о себе. Чем ты увлекаешься?

- Ничего особенного. Рисую и читаю. Стандартный набор, да? - с улыбкой ответила девушка.

- Я бы не сказал. Выходит, ты творческая личность, - задумчиво проговорил он. - Я не удивлён.

- Почему же? Думал, что я профессионал в потрошение рыб или стрельбе?

- Ох, нет. Стоит признаться, что я знаю о тебе с еще прошлого года. Когда один из фотографов наших конкурентов разнес твои фотографии по интернету. У океана, на камне.

- И что? Этот человек сделал фотографии без моего ведома.

- Знаю. Они были удалены спустя месяц, но интернет помнит все, что туда попало. Я сохранил их.

- Для чего?

- Как вдохновение. Я могу позже показать линейку, которую мы запустили. Ты являлась моим идейным вдохновителем. И твой образ, и та атмосфера спокойствия, умиротворения.

Ошарашенная подобным рассказом, Халима смущенно кивнула. Но она не особо горела желанием видеть те фотографии вновь. Они принесли ей ряд проблем. Те воспоминания все еще как зуд одолевали сознание, и пробравшись под кожу. Поежившись, она пыталась игнорировать и его быстрые взгляды, и внимание близко сидящих к ним людей.

Некоторые специально проходили несколько раз мимо их столика, чтобы громко смеясь, привлечь внимание Леона. Но либо у него выработался иммунитет к подобному роду внимания, либо он сосредоточенно думал о чем-то своем. Халима была благодарна ему за то, что он составил ей компанию и от этого поубавилось число желающих громко обсуждать сколько косточек они могут насчитать у нее или какой неказистой выглядела.

- Все? Можем идти? - спросил Леон, когда девушка встала с подносом. - Оставь тут. Работники уберут.

- Мне не сложно, - отмахнулась девушка, направляясь к зоне с грязной посудой.

Вернувшись к мужчине, подняла глаза на него. Он так пристально смотрел, что застыла на месте.

- Что? Я испачкалась? - спросила Халима, коснувшись лица.

- Нет. Эти стены крайне редко видят, как за собой убирают, - ответил удивленно мужчина. - Ты точно дочь Сухана? Я наслышан, что у вас дома на каждого члена семьи по шесть слуг.

- Бабушка говорила, что культура начинается с человека, - улыбнулась Халима нравоучениям покойной женщины. У нее все чаще всплывали монологи и советы, которые девушка озвучивала.

- Нас ждут. Одна девушка. Она молодой дизайнер и ее посоветовали для нашего дела. У нее прекрасный вкус и половина аристократок Англии заказывают наряды у ее семьи, - проходя мимо толпы на ходу говорил Леон.

- А кто она? Судя по всему очень талантливая и знаменитая, - с открытым интересом спросила Халима.

- Анна Ротенберг. Сестра бизнесмена...

- Брендона Ротенберга. Я знаю его жену Амрин, - закончила за него девушка, заслужив его растерянный взгляд. - Они были в гостях у нас, в новом году.

- Тем лучше, - нашелся в ответе мужчина, открывая дверь и пропуская ее.

***

В фотостудии их ждала миловидная девушка со светлыми каштановыми волосами и голубыми глазами. Одетая в велосипедки и огромный свитер, она протянула руку при знакомстве, излучая доброжелательностью. Халима слушала вполуха слова фотографа и дизайнера, которая принесла стильное голубое платье. Достав его из чехла, Анна вручила Халиме.

Спустя полчаса Халима, смирившись, что это платье, как и другие наряды, что надевала до; подчёркивают каждый изгиб тела. Платье держалось на тонких золотых нитях на плече. На груди образовался небольшой треугольник. Корсетная вставка утягивала талию и грудную клетку, не мешая при этом дышать. Плечи и руки оставались обнаженными, нервируя ее тем самым.

Циклорама позади нее имела бледный розовый оттенок с переливом и переходящий в оранжевый цвет. Изящный ободок в волосах, похожий больше на узорчатый венец, придерживал передние локоны. Темные волосы водопадом струились по плечам и спине.

Одна вспышка сменилась на другую. Световые порхания слепили глаза позирующей девушке, которая терялась от замечаний мужчины с фотоаппаратом, а другой парень пытался настроить свет.

- Халима, смотри в камеру. Прояви больше эмоций. А то у людей, глядя на эти фото создастся впечатление, что до этого тебя держали в плену, где морили голодом. Попробуй себя в движении.

- Анхель, ты помогаешь или пытаешься убить самооценку девочке? - крикнула Анна. - Халима, попробуйте действительно двигаться. Покрутитесь и подумайте о чем-то, что вам нравится.

- Будто помогла, - проворчал фотограф, получив от Анны удар по спине.

Издав смешок, Халима подхватила подол платья и закрутилась вокруг себя, отпустив летящий материал. Камера издавала бесконечные щелканье и девушка успела увидеть промелькнувшее размытое движение за плечом Леона, который молчал и наблюдал со стороны за съёмкой. Когда Халима встретилась глазами с Маликом, который ленивой походкой шел в их сторону, то ее улыбку можно было уже назвать однозначно не натянутой. В отличие от команды Леона, которые послали мужчине вымученное радушие.

Остальные члены команды пытались поддержать беседу с молчаливым Маликом, но потерпели поражение. Сменив свою униформу на черный костюм и белоснежную рубашку, мужчина смотрел прямо. Темный проникновенный взгляд вызывал мурашки по комнате. Халима пыталась не смотреть в его сторону, то поправляя волосы, то меняя позу. Но стоило на миг взглянуть на него, как смущенно отворачивалась. Что-то изменилось в его глазах, откуда-то на место обычной маски отстраненности проявилось... блеск собственнический. Было ли этой игрой воображения, она до конца не понимала.

- Отлично! На сегодня все. Всем спасибо, - крикнул фотограф Анхель и сразу же начал крутить шестеренку, листая фотографии на маленьком экране.

Придерживая платье, Халима поспешила к группе. Леон пребывал в отвратительном настроении и от него волнами исходила ярость.

- Ты не можешь забрать ее. Мы еще не закончили! - возмущался сквозь зубы Леон.

- Мне продемонстрировать, что смогу? - поинтересовался холодно в ответ мужчина. Его карие глаза застыли на лице девушки, позади Леона. - Можешь не переодеваться. Анна не против, что ты будешь в ее платье.

- Привет, - улыбнулась ему девушка. - Мы куда-то уходим? Твоя мама в отеле с Синдбадом.

- Знаю, я был у мамы. Удивлен, что время восемь, а ты еще не там, рядом с ней, - последнее было адресовано Леоном, хотя смотрел он на нее. У блондина заалели щеки от злости.

- Мы играем в куклы, по-твоему? Ей нужна подготовка! Она должна попасть к нему!

- Но это не означает, что нужно изнурять Халиму такими занятиями. Пойдем, Халима.

- У нее в девять занятия у визажистов! Куда ты уводишь ее?! Здесь я главн..

- Халима. А не все эти: "ее", "у нее". Жаль, что госпожа Анхелика не до конца занялась воспитанием. Обращаться к человеку нужно лишь по имени, тем более, в его присутствие.

- Как и ходить женатым, к девушке посреди ночи.

После этого Малик взял Халиму за руку, уводя со студии. Девушка помахала Анне, которая склонилась над фотографом. Поспевать за широкими шагами в платье было сложнее, чем ходить по подиуму.

- Куда мы так спешим? - запыхаясь спросила она.

- Ты здесь уже столько месяцев и нигде не была. Знаю, это опасно, но это ненадолго, - ответил Малик.

- Почему ты так поздно? Говорил, что будешь через три дня.

- Задержался на миссии. Закрой глаза. Мы начинаем.

***

Когда сумерки наконец накрыли шумный и красивый город, черный автомобиль остановился подле маяка. Даже с закрытыми были слышны вопли чаек и завывания ветра. Держа глаза все еще закрытыми, Халима цеплялась за мужскую руку, которая помогла выбраться из машины. Сперва она ощутила неприятный запах травы, но спустя секунду осознала, что это запах исходит от водорослей.

Ноги в туфлях ступали в песок, и едва не застревали каблуком. Рука Малика продолжала куда-то вести. Оставляя глазами закрытыми лишь из принципа, ощутила колыханье юбок платья.

- Можешь открыть, - произнес Малик.

Неспешно, она выполнила просьбу. Океанские брызги летели в их сторону, мгновенно оставив на одежде мокрые пятна. Кристально чистые воды днем сменились за счет ночи темными. Халима смотрела на водную гладь, отражение звёздного неба. На затянутое глубокое синее небо. Еще один порыв ветра и девушка обняла себя за плечи, вдыхая смесь ароматом: песка, водорослей, соленой воды и ночного воздуха.

- Это все. Нам туда, - хмыкнул Малик.

- Это что там? Корабль? - пискнула Халима.

- Собираешься ночевать на пляже? - улыбнулся он.

Халима подпрыгнула на месте и побежала раньше него, крикнув:

- Поймай, если сможешь.

- Опять подалась в бега? - прокричал сквозь ветер Малик.

Девушка звонко рассмеялась, услышав его ругательство, и бросила взгляд через плечо. Малик потирал бедро, которым зацепился за бревно. Халима перевела взгляд на огромный двухпалубный корабль, который возвышался над берегом. А из окон трюма исходил теплый свет.

Скорее почувствовав, чем осознав, что он догнал, Халима еще больше рассмеялась, когда Малик заключил в объятия. Подняв над землей, вместе с барахтающийся в руках, направился к кораблю.

- Отпусти. Все, все, я не буду больше убегать, - проворчала Халима.

- А я говорил тебе, что если ты сбежишь, то поймаю тебя, - произнёс мужчина совсем близко к уху.

- Ты несешь меня как куклу, - закатила глаза девушка.

- Ну вот и на месте. Трап уже спущен.

Опустив ее на ногу, Малик наклонился, чтобы подтянуть темные брюки до колен. Закатав рукава пиджака и рубашки, он громко свистнул. Войдя в океан по щиколотку, он протянул ей руку. Затаив дыхание, Халима с его помощью поднялась на палубу. И поняв, что пол крепче, чем думала, расслабилась.

- Внизу накрыт стол. Пойдем туда, - Малик кивнул в сторону скрытой лестницы.

Спускаясь, Халима вцепилась за поручень, потому что корабль начал отплывать. Берег все больше отдалялся. Завороженная видом набережной, так и застыла, глядя в даль. Вернувшийся Малик пару мгновений стоял, в свою очередь смотря на нее. Халима пришла в себя лишь из-за толчка и перевела сияющий взгляд на ожидающего Малика. Прыгнув к нему, заозиралась, направляясь к столу.

Еда была изысканной и Халима выбрала те, которые никогда не пробовала. Малик продолжал молчать, но эта тишина между ними, как и прежде ощущалась умиротворенной. В ночи было слышно лишь гудение мотора корабля и звяканье вилок о тарелки. Откинувшись на спинку стула, ее взгляд вновь перевелся на беспокойный океан. Привстав, под тяжёлым взглядом Малика, она подошла к прозрачной стене, которая доходила до талии. Положив руки на перекладины, посмотрела на воду.

Стул отодвинулся со скрипом и Малик встал рядом с ней. Пиджак так и остался висеть на спинке. Они долго молчали, глядя на то, как бьются волны.

- Спасибо тебе, - тихо сказала Халима, не отрывая взгляда от водной стихии. - Я никогда не плавала ни на кораблях, ни на катерах. Впрочем, я много чего не делала, когда жила у папы и мамы Тамилы.

- Разве мы не договорились, что ты не благодаришь меня за такое? - ответил Малик. - Мне нравится иногда выходить ночью в океан. Когда хорошая погода, то тут свое очарование. Но в шторм я ни сам не отправляюсь, ни тебя возьму с собой.

- Знаешь, я думала, как изменилась моя жизнь за этот год. Ну чуть больше. Прошлым летом я была тут. С сестрой, бабушкой, Хадижей и Дживаном. А сейчас... У меня только Хади, - с грустью произнесла и наконец взглянула на него, отметив, что смотрит мужчина с мягкостью. - Ну и ты есть.

- Иногда должно случиться много плохого, чтобы привести тебя к тем местам, для которых рожден.

- Знаю, Жанейро сказал нечто подобное.

- Вы занимаетесь с психологом, да?

- Да. Уже пятый день.

- Леон не достает тебя? Не слишком давит? Не наседает?

- Нет, он терпеливый учитель. И мы поладили.

- Поладили? Вы? С ним?

Халима рассмеялась с его вытянутого лица. Пихнув его плечом, улыбнулась ему.

- Он не такой хороший, как Ахмед, но и не пугает резкостью как Муса.

- Муса никогда не причинит тебе вред на правах моего двоюродного брата. Ну, и ты нравишься ему.

- Я? Ему? Не хочу знать, как он ведет себя с теми, кто не нравится.

- Получше, чем я.

И вновь смех девушки утонул в ветре и реве мотора. Откинув темные волосы назад, она старалась растянуть этот момент. Взглянув на свою руку, отметила, что находится близко к локтю Малика. Поборов в себе робость, Халима шагнула к мужчине и обняла за бицепс, положив голову на его плечо.

Мужчина остался стоять в той же расслабленной позе. И если бы он не коснулся губами до макушки, Халима бы подумала, что он не заметил. На миг все проблемы исчезли, как и душевные переживания. Сейчас были лишь: он, она и океан в ночи.

- Я не хочу, чтобы ты шла туда. Рисковала собой.

- Другого не дано. Я боюсь, но пойду.

- Страх, Халима, болевая точка у многих. Некоторые могут сломить безвозвратно.

- Знаешь, я ведь тоже боюсь.

- Ты? Того, что меня убьют, а ты получишь мой труп?

- Не только.

- Тогда чего?..

- Того, что ты во мне будишь. Эти чувства и эмоции... Неконтролируемы, не имеют границ. Но в то же время не успеть спасти тебя из когтей этого ублюдка. Я буду рядом, даже если Совет после этого объявит изменником и на меня откроют охоту.

"Почему я думала, что наступит время сказки, моей сказки? Эта зловещая сказка крутит вокруг моей шеи и Малика петлю, затягивая ее", - зажмурившись подумала девушка, крепко держась за его руку.

***

Этот тревожный день настал. Все, кто знал об этом находились в тревоге. Халима стояла перед зеркалом в алом платье и всмотрелась в отражение. Волосы были убраны в пучок и выглядела прическа "прилизано". Легкий макияж с длинными стрелками и красными губами сделал из нее куклу, которая была еще в детстве.

- Готова? - дверь без стука распахнулась. За ней стоял Леон. - Прекрасна, как алая роза. Помнишь наш план?

- Да. Едем?

Халима сама не поняла как за короткое время уже выходила из минивэна. От нервов в желудке ощущалась тяжесть. Ноги дрожали больше рук. С виду не примечательная постройка являлась театром, в которой произойдёт конкурсы красоты. Девушка встретилась глазами с Леоном и она вспомнила их план.

Первое: добраться до театра.
Второе: записаться у организаторов.
Третье: пройти за кулисы.
Четвертое: дождаться своего имени и выйти на сцену.
Пятое: просто пройтись и вернуться за кулисы.

Она находилась лишь на четвёртом пункте и едва не упала в обморок от вымышленного имени, который придумал для нее: Мариата Лукьяно. Получив толчок в спину, Халима держала образ Азалии в голове, когда шла по не менее длинному коридору от кулис до сцены. Всюду бегали и стояли операторы и те, кто настраивал свет.

Сжав руки в кулак и вонзив ногти в плоть, разжала их. Натянув на лице беззаботность и приклеив к губам хитрую улыбку, она дернула плечом и вышла на свет. Надо было отдать должное тем, кто светил прямо в лицо. Так, она хотя бы не видела тех, кто находился в зале. Один широкий шаг сменялся на другой. Спина оставалась прямой, а подбородок гордо поднятым. Последние напутствия Малика сильно помогли:

- Не опускай глаза ни в коем случае. Забудь об этом никчемном уроде. Там буду я, будет еще кое-кто. Думай о нас. Смотри вперед, на то, как встретишься с сестрой.

Повернувшись к аудитории в зале, Халима сверкнула уверенной улыбкой, хотя не ощущала ее, и повернулась к людям спиной. Не видеть их было приятно и девушка старалась, чтобы эта финальная часть не провалилась. Увидев знакомые шторы, вдали от людских взоров и камер, Халима с визгом подбежала к человеку, которого никогда не ожидала увидеть сейчас.

Хадижа, бледнее обычного, махала ей и подбежала на половине пути.

- Черт возьми. Ты когда успела заделаться в модели? Я тобой горжусь! - счастливо ворчала подруга.

- Как ты оказалась тут? - почти разрыдалась девушка.

- Твой муженек, ну, Малик, связался с папой и я согласилась на то, что он пришлет за мной людей. Пару часов на самолете, а потом на такси и я тут. Я требую все мне рассказать.

***

Спустя шесть часов, когда Леон сказал, что будет известно лишь через несколько дней поймал ли наживку Хулио, Халима и Хадижа остались в номере. Устав говорить, они молчали и пили шампанское. Услышав стук в дверь, обе встали, испуганно обменявшись взглядами.

- Думаешь, кто-то пришел за нами? - спросила Халима, хватая нож для фруктов.

- Ты видела охрану у наших дверей? Мы ничего не слышали, - с тревогой ответила Хадижа.

Но их опасения были напрасными. Дверь открылась в номер вошел Малик. Что-то с ним было не так и Халима подскочила к мужчине. Мгновенно уловив зловоние алкоголя, остановилось в пару дюймов.

- О, я оставлю вас. Хали, я приду с утра, - прокашлявшись произнесла Хадижа и быстро закрыла за собой.

- Ты что, пьян? - разочарованно спросила Халима. - Что случилось?

Малик уверенно держась на ногах подошел к барной стойке и налил в стопку виски. После взглянул на нее и в этом взгляде что-то заставило ее прикусить язык от дальнейших нравоучений. Пригубив в два глотка содержимое, он даже не поморщился. А после обошел стойку.

- Ты еще не сняла это платье? - последнее слово он сказал как самое грязное ругательство и Халима вскинула брови.

- Оно красивое, - возразила в ответ девушка, сложив руки на груди.

- Не оно, а создание в нем. С темными глазами, которые иногда мне снятся, - проворчал мужчина.

- Ты точно пьян, - поджала губы Халима, когда его взгляд опустился на декольте и так же быстро отвел глаза.

- Когда ты увидела меня с Мерси, то сбежала. Почему мне нельзя напиться?

- Какая связь между этими двумя историями?

- Разве это платье, это все на тебе, твой выход на подиум, - не для другого мужчины? А я, как идиот, из зала наблюдал за этим. Моя жена пыталась соблазнить смертного ублюдка.

В голове Халимы произошел бум от подобных слов. Все раздражение пропало, как и вспыхнуло.

- Хочешь сказать, ты напился из-за меня? Мне позвать Жанейро? Ты сошел с ума?

- Меня свела с ума ты, Халима.

- Сумасшедший! Это не было соблазнением! Разве это не наш план? Я его даже не видела!

- Пока не видела. Я столкнулся с Леоном. Он решил это бросить мне первому, что моя жена подошла под стандарты этого убийцы. Ты понравилась ему. Не так, Хулио желал сразу же позвать тебя к себе. Но им удалось убедить его, что спешить некуда.

Малик приблизился достаточно, чтобы Халима уловила запах его парфюма вкупе с алкоголем. Нависая над ней, он молчал. Шагнув назад, он покачал головой.

- Я не должен хотеть тебя, - последовало откровение и пальцы стягивающие галстук, ослабили материал, который скользнул на пол.

- Это не то, что мы выбирали. Любовь и желание, - возразила девушка тихо, наблюдая за тем, как его пальцы оттянули ворот.

- Такую мягкую, - сверкнув глазами продолжил мужчина.

- Слабачку и проблемную, - кисло поправила она.

- Добрую, - хмыкнул он. - Нежную, ранимую..

- Истеричку, - упрямо вновь сложила руки на груди девушка.

- И все равно моя хрупкая принцесса.

- Источник твоих проблем.

Его слова лишали дара речи. Сглотнув, старалась смотреть на рубашку, а не на его лицо. Прятаться за волосами уже было невозможно. Он протянул руку, обхватив щеку. Пульс бешено стучал в висках. Взглянув в лицо, облизала нервно губы.

- Отошли меня, сейчас же. Завтра я пожалею об этом и каждый день, - прошептал Малик, разглядывая ее губы, на которых все еще остался след от алой помады. - Уходи сама!

Халима открыла рот, но закрыла. Взгляд Малик из-под полуопущенных век, стал для неё сигналом, и она отважилась на этот шаг. Но пожалела о своем храбром поступке, как только встала на цыпочки, положив руки на его грудь. Ей было трудно мыслить логически рядом с ним. Ее чувства к нему всегда были на первом месте.

Самоуверенность девушки исчезла, когда он не ответил ей взаимностью. Их разделяло расстояние, и от этого у неё было тяжело на душе. Она жаждала его инициативы.

- Полегче. - Малик обхватил руками ее талию. Но на этом мужчина не остановился. Он заключил ее в объятия, как только их взгляды встретились, не сводя своих карих глаз. - У тебя удивительно чёрные глаза. Я считал, что таких нет.

Его руки опустились ниже, к спине, притягивая ближе к себе. Удивленная их бурному сближению, она издала слабый писк. Малик застыл. Его рука скользнула вверх по ее спине к затылку. Легонько надавив на шею, он наклонил ее ближе к себе, кончики их носов соприкоснулись.

- Я приказывал уйти, - прошептал он, закрыв глаза.

- Да, слышала, - ответила Халима.

- Ты проверяешь лишь границы моего контроля над ситуацией и телом, - рыкнул он в ответ.

- Возможно, - ее слова раздались приглушенным шепотом, и Малик похитил их, когда прижался губами к ее.

Он поцеловал неторопливо и ласково, нежными губами. Теперь в ушах стучал пульс. Теплое чувство, расцветающее в груди и распространяющееся по телу, свидетельствовало о том, что их отношения вышли за рамки, которые установил Малик. Прикосновение его губ к ее, прижатая к щеке ладонь были приятны.

Мужские пальцы вонзились в округлые полушария, обтянутые красной тканью. Губы соскользнули на щеку. Проложив дорожку из поцелуев, Малик поцеловал за ухом, опускаясь к шее. Зубы слегка надкусили кожу, сорвав вздох с губ. Ее бронзовая кожа плавилась под каждой лаской Малика подобно воску.

Создавалось ощущение, что он изучает ее реакцию. Неспешно и напоминая себе о ее прошлом, стараясь держать в узде и свое желание, и каждое движение. Пальцы уже развязывали корсет на спине и пару мгновений, платье повисло на хрупких плечах. Раздался в шорох, когда красное платье упало на ковёр, грудой ткани у ее ног. От волнения сердце в груди кувыркалось. Дрожа от пережитого и того, что он отстранился, Халима не сдержалась и попыталась поднять руки к груди, в защитном жесте.

Малик шагнул к ней, схватив за запястья и без слов качнул головой. Глядя в его глаза, удерживая этот проникающий в самые темные закоулки сознания, освободила из его хватки правую руку. Ее пальцы уже расстегивали рубашки.

Пламя вспыхнуло, в котором горели они оба. Чтобы не было до, все осталось позади, до этой ночи. Мужчина сорвался с места, когда последняя пуговка обнажила загорелую кожу. Больше ничего не оставалось, кроме как безжалостная одержимость, которая разгоралась с каждой секундой. Подойдя вновь вплотную, не оставил между ними и миллиметра, вновь привлекая к себя, проводя кончиками пальцев по ребрам, словно считая их. Рваный вздох сорвался с губ, смешиваясь с его дыханием.

Его руки подрагивали от сдерживаемых эмоций, боясь напугать, разбить в своих объятиях. Касания кожа к коже, легкие короткие поцелуи и ведомые диким порывом желания, Малик обхватил ее одной рукой, оторвав от пола.

Холодная пряжка ремня прижалась к женскому животу. Их губы размыкались и словно магнитом притянутые, обратно встречались. С каждым ударом сердца скорость увеличивалась, пока Халима полностью не растворилась в этом поцелуе, и не обнаружила, что зарылась пальцами в его отросшие черные волосы. Потянув за них, удивилась тому, насколько шелковыми ощущались.

- Безумие, - сорвалось с его губ задыхающееся бормотание, которое вызвало у нее улыбку. Повиснутая на одной его руке, вгляделась в столь любимое лицо.

Его руки продолжали блуждать по телу, придерживаясь границ удовольствия. Халима выгнулась, немного повернувшись, чтобы перехватить его пальцы, когда они устремились вверх и коснулись груди сквозь простой лиф с небольшой вставкой кружева.

В замешательстве, она поняла, что уже лежит на мягком холодной постели. Заерзав на простынях, перевела взгляд на Малика, который нависал. Он вновь медлил, оценивая каждую мелькнувшую на ее лице эмоцию. Но не дав ему повода сбежать, Халима протянула руку и схватив за рубашку, попыталась дернуть к себе.

Она устала бороться с прошлым. Джамал никогда не уйдёт из ее кошмаров. Она всегда будет бояться и его, и остальных мужчин. Но не Малика. Не того, кто раз за разом спасал и даже от себя. Не того, кто относился к ней как к чему-то бесценному и щадил всячески ее чувства.

Поймав его губы, Халима подняла руки, чтобы сцепить на его шее. Они оба задыхались, выхватывая друг у друга из легких последний кислород. Халима чувствовала, что необходимо прикоснуться нему. К тому, к чему она никогда раньше не прикасалась и не желала этого. Но Малик был исключением, ее исключением. Тонкие женские руки опустились к рубашке, пробираясь под ткань.

Вскинув руку, он привлек ее лицо к своему для наполовину жестокого, наполовину нежного поцелуя. Порывисто втянув воздух, почувствовала опьяняющее желание. Халима прикусила его нижнюю губу, заслужив ответный укус. .

- Это однозначно безумие, - крепко обняв за спину Малика проговорила Халима.

- Все, за что стоит бороться, - безумие. А ты достойна войны, - пробормотал он в ответ. - Черт, ты и на вкус как гребаная вишня.

Больше всего ей хотелось отпустить тормоза. Довериться ему, чтобы он взял все на себя. Малик был чистым искушением, ее собственным грехом. Натянутые нервы, бесконечные прикосновения, его власть, его поцелуи, - все превращалось в нечто большее, чем просто физический откровенный контакт. Каждое уродливое воспоминание угасало, как назойливое тиканье, под его чувственными касаниями и лаской. Бюстгальтер скользнул с постельного белья и к ним присоединились мужские брюки.

Пальцами одной руки он схватил трусики и потянул их вниз. Халима вцепилась в них с другой стороны, пытаясь прикрыться. Не зная почему, но внезапно ею овладела застенчивость.

- Халима? - сдержанный тон не обманул ее.

Когда Халима осознала, что он может уйти, на мгновение закрыла глаза, и разжав пальцы, позволила ему стянуть с ног кружевные трусики. Малик снял их с лодыжек и бросил за спину.

И вновь кожа к коже. Два тела, которые слились в одно целое. Малик перевернул их тела и теперь девушка вытянулась поверх него.

- Здесь контролируешь ты, - сказал он, между поцелуями.

Скольжение. Жар. Танец тел, управляемый первобытными и примитивными желаниями. Движения, подобно волне, накатывающейся вперед, разбивающийся об ее берег. Так это и продолжалось: женские руки, которые цеплялись за плечи, мужские поддерживающие за талию и порой отдергивая их, словно понимая, что его сила может причинить боль. Лампочка угасла, и лишь светильник из барной стойки освещал комнату.

На стене скользили тени пары: женский силуэт возвышался над мужчиной, который лежал. Откинутая голова, рука мужчины, которая тянет за волосы, а другой обнимает, взяв в свои руки это буйство в сердитом океане чувств и желаний. Где ритм увеличивался, как разъяренные волны во время шторма сталкивались с песком.

За окном изменившаяся погода на ливень, заглушала издаваемые звуки. И сквозь прозрачные шторы в комнату пробрался прохладный воздух, унося в ночь их последние шепотки, посвященные друг другу в изнеможении.