Выбор всегда прост: либо начни жить, или начни умирать. {стивен кинг × побег из шоушенка}

Маленькие деревянные лодочки раскачивало в разные стороны по волнам. Два огромных корабля возвышались над ними подобно горам. Чтобы разглядеть название судна и где заканчивался борт, голову приходилось запрокидывать до боли в шее. Корабли в море испускали протяжные звуки воя и дымили серыми кольцами, а после терялись в густых облаках. Холодный ветер крепчал. Запах моря смешивался с мокрой землей. Со ржавых цепей свисали водоросли.

Пули хлестали по машинам и кораблям подобно порыву ветра. Их, как магнитом, отталкивало.

Продолжая держаться на расстоянии, Халима наблюдала из тени, как мужчинам из прибывших автомобилей приказали выбраться из них.

- Водителям заглушить мотор. Выньте ключи и положите на крышу, - громогласно произнес грубый мужской голос. - Водители выходят первые. Лицом к автомобилю и поднять руки.

Поочередно каждый пассажир с интервалом в минуту выходил на улицу. Лай собак напугал девушку и она вздрогнула, когда на свет из корабельных трюмов вышел отец с ухмылкой. Его перстень блеснул в темноте. До нее не дошло, что говорили там, но группа не меньше из тридцати мужчин во всем черном, бронежилетах и оружие, держали остальных на мушке. Приказы сыпались на неизвестном ей языке и одних обыскивали, а другие уже направлялись к машинам.

- На каком основании вы остановили нас?! Вы кто такие, псы? - кричал какой-то из мужчин, прижатый лицом к грязной земли.

- Чисто. В тачке пусто, - сообщил кто-то.

- Посмотри в сиденьях и номерных знаках, - последовал мгновенно приказ. - Кто-нибудь, поднимитесь на борт кораблей. Обыщите содержимое ящиков.

Прошло не больше десяти минут и удивленный возглас разорвал ночную тишину. Халима уже дрожала, обхватив себя за плечи.

- Нашел. Тут евро, не меньше несколько сотен тысяч, - все тот же голос произнес это и девушка узнала его обладателя. Эрик, один из друзей Малика.

- Это не наше. Мы только сделку заключили, - прохрипел другой мужчина, которого держали одновременно двое мужчин.

- Поднимите их всех, - вновь приказ, но исходящий от Малика.

Мужчин без церемоний схватили и заставили выпрямиться. Остальные на причале застыли в напряжении, не переставая цепляться за оружие. Высокая фигура мужчины в черной униформе обошла, едва взглянув на загорелые лица портовых чернорабочих. Остановившись подле двух мужчин, стоящих у автомобилей. К ним бежал уже обратно с корабля невысокий человек и протянул прозрачный пакетик с белоснежной рассыпчатой массой.

- Давид Сухан, вы обвиняетесь в экспорте наркотиков. А также в хранении незаконного оружия и применение в убийствах, совершенных группой лиц, среди которых ваш бывший охранник Дживан Мемон. Абдула Сухан, вы обвиняетесь в соучастии нелегальной продажи фармацевтической компании ГлентФор и незаконных опытах, - словно зачитывая текст изрек Малик. - До выяснения всех обстоятельств, вы арестованы. Все ваше имущество: движимое и недвижимое будет изъято и наложен арест.

- Сними маску, покажись, - рявкнул господин Сухан.

Халима была уверена, что Малик проигнорирует этот приказ и его самого, но мужчина удивил, когда поднял руку и одним взмахом отбросил шлем.

- Я должен был догадаться, - скривился господин Сухан, когда двое надели наручники, заломив ему руки за спину. - На кого ты работаешь, сопляк? Ты пошел и против своего отца?

- Ваша самая большая ошибка действовать по одной и той же схеме. Промышлять все из одной точки.

- Как жаль, что ты, так и остался мальчишкой. В этой жизни ты либо продаешь и выиграешь, либо теряешь все. И выиграв, хватаешь в охапку, таща все в свою нору. Никто не разбрасывается своим добром. Кто вам сдал нас? Моя шлюха дочь? Она раздвинула перед тобой ноги и ты уже пресмыкаешься перед ней? Вам всем придется попотеть, чтобы доказать!

- Неужели? Вы видите, что в моих руках? Разве это не с вашего корабля? Куда он направлялся? В Перу? Колумбию или Бразилию? С каким мафиозным латиноамериканским кланом вы сотрудничаете?

- Я прикончу тебе и эту **юшку как только смогу. Решетка не спасет вас от меня.

- Так вы из тех, кто стреляет, а после убеждает себя, что это было из целей самозащиты? Поэтому вы истязали свою старшую дочь два десятка лет? Поэтому вы, пытаясь, избавиться от нее, своими руками подписали смертный приговор для младшей?

- Существуют такие места, с которыми связан навсегда, на тебе их клеймо. Думаешь, ты святой? Думаешь, твой папаша не связан с нами?

- Уведите их.

- Сукин сын, будь готов, что я выйду на свободу уже через неделю, а твое тело послужит кормом для рыб в океане. Отпустите меня, твари!

Ругательства сыпались на мужчин, которые пытались усадить вырывающегося мужчину в грузовик с решетками. Чья-то рука коснулась плеча и девушка повернулась к Ахмеду, который обеспокоенно взглянул в ее лицо.

- Не плачь, Халима. Меня Малик прибьет. Скажет, что я виноват в этом. Что слишком близко подвел тебя к этим отморозкам, - успокаивающе погладил он по плечу.

- Они... Их в правду посадят? - шепотом спросила девушка.

- Конечно. Я уверен, что в обоих кораблях несколько сотен тонн героина. Им светит пожизненный. Если докажется их причастность к смерти тех, кто фигурируют в деле, то повезет, если доживут до суда, - со свирепостью ответил мужчина. - Пойдем к машине. Малик видит нас и не в духе.

***

После, кажется, целой вечности группа мужчин вернулась к склону, у которого ожидали трое мужчин и одна девушка. Малик, так и не надев свой шлем обратно, с кем-то говорил. Остальные мужчины уже направлялись к своим военным автомобилям.

- Ты в порядке, Халима? - спросил сразу же Малик, наклонив голову и изучая дольше, чем ей хотелось бы. - Я знаю, что это была тяжелая ночь для тебя, ты выглядишь еще более измотанной.

Только Малик мог назвать со своим спокойным поведением полномасштабный арест и раскрытие того, что он связан с полицией, а то и выше, - просто "тяжелая ночь".

- Порядок, - успокоила она его с легкой улыбкой. Учитывая, что за ними наблюдали несколько десятков пар глаз, иного ответа у нее и не было.

Мужчина кивнул в сторону своего автомобиля. Халима направилась туда первая. Малик следовал позади и аккуратно схватив за локоть, вынудил идти с ним в ногу.

- Мы возвращаемся к моей семье, а утром поедем в больницу, - шепнул мужчина.

- Зачем? - в страхе спросила девушка.

- Твоя мачеха в тяжёлом состоянии. Парни едва успели спасти ее. У нее сломаны ребра и несколько выстрелов пришлись на правую ногу.

- Но она жива?..

- Пока да. Я говорил со врачом. Они в операционной. Адрес, по которому звонила твоя младшая сестра был установлен, но дом пуст. Возможно, мы опоздали с этим и девочку уже увезли. Но. не волнуйся. Их уже ищут.

- У меня к тебе разговор.

- Вот как. И какой же?

- Ты ведь расскажешь кто ты и как связан с этим.. делом.

- Когда придёт время. Садись. Ахмед, заводи.

***

Автомобиль остановится у особняка Сайдеов и когда Халима вошла в дом с Маликом, который успел в машине снять одежду. Девушка все еще отказывалась вспоминать как он попросил друга остановиться и оба вышли, чтобы посреди пустой дороги переодеться. Не переставая держать глаза закрытыми, она и не спешила их приоткрыть, когда Малик вернулся на свое место. После чего вытянул руку, привлекая удивленную девушку к себе.

Ахмед спереди ухмылялся, но не произнес ни слова. Что до девушки, которая была слишком взволнована этим контактом, прикрыла глаза, вслушиваясь в размеренное биение его сердца.

В особняке стояла тишина, нарушаемая храпом с верхних этажей и бормотанием охранников во дворе. Эмоционально выжатая, Халима оборачивалась ежеминутно к Малику.

- Иди в комнату, я приду через пару минут, - приглушенно ответил Малик на немой вопрос.

Кивнув ему, Халима устало вздохнула. Девушка никогда не думала, что обретёт место, в которое желала бы вернуться. Многие говорили, что дом, куда бежит твоя душа и прибывает раньше, чем ноги приводят тебя. Отчий дом напоминал ей камеру для пыток, в которую ее запекли за грехи в прошлой жизни. А именно эта комната приносила легкое ощущение волнения и тепла. Может это было из-за того, что последние две недели кроме придирок госпожи Гюлбери с ней обращались намного лучше, чем в отцовском доме. Какая бы истина за этим не стояла, Халима прошла в ванную и сняв бронежилет, на котором настоял Малик, всплеснула на лицо ледяную воду. Выключив воду, вернулась в комнату в тот момент, когда сам Малик закрывал за собой дверь. В руках он держал поднос доверху нагруженный.

Ринувшись к нему, протянула руки, но заслужила лишь его хмурый взгляд. Положив поднос на маленький стеклянный столик, уселся в кресло.

- Не хочешь спать? - подняв голову к ней спросил Малик.

Отрицательно покачав головой, без приглашения села на другое кресло. Наблюдая за тем, как мужчина наливает себе в бокал виски, а после для нее сок, не сразу поймала его взгляд.

- Держи, это вишневый. Ты ведь его любишь, - протянул ей стакан мужчина.

- Ты помнишь о моих предпочтениях? Откуда? - наклонила голову девушка.

- Такое сложно забыть. Как Хадижа вбегала в столовую, высматривала компоты в буфете и на весь зал кричала: Халима, тут есть твой вишнёвый! Эй, парни, в сторону. Тот вишнёвый и яблочный стаканы мои, не трогайте их, - передразнил он голосом Хадижи и девушка рассмеялась, впервые без стеснений и фальши.

- Я помню, что вы с Ахмедом обожали хачапури с сыром. Ахмед даже дожидался, когда пироги вытащат из печки и забирал по шесть штук, - со смехом произнесла Халима.

- А как же. Наш тренер после покатывался со смеху, когда он заявлялся с кулёчком горячих пирогов и заставлял его еще полчаса отрабатывать, - улыбнулся Малик, с интересом взглянув на нее.

Их взгляды столкнулись в немой битве, и улыбка у Халимы начала увядать под натиском пляшущих эмоций в его глазах. Малику не надо было ничего делать, кроме как смотреть, чтобы заставить ее ерзать на месте. Безмятежно потягивая виски, мужчина перевел взгляд на окна, откуда открывался вид на сад.

- Задавай вопросы. Я уверен, у тебя их масса, - со смешком протянул он, глядя в пустоту.

- Ты лгал мне, когда сказал, что покинул академию? - спросила она первое, что волновало ее больше всего.

- И нет, и да. - Мужчина вновь взглянул на нее и призадумался. - Я не желаю подвергать тебя еще больше опасности. Все мои ответы не несут пользы для тебя. Давай сократим уровень правды.

- То есть?

- Я не связан с полицией и властью, но моя сфера деятельности связана с этими органами. Меня и других парней заметили сразу же, на первом курсе.

- Вы что-то вроде элитных бойцов?

- Какой прекрасный ответ, моя умная жена.

- Пожалуйста, давай без издевательств. Я лишь предположила.

- Это и не было насмешкой, Халима. Ты достаточно близко подобралась к своему ответу. Давай следующий вопрос.

- Как ты связан с... этой наркотической темой? Ты расследуешь продажи?

- Верно.

- А Ахмед? Я слышала, что он по другую линию.

- Двойное попадание. Мне даже интересно слушать тебя, честное слово. Продолжай. У тебя есть теории насчет его работы? Что, по-твоему, у него лучше всего получается?

- Не знаю... Разве что злить Хадижу и быть ходячим позитивом. Он излучает изнутри тепло и делится им с миром.

Халима уже ждала смеха Малика, но вместо этого он поднял брови, явно недовольный этим ответом.

- Но в то же время он может быть свирепым. Ахмед как хамелеон! Подстраивается под общество и факторы.

- Тройное попадание. Удивлен насколько проницательна ты.

Одобрение проскользнуло в голосе и Халима с довольной улыбкой отпила немного сока. Поджав под себя ноги, подумала, что еще никогда в жизни такая тишина не была умиротворяющий.

- Ты огорчена? - спросил Малик, несмотря на нее, а на собственный бокал. Вытянув ноги, он полулежал в кресле.

- Чем? Тем что произошло в порту? - поинтересовалась в ответ девушка.

- Я знаю, что ты ненавидишь отца, но кое-что скажу...

- Я его не ненавижу. Уже нет. Я любила его в детстве, пока не поняла, что его равнодушие причиняет мне больше боли, чем его руки. Если не ждёшь, что он придет на концерт, где ты выступаешь. Если не забирает тебя с олимпиад и конкурсов, не ждёшь его подарка на день рождения. Не ждешь защиты, когда тебя похитил озабоченный человек, - никаких разочарований. Желает ли кто-то сейчас, чтобы я защитила его в суде или давала какие-то показания? Ни за что. Я достаточно обнимала его, а он достаточно разбивал мне сердце.

Малик вздохнул и покачал головой, залпом опустошив свой бокал и со звоном поставил на стол. Мужчина смотрел загадочным взглядом исподлобья, изучая ее профиль. А Халима старалась убрать в ящик "воспоминаний" те моменты, когда еще ждала отцовской любви.

- Тебе надо поспать пару часов, Халима. Ложись, - устало сказал он и девушка взглянула на него.

- Как и тебе, - ответила она.

- Я не смогу, - признался Малик.

- Как и я, - с лёгкостью ответила Халима, поставив и свой стакан рядом с его. - Тогда я могу остаться с тобой тут?

Еле заметный кивок был единственным ответом. Халима встала, чтобы обойти стол. Действуя больше из убеждений собственного сердца, присела на колени, а после плюхнулась вовсе на мягкий ворс ковра. Малик нахмурив брови наблюдал за ней и удивлённо поднял руки, когда она положила голову ему на колени.

Вздох. И никаких действий. Но после ощутила мужские пальцы, которые зарылись в темные густые волосы. Прикрыв глаза, прижалась щекой к колену. Свободная рука повисла в воздухе. Однако через мгновение она оказалась перехвачена. Малик двинул ткань, обнажая больше кожи. Халима догадывалась, что он пытался сделать, но ощущала себя настолько вымотанной, что не стала вырываться.

- Это что, Халима? - сдерживая гнев прошипел он, кончиками грубых пальцев проведя по зажившим рубцам.

- Ничего, - ответила Халима, зажмурившись от того, как нежно он прикоснулся к ранам. - Действительно ничего. Мне не жаль за это. Лишь то, что ты выбрал меня. Испорченную, дефектную и сломленную. Потому что такой хороший человек как ты заслуживает кого-то, кто не был помечен тьмой. Держу пари, все твои беды сейчас из-за меня. Но я не просила меня спасать.

- Хватит. Не смей больше говорить о подобном, - оборвал он яростным голосом и хватка в волосах усилилась. Накрутив темные пряди на волосы, мягко вынудил взглянуть в свое лицо.

Халима сглотнула, когда он сократил расстояние между ними, нависая в своем кресле над ней. Его легкая щетина пощекотала кожу у щеки, когда Малик еще больше наклонился. Девушка вздрогнула, но вовсе не из страха.

- Если подобное повторится, я накажу тебя. Вовсе не теми способами, которыми наказываешь за жизнь себя тут, - хрипло произнёс он. - Помнишь? Мы идем рука об руку и твои проблемы - мои проблемы.

- Не питай своими словами мои иллюзии еще больше, пожалуйста, Малик.

Его свободная рука коснулась шеи, а после до подаренной им цепочки с подвеской.

- Ты все еще носишь это?

- Оно напоминало мне о тебе. Как браслет мамы.

- Я вовсе не хороший человек, и подавно, - не герой, коим ты меня считаешь. Моя душа темна, испорчена. Я не верующий и давно ушедший от всех наших традиций. Мне не следовало предлагать тебе взять мою руку, чтобы из одной пучины зла провести в другую.

- Слишком поздно. Я не отпущу ни тебя, ни твою руку. Ты сделал для меня намного больше, чем кто-либо вместе взятые. Скажи... Малик, будь у тебя выбор отмотать время назад и был дан выбор: заключить брак или жить прежней жизнью, ты бы не заключил этот брак?

- Нет. Независимо от того, каков наш брак, я бы не стал ничего менять. Ты для меня важна. И не существует термина, объясняющим кем являешься для меня.

- Не беспокойся, если ты не чувствуешь того же, что и я к тебе. Я не стану ничего делать из-за этого.

- Халима...

- Прости, но ты единственный мужчина, кто для меня не источает угрозу.

- У тебя не будет других мужчин. Ты не станешь пробовать с ними пытаться выяснить.

- Да? Точно ли?..

Хватка в волосах усилилась, но лишь на мгновение. Точно такая же вспышка безумия проявилась в глазах, но Малик быстро взял эмоции и себя в руки. Вновь наклонившись к ней, сказал вкрадчиво:

- Только мне позволено находиться в твоей постели, даже если я сплю в этом гребаном кресле.

Широко раскрыв глаза, Халима пришла в себя, когда Малик выпустил ее волосы и встал, чтобы протянуть руку. Не дождавшись ответной реакции, нетерпеливо наклонился и поднял ошеломленную девушку. Перехватив запутанный взгляд, Малик сказал:

- Именно этого я и боялся. Не смотри так. Ничего не произойдёт. Ложись спать.

***

На утро Халима проснулась раньше него и приподняла голову с подушки, разглядывая спящего Малика в кресле. А после уронила голову обратно, зарываясь лицом в подушку. Если новый день должен был принести новые неприятные сюрпризы, хотелось подольше поваляться, чтобы быть готовой ко всему.

Выбравшись из постели, поспешно одела очередной повседневный костюм и незаметно покинула комнату. Набирая несколько раз безуспешно по номеру Азалии, она прошла на кухню. Получив утреннюю дозу своего кофеина, застала в столовой госпожу Гюлбери и отца Малика в скверном настроении.

- Проснулась, невестка, - сказал мужчина, взглянув на нее.

- Доброе утро, - поздоровалась девушка, избегая взгляда. Подобное считалось дурным тоном.

- Ты еще не слышала, да? Вчера полиция ворвалась в ваш особняк и подкинула твоему отцу порошок. Его забрали. А твоя мачеха в больнице. На нее напал кто-то, - сказал мужчина и Халиме показалось, что он наблюдал за ее реакцией.

Услышав это от другого человека, Халима побледнела. Может отец Малика замешан в ту же игру, от которой пытается ее отгородить Малик?

- Мы едем к госпоже Тамиле, - раздался безэмоциональный голос Малика. - Халима, готова?

- Сынок, куда вы ни свет ни заря? - всполошилась его бабушка. - Сядь, тебе кофе принесут, обсудите с отцом.

- Мы улетаем сегодня, бабушка. Халима навестит свою мачеху и мы уезжаем, - отрезал Малик и развернувшись, быстро ушел.

Девушка, боясь, остаться с его родственниками, ринулась за ним. Чувствуя на себя испепеляющие взгляды, вздохнула спокойно лишь на улице.

- Мы улетаем правда сегодня? - спросила она, когда села в автомобиль.

- У меня есть новости. Твоя сестра была замечена в аэропорту на рейсе в Испанию. Мы летим туда не только из-за нее. Мне нужно быть там, а тебя я не оставлю здесь.

- А кто? Кто с ней был?

- Не знаю. Ахмед сообщил пока только это.

В больнице было людно и Халима спустя полчаса стояла у палаты, в которой находилась мама Тамила. Замешкавшись у дверей, поправила белоснежный халат и крепче схватив букет, вошла.

Бледная женщина лежала с закрытыми глазами. Ее руки лежали вдоль туловища. Тусклые волосы обрамляли избитое лицо. Рассеченная губа дернулась, когда женщина открыла глаза. Халима поставила в пустую вазу цветы, ощущая взгляд мачехи на себе.

А после села перед ней. Взгляд женщины скользил с ее одежды на лицо и вновь на кольцо.

- Брак пошел тебе на пользу. Ты поправилась, - Голос напоминал протяжный скрежет двери.

- Как вы, мама Тамила? - спросила девушка и протянула руку, чтобы коснуться мачехи, но та с отвращением положила свою на живот.

- Не делай этого, девочка. Не мучай мою совесть еще больше. Видишь, Всевышний наказал меня сполна. - Усмехнулась горько женщина. - Я лишилась дочери. Мой муж был тираном, который убил мою единственную доченьку. Я закрывала глаза на многие его злодеяния и поэтому Бог наказал меня.

Халима молчала, глядя на страдальческое лицо женщины.

- Я не виню вас. Вы были такой же заложницей в этих стенах и его гнева, как я, как Айша, как бабушка и все остальные.

- Как? Как ты сломалась после того, что обрушилось на твою судьбу?

- Бабушка часто говорила, что терпение излечивает. Sabr'ka, вот что она говорила.

Халима улыбнулась грустно своим воспоминаниям. А из уголка глаз мачехи потекла слеза.

- Я настолько ненавижу тебя и твою светлую душу, что не могу заставить себя просить у тебя прощения. Уходи. Оставь меня.

- Это отец вас так?

- Ты никогда не звала его папой...

- Он не был им для меня. А все что делал для Айши, разрушил ее же смертью. Вы не ответили. Его взяли на сделке, где он продавал наркотики. У вас могут взять показания.

- Все что я хочу, это присоединиться к своей дочери. Уходи. Мой мир ждал меня в глазах Айши. Уходи! Ухо...

Глаза мачехи вылезали из орбит, тело забилось в конвульсиях. На крики сбежались врачи. Чьи-то крепкие руки схватили за плечи, привлекая к себе. Мама Тамила упала на подушку и не зашевелилась. Ярость и отчаяние в ее глазах сменились на пустоту и погасший навсегда свет. Линия жизни на индикаторе продолжала двигаться прямой линией и Халима издала недоверчивый шокированный возглас. Малик вывел ее в коридор.

- Она... она.. мертва... - шептала Халима.

- Ты не виновата в ее смерти. Посмотри на меня, - Малик крепко схватил ее за щеки, вынуждая взглянуть прямо в его глаза. - Это бы и так случилось. У твоей мачехи диагностировали рак четвертой стадии сердца. Я получил с утра ее карточку.

- Но она... умерла. При той правде и пустоте, я понимаю ее желание не жить...

- Хватит, Халима. Твоей вины нет. Эта женщина скрывала годами все злодеяния своего мужа. После выписки из больницы, ее саму бы заковали в наручники, как соучастницу. Будь готова. Мы уже вечером улетаем. Твоего папашу тоже перевезут в Испанию, как и дядю. Наши дела и проблемы сменят лишь страну.

Прижавшись к его груди, обняла его. Эти слова бальзамом ложились на ее израненную душу и совесть. И все же мысль, что теперь от их семьи не осталось ничего ранила как никогда раньше.

- У меня нет больше никого, Малик. Только сестра, которую похитили. Ты мое пристанище, за которое я держалась, даже когда тебя не было рядом, - шепотом сказала Халима, ощутив, как напряглось его тело.

- У тебя есть я, моя семья. Ты часть моего мира.

Последние слова осели на кончике ее языка пеплом. Что-то поменялось в их отношениях, даже если Малик отрицал.

***

Два чемодана катили по дорожке, которая вела в сторону ожидающего самолета. Мужчина держал их ручки одной рукой, а другой тянулся к паспортам и билетам, на которых мельком высветилась надпись: Испания.

На борт самолета поднялись Малик и Халима, оставив багаж работникам. Девушка успела откинуться в кресле, как мужчина сел рядом и помог с ремнями.

- Готова?

- К чему? К новой жизни?

- Может быть.

Халима улыбнулась и кивнула, взглянув на маленькое окошко иллюминатора. Ощутив, как мужская легла поверх ее, сначала взглянула на контраст их цвета кожи и размеров, а после на самого мужчину.

"Однозначно что-то изменилось", - с изумлением подумала Халима и осмелела настолько, что положила голову ему на плечо.