"деревья черпают силу от ветра, которому противостоят" × мевлана × ветреный

Порой время проходит за неделю столь быстро, но ощущается как один долгий год. Тепло покинуло стены особняка. Теперь его обитатели находились под сквозняками. Солнце перестало освещать этот унылый коттедж. В двух комнатах жизни оборвались и редкие гости стояли в центре, что-то, пытаясь, ощутить: то ли присутствие тех, кто покинул их, то ли заставляя себя еще больше страдать.

В жизни Халимы произошли вещи, которые она не приняла и старалась отключить память, отказываясь верить в то, что происходило. Но стоило какой-то мелочи промелькнуть перед глазами из прошлого, и в тот же момент слезы проливались градом. На сколько она была сильной, девушка не могла дать ответ. Но под "сильным" не подразумевалось становиться бессердечной, ведь сердце помнило каждую боль и каждую утрату записывала, запирая в маленький ящик.

Ранним утром девушка встала с кровати, словно оглушенная. Свесив ноги с кровати и уперев руки в одеяло, пустым взглядом всмотрелась в окно. Погода менялась и наступала весна. Та весна, в которой не будет сестры и бабушки.

Качнув головой, Халима переоделась в черный свитер и черную длинную юбку. Повязав траурную косынку, подошла к раковине. Подняв голову, увидела вместо зеркала пустоту. Вчера, в порыве гнева и отвращения, девушка унесла все зеркала из своей комнаты в погреб.

Бесшумно двигаясь по особняку, она старалась не смотреть в сторону комнаты сестры. Ее встретила тишина в гостиной и перед глазами всплыла картина из прошлого: вот Айша со смехом выбегает из своей комнаты, одетая, как всегда, безукоризненно для учебы в медицинском институте; бабушка сидит в гостиной с чашкой дымящегося кофе; сама Халима шла к ним, чтобы немного посидеть, прежде чем поедет к Хадиже. И втроём они начинали обсуждать: Айша язвить, Халима парировать в ответ, а бабушка устало разнимать.

Призраки прошлого не желали оставлять Халиму. Девушка судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Она осталась теперь одна. Все что осталось от них обеих - воспоминания.

"Мне бы давно следовало привыкнуть к одиночеству. Но, человеку, не свойственно ведь свыкнуться с таким, верно? Даже Робинзон нашел способ общаться", - подумала она с грустью, прикасаясь кончиками пальцев до кресла бабушки.

Глаза поднялись к стеклянным шкафам, где находились в рамках фотографии. На полке прибавились две: отдельные фото бабушки и Айши с черной лентой в углу.

Проведя ладонью по лицу, Халима отправилась на кухню. Отец распустил на выходные слуг и готовить было некому. Девушку это не заботило, наоборот, она могла занять теперь свою голову. И уставая вечерами, заваливалась прямо в одежде на кровать.

Нарезая овощи для рагу, застыла неожиданно, когда острый нож резанул по среднему пальцу. Небольшая капля кровь выступила и Халима так продолжила стоять, склонив голову, держа одну руку на ноже, а другую на помидоре.

Еще ребенком она слышала, что нет боли хуже, чем физической. Но повзрослев, Халима с готовностью могла поспорить с любым на этот счёт. Что могло унять зудящую и ноющую боль в области груди? Кто мог поднять камень, который лежал тяжёлым грузом на плечах? Как много вопросов и никаких ответов...

Продолжая готовить, ее взгляд каждый раз возвращался к ножу. Помешивая суп, подняла голову в тот момент, когда вошла пошатываясь мама Тамила. Женщина взглянула на нее неохотно. А после без слов прошла мимо, доставая из аптечки таблетки. Запив водой, мачеха не вернулась в свою комнату, из которой выходила лишь за таблетками. Еду Халима ей относила к дверям, не решаясь войти и оставляя на стуле перед комнатой. Женщина села с шумом на стул и стакан со стуком приземлился на стол.

- Для кого ты готовишь? - глухо спросила Тамила, но даже это было подобно воплю в тишине дома. Заметив, что Халима молчит и продолжает резать пучок кинзы, повторила: - Для кого ты готовишь? Никто это не ест. Одежда на тебе висит. А мне твоя еда не нужна. Не надо оставлять тарелки как собаке к моим дверям.

Правая рука не переставала нарезать зелень, а взгляд Халимы продолжал держаться за зеленые стебли. Позади мама Тамила шмыгнула носом.

- Моя доченька, моя принцесса любила этот суп, - с тихим всхлипом произнесла женщина и лишь это заставило замедлиться Халиму.

- И морковный сок натуральный, - прошептала Халима, бросая взгляд на прозрачную бутылку. В нем находился свежий сок.

- Зачем ты это делаешь? - звонко спросила женщина. - Почему специально маячишь перед моими глазами? Хочешь доказать мне, что ты жива, а моя дочь в могиле? Хочешь заменить ее? У тебя не выйдет!

Повернувшись к женщине, которая вскочила с места, Халима даже не стала удивляться вспышке гнева. Она словно впервые смотрела на свою мачеху. Одетая в огромный черный халат, женщина состарилась за эти две недели на два десятка лет. Под глазами залегли тёмные тени, лицо осунулось, а волосы тусклые и с сединой лежали беспорядочно на плечах. Гибель дочери подкосила Тамилу.

- Отдайте мне, - произнесла Халима и протянула руку за стаканом. Та не спешила. Девушка была уверена, что там вовсе не вода, а нечто более крепкое по запаху.

- Ты проклятье. - Со слезами прошептала Тамила. - Я ненавижу тебя. Ты отравляла мне и моей дочери всю жизнь. Ты была с детства мне памяткой о том, что я могу потерять дочь, как и твоя мать. Я терпела тебя больше тринадцати лет. Всевышний свидетель: я ненавижу тебя. Ненавижу настолько, что готова совершить грех. Но Айша бы этого не хотела. В детстве она говорила: "Мамочка, а почему ты не любишь Хали? Почему мне нельзя играть с ней?" Разве я могла ответить, что презираю дитя шлюхи?

- Моя мать не была такой, - сузила глаза Халима. - Я понимаю ваше горе, и я испытываю то же, что и вы. Но я не позволю порочить имя своей покойной матери.

- Ты? Ты испытываешь? - Мачеха разразилась зловещим смехом, который перешел в плач. - Что может такое жалкое существо как ты чувствовать? Ты была рождена, чтобы стать моим мучителем. Я ненавижу тебя. Пусть Всевышний удвоит все твои страдания! Это все из-за тебя. Это все ты! Из-за тебя нет моей принцессы. Это ты должна была лежать в ее могиле. Если бы не поменялись машинами...

Более вразумительных слов от нее не издавалось и мачеха села обратно, закрыв голову руками. Озадаченная Халима переваривала ее слова. Девушка даже не заметила те проклятия, которыми сыпалась женщина. Ее напрягли последние слова. Оттолкнувшись от шкафов, приблизилась к ней и коснулась до руки.

- О чем вы? Мама Тамила, вы что-то знаете? Почему вы так говорите? - спросила Халима с пересохшими губами.

Женщина удивила ее и застала врасплох, резко отняв руки от лица, и толкнув. Халима даже не успела среагировать, как лежала на полу в кухне. Мама Тамила выпрямилась и в ее глазах читалась лютая ненависть.

- Не трогай меня, жалкое отродье. Как ты смеешь оставаться в моем доме, когда из-за тебя она погибла?! Из-за тебя все беды! - кричала она, наступая.

Безмолвная девушка продолжала ошарашенно смотреть на нее, лежа. Она ожидала, что мачеха будет злиться и плакать, но меньше все ждала этой агрессии.

- Вставай, паршивка. Собирай свои вещи. Я выгоняю тебя. Мне не надо было позволять ему оставлять тебя еще мелкой в особняке. Ах, моя голова, где ты была? - мама Тамила наклонилась и схватила ее за руку, рывком подняв.

- Я не уйду никуда. Это дом моей бабушки, - хоть со слезами, но выкрикнула Халима. - Отпустите, мне больно!

- Ты уйдешь из этого дома! Ты уйдешь из наших жизней! Дрянь ты такая! Ты своей тьмой вырвала солнце из моего сердца. Ты забрала мой лучик, мою дочку! Проваливай, дочь *ляди, - мачеха подталкивала девушку в сторону гостиной.

Дверь особняка хлопнула и вскоре из проема появились фигуры отца и Дживана. Мама Тамила толкнула Халиму к ногам отцам. Девушка взглянула на мачеху через плечо, которая была на грани истерики. Она указывала пальцем на нее и глаза готовы были вылезти из орбит.

- Забери ее. Убери ее с моих глаз. Я ненавижу эту дрянь. Как ты привёл ее однажды, так и спрячешь ее от меня! - завопила женщина.

Отец не спешил сдвинуться с места. Халима дрожала всем телом. Запрокинув голову, она взглянула на мужчину, который смотрел на свою жену. Ей почудилось, что сейчас он встанет на ее сторону. Но стоило опустить голову к дочери, на лице появилось та же гримаса презрения. Он носком двинул по ее ногам и прошел мимо, будто подле него находился дохлый таракан.

Обойдя дочь, подошёл к своей жене, положив руки на ее плечи. Халима не слышала, что он говорит, но женщина вырывалась и продолжала кричать, чтобы девушку выставили за дверь. Дживан наклонился к Халиме и помог встать на ноги. Он мягко придержал ее за локоть.

- Я провожу вас до комнаты, госпожа, - прошептал он.

Чувствуя себя эмоционально истощенной, Халима вцепилась в его руки и позволила ему подвести до самой двери. Открыв дверь, он проверил комнату и только тогда выпустил ее. Девушка вновь оказалась в своей клетке. Те же стены, та же крыша. Как долго она сможет не угаснуть в этой комнате? Как долго сможет продержаться?

***

По белоснежной поверхности дорожками стекала кровь и капли падали на темный кафель. Стеклянные двери запотели, пока молодая девушка сидела в маленькой ванной. Черные длинные волосы липли к обнаженному телу. Ее глаза были закрыты. А руки свешивались с края.

Долгие минуты складывались в томительные часы. Халима вышла из ванной и бросила взгляд на свои руки. Причинять физическую боль себе было лишь коротким способом отвлечься. Обвязав вокруг нанесенных *ан бинтом, она уселась на кровать, со своим блокнотом:

"Солнце зашло за горизонт, и наступает адское время. Когда демоны встречают на половине пути грешников, чтобы заключить сделки, ценой в жизнь. И я заключила, когда вошла в этот особняк. Моим демоном является отец. Скажи, дневник, доверять ли голосам в моей голове, которые призывают дать отпор? Но не будет ли меня ждать кара?"

***

Тёмные угольные рисунки были разбросаны по ковру. Халима с особой сосредоточенностью сжимала кусок угля и выводила по ватману линии. Она никогда не понимала почему люди говорили, глядя на ее работы, что это рисунки, созданные большой фантазией. Нет, это не было фантазией. Это были ее чувства, запечатленные на холсте; взгляды на жизнь; то, как она себя чувствовала.

Тонкая рука схватила маленький кусочек бумаги и начала тереть, чтобы растушевать небо. Девушка заканчивала и перед ней на ватмане были: склон, неспокойное море и обрыв. На обрыве находилась маленькая белоснежная птичка без крыльев, которая не могла взлететь, но птица этого не знала и была в шаге от того, чтобы спикировать, впав в объятия водной стихии.

Ладони и пальцы Халимы были чёрными, а бумага закончилась. Девушка встала, чтобы отмыть свои темные руки. В поисках нужных листов, она вышла из комнаты и немного подумав, спустилась на первый этаж.

Сорок дней со дня похорон прошли, а чувство "замершей жизни" так и не покинуло Халиму. Она не переставала снимать траурные атрибуты, сомневаясь, что даже спустя месяц другой будет способна сменить их на прежние вещи.

В кабинете отца было тихо и стоял запах крепкого виски в купе с мужскими духами. Она знала, что еще днем отец принимал гостей и те после посиделок в гостиной, отправились сюда. Но так как время было уже за восемь вечера, Халима знала, что он сейчас находится в доме своего друга и не боялась быть пойманной.

Не найдя на полках заветную бумагу, Халима покрутила головой и приблизилась к отцовскому столу. Тут глаза девушки отметили, что та картина, которая прикрывала сейф, отсутствовала, а сама дверь приоткрыта. Она встала перед ней и недолго думая, потянулась, чтобы шире раскрыть. Игнорируя украшения и деньги, потянулась к бумагам. Ее паспорт, как и паспорта остальных членов семьи находились у него здесь.

- И зачем я копаюсь в бумагах, в которых ничего не понимаю? - проворчала Халима, смотря на одну папку, а затем на другую.

Решив положить все на место, не разглядела перед собой высокий стул отца, и документы вылетели из рук. Обреченно вздохнув, Халима наклонилась за ними. На глаза попалась открытая папка и с надписью: 《...опекунство..》

Остальная часть была прикрыта другими папками. Отложив все остальные, Халима схватила ту самую папку и уселась в кресло. Каждое прочитанное слово было подобно ударам ножам. Отец, который наказывал ее за каждую ошибку и "грех", кто обвинял в том, что она будет гореть в аду за свои прегрешения, сейчас упал в ее глазах. Новое имя отпечаталось в голове - Азалия.

Перед глазами маячили все больше документов и подтверждений. Каждый месяц круглая сумма отправлялась кому-то на личный счёт. Пролистав еще немного, Халима едва не ахнула. Она держала в руках заключение судебной экспертизы на молекулярном уровне.

- Это тест на отцовство, - прошептала Халима и всмотрелась в число - 99,99% вероятности.

Этого не могло быть! Кто эта Азалия? Как давно отец знал это и провернул? Кто эта девочка? Кем являлась ее мать. Нервно листая очередную кипу документов в поисках ответов на тысячу вопросов, Халима обнаружила документацию на покупку дома. Что-то подсказывало, именно там находилась его новоиспечённая дочь.

Заставляя себя вернуть все документы на место, Халима провела дрожащими руками по губам. Проверив все ли лежит на своих местах, она поспешно покинула кабинет, мысленно повторяя про себя тот самый адрес. Пересекая длинный коридор, который вел в сторону библиотеки, застыла, стоило увидеть как прямо навстречу идут четверо мужчин. Кровь отхлынула с лица, когда отец перевёл взгляд с нее на кабинет.

- Здравствуйте, - произнесла тихо Халима, обращаясь ко всем, но не встречаясь глазами ни с кем.

Она шагнула в сторону, пропуская их. Мужчины кивнули ей и также с почтительным интересом последовали за главой семейства. Девушка подняла глаза с пола, чтобы отметить взгляд одного из них. Халима узнала его. Именно тогда произошла встреча с ним и молодым человеком, когда родители с Айшей взяли их в гости.

Не успел он открыть рот, как Халима толкнула плечом дверь маленькой семейной библиотеки. Это было тайным местом сборов Айши, Халимы и бабушки. Чтобы привести свои мысли в порядок, девушка села в мягкое кресло и немного подумав, достала мобильный телефон. Она поискала на карте тот самый адрес и с огорчением узнала, что он находится фактически в конце города и в трех часах езды. Никто не выпустит ее из дома насколько долго. И крутила в голове планы. Ей нужно было узнать кто эта Регина и что это за дом. Не это ли узнала Айша? Не это ли она хотела ей рассказать?

Было так много вопросов, что девушка вскочила с места и начала ходить из угла в угол. Дверь библиотеки открылась и появился Дживан. Удивленная девушка обернулась к нему.

- Госпожа, вас зовёт отец, - от его тона Халима забеспокоилась.

- Он не сказал зачем? Хорошо, иду, -
Сказала Халима со страхом.

Взгляд охранника метался по библиотеки от книги до окна. Он продолжал молчать и не двигался. Халима решилась выйти из комнаты, но неожиданно Дживан шагнул прямо к двери. Выглядело так, словно мужчина не желал выпускать ее из библиотеки. Отведя взгляд от скомканных рисунков на столе, взглянул прямо ей в лицо. На его изможденном лице читалось сожаление.

- Меня накажут? - поинтересовалась Халима и сглотнула.

Дживан поджал губы и это было единственной реакцией, которую он себе позволил

- Нет.

- Вы врете.

- Я не желаю вам плохого, госпожа. Но для господина вы помеха...

Подобный ответ заставил ее вновь взглянуть на свою жизнь. Дживан был рукой отца и он знал все его планы. То, что он сейчас не отпускает, означает, что тот зол не на шутку. Халима подняла свою руку и отвела мужскую в сторону.

- Спасибо большое, - с мягкостью ответила девушка. - Дальше я сама.

- Меня назначили вас защищать, но я не способен это сделать, - вырвалось у него.

- Потому что вы бессильны против того, на кого работаете. Я пойду.

Ей удалось обойти мужчину и толкнуть дверь. Дживан с шумом вздохнул. Халима в какой-то степени понимала противоречивые чувства, которые душили охранника. Каждый шаг давался ее тяжелее прошлого. И вот, она стоит перед дверями его кабинета.

Внутри не оказалось никого, за исключением отца. Одетый в чёрную рубашку и такого же цвета брюки, задумчиво глядел на картину, с молитвой, которую повесил на законное место и сейфа больше не было видно. Тысячи бабочек порхали в ее животе, вызывая дурноту, пока она рассматривала отца.

- Закрой дверь, - приказал он и после добавил тем же тоном: - сядь!

Прикрыв за собой и сев, не смела даже издать писк. Отец с шумом встал из кресла и выпрямился. А после обернулся к ней, сжимая в руке бокал с виски.

- Скажи мне, когда ты позоришь не только свое имя, то задумываешься о том, что станет с тобой, когда об этом узнаю я? - вкрадчиво спросил он.

- Я не понимаю, отец, - ответила Халима и сжала нервно свою юбку пальцами.

- Не понимаешь? Я из года в год боролся с тобой. С тем, как Дьявол играет с твоей душой, и велась на его шептания. Ты не слушаешь меня, ты делаешь по-своему. Ты была рождена, чтобы самой утонуть в пороках, и завлекать в свое болото таких же грешников, - над последними словами он сам рассмеялся.

"Лучше бы ты кричал. Отец, ты пьян или сошел с ума?" - подумала Халима и скорее проглотила бы опиум, чем заговорила сейчас. Когда отец был в гневе, она знала чего ожидать от него. Мужчина перестал смеяться столь же резко, как и начал.

Взмах его руки и Халима успела увидеть вспышку металла на луче солнца. Короткая секунда и отец уже находился подле нее. Холодное лезвие коснулось ее шеи, и девушка обмерла от ужаса. Сглотнув, взглянула на него.

- Ты считаешь меня умнее себя? Я десятилетия прожил на этой земле, прежде чем ты появилась, жалкая дрянь, - прорычал он.

- Что я сделала? - спросила с дрожью Халима. Ей казалось, что если двинется даже на миллиметр, острие ножа войдет в плоть.

- Я все узнал. Узнал о твоих похождениях. Ты настоящая шлюха и не заслуживаешь того, на что я дал добро. Будь моя воля, то свернул бы шею прямо здесь и сейчас, - рявкнул он. - Но ты понравилась одному человеку, и именно он спасет твою шкуру.

- Что? Какой человек?! Отец, что...

Резкий удар по голове заставил ее замолчать. Затылок пульсировал и перед глазами заплясали звезды.

- Ты соблазняла нескольких мужчин. Шлюха вроде тебя была замечена с мужчиной, а он сам в одних брюках. Это в день свадьбы, на которую мы были приглашены. И в доме той семьи мне позже сообщили, что ты спуталась с тем мальчишкой. Но раз тебе все равно какой это будет, лишь бы имел член, то я все решил.

- Я ничего не делала! Ты не даешь мне никогда защитить себя! Ты веришь всему, что про меня скаж...

- Потому что знаю твое нутро! Я вижу насквозь твою *лядскую душу!

Халима всхлипывала, когда он от злости надавил на нож и девушке осталось вжаться в кресло, чтобы избежать опасности. Свободной рукой он вцепился в ее волосы и от того, как он дергал их, на глаза выступили непроизвольные слезы.

- Ты выйдешь замуж за Абдуллу. Он будет более чем рад забрать тебя хоть сейчас. Но твой суд только впереди. Как только ты покинешь мой дом, ты станешь его бедой. И если он за меня сделает то, о чем я давно мечтаю, то только спасу его от полиции. Никто не заслуживает, чтобы сидел за решёткой ради такой *люшки, как ты!

- Ты Дьявол! - прошептала она. - Ты на раб Божий. Ты выдаешь себя за верующего и..

- Нет, я еще хуже, - огрызнулся он и оборвал ее. - Они приедут завтра, чтобы надеть кольцо. А заберут тебя через неделю. Никакой свадьбы и никакого застолья. Ты даже этого не заслуживаешь. Пошла прочь с моих глаз! Прямо в свою комнату. И если ты за эти дни что-то выкинешь, как-то опозоришь меня, я разорву тебя на части.

***

Все листы были скомканы и изрезаны на мелкие кусочки. У окна во тьме стояла худая фигура словно призрак. Ее стеклянный взгляд застыл на уличном фонаре. Руки лежали на подоконнике. В какой-то миг девушка зашевелилась, чтобы набрать номер на телефоне. Два долгих гудка и по ту сторону телефон взяли.

- Алло, Хали? - сонный голос Хадижи звучал тихо.

- Прости, что так поздно, - безжизненным голосом ответила Халима. - Это важно.

- Слушаю тебя, - девушка была уверена, что подруга даже села в кровати.

- Отец решил выдать меня замуж, - едва она произнесла эти слова, как стало тошно. Прикрыв глаза, вздохнула, когда услышала грязные ругательства Хадижи по другую линию.

- Когда? Кто он? - спросила подруга.

- Ему за пятьдесят, хотя выглядит лет на тридцать пять. Он видел меня несколько раз. В первый раз, когда я мыла ковры. Бабушка тогда выгнала его. А второй раз у его родственников дома. Хади, что мне делать? - очень тихо и монотонно говорила Халима.

- Я буду у тебя завтра. Не телефонный разговор, хорошо?

- Они завтра приедут с кольцом...

- Вот бля*ь.. Я приеду с утра. Мы что-то решим. Хочешь, я попрошу папу поговорить с твоим?

- Это бесполезно. Мне никто не поможет. Я не могу убежать, потому что даже на другом конце света меня найдут. Я не могу отказаться, потому что он найдет еще кого-то. Меня никто не спасет...

- Пожалуйста, не говори так! Я пытаюсь думать...

Халима пустила слезу, услышав в голосе подруги сорвавшийся крик в плач. Она не переставала держать глаза закрытыми и вцепилась в телефон мёртвой хваткой.

- Малик! Позвони ему! - вдруг сказала Хадижа громко.

- Зачем? Что я ему скажу? - истерично рассмеялась девушка.

- Хали, твое молчание стоит тебе искалеченной жизни! Почему ты не говоришь ему как тебе плохо? И что виновен в этом он! Почему не зовешь его на помощь? Почему позволяешь себе тихо умирать, закрывая душу от всех?

- А что мне ему сказать? "Привет, Малик, я влюблена в тебя или твой образ, который сама придумала с детства? И отец, уже дважды пытается выбить мою любовь к тебе путем замужества?" Так ты себе это представляешь?! Или вот: "Забери меня! Спаси меня!" Зачем мне просить об этом, когда он не знает настоящую меня, кто не слышит мое сердце? Разве в этом есть какой-то смысл...

- Ложись спать. Как только наступит утро, я разбужу Мэдэна. Он привезет меня к тебе. Мы что-то решим. Иначе эта твоя свадьба станем моими похоронами.

***

Верная своему слову Хадижа подъехала на территорию особняка рано утром. Мама Тамила смерила ее презрительным взглядом и скрылась в своей комнате. Отца уже не было. Халима встретила подругу, которая накинулась на ее с объятиями. Девушка с силой ответила на это, и закрыла глаза.

Вместе они поднялись в комнату Халимы и устроились на кровати. Хадижа сняла свой белый пуховик, оставшись в сером тонком платье. В поисках варианта избежать этой помолвки подруга предлагала одну за другой безумные планы. Она то накрывала матом отца Халимы, то начинала кричать или же плакать.

Шум въезжающих машин заставил их обеих замолкнуть и подскочить к окнам. Халима побледнела, узнав среди вышедших из машин одного мужчину. Отец посмеивался со слов кого-то и кивнул в сторону особняка.

- Они тут! - запаниковала Халима.

- Будем действовать по ситуации. Даже если все сегодня получится, мы поговорим с этим старым хрычом и все разложим. Я сама найду его и поговорю, - сурово сказала Хадижа. - Нужно лишь подыграть.

Не прошли и двадцати минут, как за Халимой пришла мама Тамила. Она с отвращением взглянула на них обеих.

- Спускайся, тебя ждут, - произнесла мачеха и ушла.

Халима сглотнула и взглянула за поддержкой к подруге. Та кивнула и они обе покинули комнату. Девушка не стала переодеваться. Одетая в длинное бесформенное платье, спустилась вслед за Хадижей на первый этаж. Ноги несли ее вперед, а разум кричал - "убегай". Все инстинкты вопили о том, чтобы развернуться и уйти.

В гостиной находились четверо мужчин и одна пожилая женщина. С появлением девушек, Абдула встал. Он улыбнулся Халиме, когда как она сдержалась, чтобы ее не стошнило. Нервы были на пределе. Дживан стоял подле отца.

- Вот и наша красавица. Ну что, господин. Разрешаешь надеть кольцо? - со смехом и сидя на кресле спросила женщина.

Лишь короткий кивок от мужчины был знаком, что он услышал ее. Абдула, который для этого дня надел бежевую рубашку, потянулся к коробке с кольцами и потянулся к ее руке. Халима непроизвольно сжала правую руку в кулак, отказываясь разжимать.

Мужчина потянулся и обхватил ее запястье. Упрямо продолжая держать оборону, Халима проигнорировала красноречивый кашель отца и нервный смешок женщины. Никто и никогда больше не наденет на нее обручальное кольцо. Если это случится, то лишь от любимого человека.

Тогда мужчина потянул ее за другую руку и вложил в ладонь кольцо. Встретившись с ним взглядом, прочитала в его глазах немые вопросы. Она не станет облегчать ему задачу.

- Кольцо для моей невесты велико. Нужно другой размер, - подал голос мужчина, шагнув назад.

- Да, да. У нашей красавицы тонкие пальчики, - поддакнула пожилая женщина.

Халима, закипая, отошла к Хадиже. Подруга с красными щеками положила руку на ее дрожащую и сжала. Эта поддержка была необходима ей, чтобы не швырнуть кольцо прямо в лицо этому мерзкому человеку и убежать в свою комнату. Но на кону были нераскрытые тайны отца.

Девушка выпрямилась и посмотрела в сторону отца. Встретившись взглядом, она одарила его изучающим блеском в глазах.

"Что же ты скрываешь, отец? Почему ты так быстро пытаешься избавиться от меня? Ты не можешь убить меня, чтобы тобой не заинтересовались. И ты решил меня выдать замуж. Зачем? Для чего? Я все равно узнаю!"