Той же осенью я пошла в школу.
Помню, как волнение переполняло меня в тот ранний осенний день. Я стояла на пороге нового мира, окруженная незнакомыми лицами и звуками. Шумная толпа сверстников, которые, казалось, уже знали, что делать и куда идти, заставляла сердце биться быстрее. Я надеялась, что здесь найду новых друзей и узнаю много интересного.

Но школа стала для меня чистилищем.
Каждый день начинался с волнения, и я невольно погружалась в мрачные мысли. Это напоминало закрытый круг, где один неверный шаг мог вызвать осуждение. Я пыталась наладить общение, но вместо этого сталкивалась с холодным отношением одноклассников.

Я каждый вечер возвращалась домой с тяжёлым сердцем, обдумывая, как измениться, чтобы вписаться в эту непривычную социальную среду. Из-за неуверенности я стала замыкаться в себе.

С каждым днём я убеждалась, что настоящая дружба – это не то, что можно найти на улице или в школе.
Это дар, на который способны немногие.
Потом начались проблемы со зрением. Мне прописали очки, и после этого чистилище превратилось в ад.

Постоянные насмешки в мой адрес, меня дразнили все кому не лень.
Каждое утро, как только входила в школу, меня встречали насмешливые взгляды и ехидные реплики. Словно у них не было других дел, кроме этого ядовитого комедийного шоу, где я играла главную роль.

Сначала я пыталась игнорировать эти насмешки, надеясь, что они отстанут, но с каждым днем становилось все труднее сохранять спокойствие.
Мне начинало казаться, что, возможно, именно я виновата в том, что стала мишенью для насмешек. Моя неуклюжесть, или может быть, я просто была не такой, как все.

Эти мысли вились в моей голове, как ядовитые змеи, понижая самооценку.
Я была гадким утенком и старалась быть менее заметной, слиться с окружающим миром, растворится в нём.
Каждый раз, когда я смотрела в зеркало, внутренний голос шептал: "Ты недостаточно хороша". Это ощущение было едким, и разъедало внутри всё словно кислота...

Проходя мимо зеркал, я стремилась не задерживаться взглядом на своем отражении. Окружающие проходили мимо, занятые своими заботами, и мне казалось, что их взгляды подмечают все мои недостатки. Я думала, что если буду достаточно тихой, достаточно незаметной, то, возможно, меня меньше будут задирать.

Я пыталась поговорить с мамой об этом, рассказать ей о своих проблемах, но ей было не до нас.
Она старательно делала вид, что нас с сестрой не существует. Как страус, который прячет голову в песок.

Я намекала ей о своих переживаниях, о том, как трудно мне бывает справляться с некоторыми ситуациями. Но она лишь машинально кивала, уставившись в окно, будто искала там ответ на свои собственные внутренние тревоги и переживания.

Я обращалась к ней за поддержкой, искала в ее глазах понимания, но вместо этого как будто наталкивалась на глухую стену.
Мама ушла в себя, закрылась в своём внутреннем мире, куда нам не было входа.
Словно мы были призраками в собственном доме или призраком стала она.

Временами мне хотелось встать и воскликнуть: «Мама, мы здесь!» Но мы оставались в тени её отчуждения.
Я уже не ждала, что она откроет свои объятия. А потом и вовсе перестала искать у неё утешения.