Beta: Energy_vampi
Collage: Anetta_Fox

Collage: Energy_vampi

      Во входящих мессенджера уже как неделю висело это ни к чему не обязывающее «Приветики», на которое я никак не решалась ответить. Дженни сама тоже не спешила что-либо ещё писать, хотя часто была онлайн и видела пометку «Прочитано». 

      Нервно поправив одеяло с ноутбуком на коленях, я перешла на её профиль, рассматривая в ленте последние публикации, сделанные в каких-то кафешках либо павильонах.

      Фото профиля украшала новая аватарка, которую девушка опубликовала вчера около двенадцати ночи. Там, на спортивной площадке, расположенной на пляже, прямо у тёмной воды, Дженни свисала с турника вниз головой, к её щеке языком тянулся золотистый ретривер, чей хвост на фото был смазан, так как он наверняка вилял им очень быстро от радости.

      Рёбра Ким-младшей выглядывали из-под белого кроп-топа, а волосы едва не касались песка. Отчего-то я невольно залюбовалась этим кадром. Хотелось рассмотреть его как можно ближе, настолько, что я, сама того не понимая, представила себе, что могла бы оказаться на этом пляже с ней, что сама могла бы сделать для неё такой снимок. И наверняка нам было бы весело.

      Листая фото девушки, я вглядывалась в каждую так, словно хотела уловить в её мимике, которая была самой искренней, что я когда-либо видела, хоть что-то фальшивое, ненастоящее, хоть что-то от её старшего брата. Однако эти параноидальные попытки были тщетны. Да, в лице Дженни проглядывались едва заметные общие черты, связывающие их семейство, но если не знать, что Дженни и Тэхён родственники, то догадаться об этом почти невозможно.

      Тут она стоит у ограждения на пирсе, раскинув руки, а сзади её обнимает какая-то девушка, точно они пародировали сцену «Титаника». Дальше она стоит у стены какого-то здания, обнимаясь уже с другой девушкой, которая держала под коленом её ногу. У девушек на головах были картонные короны из Burger King, а на лицах медицинские маски. Наверняка фото было сделано в период пандемии.

      И ещё десятки фотографий и все с разными девушками… Отсюда и покоя не давали мысли, кем же сейчас является Дженни Ким: просто общительной девчонкой или, как старший брат, чересчур любвеобильной?

      Кнопка «Далее» не кликнулась тогда, когда передо мной предстало одиночное селфи. Дженни была в чуть приспущенных на переносице солнцезащитных очках с леопардовой оправой, её мокрые волосы хаотично огибали линии шеи, а сама она сидела у какого-то уличного бассейна в салатового цвета бикини, открывающем небольшую грудь достаточно, чтобы залипнуть именно на эту области её фигуры.

      За острым плечом чуть размыто поблёскивало огромное зеркало, в котором отражалась довольно рельефная для телосложения девушки спина, а ниже был виден зад в таких же салатовых стрингах. Она сидела на коленях, вытянув губы трубочкой, пока компания её друзей плескалась в воде.

      Неосознанно, но я всё же разглядывала, затаив дыхание, чёткий контур пухлых губ, маленький и оттого аккуратненький носик и её милейшую родинку под левой бровью. Словно стыдясь, я намеренно старалась не опускать глаза ниже или, не дай бог, вновь взглянуть за её плечо. Казалось, сделай я это, и всем всё непременно станет понятно, даже несмотря на то, что в комнате я была одна.

      И всё же под напором чего-то нового, другого я опустила глаза, жадно впиваясь взглядом в острые ключицы и крепкие плечи. Я рассматривала каждую деталь: каждый шов бикини и каждую родинку на открытых участках её тела. Каждый изгиб её груди, что была чуть больше моей собственной. Каждую венку, что сквозь смуглую кожу светилась нежно-голубой линией. И ни единого изъяна: либо Ким была на «ты» с ретушью, либо действительно была идеальна.

      Странность этой ситуации разорвал в клочья видеозвонок Югёма, который Дискорд вывел поверх этой фотографии. Я даже вздрогнула, словно меня поймали с поличным занимающейся какими-то непотребствами. Хотя я бы не назвала разглядывание фотографии младшей сестры своего бывшего чем-то вроде эталона нравственности.

      Заправив разлохмаченные волосы за уши, я приняла вызов Югёма, и тут же улыбнулась, словно только что не была занята чем-то странным.

      — Ас-саляму алейкум! — Ким буквально заорал в монитор ноута, при этом светясь от счастья. — Кошка моя, ты не представляешь, чё сегодня было!

      Я улыбнулась ещё шире, понимая, что сейчас мы погрузимся в мир их с Марком отношений, где я должна буду выступить в качестве психолога, таролога, экстрасенса.

      — Ну, давай, добей меня, — рассмеявшись, я села поудобнее, притянув ноутбук ближе.

      — Короче, мы были у него дома, где нормас так зарубились в Мортал комбат на плойке. Марк психовал, что у него не получается выиграть бой. И поэтому он пытался меня отвлечь, то тронет, знаешь, так нежно, то засосёт в шею, причём жестко!

      — Та-а-к?.. — мне не оставалось ничего, кроме как поддакивать другу, создавая впечатление, словно я целиком и полностью была в этом диалоге.

      Хотя у самой мысли были далеко от Югёма и Марка. Дискорд поделил вкладку с Фейсбуком, где всё ещё было открыто то самое селфи Ким-младшей.

      Дженни была красивой. Обычно, находясь рядом с такими девушками, невольно начинаешь искать в себе какие-то минусы, как бы сравнивая себя с ними. И я сейчас искренне не понимала, какие могли быть проблемы у этой девушки с мужским полом, о которых Ким трещала тогда, в автобусе, и как к этому вообще была причастна я, раз уж она, не стесняясь, выдала мне эту информацию в лоб, да ещё и в общественном месте.

      Однако, свернув селфи и перейдя в альбом «Фото профиля», где коллажем выстроилось всё содержимое, я вдруг поняла, что ни на одной из пятидесяти четырёх фотографий не было фото с парнями. Ким словно жила чисто в женских компаниях. Даже фоток с братом либо же отцом не было. Только она и её подружки, что казалось чем-то странным.

      Словно под гипнозом, я снова открыла селфи Ким в купальнике, совершенно не слушая Югёма, который рассказывал подробности его вечера с Марком во всех красках. Моё внимание только сейчас привлекли комментарии к этому фото, которые я почему-то не сразу заметила, хотя панель с ними открывалась сразу с публикацией справа.

      Некая Пак Чеён двадцать девять недель назад написала: «Считаю, твоя PpeuPpeu кончит, как увидит это», а Ким Джису добавила: «Это визуальный оргазм!»; ответом этим комментариям послужил странный смайл, прикладывающий указательный палец к губам, призывая участниц ветки комментариев замолчать.

      — А потом он жёстко отсосал мне, представляешь?! — Югём едва ли не визжал, рассказывая кульминацию своего вечера.

      — Чего?! — не то Югёму, не то в ответ комментарию Пак Чеён вскрикнула я, вытаращившись в ноут так, словно впервые видела его.

      — Да-а-а, детка, именно так, — вид Югёма был чересчур самодовольным, оттого начал кривляться, показывая различные жесты типа он звезда азиатского рэпа. — А ещё мы поговорили насчёт наших отношений. Марк извинился, сказал, что встречаться со мной не было его тайной, просто он не любит трепаться и всё такое. Короче, мы в Инсту фотку совместную запилили, я там в щёку его целовал, и он подписал её как «My BF» с фиолетовым сердечком! Только я хз, что значит «BF»: типа бэстфренд или бойфренд, но спросить зассал. Ну и фиолетовое сердечко мне тоже непонятно. Чё это значит вообще? Я слышал, что фиолетовые сердечки — это глубокая ж… ой, френдзона, а красные — это уже любовь. Сука… Как я должен это понимать, блять?

      Не знаю, почему, но у меня случилась истерика от смеха. Югём всегда был паникёром и на тех местах, где обычный человек не заострит своё внимание, он всегда найдёт, к чему придраться. Парень зачастую искал скрытый смысл там, где его и не было вовсе, может, оттого охотно верил в «магию» таро и экстрасенсов.

      Такие ребята, как Югём, обычно, когда у них не залаживаются с кем-то отношения, с отвращением, полным пафоса, говорят: «Всё понятно, Господь на Козерогах решил отдохнуть». И на этом, как правило, всё заканчивается. Никто даже возразить ничего не может.

      И хоть Югём не любил Козерогов, Скорпионов он считал самым сексуальным знаком Зодиака. Потому что сам был Скорпионом и тут даже аргументы не требовались. Может, какая-то часть наших ментальных бед всё-таки шла от характеристик наших знаков Зодиака?

      Наконец просмеявшись, я поспешила успокоить друга:

      — Не переживай, если ты на этой фотке целуешь его, то смысл публикации вложен правильный.

      — Ладно, уговорила, поверю, — капитулировал Ким, поднимая руки. — Чё там у тебя-то? Сестрёнка дятла этого ещё не дала о себе знать?

      За что я обожала Югёма, так это за то, что он всегда был на моей стороне. В какой бы заднице я ни была.

      Когда моя собственная мать, узнав о том, что Тэхён бросил меня, сказала, что я сама виновата, Югём всё это время был рядом и ни в коем случае не обвинял меня. Он вытирал мои слёзы, ходил со мной по клубам, пил до потери памяти и безостановочно твердил: «Ты просто космос, детка». И за это я была безумно благодарна ему. За поддержку, за внимание и за постоянно новые прозвища Кима Тэхёна, от которых в приступе смеха живот болел.

      — Знаешь, нет. И я не понимаю этого, — цокнув, я откинулась спиной на изголовье кровати. — Хотя, должна признать, она сильно изменилась. Красивой такой стала.

      — Секси? — Югём игриво повёл бровями, постучав пальцами по краю своего ноутбука.

      — Ну… — я на миг замялась, а потом, всё же сдавшись, призналась: — Ещё бы.

      — А прикинь замутить с ней, чтобы Тэхён вообще охренел?

      — Эй, нет, ни в коем случае! — запротестовав, я едва не подпрыгнула на месте, притягивая ноутбук ближе. — Я никогда никем не воспользуюсь, чтобы насолить другому человеку. Это низко, Югём. Дженни этого точно не заслуживает, а что Тэхён… Да в жопу Тэхёна.

      — Ну моя, ну моя, — протянул по ту сторону экрана Ким. — Горжусь.

      Помолчав с секунду, я решилась поделиться с другом мыслями насчёт селфи Ким и комментариев к нему:

      — Слушай, у неё на аккаунте есть одна фотка… В общем, эту фотку прокомментировала её подружка, цитирую: «Считаю, твоя PpeuPpeu кончит, как увидит это». И я не знаю, почему-то думаю, что это про меня, но это такой бред, на самом деле.

      — «ПыПы»? Типа от «Пранприя», что ли? — Югём всерьёз задумался, а после, сам в то с трудом веря, заключил: — Хотя знаешь, в этом что-то есть. «Пранприя» на корейском же звучит приблизительно как «Пыранпырия».

      Я сама не знала, что хотела услышать от друга, если честно. Я не могла спокойно воспринимать саму Дженни как обычного человека. Сам факт того, что она была младшей сестрой моего бывшего, не сулил ничего хорошего. И, что ещё постыднее, именно от её задницы я не могла глаз оторвать в том злосчастном автобусе. Должно быть, мне гореть за это в Аду, да ещё и в таком котле, который будет окружать множество людей, терзая мою интровертную сущность.

      Чего я ожидала от этой девушки? Дружбы? Или, может, неловкость я испытывала лишь потому, что она смогла привлечь меня? И хоть я не была зациклена на мужчинах, девушки всё же довольно редко, но попадали в моё поле зрения. Однако Дженни Ким буквально обрушилась на него, когда упала на мои колени и заключила меня в цепкие объятия, совершенно ни о чём не беспокоясь.

      Внутри мысли о неправильности разрушали, набатом били по вискам, призывая меня прийти в себя, взглянуть на Дженни трезво и не фантазировать себе то, чего в действительности, возможно, не было.

      Может, какие-то знаки я всё же сама выдумывала? Может, некая «ПыПы» была и не я вовсе? Может, Дженни действительно была просто дружелюбной и общительной девчонкой? И, может, я просто хотела ей нравиться совсем не по-дружески? Оттого с неистовой жадностью рассматривала её фото, всякий раз отмечая, как же она похорошела и как бы я была рада, если бы мы встретились тет-а-тет и рассказали друг другу, кто чего хочет?

      — Короче, напиши ей да узнай, чего булки мять. Встреться с ней, может, интересного чего сообразите на двоих, — Югём лукаво подмигнул мне, прохрустев пальцами, а после добавил: — Тем более, если ты об этом думаешь, значит, её появление что-то да значит для тебя, иначе бы не ёкнуло.

      Стыдно признать, но Югём тут был прав. Если я думаю о ней, значит, это не просто так. А не «ёкало» у меня уже несколько лет — даже в отношениях с её старшим братом.

      — Я не знаю, что ей написать… — как-то жалко выдавила из себя я, надув губы.

      — Не скули. Берёшь и пишешь: «Привет, сексуалка, давай посексим?», и всё. Раз, раз и готово. Ой, мне Марк звонит, прости, пожалуйста, но я должен ответить. Всё, давай, удачи, я верю в тебя! — и, после того как я вымученно помахала в вебку, Югём показал большие пальцы и отключился, оставляя меня наедине с тем самым роковым селфи.

      Дженни была онлайн, словно ждала именно моего сообщения. Я перешла в её профиль, втыкая взволнованным взглядом в аватарку и шапку над ней, на которой красовалось фото золотистого ретривера, смешно закусившего верхнюю губу нижним рядом слишком ровных для собаки зубов.

      И всё же, немного поразмышляв, я наконец-таки приняла запрос Ким на добавление в друзья и тут же перешла в диалоговое окно.

      Я печатала начало сообщения и тут же стирала его, не зная, что в итоге ей сказать. И так продолжалось ещё около десяти минут, пока меня не прервал тихий и кратковременный звон, оповестивший о входящем сообщении в диалоге.

      Ruby Jane:
      «Ты так долго печатаешь,
      что мне кажется, будто не знаешь,
      что написать»
      23:46PM

      Я тут же хлопнула себя по лбу. Ну какое позорище, Господи. Щёки тут же обдало жаром от неловкости, и я уже хотела плюнуть на всё и ответить что-то в духе «Тебе показалось», однако вмиг взяла себя в руки, не позволяя сделать то, о чём могла бы потом пожалеть. Пальцы на ощупь нашли клавиатуру, и ответ сам ворвался в диалог.

Me:
«Я просто и вправду не знаю, что
написать, хотя хочу это сделать, прости»
23:48PM

      Понятно мне было одно: в этой беседе Дженни была главной, потому она ответы присылала моментально, совершенно не задумываясь, что именно хочет написать мне.

      Она просто прочитала моё сообщение сразу, не выходя из диалога, и поспешила написать свой ответ на него, чего никогда не делал её брат. В отличие от Дженни, Тэхён мог сутками игнорировать мои сообщения, пока играл за компьютером в «CS:GO» или, читая их, не давать ответа, прикрываясь тупой фразой в духе «А что я должен на это ответить?», доводя меня до очередной истерики.

      Чёрт, за эти глупые сравнения брата и сестры хотелось влепить себе отрезвляющую пощёчину, — настолько они были не к месту. Я должна была уже наконец вытеснить Кима из своих мыслей хотя бы из уважения к его сестре, с которой не без труда всё же решила пойти на контакт.

      Ruby Jane:
      «Тогда, может, встретимся?»
      23:48PM

Me:
«Когда и где?»
23:48PM
 

   
      Ruby Jane:
     «Завтра вечером у меня?
      Адрес скину»
     23:48PM

Me:
«Ок»
23:49PM

      И на этом всё. Это было гораздо проще, чем я думала. Больше боялась, глупая. Я была безумно благодарна Дженни за то, что она взяла ситуацию в свои руки и не дала мне наделать глупостей.

      Сама же я, убирая ноутбук, ощутила дрожь в теле и липкий пот, выступивший на ладонях в сопровождении с холодом на ступнях. Мой желудок начал жить своей жизнью, оттого меня даже немного мутило. И тем не менее я была по-настоящему рада.

      В мыслях уже всплывала счастливая улыбка Дженни и её звонкий смех. Я искренне рассчитывала, что поступала правильно и её поведение понимала верно, а не накрутила себе всякого.

      Отчего-то на эту девушку хотелось смотреть именно как на девушку, которой всё нутро тянулось соответствовать, а факт её родства с бывшим хотелось стереть в хрустальную пыль. Потому что это родство, как минимум, было всего лишь родством, и, как максимум, оно не имело никакого значения, по сути.

      Лёжа на мягкой подушке, я не могла успокоиться от волнительно пылающего в груди предвкушения. Завтра — встреча с Дженни. С каждым вдохом мои мысли словно переплетались, всё больше затягивая в будоражащую паутину сомнений, которые с трудом удавалось пресекать.

      Свет ночника в комнате буквально танцевал, создавая тени, которые будто отражали всю мою внутреннюю неразбериху.

      Как бы я ни пыталась наконец разложить по полочкам свои чувства, они вечно ускользали, как утренний туман, стоило только едва-едва ухватиться за их хвост. Какое-то смущение и одновременно радость накрывали меня, а под ними в то же время таились страх и неопределённость.

      Засыпая, я чётко ощущала, как моё собственное сердце билось в унисон с ожиданием завтрашнего вечера.

      Той ночью мои фантазии о Ким-младшей плавно сливались с реальностью, а в комнате, вместе с этим, точно звучал шёпот встречи, которая ещё не состоялась.

      И в этой тишине я неосознанно надеялась, что, возможно, именно завтра в поведении Дженни и моих смешанных чувствах всё станет яснее.

* * *

      Бестолково переминаясь с ноги на ногу, стоя напротив калитки двора Ким, за которой расположился частный одноэтажный дом, я чувствовала себя крайне глупо. Держала в руках пакет с пирожными «Красный бархат» с клубникой, которые почему-то казались мне одной сплошной нелепостью. Словно я на свидание пришла… Ещё и накрасилась перед встречей с этой девушкой да нарядилась в твидовое мини-платье нежно-розового цвета. И ведь заморочилась же, даже волосы уложила…

      Дженни Ким жила в самом старом округе Сеула — Сохон, расположенном к западу от дворца Кёнбоккун. В этом округе был больше «народный» колорит: множество современных частных домов тесно соседствовали с редкими ханоками, а разделявшая их узкая улочка уходила куда-то вниз. Хотя в Сохоне было не так много ханоков, как в Пукчхоне, в нём не было высотных зданий, оттого ощущения внутри от района были тёплыми.

      Я словно попала в деревушку, густо заселённую растениями и людьми, редко выходящими на улицу. Иначе я не могла объяснить наличие в квартале Тонги-дон только лишь звуков едва колышущейся листвы и ни одного шороха автомобильных шин, что уж говорить о людских голосах. На часах было около семи вечера, а Тонги-дон словно уже спал, скрывая свои улицы, подобные тоннелям, от внешнего мира.

      Во времена династии Чосон именно через Тонги-дон чиновники Верховного суда ходили на работу, а торговцы и ремесленники открывали в нём магазины, образуя ныне существующий рынок Тонгин.

      Должно быть, оттого здесь и было так тихо. По корейским поверьям Сохон-гу на закате сливался с тенями прошлого, когда к подножию горы Инвансан спускались призраки минувших поколений, чтобы хотя бы несколько мгновений побыть на родной земле.

      И всё же, постояв ещё пару минут у калитки, пытаясь собрать всю свою решимость в кулак, я наконец нажала на звонок, расположенный на кирпичном столбе, разделявшем калитку от ворот.

      Я не понимала, что забыла здесь и для чего вообще пришла. Хотела оборвать все нити, связующие меня с Тэхёном, а сама едва ли не на радостях к его сестрице в гости понеслась сломя голову. Что мне нужно было от Дженни, я не знала. Может, поплакаться в жилетку? Рассказать ей о том, какой у неё брат мудак? Или что?

      В какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне не хватало простой женской поддержки и, наверное, просто общения. Югём неплохо справлялся с ролью моего лучшего и единственного друга, но… порой хотелось простого женского общества.

      Калитка открылась, пропуская меня внутрь, а я, закрыв её за собой, с опаской осматривалась по сторонам, точно вот-вот из кустов выскочит Тэхён со своей сестрой, крича «Попалась, идиотка!» и тыкая в меня пальцами.

      Отчего-то только сейчас в голову ударила мысль: несмотря на то, что Тэхён жил по другому адресу, семейство Ким просто могло переехать и сейчас всем своим составом находиться внутри жилого помещения.

      Сердце отчего-то с ужасом заметалось в груди, болезненно сжимаясь и крича о том, какая я дура.

      Вмиг захотелось развернуться, сбежать и больше никогда сюда не возвращаться. Теперь волнение было далеко не щекочущим, а свербящим где-то в области солнечного сплетения. Оттого я, замерев на месте посреди бетонной тропинки, разделяющей равномерно стриженый газон, была готова вот-вот опуститься на колени и закрыть лицо руками. Только бы не видеть Тэхёна, только бы не сталкиваться больше с унижением.

      Прижав к себе пирожные, я в растерянности поджала губы, осматривая кустарники барбариса и ежевики, раскинувшихся по обе стороны от тропинки.

      Сама начала это. Сама от задницы Ким-младшей взгляд отвести не могла. Сама признала её довольно красивой и привлекательной. Сама фотки её разглядывала. Сама написать ей хотела. Сама ответила на её сообщение. Сама согласилась с Югёмом, что она сексуальна. И сама хотела…

      — Ты чего застряла? Всё хорошо? — из мыслей меня вырвал обеспокоенный голос девушки, которая вышла на крыльцо, чтобы убедиться, что я не заблужусь и встретить меня.

      Я затравленно оторвала взгляд от барбариса и, встретившись с обеспокоенными миндальными глазами, тут же успокоилась. Взгляд Дженни словно подорожник приложил куда-то внутрь меня, отгоняя подступающую паничку. Моё тело тут же отторгло напряжение, а ноги сами сделали шаг навстречу девушке, которая, сойдя с крыльца, точно с пьедестала, подошла ко мне и крепко обняла в приветствии.

      И я будто ощутила себя тёплым одеялом укрытой. Крепко обнимая девушку в ответ, впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. Вдыхая исходящий от неё запах жасмина, была готова верить ей, не знаю, почему вообще.

      Заметив дрожь в моём теле, Дженни отстранилась, по-прежнему обнимая за плечи, а после, поняв, что со мной что-то не так, обеспокоенно заключила:

      — Господи, ты вся дрожишь, пойдём в дом.

      Отчего-то рядом с Дженни я была какой-то ведомой. Становилось трудно говорить и дыхание замирало. Непонятно было, что за воздействие на меня оказывало общество Ким. Я вмиг расслабилась, стоило только увидеть Дженни и прикоснуться к ней. Она словно этим объятием вытеснила из меня всё плохое, что было посеяно её старшим братом.

      Мы оказались внутри просторного дома, где, сняв обувь, прошли в кухню. В помещении приятно пахло имбирём и корицей. Посреди кухонного стола расположился пузатый стеклянный чайник, из которого клубился пар от масалы.

      На кухонном гарнитуре виднелись остатки беспорядка, вызванные готовкой, которую наверняка организовала сама Дженни. Стены кухни в принципе выглядели довольно уютно в кремовых тонах и с большим мягким ковром под столом, за которым стояли стулья на шесть персон.

      — У тебя очень уютно, — переминаясь с ноги на ногу, как-то неуверенно сказала я, всё ещё держа в руках пирожные, о которых совершенно забыла. Дженни широко улыбнулась, наконец забирая у меня пакет и ставя его на стол.

      — Хочешь, покажу весь дом? Или сначала поужинаем? Я приготовила пасту с грибами, очень старалась ничего не спалить, — довольно смущённо протянула она, едва покраснев и спрятав руки за спину.

      — Тогда я бы хотела сначала поесть твоей пасты, — наконец я улыбнулась, полностью расслабляясь в этой непринуждённой между нами атмосфере.

      Помыв руки, я помогла Дженни накрыть на стол, и мы сели ужинать.

      Отваренные до состояния аль денте феттучини были великолепными в сочетании со сливочной пастой с грибами и курицей. Признаюсь, настолько вкусной пасты я никогда не ела. Питалась же в основном традиционными тайскими блюдами, из которых просто обожала острый том ям и массаман-карри. Поскольку я жила с родителями, мысли о готовке редко занимали мою голову, — всем руководила мама, на мне же была только уборка. Может, оттого готовить я не умела, а в руках могла держать только пылесос, но никак не кухонный нож.

      Почему-то именно в этот момент я вновь вспомнила фотографии Дженни с девушками, о которых так хотелось спросить, но как это сделать, я не знала, оттого выдала первое, что пришло в голову:

      — А где твоя собака?

      — Нала с Тэхёном, — как-то виновато ответила Дженни, будто извиняясь за упоминание мужского имени. — Можем завтра пойти погулять с ней вместе, если хочешь. Я вас познакомлю. Уверена, ты ей понравишься.

      Какая-то неловкость сгустилась над нами, мы обе не знали, что сказать друг другу. Даже общительная Дженни сконфуженно доедала лапшу, пристыжено пряча взгляд. Видно было, что она сама не хотел напоминать мне о своём брате.

      Однако когда мы закончили ужин, я поблагодарила её за пасту, сказав, что всё было очень вкусно, чем очень растрогала Ким, которая буквально сияла, улыбаясь. Убрав со стола, мы решили, что чай выпьем позже, оттого Дженни, взяв меня за руку, повела по комнатам, заглядывая в каждую.

      Оказалось, дом состоял из гостиной, кухни, ванной и одной спальни и был куплен госпожой Чхве — мамой Дженни, — чуть меньше полугода назад. Оттого девушка вернулась в Сеул для поиска работы. Выяснилось, что Ким окончила школу в Пусане и решила взять перерыв от учёбы, чтобы хорошо подумать и решить, куда она действительно хочет поступить.

      Зайдя в спальню девушки, я удивилась её стерильности. Было слишком чисто, нигде не лежала одежда, даже на столе книги были сложены в одну идеальную стопку.

      Дженни опустилась на край кровати, заправленной лиловым мягким пледом, и, внимательно смотря на меня, севшую на стул у письменного стола, сказала:

      — Я очень рада, что ты приехала ко мне, правда. Не представляешь, как сильно я хотела встретиться всё это время, а тут на тебе — прямо в автобусе словились!

      Ким звонко рассмеялась, словно не верила собственным словам, а потом откинулась на кровать, положив руки за голову.

      — Я тоже рада провести с тобой время. Хотя, если честно, немного испытываю неловкость, — потупив взгляд, я посмотрела на девушку, розовая футболка которой чуть задралась, оголяя плоский живот.

      — Всё из-за Тэхёна? — как-то глухо прозвучал её голос.

      — Наверно. Ты же сама всё понимаешь. Для меня было большим удивлением, что ты при виде меня из автобуса не убежала, а наоборот — тянулась ко мне, да так, будто мы всю жизнь дружили.

      — Разве я должна тебя избегать просто потому, что вы расстались с моим братом?

      — Ну, нет? — я начинала чувствовать себя глупой, ибо сама не понимала, что вообще несла. — Просто бывшая твоего брата и всё такое…

      — Лиса, — Дженни вновь села на кровати и серьёзно посмотрела на меня, — ты ни в чём не должна себя винить. Ну расстались и расстались, бывает. Люди каждый день то расстаются, то вновь вступают в отношения. Это нормально. Ты не виновата в том, что мой брат придурок.

      Я с благодарностью взглянула на неё, чувствуя как щёки краснеют. Хотелось сказать спасибо тусклому освещению светодиодной ленты, расклеенной по потолку, которая плавно меняла цвет света каждую минуту, иначе бы моё смущение не скрылось от взгляда Дженни.

      Невольно прервав зрительный контакт с Ким, я увидела в стопке её книг на столе словарь и разговорник по тайскому, оттого вопросительно взглянула на Дженни:

      — Ты учишь тайский?

      Моему удивлению не было предела. Никогда бы не подумала, что Дженни был интересен мой родной язык. Девушка, хихикнув, встала с места и пояснила:

      — Хотела быть к тебе ближе, вот и начала его учить год назад. Правда, успехи так себе. Тоны у вас, конечно, н-да, треш.

      И мы засмеялись. Дженни взяла табуретку, стоящую у стены, и, поставив её рядом со мной, села. Что значило её озвученное желание быть ближе ко мне, я не знала, хотя очень хотела, чтобы она объяснила мне это. И значение «Пыпы» тоже.

      Запах Ким стал гораздо ближе, а тепло тела, рядом находящегося, значительно ощутимее. Я неосознанно опустила взгляд на её губы, вспоминая то селфи в купальнике, и тут же отвела его в сторону, вновь изучая корешки словаря и разговорника. Мои метания не скрылись от её внимания, оттого губы Дженни растянулись в смущённой улыбке.

      Должно быть, именно в этот момент я поняла, что привело меня в дом Ким. Она была симпатична мне. И далеко не как сестра бывшего. Сейчас она привлекала меня как женщина. И мне впервые стало страшно от того, что это могло быть невзаимным, а признаки её симпатии надуманными.

      Боже, Дженни так смотрела на меня, что было в этом что-то нереалистичное, точно сбежавшее из какой-то дорамы. Я только в этот момент обратила внимание на сгустившиеся сумерки за окном и приглушённый свет в комнате Ким, что создавал впечатление, будто в этом мире были только мы вдвоём.

      Глаза Дженни блестели в полумраке комнаты, а взгляд будто изменился. Что-то в нём прояснилось другое. Что-то, что я видела впервые, оттого, неловко прочистив горло, спросила:

      — Кто все эти девушки с твоих фотографий? У тебя так много подруг?

      Ким, усмехнувшись моей попытке сменить атмосферу, всё же ответила:

      — Я училась в школе для девочек. Из девушек с фото только двое мои подруги. Остальные одноклассницы, а что? Это проблема?

      — Нет, не проблема, просто стало интересно, почему у тебя нет ни одной фотографии с парнями.

      — Ты весь мой профиль на Фейсбуке изучила? — брюнетка подразнивающе улыбнулась, а я удивилась тому, как легко напряжение между нами сменил флирт, которого Дженни никак не чуралась.

      — А ты мой нет? — я улыбнулась девушке в ответ, подперев рукой щёку.

      Что-то между нами менялось в этот момент. Мы больше расслабились, наконец отпуская оковы статусов «Бывшая старшего брата» и «Младшая сестра бывшего». Однако следующее, что сказала Дженни, повергло меня в шок:

      — Как бы там ни было, но я рада, что вы расстались, — я растерянно взглянула на неё, не понимая, чему тут можно было радоваться. — Я это к тому, что рядом с тобой должен быть не эгоист, помешанный на собственном отражении, а человек, который будет ценить и уважать тебя. Чувствовать себя нужным — вот что необходимо каждому.

      — Почему это звучит как…

      — Факт? — Дженни повторила мой жест, подставив под щёку ладонь.

      — Ты так говоришь о Тэхёне, будто испытываешь к нему неприязнь…

      — Лили, Тэхён хоть и мой брат, но он не плохой. Плохой парень — да, но не плохой брат. И мне очень жаль, что он так ужасно поступил с тобой, но это не значит, что я должна тебя ненавидеть за то, что вы больше не вместе. Ты мне всегда нравилась. И я всегда равнялась на тебя, хотела быть на тебя похожей. Но чего я никогда не понимала, так это почему ты была именно с моим братом, а не с кем-то… правильным?

      Внутри меня что-то ёкнуло, когда я услышала эти слова. Они звучали как исповедь из уст Ким. И от этого мне хотелось расплакаться — настолько она была искренна со мной. Мне казалось, что если бы она ненавидела меня или Тэхёна — это было бы чем-то фатальным, необратимым, большим и жирным красным флагом в наших дружеских (а может, и далеко не дружеских, учитывая то, какие обороты начал набирать этот вечер) отношениях, но то, что Дженни сказала о Киме-старшем, было совсем не по-детски. Однако её намёк на правильного рядом человека не остался мной проигнорированным. Отчего-то показалось, будто под правильным человеком она подразумевала едва ли не себя.

      Между нами повисла тишина, а мы смотрели друг на друга, не смея прервать этот кратковременный контакт. Каждый думал о своём. Дженни не выглядела раздражённой или озлобленной, её взгляд был мягким и выжидающим, который то и дело бегал по моему лицу, вглядываясь в каждую его черту. Я видела, как она смотрела на мои губы, а после вновь пересекалась с моими глазами, в которых стоял один-единственный вопрос: «О чём ты думаешь?», и зрачки метались, повторяя движения её глаз.

      Мы смотрели друг на друга в таком положении ещё с минуту, буравя губы напротив молящими взглядами, но так и не решаясь наконец поцеловаться. И я бы хотела коснуться её губ, на которых блестел бальзам, но сама решиться на это не могла. Надеялась лишь на то, что она сможет набраться решимости и сделать это первой, потому что я была совершенно не против переступить черту.

      Дженни первая нарушила тишину неловким смешком, растянувшим её губы в такой потрясающей улыбке, что я словно теряла голову прямо здесь — перед ней. Почему-то только в этой обстановке я начала замечать её, повзрослевшую девушку, когда-то тянувшуюся ко мне как к девушке своего старшего брата.

      Мои глаза будто только открылись, а вместе с этим красота Ким начала играть новыми красками, расцветая передо мной, сидящей за письменным столом Джен, устроившей вечер откровений.

      Наконец я неуверенно подала голос:

      — Я… нравлюсь тебе?

      — Все знают, что ты нравишься мне, — немного робко выдохнула Дженни, и вся её зрелость словно улетучилась, уступая место обычному девичьему смущению. — И так уже несколько лет точно.

      Мои глаза округлились, стоило услышать это. Хоть я и допускала в мыслях, что могла быть ей симпатична, но я не думала, что это могло быть взаправду. Мой шок сменился смятением, а внутри разгорелся шторм мыслей. «Как я могла не заметить?» — мелькнуло в голове, пока я пыталась уловить хоть каплю уверенности в своих собственных чувствах. Сразу стало понятно поведение её подруг в автобусе, почему они так переглядывались и хихикали. Ведь дело было не в том, что я являлась бывшей девушкой брата их подруги, а в том, что я была девушкой, которая нравилась их подруге.

      Сердце едва не замерло, когда она произнесла те слова, что казались стальными молотами, разбивающими все грани привычного мира. Любовь — это то, что я так долго искала, но никогда не предполагала, что окажусь в эпицентре этого чувства с человеком, о котором никогда не думала в таком ключе. Сестра моего бывшего? Мозг крутился, пытаясь сопоставить детали, которые я до этого не замечала. Взгляды Дженни, её тихие улыбки, даже моменты, когда мы оставались наедине — сейчас всё это вспыхивало в моей памяти яркими искрами.

      Я чувствовала её симпатию, но всегда считала, что это просто дружелюбие как к девушке старшего брата. И вот теперь, в этой абсурдной ситуации, когда факты столкнулись с моими сомнениями, мне стало страшно.

      Долгожданный поцелуй, о котором я едва ли не мечтала, находясь с Дженни в её комнате, становился всё более желанным, превращаясь в невыносимое ожидание. Ким могла бы сделать шаг, и я готова была ответить, но где взять смелость, когда на кону — не просто губы, а чувства, которые никогда не были взаимны? Впереди неразбериха, а моё сердце только и молило: «Сделай это».

      Ощущение щекотки в животе заставляло меня ждать, надеясь, что этот момент, когда наши губы наконец встретятся, наступит. Но почему Дженни не делала первый шаг, когда, я видела, она хотела? Почему я должна была ожидать её поцелуя, когда сама готова была броситься в девичьи объятия?

      Я слышала её учащённое дыхание, видела румянец на щеках, которые она даже не прятала скульптурированием. Мы терялись в этот момент, разглядывая друг друга, пытаясь увидеть при этом что-то, чего не было видно другим людям. В моей голове только мысли о том, что я хочу коснуться этой девушки, что я хочу, чтобы эта же девушка коснулась и меня. Но я боялась что-нибудь сделать, боялась напугать её, боялась напугаться сама. Столько мыслей тревожили меня перед Дженни Ким, на которую я впервые смотрела так.

      И вот её рука дрогнула, и я ощутила её осторожное прикосновение кончиками пальцев к моей ладони. Эти едва ли не невесомые прикосновения сопровождались покалыванием, будто между нами образовалось напряжение, пускающее искры, готовые распалиться в целый пожар. Казалось, она награждала меня безобидными касаниями, даже не подозревая, что происходило у меня внутри. А внутри у меня был настоящий хаос, принёсший с собой лёгкий зуд внизу живота от сильнейшего возбуждения, стоило только вновь уловить сладкий аромат духов Ким. Её запах, очевидно, вскружил мне голову, раз я никак не могла найти себе место от незнания, что делать. Тогда я и поняла, что она тоже нравилась мне. И понравилась тогда, в автобусе, с тех пор просто не выходя из моей головы.

      Всё же я первая не выдержала — наконец наклонилась и поцеловала Дженни так, словно моим воздухом были её губы, моментально получая ответ и передавая инициативу самой Ким.

      Наши разгорячённые тела то и дело соприкасались в таком неудобном положении, а руки Ким обжигающе касались меня везде: плеч, груди, ладоней, шеи, спины, волос, щёк. И в этих прикосновениях не было чего-то пошлого, наоборот, мне казалось, будто то были прикосновения двух родственных душ, осознавших свою связь только в этот момент.

      Мы целовались так, будто в последний раз. С жадностью, касаясь друг друга, запуская ладони в волосы, оглаживая лица друг друга, наши языки сплетались в этом безумии, накрывшем нас. Дженни шумно дышала, кусая мои губы, прижимаясь через столешницу ближе. Ей словно было мало меня. Оттого она цеплялась за каждую часть моего тела как за спасательный круг. Вихры слегка растрёпанных чёрных волос прыгали на моём лице, а щёки и лоб разгорались под поцелуями Ким, которая будто старалась исцеловать меня всю, — настолько она стремилась показать свои чувства, раскрыть их посредством этих жарких и нетерпящих прикосновений.

      Дженни резко развернула мой стул к себе, да так, что его колёсики жалобно скрипнули на ламинате, а я охнула от неожиданности, когда эта девушка опустилась передо мной на колени. Признаюсь, в этот момент в моё горло будто песка насыпали. Я чувствовала, как мои щёки залились предательским румянцем, а мурашки исподтишка окутывали кожу, что бросало то в жар, то в холод.

      Ким-младшая так невинно коснулась моей голени и оставила на колене лёгкий поцелуй, будто так всё и должно быть. Она не спешила, касаясь меня всюду, пробираясь мягкими ладонями под юбку твидового платья и пальцами впиваясь в ягодицы.

      Колени предательски задрожали, когда чужие губы коснулись внутренней стороны бедра, заставляя меня стыдливо закрыть рот ладонью, лишь бы позорно не застонать.

      — Я так давно хотела этого, — выдохнула Дженни, поднимая на меня взгляд, полный вожделения.

      Я точно отрезвела, увидев её на коленях передо мной. Тут же поднялась со стула да опустилась к ней на пол. Мне не хотелось, чтобы этот момент так быстро заканчивался, оттого, не позволив ей так скоро коснуться меня, вновь нашла её губы в полумраке светодиодного освещения. Наши губы вновь встретились, а комнату наполнили тихие стоны в перерывах между поцелуями.

      Дженни целовала мои плечи, руки, шею, а когда расстегнула платье, оставила несколько влажных поцелуев на ключицах и груди. Мои руки сами тянулись к её телу, которое поддавалось очередному прикосновению, подставляя под мои ладони каждый свой участок.

      Вскоре её футболка уже валялась где-то в углу комнаты вместе с моим платьем, а мы сами переместились на мягкую кровать. Нависая надо мной, Ким стянула с меня бюстгальтер, целуя возбуждённую грудь, а её рука скользила вниз по моему телу, дразняще проникая под край белья. Она замирала всякий раз, когда мои ладони касались её груди, прижималась к моему телу сильнее, ближе, точно боясь, что я исчезну, растворюсь в воздухе, которого стало категорически не хватать нам двоим.

      Я в нетерпении подавалась ей навстречу, когда её пальцы массировали клитор, а после проникая в меня буквально на секунду. Она словно издевалась надо мной — уязвимой в этот момент, змеёй извивающейся под ней. Дженни, целуя, хитро смеялась прямо в мои губы, а я глаза зажмуривала всякий раз, когда её пальцы проникали внутрь, набирая скорость в темпе и скользя по мокрым от возбуждения складкам.

      Этого было недостаточно, хотелось большего, хотелось доставить удовольствие и ей. Шум нашего дыхания разрезал тишину комнаты, когда Ким сняла с меня остатки белья и, спустившись ниже, коснулась языком клитора, круговыми движениями стимулируя его, от чего меня бросало то в жар, то в холод. Я поджимала ноги всякий раз, стоило ей сделать очередное движение, а её пальцы впивались в мою кожу, словно приказывая не двигаться. Мои пальцы сами зарывались в копну чёрных волос, а губы, точно не мне принадлежащие, словно в бреду молили её не останавливаться. Ким нежно кусала внутреннюю сторону моих бёдер, а я в оргазме с ума сходила стоило языку коснуться моего тела.

      Дженни, усмехаясь дрожи в моём теле, поднимаясь к моему лицу неспешными поцелуями, легла рядом, победно усмехаясь. Она подперла рукой голову и, наблюдая за моими попытками отдышаться, убрала с моего лица прядь волос.

      — Ты прекрасна, — нежно улыбнулась она, наклоняясь ближе и оставляя на моих губах короткий поцелуй.

      — И ты прекрасна, — задыхаясь, в ответ ей промолвила я.

      Подвинувшись ближе к девушке, я обняла её, носом утыкаясь в её ключицы. Дыхание приходило в норму, а пот отступал. Сама того не замечая, я начала выводить на женской спине незамысловатые узоры, от чего тело Ким вздрогнуло и покрылось мурашками.

      Дженни льнула ко мне в ожидании чего-то большего, смотрела из-под прикрытых век, а из её приоткрытых губ срывались тихие вздохи, когда мои пальцы почти невесомо касались её позвонков.

      Мы словно поменялись местами, передавая эстафету в виде инициативы друг другу. Теперь я оставляла неторопливые поцелуи на её смуглой коже, вдавливая своим весом хрупкое тело в кровать. Хотелось коснуться каждого миллиметра её кожи, поцеловать там, где ей больше всего хочется, и сделать всё, о чём она только попросит.

      — Укуси меня, — вдруг прошептала Ким, обвивая мою шею тонкими руками и прижимаясь ко мне, а после робко добавила: — Мне это нравится.

      И я повиновалась. Не перебарщивая, оставила слабый укус на её шее, ключицах груди, каждый из которых впоследствии зацеловывала. Дженни на каждый укус извивалась, стонала в каком-то экстазе, хватая меня за плечи. Ей действительно нравилось то, что я делала, даже несмотря на то, что всё это происходило наугад. Иногда Ким направляла меня, подсказывая, куда бы она хотела, чтобы пришлось моё прикосновение или укус.

      Она буквально была в восторге, когда я касалась её бёдер и клитора, ничуть не стесняясь собственных стонов. Дженни сама тянула меня к себе, сама управляла моими действиями, выгибаясь в спине, когда я губами обхватывала её соски, параллельно проникая в неё пальцами. Её бёдра сами создавали темп, подаваясь навстречу моим пальцам, она буквально сама опускалась на них, желая, чтобы я оказалась глубже. И если средний и безымянный были внутри неё, то мой большой палец, массируя клитор и скользя меж половых губ, заставлял её дрожать в исступлении, блаженно глаза прикрывать и улыбаться, выдыхая моё имя. И когда её тело содрогнулось в оргазме, она обмякла в моих руках, по-прежнему довольно улыбаясь и прикрывая глаза.

      Уставшая я, собрав с её губ остатки ласковых поцелуев, едва не обрушилась рядом, подложив под голову руку. Дженни, прижавшись ко мне и по-собственнически обвивая талию руками, мерно засопела.

      Я словно голову потеряла, растворяясь в этом моменте. Никогда в моей жизни такого не было. Ни с одним человеком. Я не чувствовала себя в нужное время и нужном месте. Дженни буквально украла меня у всего мира, когда мы взглянули друг на друга за столом. Мне нравилось видеть перед собой повзрослевшую Ким, которая, несмотря на зрелость, всё равно не стеснялась порой вести себя как ребёнок. Она была нежной, она была утончённой, она была безумно красивой и такой маленькой, хрупкой, по сравнению со всеми остальными. Точно принцесса из диснеевского мультфильма, которая вместо принца выбрала принцессу. В этот момент я точно была уверена, что принцесса так же выбрала её.

      Мне казалось, что я, лёжа в обнимку с Дженни, не могла дождаться, когда в следующий раз засну рядом с Дженни Руби Джейн Ким. В следующий раз я обязательно положу голову ей на грудь и почувствую, как она вздымается и опускается, пока Дженни отдыхает. Удивительно, но эта маленькая красавица заставляла меня чувствовать себя в безопасности. Не было лучшего способа лечь спать.

      Странно, ведь… После того как Ким Тэхён разбил моё сердце, я дала себе обещание больше никогда не привязываться, но локоны Дженни Ким сковали меня ещё сильнее, чем в нашу предыдущую встречу. Должно быть, с появлением в моей жизни этой девушки расставание отпустит меня, иначе я не знаю, как объяснить тепло, возникавшее в моей груди всякий раз, когда я смотрела на неё.

* * *

      Утро встретило меня в кровати Дженни одну. Растерянно осмотревшись по сторонам, я не обнаружила девушки в комнате, оттого, укутавшись в одеяло, робко спустилась с кровати. Поймав своё отражение в зеркале, стоящем в углу комнаты, я ужаснулась. Я буквально выглядела как йоркширский терьер, который потёрся о синтетическую ткань и его шерсть встала дыбом от электризации. Под глазами были круги от размазавшейся косметики, хотя я почему-то даже не думала жалеть о том, что перед сном не умылась.

      Я неуверенно вышла из комнаты, оглядываясь по сторонам и боясь застать кого-нибудь лишнего в этом доме. Из кухни доносился тихий звон посуды и звуки утренних новостей. Я обнаружила Дженни готовящей завтрак.

      Девушка сразу увидела меня, оттого, улыбнувшись, подошла ко мне и поцеловала.

      — Доброе утро, — в ответ ей улыбнулась я и хотела было спросить про полотенце, как Дженни меня опередила.

      — Доброе, я в комнате оставила тебе сменную одежду и полотенце. Бельё тоже положила на всякий случай, так что можешь воспользоваться, оно новое, я ни разу не надевала, если что.

      Кивнув ей, я улыбнулась в знак благодарности и вернулась в её спальню, где обнаружила на стуле полотенце и стопку чистых вещей, состоящих из белья, оверсайз футболки и спортивных шорт. Моё платье было аккуратно повешено на спинку компьютерного стула, от чего я сама себе улыбнулась, воспринимая это за заботу. Когда наконец приняла душ и привела себя в порядок, я вновь пришла в кухню, чувствуя себя значительно лучше и свежее.

      — Как дела? — облокотившись на кухонный гарнитур, спросила я у Дженни, пытаясь поймать её взгляд.

      — Всё хорошо, а ты как? Я надеюсь, не жалеешь о вчерашнем? — как-то жалобно поинтересовалась Ким, однако когда я отрицательно мотнула головой, она просияла в улыбке.

      Пока она готовила омлет, то и дело помешивая его, я заметила на её шее багровый след, который, по всей видимости, был оставлен мной. На мгновение я даже смутилась, вспоминая наш секс, но тем не менее больше смущения было только желание повторить.

      Выключив плиту, Дженни, повернувшись, подошла ко мне, упираясь руками в столешницу по обе стороны от меня.

      — Чем займёмся, как позавтракаем, Пыпы? — игриво протянула девушка, качнувшись ко мне ближе и делая акцент на странном прозвище, принадлежащем, как оказалось, всё же мне.

      — Я бы занялась тайским, — мои губы сами растянулись в предвкушающей улыбке, а после я подалась навстречу Ким и поцеловала её.

      Тёплые руки девушки тут же юркнули под мою футболку, а та довольно усмехнулась, растворяя меня в прикосновениях. Она активно отвечала на поцелуй, причём настолько, что я не поспевала за ней, закинув руки на её плечи и перебирая чёрные, как смоль, волосы.

      Она ласково оглаживала изгибы моего тела, не спеша разрывать поцелуй. Казалось, мы не могли насытиться друг другом, оттого, как умалишённые, едва ли не впивались друг в друга.

      И эту идиллию, казалось, ничто не могло прервать. По крайней мере, мне так казалось, ведь в этот же момент в кухню вошёл Ким Тэхён, а вместе с ним к нам подбежала собака Дженни — Нала, которая начала радостно прыгать вокруг нас, заставляя оторваться друг от друга.

      — Какого чёрта тут происходит?.. — растерянно захлопал глазами Тэхён, едва не раскрыв рот в изумлении.

      Мы с Дженни, отстранившись друг от друга, смущённо переглянулись, точно нашкодившие дети, которых застали за шалостью. А потом одновременно перевели взгляды на Тэхёна, который был красный, как варёный рак, от непонимания ситуации.

      Должно быть, он испытывал ни с чем не сравнимое унижение. Иначе как объяснить то, что он обескураженно смотрел то на меня, то на свою сестру, которая, казалось, готова была принять любой его удар на себя, словно мой щит.

      Дженни, точно рыцарь в доспехах, предстала передо мной. Такая хрупкая, немногим ниже меня, и готовая отразить любой выпад Кима-старшего.

      Сам Тэхён едва не содрогался от обиды, пока Нала бегала от нас к нему, дыша так, словно марафон пробежала.

      Каково это, когда в тебе больше не нуждаются? И каково, когда ты больше не имеешь никакого права на человека?

      Единственное, о чём я жалела в этот момент, так это о том, что раньше не разглядела Дженни, от присутствия которой бабочки в животе оживали, распуская крылья в желании коснуться её мягких волос и чувственных губ.

      И, помимо этой пробуждающейся влюблённости, я чувствовала всё своё превосходство над Тэхёном. Ощутил ли он себя тряпкой, видя меня со своей сестрой? Испытал ли обиду от того, что я счастлива не с ним?

      И прочувствовал ли он каждую ниточку унижения от этой ситуации, где его бывшая девушка, совершенно забыв о нём, нашла своё спокойствие в его младшей сестре?

      Мы с Дженни вновь переглянулись и звонко рассмеялись, от чего Тэхён ещё больше сконфузился, не зная, куда себя деть, ведь он увидел то, чего, по сути, видеть не должен был.

      — Знакомься, Тэхён, это Пранприя Лалиса Манобан — моя девушка, — шутливо представив меня, прыснула Дженни, а я, чуть выйдя вперёд, присела в реверансе.

      — Ты специально устроила это? Чтобы меня позлить? — Ким-старший уже не знал, что сказать, оттого беспомощно пытался найти оправдание увиденному, лишь бы не воспринимать всерьёз наши с Дженни отношения.

      — Не преувеличивай свою значимость в моей жизни, оппа, — пожала плечами я и взглянула на Джен, которая по-хозяйски положила руку на мою талию.

      Парень, понимая, что из этой ситуации он не выйдет героем, резко развернулся и покинул дом, вновь оставляя нас одних. Ну, как одних, с Налой, конечно же, которая прыгала едва ли не выше нас.

      — Не волнуйся, ему придётся смириться, — хихикнула Дженни, а потом добавила: — Карма порой такая сука.