Медленно моргая глазками, Зейн наблюдал за будущим супругом. Дождь не вовремя перепортил их возвращение домой, но омега был рад этому. Не нужно идти на ужин, где все с чопорным видом и медленно, по всем правилам кушают. Здесь, среди деревьев и природы чувствовалось какое-то первобытное удовольствие. И Пейн без верха в свете свечей, как отдельное искусство. Замёрзшее под дождём тело потихоньку отогревалось, и каким-то образом внутренний омежка уже реагировал. Не всегда ещё омега мог понимать, что возбуждается лишь от вида или присутствия мужчины, но в последнее время это происходило довольно-таки часто. Особенно в моменты, когда старший прикоснётся или обнимет, искры чего-то горячего так и спешат вибрировать в теле.

Столько слов проносилось в голове омеги, но ни одно из них он так и не решился произнести вслух. Сердце наполнялось такой обжигающей любовью к альфе. Так быстро мужчина собой очаровал и объял, что даже страшно. Именно поэтому парень прогнал эти мысли и осмотрелся: большая комната, повсюду много полочек и стол. Прямо по центру во всю стену большой очаг, за ним бочки с водой и какая-то утварь. По другую сторону в углу стоит низенький шкаф, по центру - широкая деревянная кровать. Как же хотелось на неё взобраться, но во всём мокром это было бы непозволительно. К тому же от холода отвлекал лорд, мелькающий перед глазами.
Откуда-то из-за перегородки Пейн выкатил небольшую бочку и поставил её поближе к очагу, после чего принялся наполнять водой. В голове омежки промелькнула мысль, что они сейчас искупаются. Так и есть, Пейн снял ёмкость с уже горячей водой с очага и выплеснул её в бочку, после чего разбавил  нужным количеством холодной воды.

- Снимай мокрую одежду и скорее в горячую воду. Это, конечно, не ванна, но тебя необходимо согреть, - мягко приказал мужчина.

- Хорошо, - согласился Зейн.

Но задача была не из лёгких: снять вещи перед альфой в помещении полного света. Повсюду горят свечи, зажжённые лордом.

- Сэр, я... - заикаясь, начал парень, как только с обувью и штанами было покончено. - Всё снимать? - задал очень глупый вопрос омега.

- Зейни, я видел тебя полностью обнажённым, что тебя останавливает? Или ты принимаешь ванну в рубашке всякий раз? - улыбка такая теплая, а прикушенная нижняя губа заставила смутиться ещё сильнее.

По спине прошлась тёплая волна от жара очага, а щёчки зажгло другим огнём.

- Я приготовлю тебе вещи, а ты поскорее иди в воду, остынет же, - добавил Пейн и отвернулся, копаясь в шкафу.

Не теряя долго времени, омежка стащил последнюю вещь и вступил в воду, присаживаясь у одного края спиной к мужчине. Горячая вода приняла его, будто пуховое одеялко, обволакивая собой и мигом согревая холодное тело. Откинув голову на край бочки, Зейн прикрыл глаза и тихо простонал от удовольствия. Наслаждаясь купанием, он лишь отдалённо слышал тихие шуршания лорда. Уже после, когда он нащупал в воде мыло и мягкую мочалку, брюнет принялся мыться, всё так же отвернувшись от зоркого взгляда Пейна.

Пока Зейн согревался, Лиам заботливо накрыл стол тем, что они привезли из деревни, и нашёл в тайнике бутылку сладкого красного вина. Конечно, хотелось бы чего-нибудь покрепче, но тут нет выбора. Пейн несколько раз бывал в этом домике с отцом и помнил о том, где и что лежит. В голове для себя он сразу же сделал заметку, что нужно будет виски всё же добавить в тайник. И, возможно, ещё не один раз привезти сюда Зейна.

Невозможно не смотреть. Боковым зрением альфа видел, как омежка встаёт, намыливая массажными движениями божественное тело. Желание жгло изнутри сквозь рёбра. Именно к этому человеку Пейна тянуло с какой-то несоизмеримой силой. Мужчина знал, что эти невероятные, но чертовски приятные импульсы в душе и теле не только похоть, но и чувства. Любовь, иначе это не назовёшь. Хотелось рассказать всему миру, а после взвыть от переполняющего счастья. И самое главное то, что омежка оставался чистым до него. Никто и никогда не касался парня: ни его тела, ни губ. Не счастье ли это?! Несмотря на то что непорочность приветствовалась сплошь и рядом, омеги были готовы отдаться лишь ради выгоды. И только лишь Зейн Малик не такой, как будто специально выращенный для любви, для того, чтобы его лелеяли, как особый цветок, и ни за что на свете не ломали.

- Я приготовил вещи и подогрел постель, вот здесь полотенце, - мужчина указал парню на аккуратно уложенные старенькие, но чистые вещи. - Как только ты обсохнешь, поужинаем тем, что у нас есть. Прости, на приготовления чего-либо у нас просто нет времени, - сказав это, Пейн накинул что-то в виде плаща и пошёл к двери.

- Лиам, - крикнул Зейн, даже не соображая, что обратился к мужчине прямо по имени.

- Что такое? - вскинул одну бровь тот.

- Вы уходите? Но куда?

- Я накормлю Зевса и сразу же вернусь, не тревожься, - заверил Пейн.

Халат и большая рубашка, но не та, что для ночного одеяния, а просто мужская, белотканная, ожидали на краю постели. Парень наскоро вытерся и принялся надевать вещи. Такая широкая и большая у горловины, в разрезе две завязочки, они стягивают ворот. Очевидно, вещь пренадлежала лорду когда-то. Самому Зейну это одеяние доходило до половины бедра, а лечь голым он бы ни за что не решился. Да он скорее натянул бы насквозь промокшие собственные вещи. Тёплый халат из плотного материала был тоже велик, но его можно запахнуть посильнее, что омега и сделал.

Очевидно же, Лиам заботливый, подогрел простыни, вещи, накрыл стол. Кровать, к слову сказать, была не хуже, чем в поместье. Видимо, бывший хозяин Пейн частенько тут бывал, раз всё так удобно. Даже бельё хоть и старенькое, но чистое и пахнет приятно - травами. Укутываясь в тёплое одеяло, Зейн вновь промычал и закрыл глаза. За несколько секунд он согрелся донельзя, но вот как же сам Пейн? Ведь он промок не меньше, а всё, что он делал, это заботился только о нём. К ответу на мысленные вопросы Зейна лорд вошёл и закрыл дверь на оба засова изнутри, с плаща лило на пол, и он тут же у двери повесил его на гвоздь.

Омежка был уверен, что Пейн сейчас решит приняться за еду, но нет, он начал спешно стягивать собственные вещи. Хотелось куда-нибудь деть глаза, но отвернуться или хотя бы прикрыть их он не смог. Горящим взглядом чистой любви омежка созерцал всё великолепие мужчины воочию. С каждым движением лорда Зейн горел, как свеча, тело пронизывало желанием. Обнажённый мужчина очень быстро мылся в его же воде, вот только сесть в бочке так, как Зейн, его габариты не позволяли, а посему он быстро мылился и скоро смывал водой. Никогда ещё омега не был таким тайным созерцателем чьего-либо купания. Возможно, это даже стыдно и нужно отвернуться, но нет. Разжигающийся внутри яркий огонь не дал ему этого сделать. Стыдно подумать, но Зейн всё бы отдал, чтобы видеть лорда обнажённым каждый день. Пока Зейн вертелся на постели и думал о разном, Пейн уже вышел из импровизированной ванны и накинул на бёдра полотенце. Половицы деревянного пола скрипели, когда лорд двигался у очага, развешивая по бокам от него их вымокшие вещи.

- Ты, наверное, очень голоден? - спросил Лиам, нарушая тишину, на что Зейн аж встрепенулся от хриплого и завораживающего голоса.

Он заметно сглотнул слюну и проговорил какое-то короткое согласие. Действительно, голод есть, но не по еде. Жгло низ живота, а собственный орган уже налился. Как хорошо, что плотная ткань скроет его через чур пылкую реакцию на Лиама.

- Дай мне только что-нибудь накинуть и мы приступим, - не глядя на него, продолжил Пейн.

"Приступите прямо сейчас, мой лорд, только не к еде." - промелькнула мысль в голове омежки.

- Сэр, а вы не хотите вначале обогреться на постели, а уже после разобраться со всём? - предложил срывающимся голосом Зейн.

Осознание от того, что он сейчас предложил, придёт потом. Исходившая от альфы страсть витала в воздухе и не поддаться ей было бы кощунством. Пейн резко обернулся и замер, глядя на Зейна таким взглядом, что блаженное тепло зажгло между ног у брюнета ежесекундно.

Не теряя времени, мужчина забрался на постель, но, не касаясь парня, прилёг на подушках
совсем рядом. Лиама и так жгло, но сейчас, когда его омега так ведёт себя, смотрит этим томным взглядом, изнутри всё затрясло. Подобно нежному коту омежка тянется к нему, это абсолютно точно не течка и даже не предвестники. Так что тогда? Впервые брюнет ведёт себя настолько сексуально открыто. Всё, чего Пейн боялся, это то, что не сумеет сдержать себя.

- Сэр, я...

- Просто Лиам, - поправил его мужчина. - Научись, Зи, ты можешь называть меня в личной беседе по имени, это же не сложно.

- Лиам, вы не хотите придвинуться поближе?

- А ты хочешь этого? - прямо задал вопрос на вопрос Лиам.

- Даа, - выдохнул Зейн так, будто ему не хватает воздуха.

Они обоюдно придвинулись друг к другу, оставив лишь несколько сантиметров от тела до тела. Пейн всё ещё обнаженный, и полотенце с лёгкостью могло сдвинуться или и вовсе сползти. Поэтому парень протянул руку и провёл по груди мужчины до середины живота, следя взглядом за собственными действиями. Как же приятн чтоо касаться этой горячей рельефной кожи. Жар, исходящий от тела Пейна, тянул щипцами, уговаривая трогать, приникнуть.

Никогда в своей жизни Зейн не вёл себя подобным образом, но желание вгрызлось в голову. Он изголодался по альфе, по сладким поцелуям, по рукам, что не знали препятствий. Отчаянно желалось вновь почувствовать любимого мужчину в себе и как можно глубже, долго-долго испивать любовные соки, наслаждаясь смешанными ароматами. Зейн толкнул мужчину в плечо, заваливая того на постель на спину, а сам, умело стащив халат, взобрался на его бёдра.

Поражённый Лиам смотрел на этого ангела в белом одеянии и не верил собственным глазам. Куда делся стесняющийся перед ним раздеться юноша? В эту секунду Малик уже был сверху, очень ловко окольцовывая его собственные бёдра. Следующим моментом мужчину на раз повело, и он звучно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и зажмурился.

- Ты хочешь свести меня с ума?

Вопрос повис в воздухе, потому что в этом положении кроме шумного дыхания он физически не в силах что-либо выдавить из себя. Хотя ответ на этот вопрос не требовался. Уже давно, да, если признаться, ещё с самого своего появления, омега сводил его с ума раз за разом. В голове альфы проскользнула мысль, что всё слишком, но её тут же смыло волной жара, что пустилась в самый низ и охватила его собственный орган так, что вот-вот он прорвёт тонкую ткань полотенца, разделяющую их тела.
Ни слова не произнося, Зейн характерно двинулся на нём, и ткань съехала, а их члены, уже готовые и донельзя твёрдые, встретились. Кожа обожгла кожу, и омежка громко выдохнул.

Какая-то пытка, не иначе. Очень точная, с чувствами через край. Разве его тихий Зейн умеет проявлять собственное желание? Видимо, да. И сейчас он как никогда раньше это проявляет. Парень вновь двинулся вперёд, а после назад, имитируя движения в сексе, и простонал, закатывая свои золотые глазки.

От такой картины любой бы растёкся. Чётко двигаясь, Лиам подтянулся к подушкам, приняв сидячее положение. Руки тепло принялись оглаживать стройные ножки, подбираясь к верху. Пальцы чувствовали особый жар, исходящий от тела младшего. Его кожа, чуть загоревшая, мерцала в свете свечи, и Пейн, дойдя до бёдер, нагло сжал, заставив парня выстонать собственное имя. И этого было мало, ему вдруг отчаянно захотелось громких стонов и криков. Чтобы так, до звона в ушах, чтобы душу всю наизнанку вывернуло.

Обострённые чувства и льющийся повсюду аромат незабудок. Омега закинул руку назад и наскоро готовил себя. От этой картины Пейна повело так, что он не смог устоять. Руки потянулись и развязали завязки рубашки. Ткань тут же сползла по хрупким плечам. Будто не замечающий прохлады омега с прикрытыми глазками продолжал своё дело, казалось, даже не замечая, как лорд тянется к его груди. Тонкие ключицы так и манили вгрызсться и оставить яркий след. Пейн не решился, а лишь обвил одной рукой тонкую талию, второй же притянул омегу за шею ближе, чтобы напасть на приоткрытый ротик. Тихий рык вырвался из глотки мужчины, и Зейн охнул в поцелуй, выгибая спину сильнее.Он ёрзал на члене альфы так приятно, а естественная смазка уже начала выделяться, снабжая обоих влагой. Распалённый Пейн захотел добавить немного огня в их действо.
Внизу их тела уже горели. Почему бы и не показать омеге, что страсть и чуть-чуть грубости тоже приятно? Руки вновь переместились, больно сдавливая бёдра брюнета. Затем альфа подлез ладонями под ягодицы и сдавил, после чего звонко шлёпнул с обеих сторон. От мощной вибрации и приятных ощущений Зейн забыл, что внутри его самого собственные пальцы, и сжался, зажмуриваясь.

Но лорд не дал и вздоха сделать - толкнулся бёдрами вперёд. Удовольствие прострелило подобно удару молнии. Зейн откинул голову назад, а глаза широко распахнулись в этот миг, губы хватали воздух так, будто он сейчас закончится. Они даже ещё толком не начали, а Зейн чувствовал, что он на грани.

— Дай мне помочь тебе, - хрипловато прошептал мужчина прямо на ушко парню.

Теряясь в чувствах, омега не успел даже ничего сказать, как к его пальчикам присоединился ещё один, но уже пренадлежащий альфе. Спереди нежно обватив ствол паренька, мужчина ласкал его очень правильно и умело. И позади его ручкой всецело руководил альфа, участвуя непосредственно. Размашистые движения были не тихими и размеренными, а более глубокими и резкими. Палец мужчины задевал чувствительную точку. Минута, следующая, и Зейн излился в руку альфы, тихо тресясь в послеоргазменных судорогах. Дыхание сбилось, перед глазами темнота и звёзды. Казалось бы, он просто получил удовольствие, но это было так остро, что брюнет мигом забыл как дышать. В это время альфа взял всё на себя и, сдвинув парня ближе, принялся насаживать любимого на себя.

Горячо и узко, но Пейн знал, что совсем скоро нутро примет его внушительный член и обхватит, будто перчатка. Этот омега идеально подходит ему. Бережно он придержал парня за худенькую талию, пока тот не сел полностью. Зейн часто задышал от остроты чувств. Минуту назад он, вроде бы, насладился, сейчас же, когда альфа в нём, он вновь почувствовал, как волна жара наполняет внутренности.

— Так горячо, - выстонал разгорячённый любовными пытками омежка.

Лиаму в нём тоже горячо, он хочет начать двигаться, но не хочет спешить. Пусть привыкнет. Зейн соблазнил его сам, так почему бы не посмотреть, как поведёт себя? Как будто в подтверждение его мыслям омега двинулся на члене, одновременно впиваясь ручками в его крепкие плечи. Прикрыв глаза, омежка неопытно двигался и, по-видимому, получал от этого невероятное удовольствие. Его лицо горело, а дыхание было слишком сбивчиво.
Их разделяла лишь тонкая ткань, зависшая на талии парня, с рук он её каким-то образом стащил. Времени убрать преграду не было. Голова альфы и так шла кругом от цветочного аромата, что оседал на языке и проникал внутрь. Зейн потянулся ближе и впился в его губы, выкручивая бёдрами волны. Как только их губы нашли друг друга, Пейн принялся вылизывать ротик и посасывать маленькие приятные губки. Не теряя времени, он воспользовался положением и расфокусированным омегой и резко перевернул их на постели. Ткань рубашки подалась, и Пейн, разорвав её, выкинул, а сам, подняв одну ножку омеги себе на плечо, выгнул младшего так, чтобы член попадал ровно по простате. Спина младшего выгнулась дугой, а сам он закричал, когда альфа принялся долбиться в него мощно и точно в нужном направлении. Но несмотря на то что всё было более чем грубо, омега, не касаясь себя, вновь излился, и растёкшийся в этот миг запах просто околдовал лорда.

Не зная сам того, что делает, Лиам впился в хрупкое плечико и вкусил, разрывая плоть. Метка, которую он должен был сделать очень давно. Сейчас как раз время, другого момента и не надо, Зейн будет пренадлежать только ему. Двигаясь в том же темпе, Лиам чувствовал, что совсем близко. Зейн потянулся, приобнимая его, и молчаливо напросился на поцелуй. Жаркая волна ринулась вниз, и Лиам простонал очень громко, разрывая поцелуй и наполняя внутренность семенем. Он замедлился, но не смог остановиться сразу, желая протянуть истому ещё. В это время брюнет начал расцеловывать лицо лорда, глаза, нос, щёки - всё, что подпадало под мягкие губы.

Такой нежный и невероятный малыш. Душа Пейна как будто вышла из тела. Сейчас он уже отдышался и лежал рядом с Зейном, который, тихо прильнув к нему, прикрыл их одеялом и сам тихо сопел в сильное мужское плечо. После такой интенсивной пытки младший уснул практически мгновенно, а Лиам не смог. Успокоившись он осознал, что больше его жизнь не станет прежней.

— Я люблю тебя больше жизни, Зейни, и никогда и никому не отдам. Ты мой! Навсегда! - тихо шепча это, Лиам сгрёб в объятия омежку, сильнее прижимая к себе.

Как будто кто-то мог бы сейчас их разъеденить или отобрать у него Зейна.