Никто не знал и никогда не узнает о том, что даже в Варии есть своё Облако, которое принадлежит исключительно боссу. Никто не знал и никогда не узнает, где оно находится и чем занимается, какую роль играет в Семье.

- Ещё... - томно прошептала девушка. - Покажи мне ещё. Больше эмоций!!!

К концу своей тирады она срывалась на крик и безумный хохот. Мужчина, связанный по рукам и ногам цепями, кричал и стонал от боли. Говорить он не мог. Да и уже не нужно было. Его напарник был куда более красноречивым. Поэтому с ним девушка совсем не наигрались. Пришлось избавляться от него в быстром темпе. Поэтому душа, требующая куда больших страданий, рвала и метала, заставляя по телу растекаться уже не кровь - кипящую лаву.

Мужчина уже искренне желал признаться, рассказать всё, что только знал, что требовалось и не требовалось - сделать всё, что угодно, лишь бы не чувствовать эту невыносимую боль снова. Но это было почти месяц назад. Кто бы мог подумать, что тогда он узнает о болтливости своего напарника и... Лишится языка.

Было в Варии одно нерушимое правило. Если человек выдал всю нужную информацию, его либо убивали сразу, либо делали пытки менее мучительными. Однако, почти всегда выбирали второй вариант. Но ведь, если человек не сможет ничего сказать, можно оторваться по-полной, верно?

- Больше, больше, больше! - с безумной улыбкой шептала она, часто и глубоко дыша.

Кости ломались, а ногти летели к углу пыточной камеры - одной из множества таких же. Девушка с всё тем же оскалом подошла к нему, приподняла веко и пальцами забралась под него, после вытаскивая вместе с ними и глазное яблоко с красивой ярко-голубой радужкой и жёлто-коричневой коронкой вокруг зрачка. Впрочем, оно было раздавлено.

- У... Бей. - еле прошипел, несмотря на отсутствие языка, мужчина.

- Я ещё не наигралась. - почто по-доброму усмехнулась она.

Никто не знал и никогда не узнает о том, что творится в её пыточных. Потому что это её территория, никто не сможет зайти сюда без её на то позволения. Вернее, так она думала.

Крики раздавались всё чаще и становились всё громче. На пике боли она фыркнула и презрительно сплюную кровь от прикушенной губы. Несмотря ни на что, вкус крови казался противным. Она вообще её не любила. Не любила смотреть на кровь, слышать её запах, чувствовать вкус... Просто не любила кровь.

Куда интереснее были эмоции. Сначала упрямость, потом злость, отчаяние, жалость к самому себе, боль, мольбы о пощаде, слёзы, крики, снова жалость и готовность на всё для прекращения боли, а потом снова боль, мольбы о скорой кончине, крики, предсумасшествие, боль, крики, стоны, ожидание, страх, безумие, шизофрения и желание боли. В конце всё сводилось к тому, что люди молили причинить им боль. Потому что не чувствовать ничего, кроме стягивания кожи под спёкшейся кровью и тени от прошлой боли, гораздо страшнее, чем чувствовать постоянную резкую боль. Всё сходят с ума. И становятся неинтересными.

Никто не знал и никогда не узнает, что единственным заложником этих стен навечно останется лишь она одна. Никто, кроме самого Занзаса. А ведь начиналось всё совсем не так.

***

Они познакомились, когда Скайрини сбежал из школы. Он встретил её, сидящую одиноко на качеле и смотрящую в небо с нежной улыбкой. А она была ещё совсем ребёнком. Не физически - морально. Звёзды оставляли на небе непонятные узоры, а она сидела, слегка покачиваясь и глядела вверх.

Обоих, как водой окатило. Они посмотрели друг на друга и усмехнулась. Оба поняли - они нашли друг друга. Нашли того, кого не хватало. Ей - Неба, а ему - Облака и... Тумана.

Девочка была совсем не такой, каким должно быть Облако. Она постоянно улыбалась и шутила про смерть. Она была единственной, с кем можно было почувствовать весь спектр эмоций. Но один случай изменил всё.

Он застал её с ножом в руке. С окровавленного лезвия стекала и капала на пол алая жидкость, по лицу расползался оскал, а глаза горели адским огнём.

- Они так кричали! - восхищённо произнесла она и начала медленно приближаться к парню, сжимая крепче рукоять ножа. - На их лицах были такие эмоции! Это ли не прекрасно, Занзас?

Тогда её пришлось вырубить. А когда он из чистого любопытства решил заглянуть в гостиную, где лежали трупы, потянуло блевать. Тела были изуродованы до неузнаваемости.

Когда она проснулась, ничего не изменилось. Всё тот же оскал, всё те же намерения. И Занзас был уверен, что девочка сделала бы всё, что было в её силах, чтобы Скайрини повторил участь её родителей.

Тогда и было принято решение спрятать хранительницу, не показывать её никому. Она ведь и не отличает своих от чужих. Она ведь и не человек вовсе. Даже по меркам Варии. Просто машина для убийств и пыток, помешанная на эмоциях.

***

Никто не знал и никогда не узнает, что она каждый день сидит в пыточной и... Просто смотрит в стену, ожидая нового "гостя". Никто не знал и не узнает, почему ей так нравятся чужие эмоции - потому что своих попросту нет. Нет ни счастья, ни боли, ни скорби, ни сожалений, ни любви. Ни одной эмоции, зато куча масок.

Никто никогда этого не знал и никогда не узнает. Уж Занзас об этом позаботится.