Тихое мурчание, скрежет маятника часов словно где-то вдали. За окном в ослепительном блеске солнечных лучиков плескалась природа, сочные зелёные леса травы заслоняли корни многовековых деревьев-старушек. В самом воздухе плясало душевное умиротворение, что согревало каждого с головы до пят, тонкими нитями просачиваясь сквось мельчайшие жилки тела.

Тонкие пальцы секунду назад гладили чёрную шёрстку кота, а теперь переключились на тёмный экран смартфона, где выскользнуло в ленте новое сообщение в KakaoTalk. Открыв сообщение, он глянул на отправителя. "Сана".

"Если не выйдешь из дома, то я тебя не знаю!"

Легкая и нежная улыбка проскользнула по губам, будто то был дополнительный лучик света. Посмотрев вертикальными зрачками лимонных глаз на хозяина, кот поспешил покинуть колени парня понимая, что тот нашёл себе что-то более увлекательное, чем расположиться около окна и смотреть через стёкла на улицу. Тихо и так по домашнему скрипящие половицы сопроводили юношу почти до самого выхода из дома, когда тот затормозил около зеркала. Он вновь смотрел на свои глаза. Его не интересовали губы, веки или гнёздышко персикового цвета на макушке, а лишь цвет глаз. Та самая радужка, обрамляющая зрачки каждого неповторимыми узорами и формами, цветом и переливами. У него она была под цвет деверьев, растущих в саду около дома - цвета сосновой коры. Скучная и такая же как у многих, считал Юнсон. Тихий выдох и парень окончательно выходит из дома, клацая на выключатель и проворачивая в замочной скважине серебристый ключик на небольшой вязке, вздагивает от чужой и теплой ладони на своем предплечье.

— Юнсо-о-он, — женские ноготочки стали мягко впиваться в рубаху Нама, сопровождая это сладким и пропевным голосом, а сам парень даже не дрогнул. — Мы договаривались гулять ещё вчера, забыл?

— Да, прости. — когда маленькая ладошка упала с предплечья парня, тот на носках повернулся к подруге лицом и улыбнулся уголками губ, посмотрев прямо ей в глаза. В них просачивались яркие лучики, словно утопая и оставаясь внутри. Крапинки прямо около зрачка менялись разными формами, а весь мир отражался словно в зеркалах и преумножая свою красоту раз так в десять. Эти невероятные омуты были цвета миндального печенья - намного интересней коры Юнсона, как всегда казалось светловолосому. Отличие было лишь в нескольких тонах, но так колоссально меняло вид глаз, что просто было не оторваться и смотреть на радужку Саны вечно.

— Хорошо, — вдруг глаза девушки стали выглядеть как две щёлочки, а руки она поставила на бока, словно обиженный ребёнок смотря на Юнсона. — Опять смотришь на мои глаза? Мистер Нам, скоро мне придётся купить цветные линзы специально для встреч с Вами!

— Я больше не буду, честно. — заведя руку за шею, он потёр затылок вместе с тем поднимая на мгновение упавший взгляд, что принял вид виноватого и провинившегося по крупному ребёнка, но на губах красовалась весёлая улыбочка.

— Это мы ещё посмотрим. — продолжая смотреть на парня сквозь щёлки пробормотала Сана, сделав рукой жест "я слежу за тобой", а потом резко развернувшись и выбегая за резную калитку с острыми кольями на верхушках, словно они были списаны целиком и полностью из фильмов про вампиров с огромными особняками.

Неспеша последовав за Саной, парень вслушивался в каждый звук около себя. В то, как каблучки брюнетки отстукивали чечётку по полуразрушенной каменной плитке, по бокам и в трещинах обросшей милым и забавным мхом. В то, как ветер просачивается сквозь сосны и играет с пушистыми иголочками, от чего их тихое, будто хихиканье, звоном разносится по саду. И голоса тихие, шепчащие прямо на ухо и доводящие до мурашек. Они одновременно и далеко и близко, от чего становится неприятно, но Нам тут же встряхнул головой, сведя всё это к обычным разговорам соседей и наконец догнал девицу, что уже стояла прислонившись спиной к калитке и смотрела в гордом ожидании на небо, что постепенно начало становиться темнее и преобретать розовый градиент с горизонта.

— Если закат розового цвета, то на следующий день небо будет чистым, ты знал?

— Нет, — парень пожал плечами и остановился рядом с ней, убрав руки в карманы чёрных джинс. — Но раз так, то и завтра мы тоже прогуляемся.

Сана лишь коротко кивнула головой и перевела взгляд на дорогу, посмотрела на Юнсона и пошла, кивая парню чтоб тот шёл за ней и не отставал, что тот и сделал.

— Юн, как твои голоса? — разорвав десятиминутную тишину, резко повисшую над парой, решила поинтересоваться девушка, глядя прямо перед собой и наблюдая не так уж и много народу, сколь бывает обычно. Сегодня, видимо, было не как обычно, а очень даже странно и специфично. Девушке с самого утра казалось, что сегодня должно было случиться что-то страшное и ужасное, но она пыталась по минимуму воспринимать это как правду.

— Их не было уже четвертый месяц. Всё хорошо, но я чувствую себя странно. — Сжал губы в тонкую полоску, прикусывая щёку и находя носком ботинка на дороге небольшой камешек, начиная его пинать в своём направлении, а Сана с нотками непонимания уставилась на Нама. — Может это только у меня такое, но дни делятся на обычные и такие, как сегодняшний - странные. Чувство, словно случится что-то неприятное. И главное, оно с самого утра, как я встал.

— Да, у меня тоже что-то такое. Но то, что голосов нет так долго — хорошо. — Она выдохнула. Легкий и новый потом тёплого ветра полетел в своей пляске прямо рядом с парой, выбивая из причёски девушки прядки, которые та поспешила поместить на место, закрепляя и наматывая на свою заколочку под названием кандзаси. — Я же говорила, что тебе нужно для поправки лишь немного поддержки, общения и прогулок. Я никогда не вру.

— Да, видимо я зря не доверял медсестре Ли из больницы Чойно. — Персиковолосый отправил камень в далёкий полёт на чужой участок с боку от дороги, где тот приземлился около ствола сакуры, чуть было ли не стукнувшись об него.

Брюнетка толкнула парня в плечо, радостно смеясь:

— Дурак! — не переставая смеяться, крикнула девушка. Тут же она резко замолкла и аккуратно посмотрела на парня, что от её выходок начал улыбаться. Рука Саны потянулась ближе к руке парня, а когда их пальцы соприкоснулись, то она чуть было ли не отпрыгнула от парня, словно от огня, а по всему телу начиная с ушей до пят пробежал табун холодных и колющихся мурашек. Сердце начало отстукивать чечётку не хуже профессионала, когда девушка окончательно сжала свою ладонь в ладони Юнсона, в то время как он переплёл их пальцы между собой, за секунду до чего тоже был удивлён не меньше подруги. Ещё раз посмотрев в самую глубь женских глаз, парень зашагал, потянув за собой девушку, так как те затормозили прямо посреди дороги.

Сана пыталась прятать пылающие щёки от парня, а он пытался выгнать из головы назойливый шёпот, твердящий лишь одно и тоже с того момента, как они взялись за руки и то у него получалось, пусть и спустя некоторые усилия. Они оба стали уже давно замечать, что от обычного сотрудничества их общение переросло в дружбу и даже больше, но один утверждал, что это лишь забота, а другая считала, что это тот самый колокольчик, звон которого означает довольно много в жизни каждого человека, но сказать напрямую ничего не решалась до поры, а взяться за руки вот так - просто чёртов взрыв девичьего мозга и обеспокоенного сердечка, что чуть не проломило рёбра.

Всё остальное время они шли молча и до сих пор держась за руки, не решаясь взглянуть друг другу в глаза. Пара зашла в парк недалеко, где в это время было так пустынно, что можно было спокойно слушать песенки и переговоры птиц между собой, шум бурной реки где-то в середине парка и шуршание листьев и кустов, которое удавалось создавать мелким зверькам в поисках еды и укрытий на грядущую ночь, что была давно не за горами. Юноша довёл Сану до мостика, стоящего над речкой и встал по его серединке, медленно разжимая свою ладонь и смотря на реакцию девушки, что была просто обычным кивком головы и тихим "эх". Юнсон начал смотреть на виды, оперевшись ладонями о поручень, а Ли же стала аккуратно расплетать свою причёску, вынимая кандзаси из пучка и кладя ту на поручень, а волосы превращая в что-то более похожее на них, а не ёжика. Начинает прожигать Нама взглядом несколько секунд, но всё равно отводя его куда-то на потёртые доски мостика, на которых были мелкие капельки, что оставались от сильных и редких плесков реки.

— Юнсон, послушай. — На тон тише начала девушка, не поднимая головы, от чего волосы стали спадать на личико и прикрывать его, а Нам же повернул голову в сторону девушки, в то время как шепчащий голос в голове стал громче и противнее. — Мы с тобой прошли довольно долгий путь длинной в целых девять месяцев и за это время много что поменялось. — Голоса в голове становятся всё громче, а он держится, не подаёт виду. — Мы добились больших успехов и стали намного ближе друг к другу. Шизофрении больше нет и я бы хотела кое-что сказать помимо того, что это было сделано нашими общими усилиями и лишь благодаря нашему общению, что правда помогло. — Кажется... И сейчас голова лопнет от этих криков, боли и страданий. Парень медленно отворачивается от девушки в сторону, но та даже не замечает, увлечённая свои рассказом. — И, вот... Мы успели стать коллегами, напариками и даже друзьями, но мои чувства зашли немного дальше. Нам Юнсон, ты мне нравишься, я тебя люблю.

Крики разрывают и раздирают череп до адской боли, а Юнсон поворачивается в сторону Саны, взглянув на неё. Галлюцинации и словно грёбаное опьянение вдаривает в голову с невероятной силой. Перед парнем стояла не она, а мать... Она поднимает голову, а глаза цвета имбирного печенья смотрят прямо на Юна. Те самые глаза, что были у этой твари. Это не Сана, а это женщина. Женщина, что по пьяни убила младшего брата и избежала наказания.

У Б Е Й   Е Ё

Голоса твердят убить её, значит Юнсон убьёт.

— Юнсон, всё хорошо?.. — Сана видит этот сумасшедший взгляд, потемнение радужки, что теперь стала тёмно-коричневой и не доли той сосновой коры, что была раньше. — Юнсон...

Парень хватает заколку с поручня и занося руку назад для замаха, вдаривает острым концом в грудь Ли, что начала истошно кричать, оседая на колени, а слёзы начали появляться из глаз, проводя дорожки по лицу девушки.

У М Р И

Удар за ударом, а крики стали утихать, остались лишь отвратительные звуки того, как деревянная заколка входит в плоть, быстро и одновременно с тем медленно убивая девушку и любовь, что покоилась на дне глаз цвета миндального печенья, что теперь стали тусклыми и стеклянно-мёртвыми.

в д о х

Парень просыпается на скрипучей кровати, моментально вскакивает и пытается ровно дышать, но не может. Вокруг белые обшарпанные стены, а по спине и лицу стекает холодный пот. Он одет в белые штаны и футболку, а сквось маленькое окошечко на него смотрят две пары глаз.

— Знакомьтесь, Ёнгук. Это — Нам Юнсон, двадцать два года, писатель. Прибыл к нам около трёх месяцев назад с тяжёлой формой шизофрении. Самый интересный случай, пожалуй. Приходил в соседнюю больницу Чойно на осмотр психолога, который ничего не выявил, а простая медсестричка как-то поняла, что у парня шизофрения и взялась за его лечение с помощью эффекта Плацебо. Знаете о нём, надеюсь. — новый сотрудник положительно кивнул головой. — Так вот. У неё, конечно же, ничего не вышло и Юнсон в один момент убил эту даму. Ходят слухи, что в тот самый момент, когда она признавалась ему в любви.

— У неё были самые красивые глаза на свете... — Тихо шептал Нам, смотря в никуда, смаргивая появившиеся слёзы. — Они были цвета миндального печенья.

t h e e n d