Клемент

Был последний урок математики. Я чувствовал себя жалким изгоем и социопатом, сидя один, никому ненужный, в классе, полном ребят. Никто ко мне не подходил, но они украдкой бросали брезгливые, а то и жалостливые взгляды в мою сторону. Все они были мне чужими. Никто не хотел со мной дружить... кроме Нее. Я ждал нашей встречи. Она была моим спасением в этой чертовой школе, была единственной, кто понимал меня. Еще с первого дня. И мы подружились. Если бы не ее поддержка, я бы давно уже свихнулся и сбежал с этой школы, поэтому я очень благодарен этой милой девушке.

Часы медленно тикали где-то на стене, заедая мозги. Учитель что-то надоедливо бурчал. Сейчас я хотел лишь одного,— увидеть ее улыбку. Эта улыбка осветляла мой ничтожный мир. За столько лет Колетта была единственным человеком, кто начал воспринимать меня, как человека. Она открыла для меня иной, более человечный и красочный мир, открыла более светлую сторону человека. Она стала причиной моей улыбки.

Звонок прозвенел именно в тот миг, когда я был на пике своих размышлений, когда ушел в себя, но этот ничтожный звук перегородил меня от моего мира. Я с нетерпение ждал этот спасительный звонок, но совсем не ожидал сейчас его услышать. И я понимал, что это весьма странно, но у меня уже не было времени на размышления, поэтому я, вскочив с места, в спешке направился в коридор. Я почти бегая направлялся к выходу. Было даже плевать, что теперь ее буду ждать я, ибо она физически не смогла бы добраться туда первой.

Я спускался по лестнице. Глядя лишь под ноги, я шел вперед, и задел кого-то по своей неосторожности. И резко остановился, когда уведел, что этот человек упал. Это была девушка, быть точнее, та самая Элли, подруга Колетты.

Я прикусил губу, ощущая себя виноватым. Эта девушка была вторым и последним человеком, с кем я был знаком. И к тому же она была подругой моего единственно друга. Черт.

— П...прости, я случайно,— извинился я, давая ей руку, чтобы помочь подняться. — Т...ты в порядке?

— В полном,— уверенно улыбнулась она, беря мою протянутую руку. — Куда направляешься?

— Наружу.

— К Ники? — хихикнула она.

— Эм... ну да.

— Она же тебе нравится, да? — шепотом спросила Элли, с хитрой улыбкой приподнимая брови.

— Н...ну, мы просто друзья.

— Парень, расслабься,— похлопала она по моему плечу,— это нормально.

— М...мы друзья.

— Ла-а-дно, ок, прямо поверила,— хмыкнула девушка. Но я не стал обращать внимания на ее колкости.

Она совсем не была похожа на Колелетту. Ничем. Хоть они и были лучшими подругами, как я понимаю, они были совсем разными. И еще, Элли не особо отличалась добродушием и светлостью, как Коллетта.

— Ладно, Элли, увидимся,— попытался я улыбнуться, медленно маша ей рукой.

— Оу, ладно, Клементи, пока,— подмигнула она. Она подмигнула мне. И это было странным ощущением, когда кто-то подмигивал мне. Возможно, у меня так было потому, что мне мало кто подмигивал, а открыто сказать,- никто, но все же это было странно. И я не хотел этого.

Я понесся с новой силой к выходу. Наверно, Колетта уже стоит там.

И вправду, она стояла там. Я резко остановился примерно в двадцати метрах от нее, когда увидел, что она была не одна. С ней был ее друг. Я прикусил губу. Я не хотел подходить к ним, точнее, не хотел с кем-то знакомиться. Если честно, я боялся новых знакомств.

Но ведь этот парень - лучший друг Колетты, и он даже два раза помог мне в стычке с Калумом, твердил я себе. Но все же я не знаю его, как и не знаю каким он может оказаться. Может, тогда он просто хотел угомонить Калума, и помог мне, потому что я был новым другом его лучшей подруги.

И тогда я просто струсил. Не подошел. Я просто с обидой глядел на то, что Колетта мило общалась с ним, но ведь на его месте должен был быть я.

И в один момент она крепко обняла его, и мое сердце оборвалось.

Я сглотнул, сжав губы в полоску.

Может, это была Ревность? Почему мне было столь неприятно? Я никогда не проявлял собственничества. Вообще, Колетта была моим первым настоящим другом, и, как я думаю, ревность в моем случае была нормальной реакцией.

Они оба с веселыми улыбками вышли во двор школы. Это было больно и обидно,- ощущать, что ты трус и упустил своего единственного нового друга. Я ощущал себя социопатом, человеком, имеющим антропофобию.

Она ушла. И я не увидел ее милой улыбки, адресованной мне. В душе было неспокойно, мне было грустно.

Я двинулся вперед, медленно направляясь к выходу. Теперь я уже просто хотел прийти домой и забыться. Забыться от всего плохого и мучающего.

Я сел на скамью, стоящую во дворе школы. Было ветренно, и я закрыл глаза, подставляя лицо приятному дуновению ветра.

— Хей, Клемент,— вдруг окликнул кто-то.

Я распахнул глаза, и посмотрел на парня перед собой. Я не был с ним знаком, даже не знал кто он, но лицо парня было несколько знакомым. Он изучающе смотрел на меня, настораживая. Я не знал что делать, и просто ждал его дальнейших слов и действий. Возможно, это был такой же парень, как и Калум, которого я ненавидел всей душой. Ненавидел его шайку. Ненавидел их всех. Он был настолько отвратен мне, что я презрительно щурил глаза при воспоминании о нем. Я вспоминал наши стычки, и невольно вспоминал ту боль, не только физическую, но и моральную. Моральную боль от унижения и презрения ровесников. Я хотел быть обычным, как они, чтобы прекратить издевательства, но не хотел иметь такую же гнилую душу, как у них. Я был слаб, не столько физически, как морально. Мне просто не хватало поддержки от верного друга, которого у меня никогда не было, но вскоре я получил его... точнее, ее. Но до этой встречи я так проклинал свою судьбу, проклинал издевающихся ровесников и, черт возьми, свой чертов синдром! Я ненавидел его всю свою жалкую жизнь.

Моей единственной опорой были мои родители. Лишь с ними я мог поговорить, изливая душу, и лишь с ними я мог ощущать себя счастливым, не становясь депрессивным день ото дня. У меня не было даже братьев и сестер, с кем можно было поиграть. Я ощущал себя ненужным одиноким мальчиком, и в итоге смирился со всем этим дерьмом, навалившемся мне на голову. Это было трудно, но я пытался справиться.

— Тебя зовут,— коротко оповестил парень.

Я удивленно уставился на него. Кому я сдался? Кому-то снова нужен мешок для издевательств?

— Никола. Это она зовет тебя.

И я удивился еще больше. Разве она не ушла со своим другом, имя которого я просто не помню?

— Эм, с...со своим другом? — спросил я.

— Что? Каким другом? — удивился он. — А, эм, да,— неуверенно произнес парень.

— Г...где они? — Когда я заикался, будучи неуверенным и нервным, я невольно немного призакрывал веки, несколько затрудняясь. Это меня всегда бесило и давало под дых по самооценке. Это всегда было хрупкой темой. Самооценка - вещь, которая опустилась ниже моих пяток, это незамедлительный депрессант, и причина моей неуверенности.

— Идем, я проведу тебя. — Парень направился вперед, кивая в сторону, говоря мне идти за ним. И мне больше ничего не оставалось, кроме как идти за ним. Хоть я и был немного обижен на Колетту, я все равно хотел ее увидеть, ощутить тепло, исходящее от ее улыбки. Возможно, это и звучит несколько сопливо, и так, будто я влюблен в эту девушку, но она симпатична мне, как человек, как самый лучший, милый и добрый человек.

И я подумал, зачем Колетте и ее другу звать меня куда-то, они ведь могли встретиться со мной тут? И поэтому я поджал губы, продолжая идти.

Зазвучавший рингтон телефона в моем кармане напомнил о реальности, выводя из навязчивых мыслей.

— Алло,— говорил я уверенно, ибо это был близкий мне человек, знакомый еще с детства.

— Привет, Клемент. У тебя уже кончились уроки? Мне выезжать? — Это был наш семейный водитель, в частности, мой, потому что мои родители предпочитали сами управлять своими авто. Да, конечно, Сэм был мне, как друг, будучи сороколетним мужчиной, но мне не нравилось то, что меня везли в мои шестнадцать лет. Папа остерегался от приступов моей болезни, и не давал мне руль, но я вполне мог справиться с этим, черт возьми! Но сейчас, конечно, я привык к этому, поэтому не докучал отцу своим нытьем, возможно, понимая и принимая его размышления насчет моих приступов.

Я закрыл телефон обеими руками, чтобы меня не было слышно на другом конце, и обратился к парню, имя которого мне все еще было неизвестно:

— А сколько времени это займет, чтобы мой водитель мог за мной приехать?

— Открою секрет, это будет типа вечеринки, поэтому не надо за тобой приезжать, мы сами тебя отвезем домой завтра,— ухмыльнулся он.

Я задумался, гадая разрешат ли мне, но рискнул:

— Сэм, не надо за мной приезжать. Будет вечеринка, и мои друзья сами отвезут меня домой завтра.

— Но мистер Уатхайд не одобрит этого,— говорил он о моей отце.

— Эм, я п...позвоню ему потом сам,— замешкался я, и, не медля больше ни секунды, быстро отключился.

Парень все это время стоял, смотря на меня.

— Идем, я оставил машину вон там, школьная парковка была заполнена,— безмятежно произнес он, кивая куда-то вперед.

И через пару минут мы уже благополучно сидели в салоне авто.

— Аа, к...кстати, как зовут? — сглатывая, спросил я. Мне было неудобно и неловко.

Он посмотрел на меня долгим взглядом.

— Энди,— представился он, но не протянул руку.

Я ему неприятен? Он тоже считает меня чертовым изгоем общества? Не принимает, как нормального и обычного парня? А может, Колетта вообще не присылала его за мной? Ему ведь глубоко на меня все равно. Может, это просто очередное сплошное издевательство? Может, нет никакой вечеринки и этот парень все выдумал? Может, его вообще прислал Калум? Хотя, зачем ему это надо, если он мог спокойно меня добить и в школе?

Ох, как же меня достала вся эта ситуация, вся эта паранойя. Я просто ненормальный параноик, сомневающийся во всем, сомневающийся в людях. Я не знаю что такое доверие, вера и надежность, мое сомнение и недоверие превышают все это. И я определенно устал от этого всего. Да, я знаю, что чертов нытик и был им всегда, но таков уж я и моя жизнь. Я ненавижу всех, кто меня высмеивает, и даже тех, кто не замечает и не признает. Да я ненавижу всё, что живет и движется, кроме родителей и с недавних пор моего единственного друга. Ненавижу все эти счастливые лица и фальшивые маски. Ненавижу двуличие. Ненавижу насмешки. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Я знаю, что жалок, но бессилен перед самим собой...

Мы ехали быстро, настолько быстро, что даже несколько быстрее, чем дозволялось. И всю дорогу я гдядел по сторонам, надеясь не обнаружить копов, мерзких и надоедливых копов, когда машина медленно притормозила около многоэтажки.

Энди молча выключил зажигание, и вышел из машины, а я - за ним. Он посмотрел на  меня, и, включив сигнализацию, лениво поплелся вперед. Я тихо шел за ним. Мы не разговвривали, в воздухе витало неприятное напряжение. Мы шли примерно пол квартала, пока парень не свернул направо, в какой-то переулок. И я насторожился, увидев там тупик. А там, прикрывшись в тени, виднелись силуэты, три силуэта. Я сглотнул. Очертаний было не видно, но через секунду они стали надвигаться на нас. Конечно же, это были парни, и я ни чуточки не был удивлен, когда предо мной предстало лицо Калума, парня, которого я ненавидел всей душой.

— Энди? — обратился я к недавнему знакомому. — Ты же с ними заодно? — Это был риторический вопрос, конечно же, я знал ответ. А я доверился этому парню.

Руки невольно сжались в кулаки, а челюсть я сдавил настолько, что чувствовал напряжение.

— Ох, какая драма! — вдруг воскликнул Калум. — Доверился первому встречному в надежде подружиться хоть с кем-то. У тебя же нет больше друзей, кроме как девчушки! Да посмотри на себя, ты и сам превратился в трусливую девчонку!

— Замолчи! — в гневе закричал я.

— Ох, заика, который потерял страх, кричит на меня. Парень, ой, прости, девчонка... если я захочу, то сейчас же сотру тебя в порошок.

Это были всего навсего громкие слова, очень громкие.

— Ничего ты мне не сможешь сделать!

Калум издевательски хмыкнул.

— Не думаю, что ты прав. Ты уже позабыл, что с тобой было в прошлый раз?

— А попытайся выйти один на один. Ты ведь только и умеешь колотить, пользуясь своей тупой шайкой. Однозначно, что ты не сможешь постоять за себя сам. — Теперь уже хмыкнул я. Нет, я не провоцировал его, просто хотел сказать, кем он является на самом деле. — Ты просто трусливый идиот, который никого не признает и не дает прохода. Ты слишком любишь себя, чтобы задумываться о других.

Сказать честно, я был удивлен тому, что не волновался, следовательно, не заикался.

— Хочешь один на один? Хорошо. Я буду наслаждаться твоими муками, когда побью тебя,— злорадно ухмыльнулся парень.

Он начал надвигаться на меня в то время, как я неистово сжимал кулаки и челюсть. Это был наш бой. Один на один.

Он начал наносить удары, но я останавливал его, защищаясь. И с каждой секундой моя злоба все нарастала и нарастала, наконец, дойдя до пика. И в те секунды я не контролировал себя, раз за разом нанося удары. Я четко увидел его опухшее лицо и кроваточащую губу, когда он упал на землю, весь запыхавшийся и часто дышащий. Он не вставал, и я снова сжал руку в кулаке, чтобы добить его, но был остановлен. Конечно же, его друзья поспешили помочь ему, оттащив меня. Это уже не был бой один на один, все уже не было честным. И вот тогда, один на целых четыре парня я не смог противостоять...