«И это похоже на утопление,
Проблемы со сном,
Беспокойные сновидения.
Что я должен делать без тебя?
Я бы предпочёл подавиться своими неверными решениями,
Так что просто отнеси их мне на могилу».

Гарри смеряет нервными шагами одну из аудиторий, в которой многие оставались перед спектаклем, отсчитывая минуты до окончания постановки. Он был как никогда уверен в том, что остальные в состоянии справиться и без него, и он не хотел только мешаться под ногами.

В коридоре слышится множество громких голосов, и в аудиторию вваливаются сразу несколько групп незнакомых ему людей разных возрастов, среди которых он и замечает родителей.

- Гарри, почему ты здесь? - Энн непонимающе осматривает сына. - Я думала, ты должен был быть... - она замолкает, до этого считая, что Эйч находится за кулисами.

- Где Джошуа? - его голос чуть дрожит, но он не замечает возле Энн и Роба брата.

- Немного задержится со своим новым другом, - Робин уклончиво отвечает, понятия не имея, почему голос кудрявого дрожит, как и его тело.

- Нужно поговорить, - Гарри вздыхает, не в состоянии больше ждать и минуты, однако он не хочет раскрываться в круге незнакомцев. - Идите за мной, - он кивает в сторону коридора, краем изумрудных глаз наблюдая, как родители непонимающе переглядываются, но следуют за ним по пятам. Брюнет сглатывает, выходя в коридор и лавируя между толп, попадая из одного коридора в другой, останавливается в самом дальнем, куда редко кто заходит.

- Милый, что происходит? - женщина кусает губы, останавливаясь недалеко от сына.

- С чего бы начать, - тот бурчит, на секунду прислоняясь к подоконнику, а затем снова начиная нервно ходить возле. - Я... - он глубоко вздыхает, резко остановившись и подняв взгляд. - Я думаю, вы заметили моё немного странное поведение, - он кусает губы, постукивая ботинком по полу и перебирая пальцы. - Следствием всему этому стали наркотики, потому что... - он запинается, понятия не имея почему. Он до сих пор не научился объяснять свои чувства вслух.

- Гарри? - Робин аккуратно шепчет, когда парень продолжает молчать несколько минут подряд.

- Да, - тот кивает, вздыхая, поворачиваясь к родителям спиной и обращая внимание на пейзаж за окном. - У меня, как бы это лучше назвать, был панический страх от мыслей, что я могу не понравиться окружающим. Что меня не примут, - он вздыхает, надеясь, что его не перебьют. Он буквально чувствует, как колотится его сердце. - Я так сильно боялся, что... - он прикрывает глаза, глубоко вздыхая, - одна девушка погибла по моей вине, - кудрявый быстро произносит эти слова, сжимаясь. - Мои страхи повлияли на жизни совершенно незнакомых мне людей, и я просто... - он касается ладонью волос, нервно проводя по ним. - Я закрылся сильнее и, не зная, что делать, начал употреблять.

- Гарри, - Энн выдыхает, и брюнет поворачивает голову на звук, тут же вздрагивая, замечая в глазах матери разочарование.

- Это ещё не всё, - он сглатывает, полностью разворачиваясь к родителям, но всё также находясь на безопасном расстоянии от них.

- Есть что-то ещё? - Робин тихо спрашивает, стоя чуть позади женщины, успокаивающе поглаживая её плечи. И сейчас Гарри замечает в глазах матери слёзы.

- На самом деле да, - он кивает. - Это, я думаю, и послужило всему началом, - он резко замолкает, не в состоянии отвести взгляда от матери. Он снова разочаровал их. Кудрявый не может продолжить того, чего начал, и, прикрывая глаза, думает о том, что не так давно сказал священник. «Будь искреннен, правдив и честен не только перед Богом, но и перед собой».

- Гарри! - Робин слышит первые всхлипы жены и затянувшееся молчание парня.

- Я знаю, что я не лучший сын, - неожиданно для самого себя он повышает голос. - Но я просто, - он вздыхает, - просто не могу, - он снова закрывает глаза, пряча лицо в руках.

- Гарри, - он слышит всхлип матери и её надломленный голос, - расскажи, почему ты боишься.

- Мне кажется, что вы отвергните меня, - он честно признаётся. - Последние несколько лет были особенно тяжелыми для меня, с каждым днём я всё более понимал, что не смогу хранить свой секрет в тайне, и это так сильно давило на меня, - Гарри отворачивается к окну, выпаливая: - Я гей, мам, - он зажмуривает глаза, словно боится, что прямо сейчас его ударят. Он не слышит ничего в ответ, только гробовую тишину, поэтому продолжает: - Мне нравятся парни и от этого не уйти, - он вздыхает. - И я знаю, что ты заслуживаешь лучшего отношения к себе, вы оба его заслуживаете, и лучшего сына, - он останавливается, не слыша даже рыданий матери, всё ещё боясь повернуться. Он слышит только слова, выскальзывающие из него в неведомом потоке мыслей. - В сентябре какой-то хакер, я даже не знаю, как его правильно назвать, - он открывает глаза, но не поворачивается. - Получилось так, что у него, вернее, у них, оказались все наши данные, включая факт моей гомосексуальности. Был шантаж, но я отказался участвовать в этом, - он делает паузу, а затем снова продолжает, неотрывно смотря куда-то вдаль за окно. - Как оказалось, я был не единственным, кого они поймали. Эрли было только пятнадцать, - он кусает губу, - и она пошла на этот шантаж, обменяв своё спокойствие на обнажённые фотографии. Она покончила с собой, боясь, что все её личные сокровенные тайны будут раскрыты. Всё полностью закончилось совсем недавно, я всё это время связывался с полицией.

- О, Гарри, - Энн вытирает слёзы. Кудрявый, наконец, оборачивается к ней, желая понять реакцию. - Пожалуйста, не говори, что ты винишь себя, - она шмыгает, и Эйч кусает губы, не зная, что этим хочет сказать мать. Да, он до сих пор винит себя, но он и не понимает её реакции на кое-что другое.

Парень молчит, и его сильно потряхивает. До этого он задумывался о реакции родителей, но не так глубоко. И он не ожидал тишины.

- Ты же знаешь, что мы любим тебя любым, милый? - Энн тихо шепчет, делая шаг вперёд. - Я думала, ты уже понял это, - она выдавливает слабую улыбку, - мы не собираемся отказываться от тебя.

- Но вы разочарованы, я знаю это, - он вздыхает, наконец, полностью поворачиваясь к матери, которая всё ближе подходит к нему.

- Сынок, - Робин вздыхает, - мы ни в коем случае не разочарованы тобой, мы просто немного удивлены, - его слова успокаивающе действуют на парня, которому изо всех сил хочется верить, что это правда. - Посмотри на себя, Гарри. Я правда горжусь тем, что являюсь твоим отчимом. Я горжусь тем, каким достойным человеком ты вырос.

- Просто... - тот замолкает, снова проводя вспотевшей ладонью по волосам.

- Эйч, мне правда без разницы, кто тебе нравится. Мальчики или девочки, это не имеет значения. Я не буду отрицать, что это не было неожиданно, потому что это так. Но я люблю тебя, Гарри, ты всё ещё мой маленький ребёнок, и для меня важно, чтобы ты чувствовал себя комфортно, - женщина слабо улыбается, делая ещё один шаг вперёд, чтобы обнять сына, в глазах которого стоят слёзы. - Мы только хотим, чтобы ты был счастлив. Мне так жаль, что я не знала обо всём. Я даже не знаю, как ты прошёл через это один, - она шепчет в его грудь, и Гарри обнимает брюнетку в ответ, слабо поглаживая по спине. Он опускает голову, и несколько слёз скатываются по его щекам. - Ты просто обязан рассказать нам всё, когда мы вернёмся, - Энн слегка отрывается, чтобы посмотреть на лицо сына.

- Конечно, - зеленоглазый кивает, улыбаясь, на этот раз ему не приходится заставлять себя это сделать. Он ощущает некоторое блаженное спокойствие, наконец-то, пришедшее к нему. Кудрявый смотрит на Робина, что стоит, улыбаясь, и кивком приглашает к их объятиям, мгновенно чувствуя ещё одну пару рук, поддерживающую его.

- Когда ты успел так вырасти? - женщина вздыхает, прикасаясь ладонью к колючей щеке сына, получая в ответ его искренний смех.

ххх

- Ты сошёл с ума, - татуировщик, сидящий возле Стайлса, качает головой. Как подмечает клиент, его ворчания были самой нормальной вещью. - Сразу две - слишком даже для тебя.

- Вообще-то я думал о трёх, - Гарри тихо посмеивается, замечая поражённое лицо мастера.

- Твои родители убьют меня, - Джек вздыхает, но всё равно переводит рисунок на запястье парня. - Ветви займут много времени.

- Я знаю, - Гарри вмиг становится серьёзным, стараясь не шевелиться, чтобы ничего не испортить.

Он решил, что может начать ещё большие изменения, но каждый раз, когда он видел уже ставшую ненавистной надпись «я не могу измениться», это вновь незамедлительно возвращало его назад, во времена, когда изменения действительно были невозможны.

Гарри полностью откидывается на спинку кресла, решая не мешать мастеру, и, прикрыв глаза, слабо улыбается. Он думает об якоре, что совсем скоро появится на его левом запястье, и о человеке, которому он посвящён. Возможно, было ужасно глупо с его стороны набивать татуировку с мыслью о ком-то, кто даже не хотел видеть его, но одно лишь утверждение о голубоглазом парне доводило его до безумия. Этот якорь, вдохновлённый канатом Луи, что совсем скоро появится на его теле - одно сплошное напоминание о касаниях Томлинсона, об их истории.

Сейчас, находясь в Лондоне, чтобы сделать именно то, что он давно хотел, - появиться на кладбище возле могилы малышки Эр, - он продолжает меняться и, как он надеется, в лучшую сторону.

Вслед за «я не могу измениться» исчезают и «вещи, которые я не могу». Всё это время надпись находилась на той же левой руке, но на внутренней стороне. Чувствуя, что его вера становится крепче с каждым днём, возвращаясь к месту, с которого он начинал, Гарри перекрывает надпись небольшой библией, как раз полностью закрывавшей слова. Его не могу, наконец-то, растворяются.

Словно в завершение появляется одна из самых крупных татуировок, что только делал двадцатиоднолетний. Две оливковые ветви постепенно прорисовываются чернилами на нижней части торса, прямо над линией брюк, располагаясь также симметрично, как и птицы выше. Огромное желание начать всё заново отражается именно в них, и, желая обрести недостающее умиротворение и спокойствие, он заставляет себя терпеть боль от процесса набивания и перестать тихо ругаться. В желании стать более стойким он и в правду готов идти на многое, не оборачиваясь назад.

И Гарри сделает всё, чтобы вернуть мальчика с вишнёвыми губами в свою жизнь.