- Федоров, не переусердствуй, - попросил Марк, выходя из машины, - А то в прошлый раз труп появился раньше времени.

- Хорошо, - улыбнулся мужчина, хлопнув дверцей автомобиля. - Сколько там охранников, Рома?

- Двое у входа, - проговорил он, подойдя к нему, - Трое в доме на первом этаже, двое у входа в спальню.

- Семеро, - хмыкнул Мирон, взглянув на горящий свет в спальне. - Мне обязательно стрелять в них или можно варварским способом?

- Как хочешь, - отмахнулся Худяков, прокручивая в руках биту, - Только помни, наша цель должна быть жива, по крайней мере, когда мы зайдем.

- Да без проблем, - пожал плечами Янович, снимая пиджак и покрываясь синими полосами. - Как же я этого давно ждал...

- Я так хочу пошутить, что его маркером разрисовали, - прошептал Ваня, когда он перелез забор, - Но я хочу жить.

- Он же даже при огромном желании не умрет, - вздохнул Марк.

- Почему? - удивился Дарио, заставив друзей обернуться в его сторону. - Что я такого сказал?

- Вот ты вроде сетью клубов владеешь, производишь впечатления бывалого вампира, - начал Евстигнеев, - А задаешь глупые вопросы. Бессмертный он практически. Точнее, есть хуйня, которая способна его убить, но никто не знает, что это такое, как оно выглядит и так далее.

- Бля, на самом деле, хуй поймет, кто из нас в более проигрышном положении, - заметил Рома, взглянув на закрытые ворота.

- Мы, - пожал плечами Рудбой, усмехнувшись, - Давай честно, ему это приносит удовольствие: кусать людей, пачкаться в крови и убивать тех, кто ему не нравится, а что мы? Кучка вампиров, сидящих на таблетках, которые сами установили себе количество лет жизни.

А Мирон мог жить вечно и превратить мир в качественный симулятор свободы для людей, играя ими, как модельками, выбрасывая надоевшие на свалку, меняя местами тех, кто не должен быть вместе, но ему это неинтересно, потому что... Мужчина сам не знает, каковы на то причины, но людей он не любит очень давно. Наверное, с тех пор, как понял, что даже такие вампиры, как он, пьющие кровь, лучше всех представителей человечества: ему нужно только то, что течет у них по венам - им же нужна власть, деньги, положение в обществе, возможности. Ну, есть это все у Федорова - какой в этом смысл, когда ты обречен видеть смерть своих друзей, увядание империй, государственные перевороты, когда ты вынужден убивать тех, кого знаешь, следуя своим моральным принципам. Да, они у Яновича тоже, оказывается, есть. Не убивать невиновных, защищать тех, кто слабее, не бросать друзей, быть всегда честным со всеми и никогда не давать возможности напасть первым, если драка неизбежна.

- Эй, ребят, - окликнул охрану Мирон, - Есть минутка поговорить о святой Иштар?

- Ты... Ты кто вообще такой? - спросил мужик, достав пистоле. - Пошел отсюда!

- Я? - усмехнулся Янович. - Я - призрак, летящий на крыльях ночи.

Мужчина снова начал покрываться синими полосами, глаза почернели, а пули, выпущенные в него, так и не долетели до цели, зависнув в воздухе.

- Самое забавное в вас, в людях, - прохрипел Федоров, обнажив клыки, - Что вы даже перед лицом смерти уверены в своих силах, в возможности обвести костлявую вокруг пальца, но знаете, что я вам скажу? Нихуя у вас не получится.

Он видел смерть, играл с ней в шахматы, прекрасно знал, что она не умеет проигрывать, поэтому мысленно готовился отправиться на тот свет, но почему-то победил. Мирон помнит стук поверженой последней пешки Жнеца, когда фигура рухнула на пол, сбитая белым ферзем, крик короля Преисподней, что остался без защиты и тихое "ты обошел меня". Как сейчас обошел охрану у входа и в доме, оставив за собой только трупы, истекающие кровью.

- Заходите, гости дорогие, - усмехнулся Федоров, открывая ворота. - В доме слегка неубрано, но это вас не смутит.

- Кто ты? - прошептал мужчина, держа в дрожащих руках пистолет.

- Мне нельзя тебя убивать, мне нельзя тебя убивать, мне нельзя тебя убивать, - повторил Янович. - Нет, вы серьезно думаете, что человек с лицом в крови, положивший всю охрану без оружия, сразу ответит на вопрос. Блять, пиздец вы ебанутые.

- Что тебя уже не устраивает? - вздохнул Ваня, зайдя в комнату с остальными.

- Да тупой он, - отмахнулся он, окунув палец в белый порошок на столе.

- Это...

- Я знаю, - перебил его Мирон. - Даже кокаина нормального нет. Залупа какая-то.

- У тебя на вилле есть, - пожал плечами парень, оставаясь в стороне от основных событий. - Не вздумай говорить что-то по поводу выражения моего лица.

- Ты как будто осознал всю тщетность бытия, - усмехнулся мужчина.

- Мне сказать, на что похож ты с ебалом в крови? - спросил Евстигнеев. - Мне не зашквар.

- Сколько ты лет вынашивал эту шутку? - прищурился Федоров. - Пятьдесят? Семьдесят? Когда стало немодно шутить про мужскую физиологию, ты перешел на женскую?

- Сколько, блять, вопросов, - выдохнул Рудбой. - Едь домой: ты тут вряд ли уже нужен. Только свою подопечную не сожри.

- Бля, у меня к ней никакого интереса нет, - заверил Янович. - Даже того, чтобы я хотел прокусить ей сонную артерию.

Арина все еще сидела за теми учебниками, но уже не писала конспект, а читала книгу на подоконнике. Ей не спалось, во-первых, потому что ее все пугало, во-вторых, почему-то вообще не хотелось закрывать глаза и исчезать из реальности, поэтому девушка увидела и услышала рычащий спорткар, подъехавший к главному входу виллы.

- Почти утро, - вздохнула брюнетка, присматриваясь к Мирону.

Кровь на лице, на рубашке и темные глаза. Девушка мгновенно спрыгнула с окна, выключив в комнате свет, и, прыгнув на кровать, укрылась одеялом с головой. Нет, он ее не убьет: нет в этом смысла, верно? Нет, он не попытается залезть к ней в комнату, потому что он не настолько повернут на крови, да? Мужчина лишь усмехнулся, зайдя в дом - Малокровная тряслась от страха в своей комнате, когда на лестнице послышались тяжелые шаги. Стук. Еще раз.

- Открывай, - прошипел Федоров, надавив на ручку двери, - Я знаю, что ты не спишь.