с первыми весенними деньками в необычайно холодный в этом году сеул приходит яркое солнце, грея замёрзшие носы случайных прохожих. оно залезает под твидовые пальто и пуховики, греет носки обуви и слепит так, что приходится прикрывать глаза ладошкой. оно рассеянными лучами падает на волосы, заставляя поблёскивать, даже если предыдущая покраска испоганила их до состояния мочалки. например, как у рюджин. лии же идёт: её шоколадные локоны лишь становятся более притягательными, обрамляя розовые щёки. даже сейчас, потерянная и запыхавшаяся от бега, она выглядит всё равно привлекательно и мило, как жёлтые колокольчики, украшающие стол ресторана, в котором ожидает её прихода рюджин.

      именно сегодня, восьмого марта две тысячи двадцать первого года, она планирует признаться своей подруге в томящих, уже около года, её сердце чувствах. возможно, лиа не поймёт, посчитав, что рюджин нечем заняться, вот она и шутит совсем не смешные шутки, но даже в таком случае шин не собирается останавливаться. не повезёт сегодня — повезёт в следующий раз. тем более что она не зря попросила лию отложить все свои планы на этот день, ведь впереди их ждёт развлекательная программа, придуманная рюджин от «а» до «я» (да, она придумала, как приворожить подругу за один день. а что?). поэтому блондинка не отчаивается: если лиа отошьёт, то хотя бы мороженого поедят. это ведь тоже хорошо.

      помахав из окна ресторана заблудившейся подруге, рюджин принимается нервно покусывать заусеницы на большом пальце. через пять минут чхве уже сидит рядом, улыбаясь во все тридцать два и щуря мило глаза.

      — прости, что так долго. автобус никак не приезжал, а после я чуть не потерялась в этом районе. ты ведь знаешь, я пока плохо ориентируюсь в сеуле, — виновато поджимает губы девушка, поднимая глаза-бусинки на свою подругу.

      — всё в порядке. тем более что я сама не так давно пришла, — уверяет её рюджин, наблюдая, как улыбка снова сияет на лице шатенки.

      — так… что будем заказывать? — лиа внимательно уставляется в меню, позволяя блондинке бегло цепляться глазами за каждую деталь её внешнего вида.

      маленькие розовые губы непроизвольно надуваются, когда девушка на чём-то сосредоточена; хрупкие плечи опускаются, открывая вид на острые ключицы, а тонкие пальчики не спеша переворачивают страницы меню, пока глаза сканируют написанное. для шин рюджин чхве лиа отдельная вселенная: со своей солнечной системой и солнцем тоже своим. ярко-ярко жёлтым, как колокольчики в вазе. она мало чем отличается от нашей, ведь там даже люди теряются так же, съедаясь вечной темнотой. рюджин, вон, уже давно пропала. сколько не старайся, теперь даже за ноги не вытянешь обратно.

      — рю, ты меня слышишь? — помахав ладошкой перед лицом подруги, хмурится девушка. — ты где витаешь?

      — да так… — ёжится рюджин. — уже определилась?

      — м, да. ежевичный чизкейк и ванильный латте, — кивает шатенка, передавая меню.

      — тогда я возьму то же самое.

      — уверена? ты ведь всегда говоришь, что латте — это не кофе, а жалкая пародия, — передразнивает ту лиа, а после закатывает глаза.

      — ну правда же! там молока в три раза больше, чем самого кофе, а его я могу и дома попить, — цокает шин языком. — возьму тогда американо.

      — без молока? — сделав как можно более серьёзное лицо, ровно произносит чхве.

      — без молока, — отрезает блондинка, наблюдая за смеющейся подругой.

***

      в парке аттракционов лию выворачивает на горках, отчего приходится отложить план с мороженым и комнатой страха, а то мало ли что ещё произойдёт.

      сидя на лавочке напротив американских горок, рюджин думает, что она вовсе не умеет сражать наповал красивых шатенок, а только доводить их до опорожнения желудка.

      — я в норме, — в который раз повторяет девушка, благодарно принимая из рук шин бутылку воды без газа. — просто когда сильно нервничаю, то случается это, — не без сожаления в нежном голосе произносит лиа, указывая на испорченные брюки рюджин, которые та пытается оттереть от лииного обеда влажными салфетками.

      — уже не могу понять, что пахнет хуже: твоя блевотина или клубничный ароматизатор, — шутливо кривится шин, получая несильный хлопок в плечо.

      посидев ещё какое-то время в парке, девушки решают прогуляться по набережной возле реки хан. солнце уже начинает садиться. рюджин думает, что даже под оранжевыми закатными лучами чхве выглядит, словно самое настоящее сокровище.

      ближе к вечеру количество народа вдоль набережной лишь возрастает. каждый жаждет уловить кусочек уходящей теплоты и насладиться свободным временем наедине с семьёй, друзьями или самим собой. и если бы, чисто теоретически, рюджин решила признаться лии прямо тут, меж острыми плечами прохожих и десятками лиц, скрытыми за медицинскими масками, они бы наверняка остались незамеченными. потому что спины незнакомцев укрыли бы своей шириной, а громкие голоса перекрыли бы три заветных слова.

      — онни, хочешь встречаться? — пребывая под чарами от своих мыслей, безрассудно спрашивает рюджин, надеясь, что её слова не долетят до скрытых капюшоном маленьких ушей подруги.

      — ч-что? — слышится следом, а после шин за рукав куртки утягивают в сторону, устанавливая зрительный контакт.

      — х-хочешь встречаться? — менее смело повторяет девушка, радуясь, что за маской не видно её покрасневших щёк, а под шапкой побагровевших кончиков ушей.

      — это… — запинается лиа, чьё лицо, в отличие от шин, прекрасно видно под светом фонарного столба. её брови напряжённо взметаются вверх, а лицо приобретает зелёный оттенок.

      в следующую же секунду рюджин приходится попрощаться с новенькими мартинсами, а всё потому, что лиа нервничает.