Заведенный на часах с простым механизмом будильник вырвал англичанина из блаженного сна, заставляя недовольно поморщиться и поежиться от утреннего влажного ветра, мягко скользнувшего в комнату сквозь оконную щель.

Хендери накидывает на плечи легкую шелковую, выглаженную рубашку и отутюженные штаны, заправляя начинающие виться волосы за уши, пытаясь дать с ними толк и убрать.

Утренняя "Таймс", принесенная служанкой, покорно ожидала его на обеденном столе на его месте, со столовыми приборами.

Необходимые для подписи формуляры аккуратной стопкой лежали рядом, перьевая ручка и чернильница, печати в строгом, идеальном порядке расположились вместе с ними.

Хендери отменил все визиты, решая взять себе выходной и провести его с китайским партнером, показать жизнь Лондона и лицей, в котором должен будет обучаться мальчишка.

Гости появились в зале лишь в десять минут одиннадцатого, хотя завтрак был назначен строго в десять.
Дери не терпел не пунктуальных людей, но их можно было простить - четкий английский этикет резко отличался от культуры поведения в Китае.

Хендери буднично улыбнулся и, отложив газету, поднялся с места, вежливо склонив голову.

Пожилой китаец (имя его англичанин никак не мог вспомнить, а спрашивать было бы неэтично), сложил ладони вместе на уровне груди и уважительно поклонился, за ним и его племянник. Те же узкие брюки, но чистая рубашка, ярко-красная, традиционная.

Он впервые устанавливает зрительный контакт с лордом Сент-Клэром, чьи ночные черные глаза внимательно смотрели на него - этот взгляд, казалось, ясно чувствовался тактильными рецепторами кожи. Или это всего лишь холодный ветер, Сяоджун так и не смог понять.

Мальчишка чувствовал себя неуютно - дружественная атмосфера Китая и учтивость в ней были понятны и гибки, а далекое солнце ласково согревало, и теплый восточный ветер приветственно заключал каждого прохожего в мягкие объятия, срываясь дальше по узким, забитым людьми и залитым лучами улица с теплой землей и мягким песком.

В Англии Сяо встретил ледяной дождь и нещадно ударивший в лицо ветер, подковы торопливых коней, запряженных в кэбы, разве что не высекали искры из холодных каменных мостовых.

Но в поместье лорда эта скованность, неуютность усилилась в тысячу раз, под этими высокими, но невероятно давящими на плечи потолками, рядом с дорогими и хрупкими вещами, блестящими драгоценным металлом, хмурой прислугой.
Скованность достигла своего апогея в присутствии Хендери Сент-Клэра. Его невозможно было прочитать, невозможно узнать, о чем он думает на самом деле; он был настроен дружелюбно, но закрыт внутри себя, заперт, то ли совсем не испытывая эмоций, то ли не умея их выражать, то ли настолько привыкнув к обману своей неискренней, всего лишь вежливой улыбкой. Его лицо - всего лишь маска, и Джун хотел сбежать от лорда, спрятаться. От пронзительного, проницательного взгляда, который время от времени будто примагничиваться к нему, по коже пробирались неприятные мурашки.

Служанка, ринувшаяся было к опустившимся на жесткие стулья гостям, была остановлена властным жестом Дери.

- Я сам буду ухаживать за своими гостями сегодня,- повиновался внезапному порыву Хендери, поднимаясь с места.

Он учтиво улыбнулся китайскому господину и, изящными руками поднимая фарфоровый чайник, налил в маленькую чашку чай, с неким волнением переходя к Сяоджуну, опустившему голову и даже не скрывая своего неудобства и страха перед ним.
Каштановые волосы небрежно спадали на уши и лоб, почти прикрывая лисьи глаза, но Дери, сохраняя самообладание, оставил чайник и вернулся.
Между Хендери и китайским предпринимателем, чувствовавшим себя вполне комфортно, завязалась ненавязчивая беседа о политике, в которую Дэцзюнь даже не пробовал вникнуть, да и не хотел - оставленные в его кожаной сумке в комнате художественные рукописи были намного интереснее и ценнее, чем бесконечные препирательства властей, которые будто становились центром для всех, словно были их личными проблемами.

После завтрака, дождавшись, когда служанка уберет посуду со стола, лорд двинул к себе стопку договоров.

- Господин Сент-Клэр, наверное, мне лучше уйти,- на английском с сильным китайским акцентом, вполголоса произносит Сяоджун.

Сент-Клэр не удивился - как то же мальчишка должен был готовиться к преодолению языкового барьера.

- Если хотите,- так же по-английски отвечает лорд, чувствуя себя комфортнее на этом языке и втайне поблагодарив Сяо за это.

Дэцзюнь сложил руки, поклонился и покинул зал, оставляя дядю и англичанина наедине.

Печати и подписи поставлены, рукопожатие, сделка заключена.
Дери предложил отправиться в путешествие по Лондону, посмотреть на Темзу и университет.

Отправив служанку предупредить Сяоджуна о прогулке, он распорядился приготовить крытый (на случай, если снова начнется дождь) кэб до Лондона, рассчитанный на четырех человек и одного кучера.
Направляющийся из зала Дери, увлекая за собой китайского господина, восхищенно рассматривающего репродукции знаменитых картин, задумался, совершенно случайно столкнувшись в дверях с Джуном, что чудом не влетел острой скулой, четко проступающей через кожу, в подбородок аристократа.

Хендери отчетливо видел лихорадочно блестевшие от неловкости лисьи глаза и заалевшие кончики ушей, а еще то, насколько мальчишка ниже, чем он, насколько его тело меньше и худее, комплекция уже и изящнее.

- Простите мне мою невнимательность, господин Сент-Клэр,- забываясь, по-китайски лепечет Дэцзюнь.

- Ничего страшного,- англичанин учтиво кивнул и подтолкнул его к лестнице.

Подросток, вновь в своей кожаной куртке и узких брюках, садится в кэб рядом с дядей, прямо напротив лорда, не смея поднять глаза.

- А ваш племянник... на кого он надеется выучиться?- невзначай интересуется лорд как бы из вежливости, открыто разглядывая Джуна со скучающей внимательностью.

Тот совершал над собой усилие, чтоб позорно не съежиться.

- О, Дэцзюнь - будущий врач,- гордо сказал китаец, кивнув на притихшего племянника.

Сяо уже начинала раздражать своя постоянная неловкость и кротость, но стоило ему расправлять плечи и поднимать глаза на молодого лорда, как его робко вспыхнувшая решительность тут же угасала.
Джун точно мог сказать, что за пребывание рядом, он ни разу не сгорбился, его осанка была всегда безупречна, широкие плечи безукоризненно развернуты, руки легки и изящны.

- Мы почти прибыли,- предупреждается Дери, смотря на окутанный туманной дымкой угольного смога Лондон.