Сяо осторожно поднимает пожелтевший листок, немножко рваный и изрядно потрепанный.
Письмо.
Дэджун понимает, что личная жизнь строго конфиденциальна, что читать чужие письма было бы неблагодарностью к хозяину поместья, любезно его приютившего да и вообще позволяющего много в своем доме.
Любопытство берет верх.
Подросток вкладывает письмо в книгу на случай, если кто-то зайдёт, и раскрывает сложенный вдвое лист.

"Лорду Хендери Сент-Клэру в Лондон от старого друга, графа Аллена из Страсбурга, двадцать четвертое сентября тысяча восемьсот тридцатого.

Хендери,
Прошу простить меня за то, что уехал, не предупредив, и за то, что мне приходится отказаться от нашей долгой дружбы и сотрудничества с Вами. Ваша тайна, которую Вы раскрыли для меня, будет сохранена мною в секрете- клянусь хранить молчание. Однако, Ваше отношение к мужчинам, что обычно господа испытывают к дамам, кажется мне противоестественным и неприемлемым. Простите мне мою предвзятость.

С уважением,
Граф Аллен"

По дате, письмо написано уже четыре года назад - Сент-Клэр был подростком, разболтавшим по детской наивности свой секрет близкому, видимо, другу.
Дэцзюню стало жаль Дери - при таких друзьях к каждому начнешь относиться с подозрением.

Тот факт, что лорд имеет склонность испытывать ту особую нежность к людям своего пола, смущало Сяо еще больше, чем до этого. Тогда Хендери представал как холодный красавец, никому не доверяющий аристократ, а теперь еще и...
Дэджун захлопнул книгу и поставил на ее место, хватаясь за другой биологический том и от всего сердца надеясь, что там никаких писем не окажется.

Свет газовой лампы отбрасывал на стену зловещие тени- Сяо неуютно поежился, взглянув на часы. Стрелка оставила отметку "VII" на две минуты позади себя.

"Черт!"- Дэцзюнь отложил книгу, погасил лампу и бросился в зал, не желая оскорблять и раздражать Хендери.

Лорд сидел за столом и спокойно читал свежую "Ивнинг ньюз". Он сложил газету, стоило Сяо появится на пороге зала.

- Дэцзюнь,- он улыбнулся,- присаживайтесь.

Сяо, с тяжелым чувством того, будто подсматривает за кем-то сквозь замочную скважину, прошел на приготовленное для него место, по левую руку от Дери.

"Черт..."

- Сяо, вы играете на музыкальных инструментах?- вдруг спрашивает лорд.

- Да,- кивает парень, ожидая подвоха,- я умею играть на рояле.

Взгляд старшего прояснился:

- У меня есть рояль,- Джун только сейчас обратил внимание на угол комнаты, где послушно стоял черный лакированный клавишный инструмент,- сыграйте мне что-нибудь, пожалуйста, после ужина.

Сяо до крови закусил треснувшую от сухости губу и выдавил из себя нечто вроде: "Как пожелаете...".

Дери, чувствуя немое напряжение, окутавшее младшего, не проронил ни слова.
Изящно вытерев губы салфеткой и дождавшись, когда Сяо закончит, он пригласил его за инструмент.

Дэцзюнь чувствует, как потеют ладони.
Он откидывает крышку, проводит рукой по податливым клавишам, и начинает наигрывать что-то легкое, ласково касаясь инструмента.

Дери, севший в кресло слева от него, даже заслушался. Или залюбовался, он так и не смог определить.
Лисьи глаза были обращены на клавиши и чуть прикрыты, ресницы трепетно подрагивали, изящные запястья изгибались, повинуясь движению пальцев, что играли мягкую мелодию.

А ведь Джун единственный, кому Дери позволил касаться этих клавиш и играть для себя.

Мелодия оборвалась совсем неожиданно для заслушавшегося лорда, и он недовольно повел бровью.

- Вам не понравилось?- как-то с отчаянием спросил мальчишка, даже не пытаясь скрыть своего переливания, да и не умел совсем этого делать.

Хендери помедлил с ответом.

- Нет, Дэцзюнь,- черные глаза заглядывают прямо в робкие лисьи,- это было очаровательно.

- Хендери, а вы не откажете мне в удовольствии послушать вашу игру?- хитрит Сяо, превращаясь из воплощения застенчивости в истинную лисичку.

- На скрипке или фортепиано?

- Существует хоть что-нибудь, чего вы не умеете?!- младший заинтересованно смотрит на Сент-Клэра, подпирая подбородок рукой.

- Конечно.

- Удивительно. И что же это?

- Художественное слово,- смущенно отвечает Хендери, по привычке почти мгновенно возвращая лицу каменное выражение.

Сяоджун недоверчиво прищурился.

- Поэзия или проза?

- Совокупно.

То, чем китаец промышлял всю свою юность, вдохновенно выводя слова огрызком карандаша на тонкой бумаге, то, что ему удавалось без труда- не подвластно лорду, который в свои двадцать с небольшим уже имеет лондонское уважение, огромное состояние, знакомых по всему миру и кучу успешных дел, являясь при этом блестящим юристом, адвокатом и музыкантом.

- Вижу, что вы потрясены, а так же замечаю, что вам есть, что мне показать,- Дери чуть склонил голову к правому плечу, растягивая губы в слабой улыбке.

- Нет, Хендери, я пока не могу этого сделать...- Джун отвернулся от мужчины в смущении, отвлекшись на послышавшуюся ясную мерную дробь дождевых капель по стеклу, крышам и каменным улицам.

- Дэцзюнь,- шепот опаляет горячей волной ухо Джуна, и по спине, кажется, пробираются мурашки,- доверьтесь мне.

Сяо чувствует прикосновение чужой груди к лопаткам, непозволительно близкое присутствие Сент-Клэра прямо за собой.

Лорд, будто опомнившись, отпрянул, возвращая свою удивительную собранность и невозмутимость.

- Завтра я до обеда вынужден буду находиться в суде. Как вы смотрите на то, что бы совершить небольшую поездку на лошадях по окрестностям после ваших вступительных экзаменов и моих дел?- вежливо предлагает Хендери. - Человеку, собравшемуся жить в Англии, необходим отработанный навык верховой езды.

- Хендери, вы столько делаете для меня...

Его очаровательное смущение воплотилось в легком закатном румянце на острых скулах, а нежно-каштановые пряди казались золотыми в свете язычков пламени свечей, слабого мерцания россыпи тлеющих углей в камине и ламп.
Сяо отводит глаза свои лисьи, и его обаятельное незнание людского зла, аристократии, и молчаливая преданность собственным чувствам и жалостливой романтичной натуре были для англичанина, бесспорно, чем-то новым в его жизни.

И настолько трогательным, что ломать было бы жаль, доводящее до желания сохранить и не дать миру, в котором живет лорд Сент-Клэр, видавший множество жестокости, обрезать чужие хрупкие крылья.
Но Дери уже не хотелось отпускать это, нет.
Простая грация нехитрой, неиспорченной, стеснительной души, ее преданность самой себе словно тот недостающий элемент, отсутствие которого не давало чувствовать себя счастливым среди элиты, строгой аристократии, тяжелых бархатных портьер, обитых парчой кресел, антиквариата из драгоценного металла и редких дорогих камней, радующих глаза, но... не сердце, нет. Оно тихо умирало где-то там, в клетке ребер.

У Дэцзюня не было ничего, абсолютно- ни блестящего хитроумия, ни дорогостоящих вещей, ни титулов или высоких должностей.
У Дэцзюня было лишь живое сердце.

Сент-Клэр впервые чувствует, что завидует. Но ему, определенно, нравится это, а еще нравятся искры в чужих лисьих глазах.

- Доброй ночи, Хендери,- мягко прощается Джун, покидая зал.