Мне срывает крышу. Никогда раньше я не был столь зол и окрылен одновременно. Я слышу Юлин голос, он вселяет надежду. Я слышу ее голос из-под земли – и это будит во мне зверя. Кто я без нее – скиталец в поисках? Где я буду – дьявол меня знает. Что я сделаю с этой стервой? Бог мне судья.

Больше притворяться нет необходимости. Сдерживаться – нет сил. Я подрываюсь с места и лечу, сбивая с ног дородную старушку со съехавшей крышей.

Юля внизу. Я слышу, как она зовет на помощь. Но сначала мне нужно разобраться со старушкой.

- Потерпи, родная, дай закончу разговор!

Юля соглашается помолчать, что несказанно облегчает мне работу. Старушка оказывается не из пугливых. И уж точно – не из смирных. Среди моих знакомых мало, кто прошел войну и конц-лагерь. Но, видимо, мне стоит познакомиться с историей и ветеранами, потому что именно у них можно научиться воле к победе.

Мы деремся с Роуз. Она сыплет матами и тумаками. Но у нее – сила воли, а у меня – бойцовские умения. Поэтому довольно быстро я одерживаю победу. Теперь скрутить и заткнуть кляпом.

- Юля! Юля, ты здесь?!

Я зову, но из погреба не доносится ни звука. Я лежу на самом краю, но все, что я вижу – это грязные джинсы и летние туфельки, некогда красовавшиеся на страницах модных блогов. Юля не отвечает, потому что лежит и не подает признаков жизни.

Первым порывом становится элементарное, животное: броситься вниз, потрясти за плечи, привести в чувство, прижать к груди. Но порыв проходит, оставляя ноющую боль в груди, а мозги включаются в работу: найти лестницу, по которой спускалась Роуз, добраться до Юли, поднять ее на свежий воздух. Но лестницы нигде нет. И в голову снова бьет кровь – неужели Роуз столкнула свою пленницу в подвал, не озаботившись о сохранности костей? Она хотела убить Юлю? Моя жена сейчас лежит там и не может двигаться, а только звать на помощь?!

Рыча, как раненный зверь, я подлетаю к Роуз, замахиваюсь, но вовремя вспоминаю – это недостойно Атти. И пускай я до сих пор Гайсин, я не опущусь до уровня негодяя, избивающего связанную старую женщину. Отталкивая от себя мычащую старуху, ношусь по углам в поисках веревки.

- Роуз, как ты... что б тебя!

У меня не хватает слов, дыхание все время сбивается.

Наконец на глаза попадается завернутая вокруг столба цепь. Хватаюсь за нее, дергаю и обнаруживаю элемент лебедки.

- Вот как!

Теперь становится понятно, каким образом Юлю опустили вниз. Значит, так и поднимем. Но сначала...

- Николя! Я нашел ее! Давай срочно сюда вертолет и наших спецов. Да, жива... надеюсь...

И я бросаю телефон, не сбрасывая сигнала. Так меня будет легче обнаружить.

Как можно быстрее спускаюсь в яму, бросаюсь к Юле. Пульс есть. Она просто без сознания. Лицо в крови. Руки грязные, как будто она им землю рыла. Возможно, так и было. Захочет – расскажет потом.

Я не пытаюсь привести ее в чувство. Возможно, у нее все-таки что-то болит, и забытье – лучшее лекарство. Очень хочется поднять ее наверх, но я не знаю, в каком она состоянии. Вдруг лебедкой Роуз не пользовалась? Вдруг Юлю сюда сбросили и у нее – перелом? Нет, надо дождаться врачей!

Но и оставаться внизу - опасно. Роуз может выпутаться. Может, у нее есть сообщник. Надо подниматься.

Я забираюсь наверх, подхватываю наследницу изумрудного колье и волоком тащу ее на улицу. Хорошенько привязав ее к дереву, несусь в дом, чтобы найти одеяла. Юля замерзла. И если я не могу ее поднять, то хотя бы помогу согреть.

На кровати в доме обнаруживается колье, документы, Юлин рюкзак и небольшое количество фото. На некоторых – печати какого-то архива. Видимо, после войны Роуз удалось найти хоть что-то о семье. На одном из пожелтевших от времени фото – красивая пара. На женщине я узнаю то самое колье. Видимо, это и есть чета Кайхер... и чертово ожерелье!

Сбрасывая на пол небогатые пожитки, я хватаю одеяла и мчусь обратно в сарай. Корова недовольно мычит, но мне плевать. Скоро здесь появится наша армия. Скоро я заберу Юлю домой.

В очередной раз спускаясь в подпол, молю судьбу о милости. И в свете захваченного с собою фонаря вижу открытые глаза Юли. Она видит меня и улыбается. А я, спешащий, как на пожар, отпускаю цепь, буквально ныряя в омут.

- Ты жива...

Мне удается усадить Юлю и укутать ее, но лишь после ее ярых уверений, что позвоночник не болит и двигающиеся во всех направлениях конечности – прямое тому доказательство. Мы сидим, прижавшись друг к другу, и молчим. Я слушаю, как спокойно ей дышится, а она – стук моего сердца.

- Не пора ли нам вернуться на землю?

Я рад, что она в бодром настроении. И я с женой согласен: в этом аду уж больно жутко пахнет, увы, не серой...

Сначала на лебедке поднимается Юля, за ней следом – и я. На улице – яркий день, и мы выходим, жмурясь от солнца. Роуз так и сидит, привязанная к дереву, но дергается и пытается ослабить путы. Зря, я умею вязать узлы.

- Ты в порядке?

Я пытаюсь усадить Юлю на пригорок, но она хватает меня за руку и тянет за собой. Приходится сесть рядом с ней, хотя я планировал еще осмотреться.

- Как ты меня нашел?

Я держу ее в объятиях, словно огромную куколку бабочки. Смотрю на горизонт, пытаясь угадать, как скоро услышу стрекот геликоптера.

- Ты не умеешь прятаться, - говорю ей, улыбаясь, и сжимаю крепче. – Почему ты сбежала?

- А ты бы не сбежал? Столько всего случилось...

Я качаю головой, соглашаясь. Случилось очень много. И мне жутко стыдно, что началось все именно с меня. Эта неоправданная обида. Этот мальчишеский максимализм. Я ведь сам сбежал! Тоже прятался...

- Я обещал быть рядом с тобой.

- Обманщик!

Я удивленно таращусь на Юлю.

- Ты обещал быть все время со мной! – объясняет она.

Меня распирает от удовольствия: она помнит дословно, что я говорил, значит, тогда она слышала.

- И ты решила сбежать, чтобы доказать мне, что я не умею держать слово?

Юля поджимает губы и отводит взгляд, качая головой. Она не хочет объяснять, почему хотела одиночества, а мне не нужны оправдания. Кажется, именно так характеризовала Лиз свою нанимательницу: не важны слова – важны поступки.

- Тебе стало легче?

- Я не готова ответить на этот вопрос, Женя. У меня пока шок.

Эх, если бы только я мог оградить ее от воспоминаний...

- Ты сломаешь мне ребра, Женя.

Замечание – в точку!

bRequesb��rFC#