— А где Гарри? - оборачиваясь и глядя по сторонам, спросил Луи.

— Ох, Луи, это нормально, - спокойно протянул Зейн, - он часто пропадает перед вечеринками или даже в самый их разгар.

— А позже возвращается и украшает вечер, как никто другой, - добавляет Люк, на что Лиам кивает.

— Но Гарри человек, - хмурится Томлинсон, - не украшение. Я пойду его поищу.

Он развернулся и пошёл на поиски, рассматривая огромный дом.

*******

Тьма. Боль. Одиночество. Смерть. Ненависть. Злость. Уродлтвость. Самоубийство. Тьма. Боль. Одиночество. Смерть. Ненависть. Злость. Уродлтвость. Самоубийство. Тьма. Боль. Одиночество. Смерть. Ненависть. Злость. Уродлтвость. Самоубийство.

Все это будто на повторе кружилось в голове кудрявого парнишки. Он сидел один в тишине, схватившись за голову. Такой маленький для такого огромного мира. Не имеющий опоры. Одинокий.

Одинокая могила танцует одна от колыбели до могилы. Слова высеченные на коже парня, будто высечены на сердце. Боль сковывала дыхание не давая дышать.

Он принял печаль, что есть в нем, ей уничтожить себя, лишая себя права стать счастливым. Печаль заполнила каждую клетку, каждую пору в парне. Она разрушила ешо изнутри, превращая внутренний  мир зеленоглазого в руины. Снаружи он счастлив, а внутри восемнадцатилетнего парня ведётся борьба за жизнь.

Он боится, что жизнь проиграет, что он проиграет. Что маленький огонек, под названием "надежда" угаснет однажды.

У него такое чувство, что он заранее проиграл. Он борется с собой, со своей болью, страхами, но ему не становится легче. Они все равно уничтожают последнюю надежду. Они сильнее Гарри. Они могут выдержать, что угодно. Он не знает, как их уничтожить.

Такой маленький, скованный своей болью. Израненный. Измученный и побитый жизнью. Как птица с подбитым крылом: все пытается и пытается взлететь, но ничего не выходит и он снова падает. Снова проигрывает. Снова и снова, и снова. Гребанную жизнь сыграла злую шутку с бедным парнем Гарольдом Эдвардом Стайлсом.

Одинокая тень танцует одна от колыбели до могилы. Слова проживающие кожу. Слова врезающиеся в сердце. Ломающие ребра. Не дающие покоя.

Гарри поднимает голову к потолку, но чувствует лишь боль и уныние. Щеки распухли, глаза покраснели от долгих слез. Плакать более нет сил. Он смотрит вверх. Вникуда. Из горла вырывается гортанный крик. Крик боли. Отчаяния.

И он снова рыдает. Скручивается пополам. Ложится на холодный паркет, согнувшись в комочек.

Тьма. Боль. Одиночество. Смерть. Ненависть. Злость. Уродлтвость. Самоубийство. Тьма. Боль. Одиночество. Смерть. Ненависть. Злость. Уродлтвость. Самоубийство. Тьма. Боль. Одиночество. Смерть. Ненависть. Злость. Уродлтвость. Самоубийство.

Такой огромный для такого маленького мира. Такой правильный в таком неправильном мире. Никому не нужный. Одинокий. Боящийся одиночества.

Задыхаясь и шепча молитвы, он плачет все громче. Цепляется за шансы жить. Боль скальпелем режет кожу. До судорог сжимает тело. Ему хочется ногтями вырвать мясо, разорвать кожу. Умереть.

Слабость. Гарри принял свою слабость также, как принял печаль. Он ненавидит свою слабость. Он ненавидит себя. Он считает, что должен быть сильнее, должен бороться. Он не готов проиграть. Ведь, неужели в его жизни все настолько плохо? Неужели шансов нет?

Ему хочется кричать. Хочется кричать от боли, разрывая аорты. И он кричит. Кричит громко. В пустоту. Он будто зовёт кого то, но никто не отвечает. Тишина разбивает сердце.

Ему хочется вырвать с мясом свою слабость. Хочется отмыться от всего того дерьма, коим наградила его жизнь. Хочется верить, очень хочется. Но он считает, что слишком слаб чтоб победить.

Никто не сможет спасти разрушенного человека, если этот человек не хочет принять жизнь. Только приняв жизнь можно спастись. Он принял смерть и уже не может принять жизнь. Он остался совсем один. Люди, коротые смогли найти смысл жизни, начинают бояться смерти. Они боятся умирать, потому что боятся кого-то или что-то потерять. А когда у человека нет никого и ничего, он наоборот хочет смерти.

Мальчик, который просто пытается жить. Такой неправедный для такого правильно мира.

Одинокая тень танцует одна от колыбели до могилы.

Слова, которые Гарольд ассоциирует с собой. Со своей чертовой жизнью, которую трудно назвать даже существованием. Ирония. Мальчик, который боится одиночества, ассоциирует себя с этими словами.

Он снова и снова пишет в своем дневнике "я не хочу быть одиноким" , "я боюсь одиночества" .

Возможно, если бы кто-то заметил боль восемнадцатилетнего парня, он определенно помог бы ему. Он бы был шокирован болью столь юноша мальчика, повидавшего многое для своего возраста, играющего роль счастливого и разрушенного изнутри.

Умереть=сдаться, считает Гарри. А он должен бороться. За что? Зачем?

Эти вопросы заставляют парня сжаться сильнее от боли. Он скулит, и вой его скользит по высоким стенам, проскользая во все дыры.

— Гарри? - едва слышно откликнулись Луи.

— Лу? Л-луи? - поднял голову Гарри.

Томлинсон осторожными шажками шел к  зеленоглазому, а тот в свою очередь отползал от него.

— Ты, ты в порядке? - Томмо потянулся рукой к  парню.

— Это не важно. Уходи, - отвернулся Гарри, - и забудь, что ты тут видел.

Луи сел рядом с ним, кладя руку на плечо кудрявого.

— Хэй, - улыбнувшись начал Луи, - ты не должен скрывать свою слабость. Почему ты здесь? Что случилось?

Гарри с недоверием заглянул в глаза шатена, но увидев в них лишь отражение нежности и заботы, обнял парня.

Этот жест удивил голубоглазого, но тот обнял в ответ, пытаясь помочь.

— Мой бывший, - начал Гарри, - Эд. Я скучаю.

Слезы безостановочно лились из зелёных глаз. Они сидели так, наверное, минут двадцать: Гарри сжимал рубашку Луи, прижимаясь к нему, а голубоглазый в свою очередь крепко обнимал парня в ответ, пытаясь огородить от всего мира.

— Что с твоим бывшим? - тихо спросил Томмо, заправляя локон волос Гарри за ухо.

— Мы взяли паузу, уже год как, а от него ничего  и не слышно. Совсем ничего, - спустя, кажется, вечность,когда Луи решил, что ответа не последует и что вопрос был излишне личным и грубым, Гарри прошептал еле слышно в ответ. - Зейн намекает мне на что-то, он говорит, что ничего не знает, что просто переживает, но я понимают, что он к чему то меня готовит. И явно не к чему-то хорошему.

Из Луи вышло лишь краткое и тихое "ох", что мячиком отскакивало от стен и путались в паутине хрусталя плетенной люстры, отражаясь в маленьких кристаллах и зверя пол потолком.

Спустя получасовой молчания и обнимания, Гарри резко вскочил. Луи удивлённо поднял брови.

— Нужно идти и развеяться, - пожал плечами кудрявый.

Луи медленно встал, все ещё шокированный пережитым, понимая что его ждут бессонные ночи рассуждения о том, как помочь Гарри Стайлсу.

— Да уж, кудряшка, у тебя определенно биполярное расстройство, - пошутил Томмо, идя с Гарри к остальным.

По дороге парни громко смеялись, представляя лица парней с их колледжа, попади они на эту вечеринку.

— Нет! - закричал Луи, пародируя, - тут повсюду геи! Гейпокалипсис!!!

Гарри громко захохотал, откидывая голову.

— Гейпокалипсис!? - переспросил он, задыхаясь от смеха, - гениально!

Луи вытянул руку перед собой, будто обороняясь.

— Если они укусят меня и я тоже стану геем! - воскликнул он, - держись от меня зомбо-педик!!

Гарри ещё больше залился смехом. Свет от прекрасного смеха пробирался сквозь даже самые темные закаулки дома , освещая все и Грея теплом.

— Рад, что вы вернулись, - улыбнулся Люк, - Луи, хочу тебя познакомить с моим другом Калумом и его обоятельной девушкой Амили.

Луи улыбнулся, пожииая руку парню с короткой стрижкой и впечатляющей мускулатурой.

— Приятно познакомиться, - кивнул он.

— Взаимно, Луи, - улыбнулся Калум.

Весь вечер был потрясающим: Лиам и Зейн не покидали друг друга ни на мгновенье, порой танцевали и всегда красиво выигрывали все споры, Майкл танцевал тверк, заставив Луи на пианино сыграть что-то подходящее сему танцу, Майкл и Амили смеялись, наблюдая за другом и над всеми подшучивали, Люк усмирял гиперактивного Эштона, который часто тихо повторял что-то напоминающее имя Ларри, и конечно же Гарри, он сиял, привлекая внимание всех ( ближе к вечеру к ним присоединилось человек что минимум), цитируя По, Уальда, Гёте и Кафку, причудливо, но красиво танцуя, говоря что-то на языке цветов, улыбаясь всем и каждому, освещая своей теплотой, улыбка целовала ямочками его щеки, он делился со всеми советами, как лучше заваривать чай и варить кофе, он буквально расцвел, Луи был душой компании и с радостью наблюдал за таким Гарри: открытым и прекрасным,счастливым.

****

Утро порадовало Томлинсона головной болью после дорогих спиртных напитков. Он потянулся на своей маленькой кровати и медленно встал, чапая в ванную, чтоб привести себя хоть немного в порядок.

— Хорошо повеселился, Томмо? - слишком громко спросил Найл, вторгаясь в личное пространство Луи, пока тот уснул на унитазе.

— Тише, - попросил Томлинсон, - кстати да, вечер прошёл потрясающе.

— Жду подробного рассказа, - кивнул Найлер и скрылся в своей комнате.

*****

— Детка, привет, - улыбнулся Лу Элеонор.

— Привет, - чмокнув его в губы, она села на соседний стул.

Вся четверка собралась за столом в перерыве между лекциями. Найл наклонил голову вбок.

— Рассказывай, - начал ирландец, - какой Гарри человек?

— Гарри, - Луи сделал паузу, задумавшись, - думаю, бы выразился так: Гарри любит публику, а публика любить Гарри. Он очень умный и весёлый, если конечно его шутки понимать, как например одна девушка не так поняла его, когда он представлял ей свою сестру. Он решил пошутить и сказал: это моя сестра Джемма из одной матки, - Луи громко рассмеялся, - она решила, что у него и сестры разные отцы.

Смех Томлинсона подхватили Найл и Эш, а Эль слабо улыбнулась.

— Зейн и Лиам, - продолжил голубоглазый, - идеальнейшая пара из всех, что я видел. Они везде вместе. Вот везде.

— Серьезно? - поинтересовалась Эш.

— Да. Не было такого, что я посмотрел и увидел Зейна одного, он всегда вместе с Лиамом, они дополняют друг друга. Там были ещё три пары: Люк и Эштон, Калум и Амили, Майкл и Мира.

— Действительно, полно геев, - фыркнула Эль, из-за чего Луи нахмуренно посмотрел на нее.

— Это все замечательно, но ты сказал, что Гарри любит публику, так? - переспросил Найл.

— Так точно, - кивнул Томмо.

— Но он ведь настоящий аутсайдер. Всегда прячется в темных уголках.

— Здесь, да. И тем более просто не было Зейна и Лиама. А среди своих людей он неотразим, он создан для сцены, - объяснил Лу.

Они ещё долго обсуждали вечеринку, после чего просто если, каждый говоря о своём. В один момент Эль попросила Луи выйти поговорить.

Они вышли в длинный холл, Колдер положила руки на плечи парню и посмотрела в глаза.

— Лу, - она улыбнулась, - я люблю тебя, - на что Луи ответил "и я тебя", - я понимаю, что через пару дней у нас годовщина, но,- она закусила губу, - но мой папа болен, и я вынуждена уехать.

Луи нежно улыбнулся в ответ.

— Малышка, все в порядке, - он наклонился и нежно поцеловал девушку, - я люблю тебя.

Она улыбнулась и побежала на лекции. Лу, провожая ее взглядом, наткнулся на Гарри, грустно смотрящего на него. Заметив это, кудрявый неловко отвернулся,продолжая что-то печатать в телефоне.

Томмо вернулся к друзьям, расположившись как можно удобнее.

— Лу, - нежный хриплый голос Гарри заставил голубоглазого вздрогнуть. На его лице моментально растянулась улыбка и он, подпрыгнув, повернулся к Гарри.

— Да, Кудряшка? - сверкая искорками, пролепетал он.

Гарри покраснел и улыбнулся, убирая руки за спину и сцепляя их в замок.

— Привет, - обратился Гарри к ребятам, - Майкл устраивает сегодня вечеринку в нашем дома в семь, как он сказал, чтоб "как следует отпраздновать возвращение Зиам и их предстоящую помолвку" - он вздохнул, - он просил пригласить тебя. Можешь брать с собой своих друзей, - показав ямочкия улыбнулся зеленоглазый, - и свою девушку, если хочешь конечно, - уже не так весело и без улыбки добавил он.

Луи списал такое отношение Гарри к Эль ее внезапно проснувшейся гомофобией.

— Хорошо, Хазз, - кивнул он.

Гарри снова улыбнулся и, чуть поклонившись, покинул троицу.

— Ты идёшь со мной, Найло, ты мне обещал.

Найл улыбнулся, откинувшись на стуле и кивнул.

— Вторая вечеринка подряд. Ахренеть, - фыркнул Найл.

— Это Майкл, увидев его ты сам всё поймёшь, - пожал плечами Луи, - мне жаль Миру, его девушку.

— Помолвка? Зиам...? - подала голос Эш.

Луи улыбнулся, складывая салфетку.

— Зейн плюс Лиам - Зиам, и да, они помолвлены, Майкл не правильно высказался: предстоящую женитьбу Зиам, - Томлинсон поднял взгляд на блондинку, - они женятся.

— Воу, - подняла она брови, - у них все настолько серьезно?

— Да. Так, друзья, я уже опаздываю, - глядя на часы пробормотал Луи и оставил их.

*******

Луи долго крутился у зеркала, выбирая "подходящий" наряд, а уже одетый Найл над ним посмеивался. Он не заморочился: надел черные джинсы, белую рубашку, на которой растегнул аж три пуговицы, накинул черную кожаную куртку-косуху и ждал Лу.

Долго думая, Томмо остановился на бежевых обтягивающих джинсах, широкой кружевной белой рубашке, застегнутой ее вплоть до воротника, и небрежно накинутой поверх развязанной черной бабочкой. Волосы были зачесаны назад и собраны в маленький милый пучок.

— Вау, принцесса, - присвистнул Найлер, когда тот вышел из ванной, - видела бы тебя Эль, влюбилась бы заново.

Луи засмеялся и протянул другу руку, помогая встать.

— Итак, в каком направлении нам надо ехать, - закрывая ключом дверь спросил ирландец.

— За нами заедут ребята, я не очень хорошо запомнил дорогу.

Найл кивнул, и она вышли к дороге. Через пять минут перед ними уже стоял автомобиль Зейна.