Несколько часов тряски и густой мрак тишины в кабине кареты. Дженни могла поклясться, что видела,как над головой Чимина сгущались тучи. И ничего хорошего это обычно не предвещало. На противоположной стороне сидела Чеён. Её взгляд был, пожалуй, даже многим мрачнее. Зашторенные окна кареты и тесное пространство. Это давило и угнетало, но никто не спешил говорить. Молодой король прочно вцепился в плечо Ким, но сам этого будто бы вовсе не замечал. Зато это замечала Дженни.

И это замечала Чеён.

В какой-то момент младшая накинула на себя меховой капюшон, пряча своё лицо, и тут же легла,повернувшись к ним спиной. Сабу показалось это чем-то демонстративным, но многим больше сейчас её беспокоил немигающий взгляд Пака. Правитель до сих пор прокручивал про себя недавнюю сцену. Он всё ещё был заперт внутри. И в этот момент, казалось, никто и ничто не могли заставить его отпустить ситуацию.

— Чимин, — чуть охрипший голос Джен разорвал тишину, и от одного этого имени неожиданно вздрогнули все трое. Жаннет видела,как напряглась спина саба напротив неё. Черноволосой пришлось накрыть чужую ладонь своей, тут же пропуская свои пальцы меж чужих. Она чуть подтянулась и едва слышно, интимно-тихо прошептала на самое ухо. — Спасибо. Я...

Всё это столь неловко, хоть и, казалось бы, пустяк. Но Дженни надеется, что чудовище запугано, и теперь к ней вновь вернётся тот, кого она любила. Мягкий и нежный, податливый и ласковый. Она всё нашептывала ему на ухо глупости, не забывая чуть поглаживать большим пальцем чужую руку. Чувствовала,как младший постепенно оттаивает рядом, как душе его, казалось бы, уже забывшей о столь пугающей его картине, становится заметно легче. Ей не трудно, она успокаивала Чимина множество раз. И нет в этом никакой тайны.

Чтобы было легче, достаточно быть рядом.

На лице младшего уже вновь расцвела почти та же улыбка, что вечно сопровождала его, когда он смотрел на Ким, как карета со скрипом остановилась. И Король вновь напрягся. На всякий случай, он проверил ножны, прежде чем открыть дверцу. Но, стоило ему убедиться в том, что им ничего не угрожает, как тут же он попросил Дженни накинуть на голову капюшон и поманил за собой рукой.

Как только Ким слезла с кареты, первое, что она почувствовала,как ноги её проваливаются в хрустящем белом снегу. Она задрала голову вверх, смотря на пушистый медленный снегопад и заваленные снегом вершины деревьев. На лице её без разрешения и ведома сама расцвела сахарная улыбка, когда кожи лица коснулись мягкие холодные снежинки. Саб удивлённо смотрела на Чимина, отошедшего к экипажу. Те запрягали двух лошадей, когда Пак вернулся к черноволосой, протягивая лёгкий меч в кожаных ножнах.

— Возьми. Так мне будет спокойней, — было видно, что доминант волновался, он этого вовсе и не скрывал. — Дальше едем только мы, экипаж будет ждать нас здесь. Мы сделаем крюк здесь, — он развернул карту, указывая маршрут пальцем, — после направимся вдоль торговых путей. Вдвоём нам будет безопасней, чем с большим экипажем. Думаю, если мы чуть поторопимся, — Пак не успел договорить, потому, как старшая потянула его на себя, вкладывая в свой поцелуй всю благодарность.

Всё это время она смотрела вовсе не на карту, эти леса, тропы и деревья, она знала, как собственные пять пальцев, что сейчас приковывали Чимина к ней. Молодой владыка несколько растерялся, чуть не обронив карту, но, немногим погодя, всё же собрался, обхватывая ладонями чужое лицо и отвечая на поцелуй. Они стояли так, быть может, около минуты, целуясь под танец медленно опускающихся на них снежинок. Ким и не знала,как ещё показать младшему всё то, что топило её саму. И потому, всё, что она могла сделать, просто быть собой. Она стояла на некогда своей земле. И всё благодаря этому человеку.

— Если мы поторопимся, то прибудем туда до заката, — облизываясь и улыбаясь, закончила за него Жаннет. Она пошла к лошади, на которую ей указал экипаж, но прежде чем её оседлать, вдруг остановилась,посмотрела на Чимина и добавила. — Нет ли у тебя или твоих людей кожаного браслета? — она указала на своё оголённое запястье. — Если что-то случится, мне было бы безопасней, думай другие, что я «Госпожа», а не «рабыня». К тому же, сейчас это земли Чонов, без ошейника или браслета здесь многим опасней, нежели в них.

— Подайте браслет и ошейник, сделайте то, что она сказала, — слуги тут же засуетились под властным голосом своего Господина. Уже через несколько минут те поднесли небольшую, обильно усыпанную драгоценными камнями и обшитую дорогим пурпурным бархатом с золотой тесьмой, шкатулку, внутри которой на мягких узорчатых подушечках лежали два перстня, ошейник саба, поводок и браслет господина. Ни секунды не раздумывая, младший вытянул толстый браслет и один из перстней, тут же оплетая руку Дженни и закрепляя застёжку перстнем.

— Они п-парные, только я смогу снять с тебя этот браслет, — он надел перстень на палец и, немного смущаясь, протянул ей второе кольцо с ошейником, — не могла бы ты... На меня...

Саб аккуратно забрала ошейник и кольцо из рук доминанта, невольно разглядывая его. Её руки чуть дрогнули, на ошейнике выделялись два сверкающих герба: Пак и Ким. Ошейник и браслет, оба богато украшены, буквально осыпаны мелкими драгоценными камнями, прошиты витыми узорами.

— Это... Они были для нашей... церемонии венчания... Я не смог выкинуть, прости, — Король стоял спиной к Жаннет, но даже так было видно, насколько это волнует и смущает его. — Наша семья отвечала за эти атрибуты, и я принял участие, я очень хотел, чтобы тебе понравилось, но я пойму... Потому что... — он переминал пальцы и заламывал кисти рук, а щеки вспыхнули румянцем.

В эту секунду он более не напоминал грозного и беспощадного, он вновь был застенчивым Пак Чимином, которого до ужаса пугала критика старшей. Казалось, ещё немного и он заплачет точно ребёнок, Дженни просто не могла этого допустить. Она видела,как чуть задрожали плечи Короля, когда тот почувствовал, как материал ошейника прикоснулся к коже шеи. Саб видела,как тот расслабился, когда услышал тихий щелчок перстня, закрепляющего ошейник. Казалось, она могла почувствовать чужое облегчение и поселившуюся на душе безмятежность.

Глаза его сверкали от счастья, а со скул не сходил лёгкий румянец. Всё это было столь интимно, но желанно для молодого Короля, что он был готов вот-вот разрыдаться от настигших его эмоций. Ведь если закрыть глаза и забыть, то очень легко можно представить, что всё сложилось иначе. Что он вовсе не доминант шестнадцатилетней Мин Чеён, а Дженни вовсе не саб тираничного Чон Чонгука. Ким легко похлопала его по плечу, отвлекая от глубин ярких фантазий.

— По коням?

Они мигом оседлали лошадей.

— Позаботьтесь о том, чтобы Чеён было комфортно, — только и успел крикнуть Чимин, прежде чем они скрылись за поворотом.

Они уверенно набирали скорость, мчась по хрустящему снегу. Пак следовал за Жаннет, он считал это единственно верным. Каждая частичка его трепетала от ощущения ошейника на шее и от той мысли, что человеком, надевшим его на него, была Ким Дженни. Они скакали долго, но Чимин неустанно следил за тем, как разлетается по ветру накидка Жаннет. На поясе её висел меч и поводок. И ничего, казалось, не способно сделать Чимина более счастливым в этот момент.

Некоторое время спустя черноволосая притормозила,позволяя Паку сравняться с ней. Теперь они никуда не спешили, позволяя снегу плавно опускаться на их головы, плечи и складки накидок.

— Ты показал, куда мы идём, но так и не сказал, что там будет, — начала Джен.

— В детстве мы часто играли там, когда я приезжал сюда. Это место очень важное. Я подумал, что ты хотела бы это увидеть. Я подумал, что ты хотела бы ещё раз побывать в том месте, которое называла домом, — голос его чуть погрустнел.

— Ты прав, Чимин. Я очень этого хотела. Спасибо, — она подобралась чуть ближе, протянула руку и потрепала серебро чужих волос. — Ты чудо.

Они ехали тихо, и не было тех слов, что нуждались бы в том, чтобы быть озвученными. Они просто наслаждались спокойствием и присутствием друг друга. Когда они подобрались к городу, солнце было уже в своём зените. Дженни обернулась,посмотрев на следующего рядом Пака, после чего вновь спрятала своё лицо за капюшоном. Она постаралась как можно глубже и лучше скрыть своё лицо. Ей было трудно сдерживать эмоции, когда они проходили вдоль знакомых улиц. Где-то до сих пор царила разруха, оставшаяся после их с Чонгуком войны. Одно упоминание доминанта заставляло Дженни хмуриться. Думать о нём сейчас не хотелось. Она теперь и не обязана. Она больше не саб Его Величества, но больше и не наследная принцесса. Теперь она просто человек с когда-то великим именем.

Большинство порушенных домиков уже были отстроены. Но всё теперь было иначе, и даже воздух здесь стал чужим. Это место более вовсе не пахло свободой, оно насквозь пропиталось кровью. Дженни вдруг подумалось, что всё, чего касаются Чоны, непременно ломается, рушится и превращается в тесную клетку. И её королевство, видно, не стало исключением для этого неизменно жестокого закона.

Ей казалось, что город, некогда столица её земель, сладко цветущий весной и летом, клубящийся снегом всю зиму и превращающийся в золотую сказку каждую осень, сейчас буквально стонал от боли, а снег больше не был символом чистоты, непорочности и красоты этого обширного Королевства. Он был серым, он потерял свои краски и погряз в перемене властей. Несколько раз она чуть натыкалась взглядом на когда-то знакомых ей граждан. Но всё, что ей оставалось, лишь отвернуться, чтобы никто её, не дай Бог, не узнал.

— Они изуродовали его. Они испоганили мой город, — голос её наполнялся злобой.

— Это... больше не твой город. Теперь здесь находится замок Хосока. Старый король решил отдать ему все твои земли, Чонгуку же отведены земли прежнего королевства Чон, за минусом той небольшой части, где теперь живёт бывший король.

— Хосок. Так вот какую игру ты затеял, — в имя это, казалось, было вложена вся злоба, вся ненависть, которая только имелась в Ким , и на которую она только была способна.

— Игра?

Джен чуть улыбнулась,почти незаметно приподняв уголки губ на пару мгновений, но этого было достаточно, чтобы Пак обратил на это внимание.

— Это не важно, не нужно лезть в этот чан с кипящей кровью. Давай просто понадеемся, что эти двое заиграются настолько, что не заметят, как раскроят друг другу черепушки и перегрызут глотки.

Они двигались всё дальше и дальше, пока не подошли на опасное расстояние к замку и только тогда повернули в сторону. Когда они достигли заснеженной поляны, уже вечерело, но погода оставалась всё такой же безмятежной. Они остановились около ряда ухоженных плит. Сейчас они тоже были несколько занесены снегом.

— Я подумал, что ты так и не смогла попрощаться с ними. Здесь твои родители. За этим местом ухаживают. И... Я не уверен, дошла ли моя просьба, — Чимин спрыгнул с лошади, погружаясь в снег и направляясь ближе к надгробиям, — но я просил своих торговцев об одной услуге, — он начал отряхивать снег, пытаясь что-то в нём найти. Вдруг их потревожил тихий вздох, раздавшийся за их спинами.

Повернувшись, Дженни увидела всё ту же хрупкую, пусть теперь более измученную фигуру девушки с каштановыми волосами. Она была укутана в тёплые вещи, на шее её теперь висел ошейник постоянного хозяина, а когда-то длинные волосы, что она вечно собирала в толстые косы, теперь были коротки и растрёпаны. Миранда тот час накинулась на Джен, сжимая её в своих объятиях:

— Госпожа!— она почти сорвалась на крик. — Я так рада, Госпожа!Вы живы! Я так рада! — она плакала, не выпуская её из объятий. — Этот подлец! Этот гадкий тиран, я рада, что Вы смогли выжить! Я верила в Вас! — Она принялась вытирать свои глаза тонкими маленькими ладошками, размазывая слёзы по щекам.

Стоило ей увидеть чуть ревнивый серьёзный взгляд Чимина, как она тут же оторвалась от Джен и склонилась перед доминантом в глубоком реверансе. Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, но когда она всё же смогла это сделать, то тут же вытащила тканевый свёрток из-за пазухи своей накидки.

— Я... Мне всё передали, Ваше высочество, — она обратилась сначала к Паку, после чего она перевела свой взгляд на саба. — Мне жаль, но я смогла найти лишь это, всё остальное было распродано или переплавлено, моя Госпожа, — она протянула этот свёрток Жаннет. — Поэтому я украла его для вас.

Дженни ничего не понимала,до тех пор, пока не развернула куски ткани и не высыпала себе на ладонь то немногое, что там бережно хранилось. Овальная брошь, сияющая маленькими чёрными алмазами и большим глубоким чёрным ониксом по центру. Столь редкий чистый оникс и ещё более редкие чёрные алмазы. Эта брошь была символом королевской власти и принадлежала её матери. Она сжала её в своей руке и благодарно улыбнулась Миранде.

— Как тебе это удалось?

— Я смогла выбиться и теперь служу при дворце. Там я и смогла её стащить. Господин Пак говорил, что хочет спасти хоть что-нибудь в память о Павших Королях, вот я и...

— Спасибо, — быть может, в последнее время она использовала это слово слишком часто, но иначе она просто не могла. И если чему-то её научила жизнь среди слуг Чон Чонгука, так это тому, что от искренней благодарности ещё ни у кого не отсыхал язык, и тем более никто не умирал. Она поклонилась ей так низко, как только могла. И та тут же смущенно залепетала. Они простояли ещё недолго. Оказалось, что Миранда часто приходила сюда и ухаживала за плитами. За что Джен так же была ей благодарна. Теперь она могла не волноваться за спокойный сон своих родителей.

Теперь она могла попрощаться.

Теперь она могла их отпустить. И от этих мыслей ей становилось столь тепло на сердце, что прочие дурные мысли выветривались вон из головы, а занимаемое ранее непомерной ненавистью место заполнялось приятным перезвоном арфы. Прежде чем вернуться в замок, Миранда ещё раз обняла Дженни и даже, она никогда этого не узнает, показала язык Пак Чимину. Ким посмотрела на тяжелые плиты надгробий в последний раз, крепче сжала материнскую брошь в руках и окликнула Молодого Короля:

— Нам нужно выдвигаться, уже почти стемнело.