Все время я спала беспокойно. Меня терзало куча мыслей, которые как скорый поезд экспресс проносились в моей голове. Настолько сильна была боль утраты близкого мне человека, что это чувство перекрыл все остальное. Я пиналась, сопела так громко, что кажется стены дрожали от этой тональности. Но больше пугало другое, собственный крик, который пыталась заглушить подушкой.

Мне действительно больно, впервые так больно, что вся моя напыщенность и железная выдержка летела к черту.

Я стала слишком слаба.

Руки, такие тёплые и крепки легли на мои плечи. Это Бэк, кто же кроме него. Он вечно сует свой нос тогда, когда я слаба настолько, что готова самолично прострелить себе башку.

— Уходи.

Но Бен в своем стиле "непробиваемого урода" сильнее прижал меня к себе. Так мне не уютно, когда мыслям уже некуда деваться и я просто тону в пучине страданий, мне в эту минуты лишь нужно пространство. Такое пугающие, тихое и прекрасное - пространство. Мне нравится одной, одиночества делает меня более сильной и спокойной, все проблемы сами по себе разбегаются по полкам моей жизни и все становится намного лучше. Но когда кто-то нагло врывается в мое пространство, меня это начинает дико раздражать и где-то в подкорке моего мозга начинает дико зудеть. Я ненавижу людей, который наглость врываются в чью-то жизнь и сносят её к чертям.

Нам в аду дано лишь одно место и делить его лишь мы.

Я резко вскочила с кровати, не понимаюше посмотрела на мужской профиль и ещё не проснувшись до конца со всей силы толкнула его. Он от неожиданности даже повалился на пол. Видимо не ожидая такого действия с моей стороны. Я сама не поняла зачем это сделала, многие мое поступки не несут смысловой нагрузки, просто делаю их и все.

— Ты головой двинулась? — яростно выпалил он, все еще лежа на полу.

Молчание, которое всегда его бесит. Мне не хотелось отвечать, потому что ответов просто напросто нет.

— Мне повторить? - он встал и угрожающе двинулся в мою сторону.

— Просто уходи, Бэкхен, — я попыталась выталкнуть его из комнаты, но все безуспешно. Он был в разы сильнее меня. Что не удивительно, в таком состояние я даже муху не убью.

И вместо того, чтоб спокойно уйти самой, началась большая истерика. Та что давно сидит в душе и не выходит. Мне больно, представляете мне впервые настолько больно, что этот гребаный сосуд развивается. Душа, так болит, ей так больно, что кажется проще умереть, чем чувствовать это. Раньше я могла все это контролировать, могла все выключить, но рядом был Чен. Он учил меня и стоило мне только немного уйти в себя, из чёртовых мыслей про убийство и свою жёсткость, как он выпинывал меня из этого состояния. Ведь какими бы сильными мы не были, даже иногда нам бывает тяжело.

Жаль, что после его смерти, теперь вытолкнуть меня из этого состояния не может никто.

— Ты можешь просто пойти уже куда подальше?! Почему до твоих мозгов не доходит, что ты мне никуда не упёрся, ты не нужен мне, понимаешь, мне еще раз повторить? — он молча наблюдал, сложив руки у груди. — Ты.Мне.Совсем.Не.Сдался!

— Все сказала?

— А ты уйдёшь если скажу, да? — в упор смотря на него, медленно начала терять все больше и больше стойкости.

— Нет, — Бэкхен подошёл ко мне, но не настолько близко как хотел, ведь моя рука перегородила ему путь.

— Дверь в другом направление, не здесь, — я указала рукой на нее.

— Твои детские, эмоциональные качели, уже напрягают, ты можешь хоть иногда изображать постоянность?

— Я тебе ее сейчас показываю, свали. Пошел вон из моей жизни, понял, сколько раз мне это повторить, сколько гребанных раз мне это сказать, вы все меня достали, меня все достало, просто дайте мне умереть, спокойно, дайте мне уже свободы, — губа предательски дрогнула, грань истерики подходила все ближе.

И вот я снова балансирую на грани и все жду когда же переступлю эту черту и просто упаду в низ. Словно тяжелый камень унесёт меня все дальше в мир, который я так тщетно пыталась забыть, каждый раз выключая свою человечность.

И вот, пожалуйста, сейчас я такая какая могла бы быть всегда, ранимая и больная своими же чувствами. Они все разом навалились как снежный шар, слишком долгие годы я была холодным айсбергом. И впервые я не хочу возвращаться обратно, быть может все эти годы, хотя бы раз мне нужны были эти чувства и все было бы совсем иначе.

— Пожалуйста, оставьте меня одну, просто, я умоляю, да Бэк, я умоляю тебя, оставь меня, пожалуйста, уйти, прошу тебя.

Но он все стоял на месте, меняясь в лице с удивления, на ярость и жалость? Ему что меня сейчас жаль, сука, ему еще сейчас меня жаль. Я ненавидела жалость, даже сама никого не когда не жалела, потому что самое ужасное, что может испытать человек - это жалость. Для меня это словно рычак к моему падению на дно. Достав из тумбочки пистолет, я протянула его ему в руки.

— Давай же, убей меня, за своего отца, я же сволочь, убила его, разрушила твою жизнь, давай расплатись как хотел, ну же, —Бэкхен растерянно посмотрел на меня, словно, ему знакомо такое состояние.

Мне действительно хочется сейчас умереть, так больно мне рвут душу эти эмоции, которым не давали выход целых семь долгих лет.

— Рэна, успокойся, просто скажи, что случилось, станет легче, если ты проговоришь свою боль, — он снова попытался подойти, но я лишь поставила дуло к виску.

— Уже не станет, никогда, — снимаю с предохранителя. — Я сломаная игрушка, ничего не смогу сделать, не смогу отомстить. Моя человечность возвращается обратно. Просто уйди, — мне было тяжело признаваться в том, что простые эмоции - это самая большая слабость для меня.

И тут он действительно испугался, я видела его таким впервые. И впервые поняла, насколько ущербная в его глазах сейчас. Насколько вообще я опустила сейчас...давно.

Резкий толчок и пистолет упал на кровать, а Бэк схватил мои трясущиеся руки.

— Нет, отпусти меня, сейчас же отпусти меня! — первый удар кулаком в его грудь. Он делает только хуже, Бэкхен загонят меня в самый настоящий ад.

Пусть все закончится сейчас, пожалуйста. Я сломана, вы слышите, нет больше той убийцы, нет больше меня! Это конец моего жалкого прозибания в этой тярсине. Тону, господи, я тону без воды.

Просто бью на отмашку: второй, третий, десятый. Сколько же раз я ударила его, что вообще творится со мной? Неужели смерть Чена так подкосила итак не сформировавшуюся психику, что я готова не то что убить всех, но и себя? Сейчас я делаю ему больно, зачем? Не он убил его, не он виновен в том кто я, зачем делаю это? Зачем все это сейчас?

Столько вопросов и слишком мало внятных ответов. А он лишь просто обнял меня сильнее и усадил на кровать.

— Ну все, тихо, ты уже задыхаешься, успокойся.

Он гладил меня по голове, пока я как маленькая девочка плакала. Настолько сильно, что кажется это было впервые. Впервые я выпускала свою боль таким образом. Что кажется мне даже стало на грамм легче. Бэкхен всячески поддерживал меня, после такого, говорил разные нужные сейчас мне вещи, не показывая свое пренебрежение.

— Умер мой друг, который заменил мне всю семью, кажется впервые мне больно, — шмыгая носом, шептала я.

— Когда-то все мы умрем и люди которые были нам близки так же будут скорбить по нам, в этом и состоит человечность, мы всегда помним тех, кто был и тех кого уже с нами нет. — Тыльной стороной ладони он аккуратно вытер мои слезы, — это нормально, что тебе больно и это не пройдёт так быстро как ты думаешь, память о нем будет мучить, но однажды ты проснешься и улыбаешься, вспоминания все то, что он сделала для тебя. И то что ты плачешь, это тоже нормально. Ты -  человек, который имеет чувства, не глупая машина, какой себя считаешь.

И он попал в точку. После его слов все начало по немного вставать на свои места. Я показала свою человечность, но мне жаль, что образ железной леди рассыпался сейчас в его глазах.

— Ты не слабая, не железная, ты человек, как и все и прежде всего ты - девушка, вам сложнее пережить утрату, вы более эмоциональнее, как бы не старались храбрица, вам всегда в разы больне чем нам. Не потому что вы слабые, это лишь заложено в вашей программе. Та прямоленейная эмоциональность. Каждый по-своему справлятся с эмоциями.

Он поцеловал меня лоб и сказал последние, что я смогла усвоить:

— Просто, простись с ним когда убьёшь тех, кто забрал его жизнь, — впервые он посмотрел на меня серьёзно, не так, что готов подавать на куски, а как-то иначе. — Ты многое перенесла, поэтому твой мозг просто не смог больше откладывать все это в дальний ящик, а открыл его полностью сейчас.

— Почему ты все это мне говоришь? Мог же просто уйти, как всегда, не терпеть бабской что ли...истерики.

— Ты права, я мог уехать, а не сидеть тут и позволять тебе вытирать свои сопли мне об костюм, который стоит слишком дорого, — Бэкхен улыбнулся, оголяя ряд белоснежный зубов, — мог поехать к какой-нибудь шлюхи и быть обласканным, но если я здесь, значит так надо.

Он бережно уложил меня на кровать, укрывая одеялом.

— Так и поступают те, кто хотят построить отношения, они не бросают своих девушек в трудные минуты.

— Мы не в отношениях.

— А тебя кто-то спросил? Нет, я тоже так думаю, спи, у тебя тяжёлая ночь впереди.

И что он имел ввиду так осталось и не понятным. Проснулась я уже в восьмом часу вечера. Бэкхен спал в кресле, сейчас в тени ночной луны он выглядит милым что ли. Растрепанные волосы, которые спадают на его глаза. Чёткое очертания скул, он так похудел с нашей первой встречи, уж точно я несу людям одну лишь большую проблему. А еще он так сопел, причмокивая губами, что даже захотел провести по ним.

Моя рука зависла в воздухе, когда я поняла, что вся эта ванильная фигня не в моем стиле.

— Да садись уже, а то так смотришь, что мне аж не по себе, — он даже глаза не открыл.

Ну нет.

Развернувшись, я поняла, что он раздел меня до нижнего белья, пока спала. Так вот что значит мне будет тяжело ночь. Боюсь мне пофигу, что он там хочет.  Прежняя Рэна в строю, долой все сопли.

Но как и всегда я запнулась об его ногу и пятой точкой к верху предстала перед ним. И конечно же, Бэкхен в этот момент открыл свои дурацкие глаза. Кажется, он тоже из тех, кто продумывает все наперёд.

Дикий смех залил все комнату, на что я лишь цокнула закрывая глаза рукой.

— Я конечно понимаю, что передо мной сложно устоять, но не так же сразу, милая, — он и не спешил поднять меня с пола. А сама я встать не могу, он схватил меня за вторую ногу.

Козел.

— Смешно да, прям очень, ты бы еще сразу на пол лег и ноги еще шире поставил, чтоб я прям сразу на то что надо мордой упала, — шутки в такой положение всегда помогали мне не выглядеть еще ущербнее.

— Могу и лечь, если ты так желаешь, — и он действительно лег сверху. — Тебе нравилось когда я был сзади.

— Мне вообще с тобой никак не нравилось, говорила же уже? — начала ерзая под ним, пытаясь хоть как-то выбраться.

— А зачем тогда так громко стонала? — шепнул он мне на ухо, вызывая кучу мурашки по всему телу. И не было такого вообще не разу.

— Слезь с меня, — в мою задницу, что упёрлось, — у тебя член что ли встал?

— Ну, а зачем было ерзать по нему?

— Я выбраться пытаюсь вообще-то.

— Секса ты хочешь.

— Я тебе член отстрелю как тому мужику, понял?

— Ты ему, что реально член отсрелила? — Мне кажется у него даже глаза на лоб полезли. И знаете этот диалог двух дебилов длился бы целую вечность, если бы у Бэкхена не зазвонил телефон.

— Брать не собираешься? — скрипя под ним, тихо говорю я.

— А можешь еще сексуальнее это сказать?

— Голосом семидесятилетней старушки подойдёт?

Он все же слез с меня и помог мне. Но знаете рано было оказывается радоваться, он один движение расстегнул мне лифчик, толкнув на кровать. Его телефон все еще звонил. Бэкхен взял трубку, попутно снимая рубашку. А я лишь быстро начала застегивать лифчик, убегая из комнаты, но не так далеко как хотела.

— Да Дио, я занят, это срочно? — поймав меня за локоть, я снова была прижата к кровати.

— Да нет, просто тебя дома нет уже третий день, Розэ волнуется.

— Все хорошо, завтра приеду.

И он отбросил телефон, яростно посмотрев на меня.

— Возбудила меня своей грацией кошечки и в кусты побежала? — Бен поцеловал меня, кратко, словно мимолётно.

— А я и не хотела этого делать, так что, слезь.

— Не заставляй меня насиловать тебя, не хочу этого.

— А я не хочу этого, вообще, понимаешь? — но кажется мое тело говорило совсем о другом.

— Врешь, ты хочешь меня.

— Ты принуждаешь меня, — лукаво говорю, убирая выпавшую прядь с его лица.

Он резко сел на кровать, оставив меня лежать в полном непонимание.

— Хорошо, я не тронут тебя, пока ты опять не набросишься на меня как кошка во время течки. — Эти слова повергло меня еще в больший шок.

Когда я это на него набрасывалась?

_________________________________________

Глава не отредактирована, после написание будет переписана.

Я посвящаю эту главу, с таким немного сложным и совсем не похожим на Рэну подтекстом тем, кому сейчас трудно. Когда боль сильно сжимает вас и вам тяжело жить с этим, просто скажите о том как вам тяжело, не держите такую боль в себе, рядом с вами всегда будет и есть те, кто подставить свое плечо, как это сделал Бэкхен ♡