Никогда не знаешь, наступит завтра или нет. Иногда ночь длится слишком долго и до рассвета не достучаться. Видишь первый лучик и уже сонно потягиваешься в кроватке, сжимая в руках одеяло. Вытягиваешь ножки, чтобы почувствовать пробегающую дрожь по телу. Так может быть у каждого, но только не у неё.

Открыв покрасневшие от слез глаза, рыжая направилась в ванную. Умылась и попыталась привести себя в порядок. Она столько всего себе напридумывала, пока сидела на холодном полу возле дивана, что чуть не схватило сердце. Оно бедное избивало стенки диафрагмы, принося не только моральную боль, но и физическую. И ни что не могло сбавить его ритм.

Лиса сделала множество звонков, но ни на один Нгаи не ответила. Бесконечные гудки и не больше. Под утро ответил лишь Чонгук. Его голос был спокойным и даже заинтересованным. Сонно промычал что-то в трубку и принялся ожидать последующих слов от собеседницы. Только Пранприя ничего не могла выговорить. Голос предательски дрожал, а язык заплетался. Она пыталась себя успокоить, но ничего не выходило. Одно напоминание о случившемся и уже вновь нервный срыв и прерывистое дыхание. Как бы парень не пытался выбить из Лисы хоть слово, ничего не выходило. Он просто пообещал приехать и решить все её проблемы. Вновь подорвался, чтобы помочь. Чон Чонгук не демон и ангел, просто черноволосый парень со слабой психикой.

***

— Говори, куда ехать, — потребовал Чон, выезжая из города. Проехал старую заправку, которую только вчера закрыли за долги. Летел по трассе на бешеной скорости, чтобы вновь повернуть дорожку рыжей в нужное русло.

— До самого конца, — тихо проговорила Лиса. — Затем свернешь налево, а после и наш дом.

— Выдохни, — посоветовал ей парень. — Все будет хорошо.

Тишина в салоне автомобиля душила девушку, поэтому она без лишних слов сама потянулась к магнитоле и включила музыку. Так хоть немного, но полегчало. Правда не надолго. Новости прервали блаженную мелодию на монотонный говор какой-то женщины:

— «Сегодня утром в частном домике за городом было найдено три трупа», — начала говорить неизвестная, привлекая к себе внимание рыжей. Та сразу напряглась и перестала дышать. — «Отец — алкаш, убил своих дочерей, а затем повесился в дверном проеме».

— Что за бред ты слушаешь, — возмутился черноволосый, встревоженно переключая волну.

— Верни! — воскликнула Лиса.

— «Самой младшенькой около шестнадцати лет, а старшей было около двадцати», — продолжала та самая женщина.

— Останови, — заторможено попросила рыжая, смотря в одну точку. — Я хочу выйти.

— Пранприя, это просто совпадение, — побледнел Чонгук, не сбавляя скорость. — Вот и поворот, о котором ты говорила. Сейчас приедем и все будет в порядке. Заберем девочек, а затем вернемся в Сеул.

Увидев вдалеке свой дом и толпу зевак в сопровождении полиции, девушка крикнула на весь салон, чтобы парень уже перестал противиться и выпустил её. Вышла на улицу и побежала к толпе. Растолкала соседей с улицы и замерла в метре от трех тел, которые лежали на земле и были укрыты белыми тканями. Сжала волосы на голове между пальцами и опустилась на колени.

Маленькая ручка виднелась издалека. Нежная кожица и розовый браслетик на кисти. Рыжая узнала младшенькую. Прерывисто хватала воздух ртом, не слушая никого за своей спиной. Не желала отвечать на вопросы служащих о том, кем она являлась умершим. Как же она хотела отмотать время назад, когда только стояла в прихожей дома и позволяла отчиму отбирать зарплату. Именно в тот момент нужно было покончить с ним. Ужасные мысли, но именно такие крутились в голове Лисы.

Прикрыла лицо ладошками и громко закричала, когда на её плечо легла неизвестная ладонь. Впервые зарыдала так громко, что самой стало дико противно от собственной слабости. Настолько никчемна, раз не смогла уберечь близких и любимых. Зачем нужно вообще жить, если справедливости не существует. Рано или поздно, но приходится чем-то жертвовать. А ради чего? Скажите ей глупой, почему все вышло именно так. Может это судьба и этот трудный момент просто нужно пережить. Да-к скажите ей несчастной, что слезы ничего не изменят. Ради чего... ради чего мы должны жертвовать любимым, если после этого становимся опустошенными? Неужели жизнь дана, чтобы страдать?

— Вы должны пройти с нами, — настоял участковый, поднимая рыжую с земли за локоть. — Лиса, правильно?

— Пранприя! — воскликнул девушка, одергивая руку. — Пранприя Лалиса Манобан!