Те одиннадцать секунд, которые четвёрка находилась в тесном пространстве железной комнаты длились вечно. Как и всхлипы Моргана, тремор Эрнеста и подавленное состояние Тристана.

И как мы дошли до такого?

Винить себя - не выход, но это именно то, что прямо сейчас делала женщина. Это она привела их всех сюда, это она спустилась в чрево, по её вине погибла Розали Мария Кельман. Ей хотелось сказать Моргану слова утешения, попросить у него прощения, сделать хоть что-то, что смогло бы облегчить его страдания. Но единственное, что она смогла сделать - положить свою руку на его напряженное плече. Парень вздрогнул, и, как бы подтверждая догадки адвоката, повёл плечем, освобождаясь от лёгкого груза.

Это конец, подумалось Назарет. Морган больше никогда не станет её товарищем. Он никогда не простит ей смерть возлюбленной.

- Это не твоя вина. - голос Моргана заставил её передумать. Парень поднял на адвоката опухшие, покрасневшие глаза. - Она отдала свою жизнь за тебя. Не потрать её зря.

У женщины всё похолодело внутри. А ведь он прав. Теперь она просто не имеет права на проигрыш. Она обязана Розали, и отдаст ей этот долг. Теперь любой шаг стоит жизни. Теперь они все знают, что за игру затеял Кровавый Флорист, вот только понять бы, что за ловушка ждёт их дальше...

Железный занавес раскрылся. Виду группы престала комната в стиле девяностых: выцвевшие обои с завитками, старая мебель и обилие фотографий на стенах. В одной из них она мельком узнала знакомые черты лица. Тристан Сочи. Присмотревшись, Назарет поняла.

Это были их фотографии.

Вот, Назарет стоит рядом с Рамзесом за стеклянной преградой. Эрнест, курящий возле полицейской машины. Тристан, обнимая девочку миловидной внешности с вьющимися тёмными волосами. Морган, сидящий в метро, говорит с кем-то по телефону. Розали, протягивающая руку к бездомной собаке. Тут не было только одного.

Нортона Либерти.

В дальнем углу показалось мальчишечье лицо. Молоденький, щуплый паренёк в спортивной футболке волейбольной команды, с большим номером «13», и джинсах. Заулыбавшись во весь рот, торопливо подошёл к группе. Он схватил Эрнеста за руку, крепко её пожимая.

— Мистер Андес, как я рад вас видеть! Так мило было с вашей стороны забрать к себе собаку погибшего брата. – вещь которую он сказал, глубоко ранила Эрнеста, но парень продолжал улыбаться, переключившись на Тристана. – О, мистер Сочи. Вы всё ещё играете в бильярд по субботам в тайне от жены? Если я расскажу о том, кого приводит ваш друг  это не понравится. – мгновение, и парень пожимает руку Моргана. – Мистер Мовзали, я надеюсь, что с вашей мамой всё будет хорошо и её вылечат. – подойдя к Назарет, парень галантно поцеловал тыльную сторону её ладони. – О, дорогая мисс Астровская. Вы наверняка всё так же увлекаетесь фотографией колибри?

Фрагмент, всплывший в памяти, заставил исчезнуть все и всех вокруг. Светлый луг, летнее пекло, солнце жарит не щядя детской кожи. Маленькая птичка летала над пионом, вырощеным в саду возле дома.

У всех четверых округлились глаза. Человек, стоявший перед ними, знал о них всё. Их слабые места. И он сразу дал это понять.

Иоанн Саймон Раффи - вторая жертва Кровавого Флориста.

Мальчуган поспешно достал из своего стола револьвер. Это был Кольт тысяча восемьсот тридцать шестого года выпуска. Пятизарядный. Самым востребованным был тридцать шестой калибр. Точно такой же револьвер лежал в сейфе отца Назарет. Нет, это был его револьвер. На рукоятке оружия черта, похожая на цифру «7». После падения на пол, револьвер закатился под кровать, и пока старший Астровский достал его, успел поцарапать оружие.

— Поиграем в игру.

Лицо Иоанна-Саймона скривилось в нестевственной ухмылке, очень похожей на азарт. 

— Сядем-ка мы в круг и по очереди будем стрелять.

— "Русская Рулетка", как банально. — слова Сочи были очень похожи на провокацию, но вызвали у Раффи только смех. Зловещий, нездоровый смех.

— О, нет, дорогой друг, всё не так банально. Стрелять-то вы будете не в себя, а в игрока по вашу правую руку.

Мгновение, и целый мир вокруг обрушился. Сотни глаз осуждающе смотрели на неё с фотографий. Ещё одна игра, ещё одна пропасть. Ещё одна жизнь. Это и есть то осознание — он хочет избавится от них, но по очереди, оставив в живых только одного. Чтобы этот один нёс на себе горе утраты, чтобы его совесть разъедала нутро. Каким же надо быть садистом, чтобы обречь человека на такое. Кажется, что остальные участники группы думали сейчас о том же, что и Назарет.

Раффи не нужно было разрешение: он уже поставил всех в круг. Но то, что удивило больше всего — парнишка, улыбаясь во все тридцать два, сел рядом с ними. Назарет, Эрнест, Иоанн-Саймон, Морган, Тристан. Круг замкнулся.

— Ну что, начнем? — Такой азарт и прекрасное настроение парня вызывало тревогу. Иоанну-Саймону всего шестнадцать, но почему-то он продолжает ребячаствовать, словно в семь. Складывалось ощущение, что для него этот опасный вид "русской рулетки" действительно был всего лишь игрой.

— Я первый. — голос Эрнеста разодрал надвое тишину комнаты с фотографиями. Бывший солдат умеет обращаться с оружием. Для него убить человека — не проблема. А уж тем более, когда следующим на очереди был тот, кому Эрнест желал смерти больше всех в этой комнате. 

— Э-не-е-е... — возмутился куратор. — Начнет мистер Сочи. 

Почти мгновенно до всех дошла суть такого решения. Первый выстрел самый рисковый. И Сочи должен был стрелять в Назарет. Прокрутив барабан, Иоанн-Саймон взялся за ствол, протянув револьвер криминалисту. Бледная рука Тристана схватилась за рукоять оружия, до боли сильно сжав её. Было видно, как побелело и вытянулось его лицо, какой же ужас он испытывал в этот момент. Но иного пути не было. Кто знает что же скрывается в этих стенах, какую смертельную ловушку они таят в себе? 

Рука Тристана поднялась вверх, не глядя нацелившись в голову человека справа — Назарет. Их глаза встретились.  Вот он, момент истины. Кто знает, есть ли там пуля. Это уже второй раз за день, когда её пытаются убить.

Надеяться на блеф Иоанна-Саймона бесполезно. Он сам учавствует в игре. И, так показалось Назарет, у него не все дома. Такие мысли смогли немного отвлечь от того, что происходило прямо перед её носом. Тристан всё так же сжимал ствол в руках. Назарет решила ему помочь. Встреча со смертью была её целью. Всё лучше, чем играть в эти игры.

Ожидание смерти хуже самой смерти.

Руки сжали ствол, в упор прикладывая его к своей голове, в области третьего глаза. Голос её был ровным, точнее, хотел таким казаться. Но это определённо помогло Тристану прийти в себя.

— Три...

Секундное ожидание. Тёплый свет глаз, которые верят в хороший финал. 

— Два...

Она видит, как криминалист делает глубокий вдох.

— Один.

Выстрел.