POV Тэхён
События последних двух дней похожи на сон. Сегодня я проснулся готовым к новому дню, готовым сделать этот день значимым в своей жизни. Меня просто переполняла энергия, чего не было вот уже двенадцать лет. Умывшись и позавтракав, я отправился в школу. Родители настаивали, чтобы я остался на несколько дней дома, они бы взяли на это время отгулы, и мы могли бы отдохнуть всей семьёй где-нибудь на природе. Но я и так уже много пропустил по программе, поэтому я решил отправиться в школу.

Я медленно шёл по школьному коридору, сунув руки в карманы и наслаждаясь музыкой, которая доносилась из динамиков моих наушников, когда краем глаза заметил огненно-красный высокий девичий хвост.

«Ну нет! Мы учимся в одной школе?! Хотя, чего это я так встрепенулся... Плевать», — после секундного удивления я решил пройти мимо, но что-то внутри заставило меня остановиться и пойди за этим огненно-красным маяком.

Девушка выглядела очень слабой: каждый шаг, каждое движение, казалось, каждый вдох и выдох давались ей с большим трудом. Я украдкой наблюдал за ней, убрав наушники в карман и натянув капюшон. Прозвенел звонок на урок, и коридор наполнился криком и шумом спешащих на занятия ребят. Но я остался на месте, продолжая наблюдать за девушкой, словно меня держала какая-то невидимая сила. Моя недавняя знакомая манила к себе подобно магниту. Неожиданно все звуки исчезли, оставив вместо себя давящую тишину.

«Нилли», — вспомнил я имя своей незнакомки.

Девушка тяжело вздохнула и, придерживаясь рукой о стену, чтобы не упасть, пошла вперёд, но через пару шагов остановилась. Поправив лямку рюкзака, который заметно тянул её плечо вниз, Нилли завернула в коридор, ведущий к раздевалкам. Я тут же последовал за ней. Девушка зашла в женскую раздевалку и тихо закрыла за собой дверь. Подбежав к двери, я хотел было зайти следом, узнать всё ли с ней хорошо, но услышал голоса. Подперев спиной стену возле двери, я стал вслушиваться в разговор.

— Сон Мин, почему ты здесь? Что случилось?

— О Нилли, — шмыгая носом, сказала девушка, — это всё Чан Мин. Я написала ему признание в виде письма, а он высмеял меня перед всем классом.

— Ну что ты, милая, — Нилли, видимо, подсела к плачущей девушке. — Человек, который не способен понять чувства другого человека, недостоин слёз такой милой и умной девушки как ты.

— Если бы я знала, если бы я только знала... Я бы никогда не призналась ему, — рыдала Сон.

— Не стоит жалеть о своём признании. Ты открыла своё сердце для столь прекрасного чувства, пусть Чан сокрушается, ведь он не способен на них. Твои слёзы питают его эго. Ты ведь сильнее, будь выше насмешек, и тогда в проигравших останется он. Знаешь, — сказала Нилли, сделав небольшую паузу, — у меня есть волшебная карамель, она придаёт сил, помогает поверить в себя.

Дверь раздевалки резко распахнулась и прикрыла меня от девушек.

— Отправляйся на учёбу. И выше нос!

— Спасибо, Нил, — девушка, видимо, чмокнула вторую в щёку и убежала.

Нилли тяжело вздохнула и, не глядя закрыв дверь, пошла в сторону главного коридора.

Я повернул голову и посмотрел вслед уходящей девушке. Когда она уже скрылась за поворотом, я, наконец, оторвался от стены и, опустив капюшон и потрепав чёлку, отправился на следующий урок.

Все занятия я старательно слушал учителей, пытаясь нагнать пропущенный материал. Магнит внутри меня не переставал тянуть к огненно-красной бестии, но я знал, что она в школе. Я как-то чувствовал её, чувствовал, что ей становится лучше, но она остаётся такой же слабой, как утром.
POV Тэхён, конец

POV Нилли
Сегодняшний день в школе дался мне нелегко. Я смертельно устала. Нужно теперь помогать живым, чтобы вернуть силы, которые я потратила на этого придурка. Его девять дней обошлись мне в девять лет моей жизни, надеюсь, это того стоило. Каждый мой шаг напоминает первые шаги калеки, который учится заново ходить – боль небывалая. Но когда я помогаю живым, боль отступает.
POV Нилли, конец

POV Тэхён
Спускаясь по ступеням к выходу из школы, я знал, что увижу её. Нилли направлялась в сторону детской площадки, где сейчас находилась группа продлённого дня. Девушка низко поклонилась, поздоровавшись с сэнсэем*, и направилась к качелям. Дети играли кто где, но на качелях сидел только один мальчик с грустными тёмными глазками и молча ковырял носком ботиночка землю под качелями. Нилли села на соседние качельки и начала раскачиваться, напевая какую-то мелодию. Малыш с интересом поднял голову и посмотрел на странную нуну*. Я тихо подошёл к беседке, которая находилась недалеко от качелей — теперь я мог наблюдать за ними и оставаться незамеченным.

— Нуна, не пой, пожалуйста, — поджав губки, сказал малыш и стал с ещё большим усилием ковырять землю ботиночком.

— Тебе не нравится мой голос или же моя песня?

— Мотив весёлый, а я хочу грустить.

— А как это — грустить?

Мальчик поднял на нуну глаза и застыл, не найдя, что на это ответить.

— Я тоже хочу погрустить, ты меня научишь?

Я невольно издал смешок.

— Надо сесть вот так и подпереть ладошкой щёку — вот так, — объяснял мальчик, а девушка в точности повторила его движения. — И думать о грустном.

— Знаешь, у меня был друг — плутыш обыкновенный, такой маленький, с ладошку.

Малыш грозно посмотрел на нуну и громко шикнул, приставив пальчик к пухлым губкам.

Нилли тяжело вздохнула и принялась так же, как мальчик, ковырять землю носком школьных туфель. Оба сидели так несколько минут, пока мальчишка не спросил, обречённо вздохнув:

— А кто это такой — плутыш обыкновенный?

— Вообще-то, — сказала девушка, немного понизив голос, чтобы её никто не мог подслушать, — его зовут Чоко. Это такой маленький зверёк, с ладошку. — Она погладила на своей ладони воображаемого зверька. — Он похож на котёнка и на обезьянку одновременно, у него такие длинные острые ушки и хвост кисточкой, а ещё он умеет разговаривать.

— Ты его выдумала! — разозлился малыш.

— А вот и нет! — тоном обиженной пятилетней девочки сказала Нилли.

— А вот и да!

— А вот и нет!

— Нуна, ты обманщица, — мальчишка обиженно отвернулся.

«Она точно чокнутая. И как я мог допустить мысль, что она может говорить правду по поводу моей смерти».

— У меня тоже был друг — пёсик Аки. Он умер, — с последними словами мальчишка тихо захныкал.

— Аки очень скучает по тебе. Он всегда будет твоим другом, всегда будет рядом.

— Откуда ты это знаешь? — шмыгая носом, спросил малыш, подняв на нуну полные слёз и надежды глаза.

— Чоко так сказал, — бодрым тоном заверила мальчика Нилли.

— Нуна, ты очень странная.

Нилли встала с качелей и подошла к малышу, потом села на корточки напротив и сказала:

— У меня есть волшебная карамель, — девушка сняла рюкзак с плеча и достала из бокового кармана чупа-чупс, протянув его мальчику.

— И что в нём волшебного?

— Он исполняет самое заветное желание.

— Я хочу снова ощутить лапы Аки на своей груди, когда он радостно приветствует меня и пытается вылизать, повалив на пол.

Нилли многозначительно посмотрела на мальчика и перевела взгляд на чупа-чупс.

— Он умер, его не вернуть! — со злостью прокричал малыш.

— Никто не умирает, пока живы воспоминания.

Малыш странно посмотрел на девушку и взял карамель из её рук.

Я не мог забыть слова этой чудачки до позднего вечера. После школы я проследовал за ней до самого дома, а затем вернулся к себе. Позже ночью, я лежал на кровати поверх одеяла и смотрел в потолок.

— Помоги ей.

От неожиданного ледяного голоса я резко подорвался. На краю кровати сидела милая старушка в длинной юбке в цветочек и бежевой шифоновой блузке с рюшечками.

— Помоги моему любимому цветочку лилии.

— Ачжума*, простите, но кому я должен помочь?

— Нилли.

С этими словами старушка ласково улыбнулась и растворилась в лунном свете, оставив меня в недоумении.
POV Тэхён, конец

Примечания:Сэнсэй* (яп.) — в Японии вежливое обращение к учителю, врачу, писателю, начальнику или другому значительному лицу или значительно старшему по возрасту человеку.
Нуна* (кор.) — обращение молодых людей к девушкам постарше. К знакомым/близким девушкам. Но не к незнакомым.
Ачжума* (кор.) — обращение к женщине после 35 лет.