Чем быстрее мы мчались по ночной, забытой Богом и выжившими горожанами трассе, тем быстрее улетучивались мысли. Кажется, мои губы улыбались этому. Кажется, за последние дни я не чувствовала ничего прекраснее ветра свободы в своих волосах.

Лишь единственная картинка снова и снова возникала в голове. Вернее, даже не картинка, а картина. Полотно Сальвадора Дали «Метаморфозы Нарцисса», когда-то давно столь искренне любимое моей матерью. Человек и росток, рука и камень, боль и перерождение. В ней был заключен какой-то особый смысл, смысл науки, искусства и чего-то в разы их превосходящего, и для каждого смотревшего на картину, она была другой. В этом была ее метаморфоза.

В тот день я видела в ней себя.

Близился рассвет. Первые лучи кроваво-красного солнца замаячили на горизонте, когда мы уже проезжали табличку с надписью «Нью-Бриджпорт». Я знала, что этот знак является лишь указателем начала территории города, но до самого поселения оставалось не менее получаса езды. Веки были тяжелыми и смыкались сами собой, пока затекшие руки цеплялись за спину Роджерса.

Весь мир вокруг был погружен в дрему Хаоса.

- Я предупреждал, - хмыкнул Ник, и от этого смешка внутри меня прогремел взрыв.

Но я не смогла ничего ответить. Вокруг поистине торжествовал Ад.

Мы остановились у обочины. Меня трясло от напряжения и страха: далеко впереди стояла целая танковая колонна, между ней и нами - бетонные блоки в полоску, знак, означавший, что дорога закрыта.

- Теперь нам нужно будет идти пешком.

Мы сошли с полосы асфальта, очутившись в жуткой, почти болотной грязи. Аризона - штат пустынь и палящего солнца, но когда здесь день ото дня льют аномальные дожди, привычная сухая почва превращается в болото. И теперь нам нужно было это болото переплыть.

«Эх, прости, Элис, мне правда нравились твои ботинки», ­- промелькнуло в голове, и я тихо усмехнулась.

Я не понимала, что задумал Ник. Мы шли по облепленной грязью равнине в миле от военной эскадрильи и вокруг не было ничего, что могло бы скрыть от вездесущих глаз вертолетов и беспилотников, лишь сухие кустарники, доходящие до высоты мне по пояс и огромные лужи грязи.

Мне никогда не хотелось так сильно быть маленькой и незаметной.

- Ник? Куда мы? - Роджерс загадочно усмехнулся.

- Изабель, ты знаешь, где мы находимся?

Я сомневалась.

- Ну?

- Это единственная дорога в Нью-Бриджпорт, - тихо и медленно начала я, - она ведет в бедный рабочий район. В паре миль отсюда находится Глендейл.

- В какой стороне? - Ник улыбнулся еще приторнее и шире, и мне стало не по себе. Никогда не любила вопросы, не зная ответов на которые, я чувствовала себя слишком глупо.

- В той, куда мы идем, - мой взгляд опустился вниз, а по телу пробежал маленький нервный укол злости. Роджерс хмыкнул.

- Рядом с Глендейлом протекает река. Знаешь, как ее называют?

Я покачала головой.

- Жители Нью-Бриджпорта об этом не знают, но в моем кругу эту реку называют «Секай», что означает «сухой» на языке эсперанто. Секай всегда была мелкой, но в последнее время ее постигла засуха. Она высыхает, и это дало нам возможность открыть ее секрет.

- Какой секрет?

- Скоро узнаешь.

Мы молча отправились дальше.

Палящее солнце выглянуло из-за облаков, и впервые за последнюю неделю над Аризоной нависла пелена влажного зноя. Казалось, температура росла с каждой минутой и каждым шагом. Земля под ногами становилась тверже, покрываясь коркой высохшей грязи.

Вскоре мы спустились в небольшую ложбину, дно которой было усеяно зеленоватым мхом и белым налетом.

Химические отходы.

Я знала это наверняка, и, судя по всему, мы были на месте.

- Что за секрет? - спросила я у Ника. Он указал ладонью в сторону лысого сухого кустарника, располагавшего в паре футов от нас.

Непривычно яркое солнце слепило глаза, поэтому я не смогла сразу рассмотреть и без того тщательно замаскированную вещь. Но когда мы подошли к тому месту, моему изумлению не оказалось предела.

Люк. Вот, что там находилось. Роджерс распихал сухие ветки и откинул деревянную крышку. Там, внизу, было совершенно темно, казалось, будто лестница в тоннеле идет на километры вниз, и меня тут же передернуло от мысли о подземелье.

И подземных тюрьмах.

Роджерс выудил из внутреннего кармана маленький фонарик размером не больше моего мизинца.

Я усмехнулась.

- Не маловат ли?

- Это самый мощный в мире шпионский фонарь. Поверь, Изабель, он разработан неглупыми людьми для таких же неглупых людей.

Ник направил фонарик в сторону люка, и подземный ход тут же стал полностью освещен. Мне показалось, что ни одна деталь не пропущена этим рассеянным, на достаточно ярким светом.

Я видела все.

Тоннель уходил на десять футов в глубину и сворачивал направо, где широкий дверной проем был заставлен деревянными ящиками и картонными коробками.

- Этот люк достаточно маленький, поэтому если направить луч фонаря под правильным углом, да и в солнечную погоду, никакой беспилотник не сможет его заметить. Он сочтет это солнечным бликом, не более, - продолжал Ник таким тоном, будто уже не меньше часа рассказывал мне об этом. Он любил так делать, когда знал, что его обязательно станут слушать.

- Куда ведет тоннель?

- Этот - в Глендейл.

- Ты так говоришь, будто есть другие.

- Есть, Иззи. Весь Нью-Бриджпорт и близлежащие поселения вроде Уикенберга усеяны подземными тоннелями и бункерами. Ты ведь знаешь, для чего был создан Нью-Бриджпорт? Ведь это относительно молодой город.

Я покачала головой.

- Это военная база, Иззи. - Мои глаза округлились от удивления. - Ладно, хватит стоять, а то так нас точно засекут. Полезай, я сзади.

Я зацепилась руками за край люка и сделала шаг вниз сразу через несколько перекладин. Они шатались и жутко скрипели под ногами.

Я старалась не смотреть вниз и передвигала ноги, тщательно нащупывая каждую ступень. Наконец, мы вместо последней жерди, моя стопа оказалась на ровной бетонной поверхности. Я встала на нее и шумно выдохнула.

Первая игра сыграна. Ставки повысились.

Вокруг было темно. Когда рука Роджерса коснулась моего плеча, да и сам Ник тоже обрел твердую почву под ногами, зажегся фонарик и перед нами предстал петляющий коридор. Мы пошли вперед.

- Почему... - во рту пересохло от крутившегося на языке вопроса, - почему Нью-Бриджпорт -- военная база, и нам не говорят об этом? Где все оружие?

- Все оружие в подземных заводах и лабораториях. Глендейл - одно из ответвлений. Все правительственные учреждения связаны друг с другом подземной сетью, но об этом не знают даже их сотрудники. За малым исключением.

- А ты? Откуда ты...

- Я знаю только об этом тоннеле. Об остальном я лишь слышал краем уха. Но есть люди, которые очень хорошо знают эти коридоры.

- И ты знаешь таких людей?

- Ты тоже узнаешь со временем, - Роджер испытывающе смотрел мне в глаза, - если сделаешь правильный выбор.

Больше мы не разговаривали до тех пор, пока впереди не показалась огромная железная дверь.

- За ней Глендейл, я права? - Роджерс кивнул. - Но разве он не должен быть набит военными?

- Должен, и военных здесь предостаточно.

- Но мы можем пройти, не так ли?

- Изабель, не забывай, что я все-таки ученый.

Я хмыкнула.

- Ты в розыске. И я тоже.

Роджерс пропустил мои слова мимо ушей.

- А раз я ученый, то знаю, какими лазейками здесь не пойдут солдаты.

Ник набрал кодовую комбинацию на двери, и она открылась. Перед нами появилось пыльное подсобное помещение. Высокий потолок и запах сырости, толстые бетонные стены, расположенные очень далеко друг от друга. Я и не думала, что в Глендейле могли быть такие места.

За подсобным помещением шел неосвещенный коридор. Подходя к его концу, я вспомнила, что столько раз проходила мимо и игнорировала это место, прикрытое табличкой «ремонт». Так странно. Так странно, что мы слишком часто проходим мимо дороги в другой мир, не замечая ее.

- Стой, - сказал Ник, и я послушно остановилась. - Надень это.

Я посмотрела на то, что Роджерс держал в руках.

- О, старый добрый трюк с белым халатом и медицинской маской.

- Он подарит нам пару минут свободы. Надевай.

Халат оказался великоват, но я не жаловалась. В последнее время вся одежда, которая оказывалась на мне, была слишком большой для торчащих костей, обтянутых кожей. В тот момент я бы даже не вспомнила, когда ела в последний раз.

Мы вышли в освещенные коридоры. Я продолжала вздрагивать каждый раз, когда перед нами появлялись люди в медицинской и военной форме, и все сильнее вжималась в стену, опустив голову. Но Роджерс шел впереди уверенной и непоколебимой походкой, причину которой мне не удавалось понять. Как можно было играть так достоверно?

Просто мне хотелось уметь так же. Отбрасывать эмоции и безотказно следовать выбранной легенде. Не верить в нее, создавая новые культы и религии, не верить никому, кто поставит твою легенду под сомнение, а идти вперед уверенным стройным шагом. Так, будто эта идея была с тобой с самого начала.

Людей становилось все больше. Коридоры наполнялись голосами, шипением раций, гудением аппаратуры. Я смотрела под ноги, делая вид, будто думаю о чем-то своем, и паранойей чувствовала взгляды, сверлящие мою спину.

Звери чувствуют страх, Иззи.

Но как я вообще могла его спрятать?

Люди шагали мне навстречу.

Каждый шаг ускорял биение моего сердца, которое было готово выпрыгнуть из груди. Все шло именно так, пока...

- Изабель?

Два глаза уставились в мою сторону, и все вокруг замерло. Все глаза вокруг присоединились к первым, округлившимся от недоумения, и удивленным взглядом полностью испепелили мою надежду на счастливый исход.

Роджерс схватил меня за руку, и мы со всех ног бросились вперед.

- Это они! - послышался сзади мужской голос. - Мятежники! Преступники!

Этот голос раздавался снова и снова, пульсируя в висках.

- Сюда! - Ник потянул меня вправо, в сторону одной из десятка абсолютно одинаковых дверей. К нашему счастью, за ней шла лестница вверх.

Не думаю, что это могло нас спасти, но и Роджерс продолжал решительно бежать вверх. А я все удивлялась, как много самоуверенности в этом умирающем человеке и как мало во мне, полной сил и иммунитета.

Каждый новый шаг бил дрожью по всему телу. Страх концентрировался где-то книзу живота, отчего желудок выворачивало наизнанку. В голове пульсировал кровоток. Страх путал мысли.

Я бежала.

Две, три ступени сразу. Перескочить. Не задумываясь.

Не упасть.

Главной и первоочередной задачей было сконцентрироваться на собственном теле.

Не убегать. Преследовать.

Лестница кончилась. Роджерс рванул в дверной проем, ведущий в коридор.

Я поднажала.

Шаги.

Расстояние в несколько метров за три прыжка.

«Стены еще и очень болтливы».

Вибрация в висках не унималась.

Мои руки уперлись в спину Роджерса, и я с силой рванула на себя. Мы врезались в стену под тихие чертыхания и тяжелый вздох.

- Нет, - почти беззвучно сказала я, заглядывая в удивленное лицо Ника, и приложила палец к губам.

«Молчи».

Взвыла сирена.

Беззвучный вдох.

По коридору в метре от дверного проема пробежала колонной группа военных.

Шумный выдох.

Нас не заметили.

- Как ты...

- Военная обувь. У них особые шаги. Мягкие, но гулкие. Легкие, но твердые. Три дня в тюрьме Бэра меня кое-чему научили.

Озадаченнность тут же сошла с лица Роджерса. Он кивнул, и больше мы не произнесли ни единого слова.

Путь в Нью-Бриджпорт был открыт. Мы сделали это.