Я даже не заметила, когда все ушли. Очнулась лишь когда кровать прогнулась от дополнительного веса.
Опустив руки, я настороженно уставилась на своего мужа.
Он был обнажен снизу до пояса, оставаясь в сорочке, которая не доходила ему даже до бедер.

Осознав, что сейчас всё и случится, я отпрянула на другой край кровати, вцепившись руками в простынь.
Но Генрих молча схватил меня за ногу, дёрнув на себя, и откинув простынь прочь.
Я сцепила зубы, чтоб не начать его умолять чуть подождать, дать мне время успокоится.

Глядя на плотно сжатые губы, я поняла, что это бесполезно. Он был настроен выполнить свой долг, а я должна была выполнить свой. Но как же мне в этот момент было страшно. Принц рванул сорочку, оголяя мне бедра, и тонкая ткань затрещала по швам.
Грубо разведя ноги в стороны, он резко вошёл в меня.

А я не сдержала крика, из глаз брызнули слёзы.
Это было больно! Безумно больно. Я сжала руки в кулаки так, что ногти врезались в ладони.
Было ощущение, что меня раздирают изнутри.
Но Генрих даже не остановился, продолжая ярость вдалбливаться в меня. Словно наказывал за что-то.

А я в этот момент молилась, чтоб эта пытка наконец закончилась.
Неужели так будет каждый раз? Я этого просто не вынесу!
Но зачать ребенка с первого раза не всегда получается, а значит это всё повторится снова и снова. Пока я не забеременею.

В этот момент я ненавидела и Генриха, и всю Францию, но больше всего я ненавидела дядю.
Зато что он обрёк меня на такие муки.
Ведь он не мог не знать, что меня ждёт.
Меня словно агнца возложили на алтарь чужих амбиций, принеся в жертву.

Не знаю сколько это всё продолжалось, но наконец мой супруг вздрогнул и излился в меня.
Я ждала, что может сейчас он скажет мне хоть что-то. Но Генрих молча встал.
А я смотрела, как он уходит, весь в моей крови.
Он даже не обернулся.

А я уткнулась в подушку и наконец-то дала волю слезам.
Я вспомнила Ипполита, его нежные поцелуи и то, как он красиво говорил о любви. Как не похоже то было на это варварство.
Интересно с Дианой он ведёт себя так же? От этой мысли мне стало горько.
Я была уверена, что нет. Вся его нежность и поцелуи принадлежали лишь ей одной.

А я лежала скрючившись на пятнах собственной крови, и хотела в этот момент лишь одного - умереть, чтоб наконец избавиться от боли.