Я была сломлена этой реальностью, мне было больно. Парень не сказал мне главного, то что он вампир. Между нашими расами были большие разногласия, вампирам и людям не положено быть вместе. Это противоречит закону, которую создали наши предки, а всё, чтобы установить мир.

***

Вечеринка моей подруги, в которой я сейчас тусовалась, была слишком жаркой для меня, потому что парень, пристающий ко мне явно, хотел большего. Прекрасно знала, кто он такой, мы были из одного курса. Его звали Хёнджин. Слишком сексуальный, открытый и знаменитый.

Развернув меня, он неторопливо провёл языком по нижней губе, дразня меня, заставляя податься вперёд. Я попыталась отвернуться, но Хёнджин руками сжал моё лицо и продолжил нежно целовать. Хёнджин закрыл глаза и жадно раздвинул языком губы, нетерпеливо выдыхая запах перегара. Наверное, он нехило выпил, потому что от него разило здешним мартини.

Я не ожидала, что поцелуй будет таким чувственным и мягким, мне нравилось это в нём. Зная характер Хёнджина, я представляла, что он будет грубым, но парень осторожно игрался своим языком у меня во рту. Не заметила, как закрыла глаза и поддалась поцелую, он приподнял меня на барную стойку, и начал съедать мои противоречия.

— Мы должны уйти отсюда, а то я точно возьму тебя при всех этих людях, — услышала голос у мочки уха, который заставлял подчиняться. Взяв меня за руку, он двинулся в нужном направлении — наверх, именно там пустовала комната, о которой известно только мне или ему тоже. Дверь открылась, и я сразу оказалась на мягкой кровати, прижатая его телом. Поцелуи становились все требовательней, я чувствовала, как парень засасывает кожу губами. Мои пальцы игрались с волосами на его затылке, теребя их. Он снова оторвался и, вмиг стянул с меня платье, просто спустив молнию сбоку, оставив в одном лишь нижнем белье. Я не сопротивлялась, потому что хотела этого сама. Не отдавая отчёта в действиях, я обхватила талию Хёнджина ногами, притягивая его к себе настолько близко, что его возбуждённый член упёрся мне между ног. Он томно выдохнул, и его глаза раскрасились в красный цвет, заставляя меня остаться без воздуха.

Вампир…

— Ты узнала мою сущность, но всё же не сбегаешь, — я расслышала только половину предложения, почему-то не смогла ответить сразу.

— Думаю, — в моей голове творился беспорядок. — Это противоречит закону, — заткнул меня поцелуем и вдруг отстранился.

— Ты сразила сердце самого уважаемого вампира в городе, тебе просто от меня не отделаться, — звучало как угроза.

— Я не хочу останавливаться, только не сейчас, не с тобой, и не здесь, — как будто ожидавший лишь от меня только этих слов, заулыбался, переключаясь к шее и выпуская дым из своего рта. Кожа начала покалывать, и я притронулась к этой точке.

— Это моя метка, которая отпугивает вампиров. Теперь осталось лишь куснуть это место, и ты навсегда будешь принадлежать мне…

В тот момент я была глуха и не слышала его голос, совершила ошибку.

***

— Ребёнок, Мина, ты что рехнулась, тебе только семнадцать, — крики матери раздавались по комнате, заставляя сжаться от страха. — Кто он? Посмел притронуться к моей несовершеннолетней дочери, это так низко. Мы его засудим…

— Прекрати, у тебя не получится, он неприкосновенен для закона, — мама замерла.

— Вампир? — тише произнесла женщина.

— Это ребёнок от него, всё было по взаимному согласию, и он оставил это после себя, — отдёрнула воротник рубашки, показываю ту самую метку.

— Невозможно, почему именно моя дочь, за что мне такое наказание. Иметь зятя — вампира, не входило в мои планы. Как он мог отметить тебя, как избранницу, ты же человек, а он бессмертный. Он же не кусал тебя нигде?

— Угу…

***

Свет луны, пробивающийся через полупрозрачные шторы, плавно обливает их тела, оставляя на коже золотистый шиммер. В воздухе витает тягучий, пьянящий аромат страсти, который заставляет слышать пульс друг друга.

Потом, не выдержав, Хенджин обеими руками сжимает мои бёдра. Его дыхание немного прерывистое от напряжения, он приоткрывает глаза, залитые желанием, и резко входит, углубляясь в меня до основания. Его движения неуклюжи и неопытны, но заполняют меня интенсивным ощущением. Монстр толкался всё глубже и глубже. Каждое движение отдавалось болью и тягучим экстазом.

Тогда он, почти со злостью, оттянул мои длинные волосы, его пальцы крепко зажимают их у корней, как будто парень борется за контроль. Мне лишь оставалось поставить себя под прекрасное тело вампира, позволить его удовольствию размыть моё собственное.

Хёнджин начал сминать ладонями мягкую грудь, каждое нежное прикосновение мгновенно отзывается внизу живота, порождая тянущую боль, которую я хочу ещё и ещё.

У меня сжалось внутри, словно маленькие электрические разряды проходят по телу, каждый из них искрит моё сознание, принося массу удовольствия. Я была на грани, теряясь в собственных ощущениях, единственным звуком было прерывистое дыхание около моего уха, монстра, которого я жаждала.

Чувствуя тяжесть чужого тела на себе, я практически облегчённо перевела дыхание. Он почти нежно прикусил кожу на моей шее, я чувствовала его зубы, скользящие по телу. Затем он нежно слизал кровь, оставляя прощальный поцелуй.

***

Ночной ветер выл за окном и казалось, что пронизывает каждую клетку тела, наполняя комнату тонкой ниточкой напряжения. Их глаза встретились в схватке, у каждой была своя правда, боль, но цель одна — спасти жизнь.

— Может тебе аборт сделать? — мать предложила, в голосе звучало отчаяние. Её руки нервно сжимали мягкий край подушки на коленях.

— С ума сошла, что ты за мать, — взрывные слова вырвались из горла дочери. Отказ принять совет старшего символизировал её твёрдость к собственному выбору. — Я рожу его, чего бы мне ни стоило. Этот ребёнок от любимого мне человека, даже если он вампир.

Женщина закрыла глаза, пытаясь защититься от боли в сердце, которую вызывало насилие этой истины. Свет лампы мягко падал на её нити волос, придавая лицу сияние.

— Но он оставил тебя одну, — мать сделала последний аргумент, её голос звучал как тихий плач, словно собирался затопить их обеих.

— Он наблюдает за мной, даже если не рядом, потому что выбрал, именно меня… — голос затих, звучащий как шорох листьев, говорящий о непрекращающейся борьбе и надежде.

Ветер продолжал шуметь, как будто в ответ на их слова, в то время как жертва любви всего лишь пыталась сохранить слабый пламень разгорающейся влюблённости.