Ноябрь 2001 года.

Стояла ночная тишина. Атмосфера наполняла душу спокойствием. Кроны сливы колыхались на ветру. На улице было холодно. Никто больше не решался погулять, рискнув простудиться. Тем временем, шло собрание оборотней. Прошло много времени. Осень в этих краях длилась недолго. Зима уже вовсю стучалась в окна и двери. Наступали холодные ветра, вальсирующие в унисон с проблесками снежинок. Они отбивали незамысловатую мелодию о хлипкие стены старой хижины в лесу. Сквозь потрескавшееся окно можно было увидеть, как беседовали оборотни.

Для Барнэби этот разговор имел особую важность. Он не имел возможности оплошать и во второй раз. Медленно, но верно наступали опасные времена.

Вот уже месяц никто, кроме нескольких оборотней, не знал о местонахождении Барнэби Тодда. Прошёл месяц, в ходе которого община оборотней собрала себе подобных. По наводке Тодда, они совместными усилиями нашли волков из распавшейся Стаи.

Стэнли Моун, Джаред Джеймс, Алекс Норвуд. Их имена в списке Алфорда были зачёркнуты. Общине не удалось их найти. Юноши сбежали и были этому рады. Единственный, кто вступил в их ряды из Стаи Тодда был Фредерик Тирней. До ужаса жестокий, неподвластный чувству сострадания, мужчина. В связи с этим любимец Барнэби.

– Абрахам, ты будешь заходить со стороны склона. Снизу, - Грир взглянул на него исподлобья, ожидал согласия. Он лишь еле заметно кивнул. – Ты с противоположной стороны, - приказал колдун Рудольфу. Он водил смуглым пальцем по пергаменту, на котором на скорую руку был нарисован план действий.

– Хорошо.

– Фредерик, ты будешь в эпицентре, чтобы обратиться среди волшебников. Это будет отвлекающий манёвр, - сказал глава общины. Алфорд медленно переместил взор на оборотня. – Понял? - спрашивает колдун-оборотень, испепеляюще смотря на него. Фредерик, будто спрашивая разрешения, взглянул на Барнэби. Тодд в согласие кивнул.

– Да.

– Все остальные, наступаем через лес. Как только я подам сигнал, мы начинаем трапезу...

– Барнэби, неужели у тебя не осталось больше в живых никого из Стаи? Ты что, всех своих похоронил на той поляне? - челюсть Тирнея начинала скрипеть. Он не позволял никому при себе оскорблять своего Отца.

– Осталось, конечно.

– Ну так где они?!

– Есть ещё двое. И думаю, они согласятся.

– Я не уверен, - произнёс грубым тембром Фредерик. – Я слышал, что у Редманда теперь семья.

– А мы и не метим членами в их семью, лишь просим присоединиться к общине, - Коварно ухмыльнулся Рудольф.

* * *

–

Мерлиновы панталоны, да как они могут закрыть на это глаза! Народ в опасности! - был в ярости Фергус, читая оповещение от департамента здравоохранения.

Они окончили поиски потерянного тела Барнэби Тодда в связи с отсутствием убийств.

– Милый, - Асселина потянулась к Фергусу, чтобы утешить. Её нежные руки блаженно массировали шею мужчины. Его мышцы расслабились, но не разум. – Перестань об этом думать. Это всего лишь одно тело. И раз нет нападений, может он и вправду сгинул...

– А как он тогда пропал? - повернувшись лицом к женщине, спрашивал маг.

– Фергус, мы уже рассуждали на эту тему. И я до сих пор не знаю как... Может, лучше просто не брать это в голову? - Он хмурит брови, тщательно взвешивая слова любимой. Вдруг она права? – Ну же, милый, тебе надо отдохнуть. Ты уже месяц убиваешься по этому делу. Просто расслабься, - пытаясь заставить любимого забыть о давно убитом Тодде, Асселина использует последний метод ухищрения.

Её длинные пальцы опускаются ниже. Ладони скользят по мятой рубашке вниз. Девушка, нагибаясь, мягко целует Фергуса в щетинистую щеку. Покрывая супруга поцелуями, её губы опускались все ниже к шее. Она целовала его, оставляя свой след. Асселина заставляла его задышать чаще. Поддавшись её чарам, он повернулся к ней, чтобы взять девушку за подбородок и впиться в её алые губы. Разум обоих опьянился, давая свободу истоме.

* * *

Ровно 919 лет назад на месте Хэйвуда была одна лишь пустошь, пока однажды в эти далёкие места не забрёл волшебник. В 1082 году Хэйвуд Гудбранд изъявил желание основать поселение. Так он стал прародителем деревни. Маг был беженцем из Южного Хаммерфиля, в котором в те далёкие времена только разгоралась война.

Прошло ровно 919 лет. Деревня Хэйвуд продолжала жить. Наступил день основания деревни. Все волшебники, поселившиеся или родившиеся в Хэйвуде, шли к месту, где каждый год отмечался праздник.

Не смотря на холодную погоду, на холме собралось уже пол деревни. Остальная часть могла прийти чуть позже, ведь ещё не пришло время даже выпускать фейерверки в честь начала торжества. Праздник только готовился к началу. Тем не менее, народа уже собралось достаточно. Многие уже во всю веселились. Для многих это был один из немногих праздников, на которых волшебники могли повеселиться, отогнав рутину на задний план. Сахарные шпоксы* продовались за считанные мгновения тем, кто приходил с детьми. Глёг был нарасхват тем, кто мечтал расслабиться в середине рабочей недели. Праздник не успел начаться, как он уже удовлетворял все желания жителей.

На открытом холме, где ветер в тот вечер пробирал до костей, собралось куча народу. Выступали шуты, бакалавры показывали мастер-классы по приготовлению безвредных зелий, дети могли попрыгать на батутах, на которых они подпрыгивали чуть ли не до самых облаков, продавались редкие ампулы с защитными свойствами, а также многое другое. Праздник был в самом разгаре. Народ веселился, ощущая приток позитивных эмоций.

Волшебники, опьяненные праздником, веселились, даже не подозревая о подлунных, затаившихся в зарослях деревьев и кустов. Фредерик, выпивая виньяк, осматривал округу.

Община волков была собрана. Каждый находился на своём месте, ожидая сладостного момента, когда будет дозволено вцепиться в тёплые глотки, наполненные алой жидкостью. Каждый из них ждал команды. Оставалось лишь дождаться победной минуты.

«Сейчас» - Слово вырвалось из уст, проникая глубоко внутрь, разрезая черту морали, будто остриём кинжала. Одновременно пять волков, разрывая когтями землю, ринулись вперёд.

Свет луны освещал им путь. Волшебники, вскрикнув от ужаса, даже не успели опомниться, как их головы, изливаясь кровью, покоились на земле. Алая жидкость окрасила землю. Кровь на лилась рекой, стекая с холма вниз. Острые клыки рвали глотки, массивные лапы раздрабливали кости, когти разрыва ли людскую плоть.

Паника охватила невинных жителей Хэйвуда, неуспевшими насладиться сладостными моментами безмятежной жизни.

Волшебники, не в силах сопротивляться чудовищам, пали на том холме, несмотря на неистовое желание продолжить жизни своих Щитов и Мечей. Но каждому из погибших на том холму было предначертано судьбою увидеть красные глаза, мерцающие при свете луны пред объятьями Скульд.

* * *

Равнодушное выражение лица Аскольда, когда она пришла с ним проститься, до сих пор убивало её изнутри. Раньше волшебнице казалось, будто мужчина действительно влюблён в неё, как и она, но теперь всё это казалось глупой иллюзией наивной души. По-детски влюблённая Эвелин ощущала предательство.

И хоть она понимала, что в любом случае правильнее будет навсегда попрощаться с Аскольдом, чтобы создать семью со своим Мечом, на душе у неё до сих пор оставался горький осадок. Почему же она так убивалась по поводу равнодушия Бетельгейзе? Она имела Меча, зачем ей ещё кто-то другой?

Юная леди была глупо влюблена в оборотня. Она была готова поддаться на любые его чары, лишь бы ощутить блажь рядом с ним. Теперь, когда девушка самовольно отреклась от встреч с Бетельгейзе, всё в её глазах заиграло новыми красками. Её ненормальное влечение к магу померкло. В душе наступило опустошение.

Юношеская влюблённость всегда бывает приправлена максимализмом. Но была ли эта всего лишь влюблённость, улетучивающаяся по истечении нескольких лет, или это была по истине настоящая любовь?..

Эвелин, готовая к выходу в свет, осматривала свой внешний вид. Она вертелась, оценивая свою внешность. Пока леди была занята собой, неожиданно сзади неё материализовался Эверет. Объятья Эрнестайна обволакивали её, заставляя забыть о любых невзгодах. Руки, ещё влажные от умывания, мягко легли ей на талию. Она ощутила жар на том месте, куда пали ладони.

Насильно развернул лицо Эви в свою сторону, волшебник взглянул на неё. Серые глаза проникали вглубь души, парализуя всё на своём пути.

– Предлагаю остаться этим вечером дома. Вдвоём. Только ты и я, - Взъерошенные волосы и недельная щетина делали внешний вид Эверета более брутальным, чем он мог казаться раньше. Первые две расстёгнутые пуговицы белой рубашки так и манили сорвать их всех, обнажая грудь мужчины.

– А как же праздник? - Слова вырвались сами собой. Она и вовсе не думала о торжестве. Её разум был забит мыслями о Мече, так страстно намекающем на соитие. В животе леди начинали завязываться узлом горящие нити.

– У нас будет свой праздник. Один на двоих, - томно проговорил он ей прямо в губы. Мурашки забегали по телу девушки. Её дыхание участилось. В груди разгорался пожар от новых ощущений.

Он притянул её лицо к себе для поцелуя, попутно распуская элегантный пучок на затылке девушки. Рыжие локоны волос, подобно волнам реки, поплыли вниз по течению. Огненно-рыжие волосы заискрились, падая на плечи платья.

Она отвечала на поцелуй, вспоминая, как целовался Аскольд. От мысли о нём девушка почувствовала, как её охватывает волна злости на него. Теперь уже она овладела ситуацией. Она изучала прелести тела Эверета. Её руки, медленно пробираясь по спине мужчины, подобрались к волосам. Она приятно потянула их на себя. Маг глухо зарычал в сомкнутые в поцелуе губы.

Причмокнув, Эв отстранился. Он смотрел на Эвелин опьяненными глазами. Её губы, острые ключицы, взгляд, шелковистые волосы... Они манили его. Отойдя назад, он окинул взглядом девушку, будто бы оценивая. Эвелин не понимала чего теперь добивался Эверет.

Платье в пол с воланами на плечах прекрасно смотрелось на девушке, но Эверет считал, что его возлюбленная могла бы выглядеть ещё красивее и без него. Нежно-персикового цвета платье из шифона упало безвольно на пол, предоставив возможность лицезреть изгибы ее тела. Эвелин, стесняясь, закрывала грудь. Взгляд девушки постоянно устремлялся на Эверета. Она надеялась увидеть сомнение в его глазах, но этого не было. Он был уверен в своих действиях.

Она несомненно любила Эверета, но поцелуи ей были чужды с ним. При соприкосновении их губ, ей казалось будто это было совершенно лишним. Будто объятий было вполне достаточно.

Но месть закралась слишком глубоко в сознании, останавливая работу здравого рассудка. Ей хотелось отомстить за равнодушие Бетельгейзе. Еле сдерживая слезы обиды, она всё сильнее прижималась к оголённому телу Эрнестайна.

Его рубашка давно лежала в углу спальни. Ладони девушки блуждали по его спине. Сквозь страстные поцелуи молодые волшебники передовали неописуемые импульсы. Волны магии исходили от каждого их соприкосновения. При каждом жарком движении их тел предметы спальни отбрасывало в стороны. Отпечатки пальцев оставались на их телах, будто след от раскалённого металла. Цвета каления оставались отпечатками на их телах, но увелечённые друг другом волшебники этого вовсе не замечали. Неконтролируемая магия вырвалась наружу, стоило им просто соприкоснуться.

Эверет, взяв девушку за бёдра, поднял над полом. Не прекращая изучать друг друга, они с каждым разом испытывали жар всё сильнее и сильнее. Юноша, посадив Эвелин на тумбу, притянул её к себе. Духи упали на пол, громко разбившись во мгле. Запах персиков распространился по комнате.

Он покрывал её шею поцелуями. Сжимая брови у переносицы, маг вспоминал о Сарре. О её помолвке с Джоном. О том злосчастном письме, в котором девушка сказала, что согласна на расставание. Ему было больно, но он терпел. Как терпела и Эвелин.

Оба мстили. Обоим было больно. Но оба терпели.

Юноша сделал свой сложный выбор. И она считала, что поступает правильно. Он отпустил Сарру, отдавшись всем телом и душой для одной лишь Эвелин.

Юная леди сделала свой трудный выбор. И она считала, что поступает правильно. Она отпустила Аскольда, отдав всю себя  Эверету.

Холодные пальцы скользили по голому телу девушки, вырисовывая незамысловатые узоры. Родинки натыкались на пути пальцев. Тело нависало над телом, томно выдыхая разгоряченный воздух. Становилось слишком жарко. Рыжие локоны были разбросаны по подушке. Продолжая покрывать её тело поцелуями, он закрывал всё чаще свои серые глаза...

__________________________________

Сахарные шпоксы* — сладкая разноцветная палочка, нанизанная маленькими шарами.