https://youtu.be/A6lkp2FmoLc

Несколькими неделями ранее...

Макс

— Бла-бла-бла, — примерно так выглядит речь нашего ректора, вещающего сейчас со сцены.

По крайней мере такой ее слышу я. Остальные же внимают его красивым речам и поздравлениям с каким-то там вузовским праздником. Особенно профессорско-преподавательский состав.

Была бы моя воля, я бы ни за что не просиживал на этом концерте своё драгоценное время. Тем более в этом университете оно уже висит на волоске. Моя фамилия номер один в списке на отчисление. И мне бы надо срочно-обморочно решать эту проблему, а не вот это вот все.

Но нас загнали сюда чуть ли не под расписку и приказали всем мило улыбаться. От всей этой пафосной мишуры в актовом зале у меня начинают пухнуть уши. Ещё и Тоха, мой дорогой дружище, как назло, свалился с температурой и мне приходится терпеть все это чудо-действо одному.

Все. Не могу. Хочу на волю. Меня аж корежит изнутри.

Тихо поднимаюсь со своего кресла на одном из самых последних рядов и направляюсь вдоль стеночки к выходу.

— Куда собрался? Живо на место, — как из-под земли перед моим носом возникает наша декан. Хватает меня за рукав худи, тормозит на пути и произносит сквозь зубы. — Что за неуважение? Сядь и слушай, что рассказывают.

— Ой, Тамара Ивановна, — язвлю ей в ответ, — не могу. Душа моя тут, как в клетке. Пожалейте меня. Окей?

Подмигнув ей, я ловко выдёргиваю свою руку из ее клешней и протискиваюсь мимо нее к выходу.

— Максим! Ольховский! — слышу гневное шипение Тамарки за спиной, перед тем, как громко хлопает дверь актового зала.

Да пофиг. Ну вот что она мне сделает? Отчислит? Так меня и так уже ждут в военкомате с распростертыми объятиями.

А уши мои уже просто горят. До нервного тика хочется уединиться и попускать дым. И я знаю самое лучшее для этого место.

Это старая деканатская подсобка на третьем этаже. Коридоры универа сейчас пусты, поэтому никто не видит, как я лёгким движением руки справляюсь с хлипким замком и скрываюсь за дверью подсобки. Но на всякий случай запираюсь в ней изнутри.

Здесь воняет сыростью и пылью, гнетущий полумрак и десятки захламленных коробками стеллажей, стоящих один к одному. Но неработающие датчики дыма делают это место просто бомбическим для никотинового релакса, когда не в кайф идти на улицу и морозить свой зад.

Я пристраиваюсь на подоконнике у грязного окна, приоткрываю форточку. Но прежде чем полезть за зажигалкой и наслаждаться вдохом горького дыма, достаю из кармана джинсов телефон.

Вчера Тоха подкинул мне отличную идею, как решить мою проблему с несданным экзаменом по эконометрике.

Неделю назад была моя вторая пересдача. Ещё с прошлого семестра я пытаюсь добиться в своей зачетке надписи: эконометрика - удовлетворительно. Мне большего и не надо.

Я не самый прилежный студент. Но с первого курса все всегда решалось четко. Обычно хватало от трёх до пяти тысяч рубликов в конверте.

А на третьем курсе экзамен по английскому вообще обошелся мне всего лишь в цену пачки презервативов «Дюрекс». И сдавал я его молоденькой, грудастой преподавательнице на заднем сиденье своей тачки. Сдал на «отлично».

Ну, а кто-то просто в курсе, что мой отец оказывает спонсорскую помощь нашему университету и предпочитает со мной не связываться. Но только не Гольцман А.Б, вернее, Аркадий Борисович, преподаватель по той самой эконометрике.

Ему параллельно и на бабло в конверте, и на удобные сиденья моей машины, и даже на мою фамилию. Аркадию Борисовичу интересно только одно - нудная эконометрика, ни одной пары которой я в прошлом семестре так и не посетил.

Короче, я влип. На итоговую пересдачу Гольцман не дал мне даже примерных билетов. Увижу я их лишь на самом экзамене. Он просто топит меня наживую. Как я за пару недель должен вызубрить весь учебник и прийти с этими «великими» знаниями на пересдачу?

И я мысленно уже стал вести счёт до своего дембеля, если бы не великое изобретение нашего вуза:«zacheta.net». Приложение, где полностью анонимно можно получить и слить любую информацию, касающуюся зачетов и экзаменов: готовые дипломы, курсовые и прочие студенческие радости.

Отрываю переписку с Антохой и скачиваю «zacheta.net» по скинутой им ссылке. Как только вижу яркий значок приложения у себя в телефоне, то мысленно уже прощаюсь со всеми своими проблемами.

Правда, на этом все мои мечты заканчиваются, потому что щёлкает замок в дверях.

Да твою ж мать! Прячу телефон в карман, слетаю с подоконника за секунду и буквально прилипаю к стеллажам в самом углу.

— Куда поставить коробку? Сюда? — слышу басистый бубнеж.

— Ага, здесь ставь, — вклинивается девчачий голос.

Что-то стукает и брякает, а я так и стою неподвижно, как солдатик. Надеюсь, сейчас эти двое свалят отсюда. Но куда там...

— Готово. Пойдём ко всем в актовый зал? — интересуется парень.

— Угу, идём, — как-то очень грустно вздыхает девочка. И я готовлюсь мысленно похвалить ее за быструю сообразительность, но... — Леш, подожди. Можно с тобой поговорить? — По интонации девицы мне сразу становится понятно, что она нервничает.

А я нетерпеливо закатываю глаза!

— Да, конечно, говори, — тот самый Леша натянуто вздыхает.

Не знаю почему, но меня вдруг резко одолевает любопытство. Кто вообще приперся сюда? Осторожно наклоняю голову к щели между коробками на стеллаже, и мой взгляд попадает ровно на этих двоих незваных болтунов.

Парень оказывается мне знаком. Лёха Смирнов. Смазливый второкурсник, блондинчик с юридического факультета. Мой негласный конкурент за женское внимание этого вуза. Только чересчур правильный. Типа сын маминой подруги: при бабле, спортсмен, отличник. Вечно ходит в наглаженных рубашечках и брючках. И сегодня не исключение. В общем при встрече с ним можно смело запихнуть два пальца в рот и сделать «бу-э».

А вот девочка... Высокая, сутулая, одета, как с рынка: бесформенные джинсы, рубашка в цветочек и кардиган с рюшами. Тёмные волосы зализаны в тугой мышиный хвост. Я точно вижу ее в первый раз. Оно и неудивительно. На такое мои глаза бы никогда не глянули. Типичная ботанка.

Но любопытство распаляется во мне все сильнее и сильнее. Что такой популярный сладкий мальчик, как Смирнов, делает здесь с этой мисс посредственностью?

— Лёша, я просто... Я подумала... — мямлит девчонка. — Может, ты... точнее, мы... Ну... сходим куда-нибудь?

Я округляю глаза и снова прячу свой любопытный нос за коробки. А вот это весьма неожиданно.

— Синичкина, в смысле сходим? Вдвоём? — Смирнов явно ошарашен.

— Да, в кафе, например, — слышу, как голос девочки становится ещё тише и неувереннее.

— Слу-у-шай, Олесь, — тянет блондинчик, а я понимаю: сейчас кому-то пропишут болт. Даже становится как-то жалко деваху, — ты хорошая. Правда... — и я снова едва сдерживаю смешок в себе. — Но... нет.

— Почему? — шепчет девочка, а мне хочется вздохнуть и покачать головой. Ну вот куда она сунулась, а? Смешно же!

— Потому что я не могу ответить тебе взаимностью. Дело не в тебе, — продолжает Смирнов. О, ну, конечно, куда ж без этой фразы. — Ты правда хорошая... как друг. Спасибо тебе, что помогаешь мне с делами студенческого совета. Но... В общем, извини...

В старой деканатской коморке повисает тишина. Не дышу и я. Подглядывать и подслушивать - это, конечно, не гуд, но ведь я такую Санта-Барбару не заказывал.

— Я поняла. Все нормально, Леш, — интонация девчонки дрожит.

— И ещё, Лесь... Называй меня Алекс. Я же тебя уже просил. Хорошо?

И я опять беззвучно кривлюсь. Алекс, ну конечно!

— Ну... это... я пойду? — с надеждой интересуется Смирнов.

— Да, конечно. Я догоню. Мне здесь надо... доделать кое-что, — сдавленно бормочет девчонка.

А во мне гаснет всяческая надежда, на то, что меня, наконец, оставят здесь одного. Потому что блондинчик, пробурчав что-то вежливое про «ты хорошая, но без обид» уходит, а вот Синичкина Олеся остаётся.

И я остаюсь. Все там же, за стеллажами. Жду, когда свалит и она.

Но я слышу лишь тихие всхлипывания. Сцепляю зубы и зажмуриваюсь. Только не бабские истерики! Чувствую себя уже дебилом, стоя там же в углу подсобки. Особенно, когда всхлипы становятся громче.

Походу пора валить и мне. И я делаю решительный шаг вперёд из своего укрытия...

— Да не реви ты, — громко вздыхаю я.

— Боже! Господи! — девчонку встряхивает, как от разряда тока.

— Не, всего лишь Максим Ольховский, — тяну широкую улыбку.

Огромные зареванные глаза смотрят на меня с диким испугом.

— Как т-ты здесь оказался?

— Через дверь, — указываю на нее подбородком.

— Ты взломал замок в подсобке?

— Чего его взламывать? Подергал ручку и он сам взломался.

— И давно ты здесь? — Синичкина перепугано засыпает меня вопросами.

— Если тебя интересует, слышал ли я ваш разговор, то да, — хмыкаю я и, подтянув к локтям рукава своей толстовки, подпираю плечом стеллаж возле себя. — Слышал.

— То есть ты подслушивал все это время? — девчонка наспех стирает рукавом кардигана слезы с нахмурившегося лица.

— Так вы мне выбора не оставили. Пришли сюда, начали болтать...

— Здесь никого не должно было быть, — заявляет эта мадмуазель с твердым укором в голосе.

— Облом, да? — усмехаюсь я.

На несколько секунд наши взгляды цепляются. Ресницы на огромных голубых глазищах начинают часто моргать, а сама девица становится похожа на помидорку, покрываясь красными пятнами. М-да, ну и видок...

— Ладно. Я пойду, короче, — отталкиваюсь плечом от стеллажа и, сунув ладони в карманы джинсов, проскальзываю мимо Синичкиной на выход.

Здесь мне уже явно не дадут уединиться.

— Ты же не будешь рассказывать о том, что услышал? — робко раздается за моей спиной.

Торможу у двери. Вздыхаю и все-таки оборачиваюсь.

— Слушай... Олеся, да? — смотрю в ее зареванные глаза в упор, и шмыгнув носом, девчонка нервно кивает. — Так вот, мне абсолютно пофиг на вашу со Смирновым мелодраму. Сплетни - чисто бабская прерогатива. Но мужской совет на будущее хочешь?

И она опять согласно трясет своей головой, а я ещё немного сокращаю расстояние между нами и чуть склоняюсь над ней. Чувствую запах чего-то сладкого, и он приятно щекочет мой нос... Малина? Клубника?

Всматриваюсь в лицо Олеси: темные бесформенные брови, широко посаженные огромные глаза, вздернутый кончик носа и бледные сухие губы. Распахнув глазища, она испытывающе смотрит на меня снизу вверх.

— Так вот, Олеся Синичкина, когда решишь в следующий раз пригласить кого-то на свидание, то соотноси себя и объект своего обожания, чтоб потом не было мучительно больно, — подытоживаю я.

— Что ты имеешь в виду? — Девчонка снова хлопает ресницами, а на ее свободном от косметики лице отображается весь спектр недоумения.

— Где ты, а где Смирнов? — я уже не могу скрывать усмешку. — Ты правда рассчитывала, что этот мажорчик ответит тебе взаимностью?

— А что со мной не так?

Вижу, что девчонка вообще не догоняет. Окей. Вызываю пояснительную бригаду.

— Честно? Все, — жестко чеканю я. — Лицо блеклое, причёска невзрачная, куцый хвостик, ты жутко сутулая и одеваешься, как с чужого плеча... — дергаю пальцами ее дурацкие рюши на кардигане.

— То есть я... уродка? — голос девчонки сипит, а сама она шарахается от меня.

И тут же этот аромат, не то клубники, не то малины, перестает щекотать мне нос.

— Да нет. Ты просто немного стремная, — пожимаю я плечами.

Олеся делает дрожащий вдох, а потом выдох. Глаза под завязку заполняются пеленой слез.

— А ты... ты... Омерзительный! Гадкий! Жестокий, зазнавшийся придурок! — она со всхлипом процеживает каждое слово, а в ее широко распахнутых глазах сверкает обида. — Ясно?

— А я-то тут причём? — удивленно таращусь на Синичкину. — Я здесь лицо вообще незаинтересованное. Просто со стороны ты выглядела жалко и...

Олеся вдруг резко подаётся вперед и с размаху впечатывает свои ладони в мою грудь. Освобождая себе дорогу к двери, отталкивает меня с такой силой, что я обескураженно отшатываюсь назад, ударяясь спиной о стеллаж.

Коробки с грохотом летят вниз с полок, а через секунду плачущей девчонки и этого сладкого запаха уже нет в подсобке.