Юну снилось поле боя: бесконечно растянувшееся пространство печального розового вереска и одинокое дерево с раскидистой кроной, но мертвыми корнями; голубые листья плавились и опадали на землю, превращаясь в капли дождя; бетонные тучи застыли в небе; туманное небытие до самого горизонта, на все четыре стороны. Вдалеке был слышен гром - это рокот поезда, несущегося из ниоткуда в никуда, вечно и бессмысленно. Кумо(1), бледная девушка без лица, выставив ногу, запутавшись в мертвых корнях, сидела у дерева и наигрывала на гитаре мелодию из сломанной музыкальной шкатулки. Юн смотрел своему противнику в глаза, сжимая в руках окровавленный деревянный меч для кендо. Тигр не спешил атаковать, он выжидал, готовился к броску, ходил по кругу, крался, рычал - и изо рта его сочилась ожившая черная слюна: бьющиеся в конвульсиях, барахтающиеся в вереске иссиня-черные мотыльки. «Когда музыка перестанет играть, мне придется драться, - подумал Юн. - У меня будет только один шанс подобраться к нему, только один удар, один взмах и один единственный звук». Принять бой: отправиться на вершину, в небесное гетто, в вечное царство творческого безумия, уготованное победителю, или провалиться под землю, в глухой звукоизоляционный гроб, собранный из картонных яичных упаковок.

Девушка без лица закончила играть, и отголосок последней неточной ноты был унесен ветром. Тигр прыгнул на Юна, и Юн устремился к тигру. В последний миг - перед взмахом - он закрыл глаза и услышал звук рассыпающегося времени, выпотрошенного тупым мечом; хруст сломанных клыков. «Ты мне запфлатишшшь!» - прошипел кто-то прямо ему в ухо. И отголоски далекого прошлого зазвучали у Юна в голове.

...В тот день, когда навсегда ушел его отец, Юн играл на гитаре блюз, сидя на своей раскладушке на кухне. Он слышал ссору родителей за стеной и то, как с полки упала и разбилась его копилка с мелочью. Монеты рассыпались и с оглушительным звоном разбежались по разным углам. Тринадцатилетний Юн в приступе гнева ударил по струнам, и те жалобно взвыли. Не дав им опомниться, он ударил по ним еще раз, взяв новый аккорд. Потом - еще и еще. Он высекал из своей гитары звуки с такой силой, что вот-вот на линолеум должны были посыпаться искры...

Внезапно Юн почувствовал, как что-то легкое, почти невесомое, коснулось его лица. «Я все еще сплю, - подумал он и улыбнулся, - Это верно, я слышал все, каждое свое движение. Легкий взмах и сильный удар. Должно быть, я упал к корням того одинокого дерева, и теперь девушка без лица пытается меня разбудить». Юн медленно открыл глаза. Паук перебирал своими мягкими лапками, ползал по его левой щеке, нежно касался век и ресниц, путался в пряди волос, постепенно забираясь на лоб. Спросонья, возвращаясь в свое тело сквозь замочную скважину, вытекая из другого мира, Юн какое-то время неподвижно лежал с открытыми глазами; ему не сразу удалось понять, что огромный паук на его лице реален.

Дома, в туманном неподвижном городе, Майя всегда оставляла ночник включенным, потому что Чучу боялась темноты. В «Королевстве Розового Единорога!» это было не нужно: комнату всегда освещала яркая вывеска. Но гараж, в котором спал Юн, был темным - лишь чуть мерцали угли в чугунной печке. Поэтому ночью потерявшаяся и испуганная Чучу выползла из кучи картонных упаковок, сваленных в углу гаража, поползла к чьему-то теплу, на чье-то дыхание.

Наконец Юн сфокусировал взгляд на мохнатых лапках Чучу и спустя мгновение вскинул голову, едва не ударившись о закрепленную на барабанной стойке медную тарелку. Чучу напряглась и застыла на его лице, прямо под левым веком. Его шея и плечи были оплетены липкой нейлоновой паутиной. Юн все еще дышал тяжело, но постепенно приходил в себя. Он поднял руку и дотронулся до мохнатого тела паучихи. Она не стала сопротивляться его касанию, и Юн провел пальцем снова - с жесткой, как камень, мозолью - погладил Чучу по спине и аккуратно снял ее с лица, словно маску.

- Откуда же ты взялась? - спросил Юн, разглядывая Чучу, лениво болтающую в воздухе лапками. Она молча смотрела Юну в глаза.

- Может быть, тебя затянуло сюда из другого мира? - с улыбкой проговорил Юн. - Может быть, ты искала меня?

Юн подумал: «Это она, девушка без лица, мучившая мой Greg Bennett! Пусть у нее нет лица, зато есть восемь длинных изящных ног. Теперь я знаю, что это судьба». Оглядевшись по сторонам и не найдя никакой подходящей емкости, он склонился над ударной остановкой и, отодвинув неподключенный микрофон для подзвучки, опустил паука в отверстие, вырезанное в мембране бас-барабана. Чучу растерянно начала ползать внутри. Юн опустился на колени, внимательно наблюдая за ее движениями.

- Ты - мой уродливый символ на лице, верно? - тихо спросил Юн, вытянув сигарету из пачки. - Я тоже тебя искал.

Он щелкнул зажигалкой и улыбнулся, коснувшись своей левой щеки. Чучу перебирала мохнатыми лапками внутри бочки.

- Меня зовут Юн. И я тот, кто приведет нас к славе.

Майя со слезами на глазах искала Чучу сначала в своей комнате, перетряхнув каждый сантиметр барахла и пыли, а потом сбежала вниз по ступеням на первый этаж кондитерской и принялась ползать по залу в одном халате на голое тело. Немногочисленные посетители-мужчины заинтересованно повернули головы, а их спутницы нахмурились. «Чучу! Чучу!» - звала Майя, стоя на коленях и заглядывая под столы. Из ее покрасневшего носа упала на пол и разбилась капля. «Где ты? Чу-чу!» Капля задрожала - приближался поезд. Он ответил Майе несмешной пародией - протяжным двойным гудком.

Ида отвела Майю наверх, обратно в ее комнату, придерживая рукой ее хрупкие дрожащие плечи; потом заварила на кухне чай с ромашкой и взяла с витрины пирожное. Ида выбрала самое дорогое пирожное с самой большой горкой из крема, самое пошлое пирожное, завернутое в розовую салфетку. Когда она поднялась наверх снова, Майя уже закрылась в своей комнате, и Иде пришлось оставить поднос на полу перед дверью.

- Мы можем поискать твоего паука вместе, но только вечером, после закрытия, - сказала Ида, беспокойно барабаня пальцами по косяку. - Мне правда очень жаль, Майя. Но, ты же знаешь, я не могу оставить зал без присмотра.

Майя молча собирала голыми руками осколки разбитого стекла, ссыпая их в ладонь. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и увидела каплю крови - маленькая прозрачная песчинка впилась в веко. Майя аккуратно вытащила ее, зажав между ногтями со стершимся черным лаком, и едва сдержалась, чтобы снова не заплакать.

- Успокойся, выпей чаю, ладно? Я оставила тебе поднос под дверью. Аккуратней, когда будешь открывать... Майя, ты меня слышишь? - Ида наклонилась к двери. - Не стоит убиваться раньше времени.

«Не стоит убиваться... - повторила про себя Майя и не сдержала грустной улыбки. - Не стоит убиваться - раньше времени».

Не услышав ответа, Ида еще немного постояла перед дверью, качнула головой и вернулась в зал к посетителям.

Когда Майя немного пришла в себя, она приоткрыла дверь и втащила поднос внутрь. Развернула розовую салфетку, промокнула ей каплю крови на лице и уставилась на пирожное. Оно напомнило ей того водителя грузовика, что привез Майю в Мегаполис. А водитель грузовика напомнил Майе об отце.

«Может быть, я уже проиграла? - спрашивала у себя Майя, прижавшись спиной к двери, уставившись в окно, за которым горел вечный восклицательный знак. - Может быть, все же пора сдаться, вернуться побежденной в город с асимметричными домами, с кривыми рамами, с застоявшимся воздухом?»

Вдруг ее взгляд упал на визитку, лежавшую на краю тумбочки. Раньше сверху стояла банка с Чучу. Майя потянулась за мобильным телефоном.

«Просто попробую, ведь мне больше нечего терять. А если ничего не выйдет, - успокаивала себя Майя, слушая гудки, - то позвоню матери. Или нет, лучше все-таки отцу... Интересно, чем он сейчас занят? Три часа. Бывает ли он занят днем, в перерыве между утренними тостами и вечерним звенящим графином?»

В трубке раздался приятный женский голос, объявивший название известного модельного агентства. Майя представила, как в этот момент девушка с прямыми длинными волосами высокомерно улыбается, сидя за стойкой ресепшна в шикарном офисе с видом на центр города.

- ...Алло? - неуверенно спросила Майя, ее голос дрожал. - Можете соединить меня с...

И она опустила глаза на визитку, сжатую между окровавленных, вспотевших пальцев.

__________

(1) Кумо - оборотень в японской мифологии. Огромный паук с ядовитыми жалами на лапах, способный принимать облик красивой девушки, нередко - со струнным инструментом в руках, в котором кумо прячет свою паутину.