Песня главы: †▼BF▼CK – OBLIVION

Первым, что услышала Даника, был выстрел. Она хотела оглянуться, но физическое истощение не позволяло ей даже приподняться с земли. Ривер же был словно в трансе. Он не отрывал своего взгляда от неба, гипнотизируя стаю черных птиц, что кружила над ними с еще большей энергией.

— Что случилось? — хрипло спросила Даника, переворачиваясь на землю.

В этот момент она увидела Леона и компанию его друзей, что были буквально в четырех шагах от неё и Ривера.

— Леон? — нахмурившись прошептала она, вставая.

Ривер резко повернулся в их сторону.

— Извини Дани, но тебе пора домой, — крикнул Леон, жестом посылая свою «шайку» в сторону возлюбленных.

Никто из них толком и не успел сообразить что к чему.

Один из парней схватил Данику за плечи, а другой толкнул Ривера обратно на землю.

— Тебе лучше не сопротивляться, или я буду стрелять! — друг Леона направил револьвер в сторону Аккермана и выстрелил в землю, специально стараясь запугать Ривера.

Даника старательно выгибалась, чтобы ускользнуть от парней Леона, но все было тщетно. Один из них крепко заломил ей руки за спиной, и полностью обездвижил её.

— Леон, нах*й ты делаешь это? — крикнула она брату, что надменно наблюдал за происходящим, но отвечать не собирался.

Ривер словно во сне пытался отползти подальше, но тело немело и не слушалось его. Бледные ладони скользили по сырой траве, он не мог даже на ноги подняться. А незнакомый парень продолжал стрелять.

— Прекрати! — вновь крикнула Даника, срывая голос. Теперь он больше напоминал хриплый шепот.

Еще один парень подошел ближе к Риверу, и вцепился в его волосы, протаскивая парня по земле. Аккерман попытался расцарапать его руки или хотя бы расцепить кулаки, но сил совсем не было. Он беззвучно и слабо сопротивлялся, пока остальные начали избивать его.

Леон, что всё это время молча наблюдал за происходящим, наконец-то подошел к сестре.

— Я знаю, что то, что мы делаем жестоко и неправильно, но другого выхода нет. Пойми Даника, вы не должны друг друга видеть. Это для твоего же блага. Ты заигралась в хорошую девочку. Хватит лгать. Я же твою душу спасти пытаюсь, ты мне спасибо за это скажешь, — убедительно шептал он, стараясь, чтобы никто кроме девушки его не услышал.

— Это мой выбор Леон, моя проблема. Прекрати весь этот хаос сейчас же, он же, бл*дь, живой! — агрессивно отвечала Даника. В этот момент ей искренне хотелось, чтобы на месте Ривера оказался её брат. Она бы лично выбила из него всю дурь.

Но Леон лишь отрицательно покачал головой и дал знак своему другу оттащить её в машину.

С каждым новым ударом агрессия в Ривере возрастала. Он словно питался этой жестокостью посторонних людей и вскоре начал сопротивляться изо всех сил. Только трудно одержать победу, когда на тебя нападают обезумевшей стаей. Трудно выйти победителем, когда физически ты куда меньше, чем те, кто тебя бьют.

Леон понимал, что так далеко заходить нельзя. Он может попросту искалечить Ривера до коматозного состояния.

— Хватит, — сказал парень, подойдя ближе к окровавленному Аккерману.

Ривер задыхался, прикладывая к разбитой губе холодную ладонь. Леон взял его за подбородок, вглядываясь в его странные глаза. Карий глаз словно выражал жизнь, а голубой был как стекло — пустой и холодный.

— Запомни раз и навсегда: с моей сестрой тебе не по пути. Вы слишком разные, чтобы быть вместе. Она заслуживает большего. Будь добр, никогда не приближайся к ней. Ну а если ослушаешься — умрешь, — прошептал Леон, а после выстрелил в небо, заставляя Ривера зажмурить глаза от внезапного хлопка.

Давно Аккерман не чувствовал себя настолько унизительно. Они оставили его там, на этом поле, в крови и грязи, лежать на сырой холодной земле, а стая птиц продолжала кружить над ним и кричать. Казалось бы, они ждали момента, чтобы заклевать его до конца, закончить то, что начал Леон и его друзья.

Но смех мажоров и крик птиц вскоре утих, оставляя после себя лишь тихий прохладный ветер, что бережно, словно успокаивая, перебирает волосы Ривера. Черная краска заметно смылась, обнажив натуральный блондинистый цвет корней. Траур будто отступил, с Даникой Ривер даже забыл о том, что ему нужно регулярно красить волосы в черный цвет. Но сейчас шелест ветра постепенно превращается в столь знакомый шепот. Это его мать снова пришла попросить о мести.

Ривер слабо закрывает уши и начинает напевать какую-то мелодию, лишь бы не слышать этого голоса. Глаза его закрыты, он вновь сворачивается клубком, стараясь выкинуть ненужные мысли из головы, абстрагироваться от всего, что приносит ему боль, он желает раствориться в этой траве и грязи, исчезнуть навсегда, и пусть вороны доклюют его плоть.

***

Даника была в ярости от происходящего, но как бы она не сопротивлялась, четверо человек ей не оттолкнуть. Она кричала на Леона, обзывала всякими различными словами, которые не могла сказать ему в лицо в любой другой ситуации, но брат лишь игнорировал её, стараясь избегать контакта глазами. Ему было стыдно. Но не перед Даникой, а перед Ривером. Он и тогда осознавал весь ужас затеи, но сейчас парню было особенно неприятно после случившегося. Леон мысленно успокаивал себя.

С ним ничего не случится.

Зато теперь всё встанет на свои места.

Он быстро забудет Данику.

Злость пройдет, ничего не вечно.

И вскоре они оказались на территории родового особняка. От мыслей о родителях Данику бросило в дрожь. Они, конечно, далеки от авторитета, но девушке было стыдно за произошедшую ситуацию, ведь с пониманием в доме к ней никто не отнесется. Даже самый близкий ей человек — Леон, даже он не попытался понять свою сестру.

— Я не пойду туда, — взволнованно проговорила она. — Леон, слышишь? Я не пойду домой! — паника возрастала. Кулаки сжимались, и ни под каким предлогом она не собиралась заходить домой.

Леон устало вздохнул, не позволяя свои друзьям отпускать девушку. Они крепко держали её с обеих сторон машины, не давая сделать малейшее движение.

— Ты сам хоть понимаешь, что делаешь? Что родители скажут?! Они же видели эти ублюдские фотографии и видео! — Даника больше не скрывала слез.

— И что теперь? По-твоему им нужно отказаться от тебя? Выгнать из дома? Ты уже не маленькая, а от подобной ситуации не застрахован никто! Даника, тебе нужно вернуться. Не разрушай нашу семью до конца, — хрипло ответил Леон, протягивая к ней руку, чтобы сдержать её при открытии машины.

Словно в истерическом припадке она начала задыхаться от собственных слез. Леон старался разговаривать с ней как можно мягче, но поведение Даники было невыносимым. Колфилду пришлось силой вытянуть её из машины и затащить в дом.

— Просто дай мне уйти! — крикнула она, стыдливо натягивая на голову грязный капюшон.

— Нет, ты должна остаться здесь! Хотя бы ради меня, Даника! — Леон сжал её плечи и посмотрел ей прямо в глаза. Вместе с грубостью в них читалась и мольба. Он словно просил её о помощи и это буквально отвлекло девушку от навязчивых мыслей сбежать при первой же возможности.

Даника неуверенно попятилась в сторону зала. Оттуда ей навстречу вышла мать.

— Мама, я... — не успела она сказать и слова, как вдруг она почувствовала удар на щеке, от чего её чуть ли не откинуло на шаг назад.

Даника приложила к лицу свою холодную ладонь и взглянула на мать.

— Чёртова тварь! Чем ты вообще думаешь, когда создаешь нашей семье проблемы?! — агрессивно шипела она. Взгляд матери был мутный, запах алкоголя сразу давал понять, что она вновь пьяна.

Леон вовремя вмешался в перепалку, стараясь угомонить мать.

— Прекрати! Не лезь к ней, мама, оставь её в покое! Ты же пьяна! — он старался перекричать все те оскорбления, которые опьяневшая женщина произносила в адрес своей взрослой дочери.

— Ничего не меняется, — Даника разочарованно покачала головой. — Знаешь, мам, поэтому я и ушла. Ты всё так же пьешь, только взгляни на кого ты стала похожа. У тебя на лице плюс пятнадцать лет жизни, ужасной тяжелой жизни полной разочарований и потерь. А ведь при желании, ты могла все исправить! В доме с тобой невозможно находиться! У меня матери-то нет, есть вечно бухающий овощ, который закусывает спирт снотворными и антидепрессантами. У тебя мозги сохнут! — в голосе её возрастала агрессия. Даника так хотелось высказать матери всё в лицо, а Леон старался заткнуть их обоих, говоря о том, что в нормальных семьях так не принято разговаривать. Теперь он словно маленький ребенок, старался встать между ними, чтобы угомонить, но всё было бесполезно. После очередной попытки ударить Данику, мать начала реветь.

— Мам, успокойся. Я принесу тебе воды. Да не плачь! Ничего страшного не произошло! — Леон пытался придерживать её, но женщина продолжала пытаться опуститься на колени, закрывая лицо руками.

— Оставь её, ты же видишь, у неё просто пьяная истерика, — с отвращением сказала Даника.

Леон лишь взглянул на сестру взглядом полным разочарования.

— А отец где? — Даника огляделась вокруг, а затем злобно усмехнулась. — Понятно. Я же сказала, ничего не меняется. Чёртов трус опять бежит от проблем в объятия убогой шлюхи, — мрачная улыбка казалась признаком безумия девушки. Вместе с тем, ей безумно хотелось снова уйти, но в какой-то момент ей стало жаль брата. В следующее мгновение в памяти вновь начали всплывать те страшные картины, избиение Ривера. Ненависть очередной раз одержала над ней победу.

Пока Леон возился с матерью, Даника бросилась к парадному выходу, но дверь оказалась закрыта, а ключей у неё не было. Это заставило девушку проверить все выходы из дома, но все были намертво закрыты. Семья заранее подготовилась к тому, что она будет сопротивляться. Оставалось лишь открыть окна, и пока она делала это, Леон окликнул её.

— Не пытайся. Даже если ты вылезешь через окно, там высокие ворота. Их тебе не перелезть, сама знаешь, а пароль я поменял. Ты тупо зависнешь во дворе, — холодно ответил он.

— Ненавижу тебя, — прошептала она, и отправилась в свою комнату на второй этаж.

Закрыв за собой дверь, она тут же вытащила телефон и набрала Риверу.

Гудки длились убийственно медленно, и после десяти неудачных попыток Даника поняла, что он не собирается ей перезванивать, и причин у этого может быть много, вплоть до того, что Ривер, возможно, уже не проснется.