Лифт с тихим и коротким сигналом остановился на пятнадцатом этаже. Дилан скучающе оперся о прозрачную стенку, глядя на гладкий экранчик с застывшей цифрой. Когда двери распахнулись, за ними показался приземистый парень с копной кучерявых рыжеватых волос и сияющими голубыми глазами. Завидев сына главы всея корпорации «Нервус», он растянул рот в улыбке и с радостью сделал шаг вперёд, заходя в стеклянные просторы лифта.

Дилан перевел взгляд на нарушившего его одиночество человека и тут же на радостях воскликнул:

— Марвин?! Уоррен?!

— Дилан?! Шейн?! — повторил рыжеволосый парень, пародируя своего старого знакомого.

Они пожали друг другу руки и обнялись, ведь не так давно им приходилось вместе учиться, вместе выступать на конгрессах и участвовать в различных олимпиадах. Марвин был старше Дилана на год, оттого и университет он закончил раньше, однако Шейн все равно нередко обскакивал его: занимал первые места чаще, сдавал экзамены лучше и вообще был тем, кого бы, на месте Уоррена, стоило ненавидеть. Но Марвин представлял собой хорошего человека, добродушного. Ему были чужды зависть, гнев, лицемерие и прочие типичные пороки человечества, и потому он поддерживал отличные отношения даже с самыми заносчивыми людьми на свете. Дилан, конечно, к ним не относился, просто, на его взгляд, Марвин был чересчур мягким и отзывчивым — и это неоднократно выходило ему боком.

— Я слышал, что ты осел здесь, но не думал, что мы встретимся так скоро, — сказал Дилан, тут же продолжая речь: — Ты, блин, работаешь с самим Ливаем Леветерой! Как тебя в «Нервус» вообще занесло? Надеюсь, никакие договоры ты не подписывал...

— Подписывал, конечно, — усмехнулся Марвин. — Без этого бы меня на работу не взяли.

— Ты же понимаешь, что это то же самое, что заключать контракт с дьяволом? — расстроился Дилан. Само собой, он понимал: без тех или иных документов в мире ничего не имело веса, но контракт с «Нервусом»... Все слышали странные истории о парочке пропавших сотрудников, но никто не хотел в них копаться — многие вообще считали это пустой болтовней. И только Дилан точно знал, как его отец иногда любил решать проблемы, связанные с людьми. Он всегда нещадно избавлялся от мусора.

— Вижу, ты о своём отце мнения так и не изменил. — Марвин покачал головой и немного улыбнулся. — Разве не замечательные тут условия? Даже если тебя уволят с одной должности, ты все равно будешь назначен на другую! Без работы и денег уже никогда не останешься! А вот Ливай, да. Согласен, он просто невероятен.

«Ага, при деньгах и с работой, но зато без жизни», — иронизировал про себя Дилан.

Шейн младший отряхнул глупые и навязчивые мысли, вспомнив о главном.

— Сам Ливай Леветера, не верится! — восхитился Дилан. — Я иду как раз к нему на... разговор. Буду работать в техническом отделе, в его команде. И, если ты поднимаешься на тот же этаж, что и я, то, походу, мы с тобой снова оказались в одной лодке.

— Реально? Это чертовски круто, Дилан! — обрадовался Марвин, но резко нахмурился и посерьезнел: — Только должен тебя предупредить, что мистер Леветера крайне странный тип. То есть он классный, но немного жуткий.

— А поточнее? — Дилан сложил руки на груди и приподнял брови.

— Сам увидишь, — отмахнулся Марвин. — Постарайся его не бесить. Понимаю, чей ты сын, но это не значит, что Ливай не задаст тебе жару в случае чего.

Ливай Леветера — главный и высококлассный специалист в сфере информационных технологий. Его навыки программирования всегда вызывали у Дилана восторг чуть ли не до визга, особенно, если вспомнить, что вся система защиты «Невуса» была разработана именно им. До некоторых пор Дилан даже и не знал, что мистер Леветера занимался обеспечением безопасности, даже вплоть до такой рутины, как кодирование индивидуальных планшетов, хотя, если они носили в памяти информацию о засекреченных проектах, то в этом не было ничего удивительного. Он гениален, и Дилан мечтал перенять навыки этого программиста хотя бы на двадцать процентов. Наконец-то Ласс Шейн дал ему желаемое. Дилан не мог обещать, что при виде Ливая не станет верещать, как малолетняя девочка-фанатка, потому что в его глазах он был чуть ли не божеством, для которого нет ничего невозможного. Осталось выяснить несколько личностных аспектов о мистере Леветере, и тогда Дилан уже точно поймёт: заслуживает ли гений такого внимания с его стороны или нет. Он очень надеялся, что не разочаруется.

Табло показало цифру: сорок пять, и Дилан едва не сгорел до обугленной дощечки при мысли, что ещё чуть-чуть и он встретится со своими кумиром.

— Хватит лыбиться, как дебил! — шикнул Марвин. — Пошли, покажу тебе кабинет Леветеры.

Перед тем, как зайти в головной технический сектор, предстояло пройти обыденные контрольные пункты, где у Дилана настойчиво потребовали сдать все электронные устройства, даже часы. Марвин без промедлений выложил все в один из ящиков, блокирующихся и открывающихся по отпечатку пальца, а вот Шейну младшему это не понравилось.

— Мистер, вы должны избавиться от всей техники, иначе сканер ее спалит, — обратился к насупившемуся Дилану один из смотрящих, одетый в строгий форменный костюм с символикой корпорации.

Высокопарные размышления о том, почему сын Ласса Шейна должен сдавать свои вещи, сначала не давали Дилану успокоиться и подначивали его осадить ничего не смыслящего человека в форме. Конечно, он мог это сделать, но не стал, подчиняясь общепринятым правилам. Поражаясь самому себе, Дилан немного расстроился. В последнее время он стал все чаще замечать за собой слишком много надменности, порой очень неуместной и вычурной. Может, Ласс Шейн и был излишне строгим тираном, нередко требующим от сына больше, чем он мог из себя выжать, небольшая избалованность все же не умудрилась обойти Дилана стороной. Когда вроде бы есть абсолютно все: и деньги, и незаурядный ум, и при желании даже власть, волей-неволей начинаешь зазнаваться. Это неправильно, и уже достаточно неплохо, что Дилан хотя бы это признавал.

Марвин вывел Дилана в необъятное помещение, буквально заваленное компьютерами, отдельными мониторами, голограммами и многообразными устройствами специального назначения. В некоторых частях вместо стен от пола до самого потолка были встроены экраны-стенды с мелькающей рекламой и всякого рода объявлениями. Несмотря на громадный простор и множество рабочих мест, людей тут оказалось совсем немного: человек десять, не больше.

В центре технического зала на возвышенной площадке располагался какой-то мощный компьютер, части которого были выстроены полукругом. Дилан сразу же обратил на него внимание и, словно забыв про Марвина, устремился к нему. Когда Уоррен это заметил, он догнал любопытного Шейна и предостерегающе высказался:

— И куда ты идёшь-то? Это комп Ливая, он никому не разрешает к нему прикасаться.

— Да я просто посмотреть! Кстати, над чем вы сейчас работаете?

— Эм-м... — Марвин, нарисовав на лице виноватый вид, замялся. — Дилан, прости, но я пока не могу ни о чем конкретном тебе рассказывать. У нас тут полным ходом идёт работа над таким сложным и таким офигенным проектом! Это бомба! Ты будешь в восторге, когда о нем узнаешь!

— Ну да, ну да, — усмехнулся он. — Контракт, все дела. Понятно.

Дилан поднялся на помост и прошелся к включённым экранам, обратив внимание, что совсем недавно тут кто-то работал. Мини-проектор остался включён, а открытые схемы на мониторах были почти готовы — немного коррекции, и дело в шляпе. Примерно понимая, что тут делалось, Дилан все равно не мог в полной мере осмыслить направление работы. Слишком мало информации.

Предупреждения Марвина не испугали Дилана, и он нажал на кнопку сенсорной панели, чтобы посмотреть на 3D-модель чего-то определенно занимательного.

— Ну, Дилан, что ж ты за человек такой?! — обреченно заныл Марвин.

Голограмма, появившаяся от проектора, изобразила небольшую фигурку какого-то... персонажа или костюма? Дилана это застало врасплох: он ожидал увидеть прототип какой-нибудь новомодной аппаратуры, а тут на тебе. Серебристая броня, накрытая темной накидкой, вместо лица — безликая маска с острыми выступами в проекции скул, или скорее это справедливее было назвать полностью гладким шлемом с металлическими дредами на затылке. Они тут что, в игрушки играют? Или, может, это какая-то военная разработка?

— Кто это? — спросил Дилан и хозяйски потыкал по сенсорным кнопочкам, открыв характеристики «объекта». — Охотник Инок? Выглядит круто, очень круто! Но для чего он вам? Супер-солдат какой? Если вы занимаетесь военными штучками, то я хочу с вами!

Убедившись, что слова на этого неугомонного парня не действуют, Марвин со страдальческим лицом попытался легонько оттолкнуть Дилана от компьютера.

— Так-так, что это у нас? — раздался елейный голос у них за спинами. — Кто-то не знает, куда деть свои шаловливые ручки?

Дилан и Марвин обернулись, причём, лицо Уоррена сразу слегка побелело, ведь перед ними стоял сам Ливай Леветера. Мало того, что они подошли к его компьютеру, так ещё и Дилан удосужился влезть туда, куда ему не следует.

Ливай был достаточно поджарым и высоким молодым человеком с более чем необычными, шельмоватыми и выразительными чертами лица, вздернутым прямым носом и заострённым подбородком. В первую очередь, в глаза бросалось то, что он уделял достаточно много внимания своему внешнему виду, но до щегольства, конечно, чуть-чуть не дотягивал. Его темно-бардовый льняной пиджак слева груди украшала небольшая брошь в виде короны, от которой отходила тонкая цепочка, крепящаяся к отвороту. Черные, слегка зауженные и потертые джинсы, простая белая футболка и кеды такого же цвета придавали облику немного разгильдяйства, хотя полностью стереть впечатление весьма самовлюблённой и успешной персоны у них не получилось. К тому же, Ливаю было всего тридцать два года, и пока ещё он мог позволить себе испортить строгий стиль слегка скинхэдскими замашками. Смоляные волосы мистера Леветеры на затылке были острижены многим короче, чем спереди, и оттого по бокам спадали на виски и лоб. Отдельного внимания заслуживали серые и глубокие глаза Ливая, а точнее их выражение, без видимых на то причин успевшее скользнуть от доброго озорства к расчетливой и лукавой решительности. Тем не менее, это было так мимолетно, что навряд ли имело какой-то смысл. Сейчас его немного уставший взгляд зацепился за Марвина, и тот испуганно отстранился, собираясь сбежать при первой же возможности.

— Господин Уоррен, вы стоите без дела, — тоскливо сказал Ливай. — Уже закончили работу?

— Нет, конечно, нет! Но сегодня все будет готово! — отчеканил Уоррен и попытался как можно быстрее исчезнуть из зоны видимости своего начальника.

— Я сейчас на месте помру, — раскрыв рот, восторженно произнёс Дилан, наконец встретившись со своим кумиром лично. Быстро придя в себя, он протянул Ливаю руку: — Дилан Шейн.

— Вот оно как, — ухмыльнулся мистер Леветра, задумчиво отводя взгляд в сторону. — Руку пожимать не буду, не заслужил ещё.

С немного вороватой улыбкой Ливай обошёл растерянного Дилана и преспокойно выключил голограмму с моделью Охотника Инока.

— Понравился костюм? — спросил мистер Леветера, оглядываясь на Дилана. — Только не суди строго, я его на скорую руку набросал. Обдумывать дизайн не было времени.

Сначала как-то опешив, Дилан решил не придавать значения столь чудному поведению начальника всего технического отдела, и сдержанно, хоть и не без дольки детского восхищения, ответил:

— Да... выглядит потрясно! Только зачем он?

— О, ты не знаешь! — оживился Ливай, освещая пространство своей улыбкой, а затем, с сожалением покачивая головой, заискивающе проговорил: — Отец совсем ничего тебе не рассказывает? До чего же он любит секреты! Не волнуйся, я намного сговорчивее и с радостью обсужу с тобой все до мелочей... Сколько там уже времени?

— Без пяти четыре, — глядя на центральные электронные часы, ответил Дилан. Ему не нравилось, что он не мог выловить в словах Ливая истинный посыл: то ли он говорил с сарказмом, скрывая невиданный и злой умысел, то ли таковой была его манера изъясняться — сложно так сразу разобраться.

— Отлично, — обрадовался Ливай, — самое время перекусить! Ты же не против?

— Можно, — кивнул Дилан и с хитринкой взглянул на Леветеру. — Значит, вы мне все расскажете?

— Попридержите коней, юноша. Сперва я возьму себе салат Тоффи и, пожалуй, выпью кофейку, а потом уже и можно будет поболтать. — Мистер Левтера сузил глаза и задумался. — А впрочем, ты прав. За нашим прекрасным полдником мы все и обсудим. Идём.

Не дожидаясь от Дилана хотя бы какого-нибудь отклика, Ливай с благоговейной ухмылочкой устремился к лифту, собираясь отправиться на фуд-корт, ну а Шейн младший, слегка обалдевая, пожал плечами и поплёлся за ним.

Мистер Леветера говорил очень быстро и чётко, но и вместе с тем довольно запутанно. Пока Дилан не понял, какого человека он представлял, хоть и точно успел уяснить, что легко с Ливаем не будет. Придется подстраиваться и подмасливаться к нему, и пока это не казалось чем-то ужасным и невыполнимым. Больше всего Дилана интересовало, насколько сильно Леветера был зависим от Ласса Шейна, и как глубоко в его мозгу успели покопаться. Будет невыносимо грустно, если настоящий и доселе такой неприступный идол Дилана окажется бесхребетным рабом его отца. Разумеется, главный и выдающийся айтишник определенно являлся одним из приближённых главы компании — это очевидная вещь. Принципиальное значение крылось только в том, какого рода были мысли Ливая. Если ими управлял Ласс Шейн, то прискорбнее ситуации и представить было нельзя, а если же личность мистера Леветеры все же вынесла прессинг бескомпромиссного диктатора, то ему можно смело вручать целый букет, состоящий из почтения и восторга. Как же Дилану хотелось, чтобы этот человек проявил себя именно таким, каким он его представлял: умным, волевым, бесстрашным, с нестандартным мышлением и постоянным рвением изобретать нечто новое.

По пути мистер Леветера спросил у Дилана, какую еду тот предпочитал, и больше не задал ни единого вопроса. У самого Дилана их было просто немерено, но с ними он собирался повременить: для них пока рано.

На фуд-корте Ливай зашел в комнату для VIP-персон, в которой, как он выразился, «никогда и никого не бывает, потому что все зазнайки хрумкают в своих личных кабинетах». Каждое слово Леветеры казалось немного притворным и неискренним, поэтому Дилан пока не спешил ничего комментировать и уж тем более не собирался ни в чем с ним соглашаться. Пока он хотя бы поверхностно не изучит характер важной для него персоны и не выберет нужную траекторию своего поведения, то просто не сможет комфортно для самого себя поддерживать разговор.

Когда они разместились за столом, предварительно взяв трапезу и напитки по вкусу, Ливай указал на Дилана вилкой и внезапно выдвинул претензию:

— Прекращай уже это.

— Что? — приподняв бровь, искренне удивился Дилан.

— Изучать, — бросил Леветера и опустил разочарованный взгляд на свой салат с мясом и грибами. — Хм, а я думал, тут шампиньоны.

— Изучать? Вас-то? — переспросил Дилан, совершенно не меняясь в лице. Он взял стакан с имбирным латте, которым решил на сегодня ограничиться, и непринужденно сделал пару глотков.

— Меня-то, — с дружелюбной ухмылкой согласился Ливай. — Давай лучше о деле. Не поверю, что ты совсем ничего не знаешь о том, чем сейчас занимается твой отец совместно с нашими достопочтенными министрами. Уточню, что я о проекте «Психическая очистка», чтобы ты, упаси боже, не подумал чего.

— Конечно, — тут же подхватил Дилан. — Я слышал об этом. Проект связан с введением нового закона. У нас уже давно собирались казнить преступников с психическими отклонениями, но как-то все не срасталось должным образом. Какое отношение к этому имеет отдел технического обеспечения?

— Вот тут и начинается самое забавное, — весело произнёс Ливай, второпях прихлебнув чаю. — Государственный экстремизм нужно оправдать в глазах общества. Да уж, не мешало бы. — Мистер Леветера кивнул, соглашаясь со своими же словами, и затем сразу задал вопрос: — Как думаешь, чем скромные технари могут в этом подсобить?

— Говорили, что все расскажете, а тут загадки пошли...

— Просто проверяю тебя на сообразительность. Что плохого?

Дилан терпеливо обмозговал сказанное и все-таки решил блеснуть интеллектом, раз уж мистер Леветера так этого хотел.

— Как пожелаете. Судя по всему, та моделька костюма, должна была дать мне подсказку? — предположил Дилан, и Ливай, пережёвывая еду, снова кивнул головой. — Я видел схемы: они похожи на базовое проектирование локации или левел-дизайн, успел только мельком глянуть... Мы в универе делали такие, правда, у меня терпение закончилось ещё на написании игрового движка с нуля. И Охотник Инок — это довольно странное название для костюма, очень напоминает имя персонажа из типичных RPG*. В любом случае, все выглядит как-то нескладно.

[RPG — компьютерная ролевая игра.]

— А мозговые извилинки у тебя что надо! — одобрил Ливай, плавным движением руки стряхнув челку с глаз. — Но нет, это не персонаж, а костюм. Виртуальный костюм.

— В самом деле? Для кого?

— Даже не знаю... — Леветера пожал плечами и вытянул губы в трубочку, опустив преисполненные лисьей хитростью серые глаза на свой чай. — Одежка для админа, по сути, и личность его разглашаться за пределами моей команды не будет. А ты пока не в ней, так что извиняй.

Несложно было догадаться: этот костюм Ливай создал для себя. В общем-то, неудивительно. Любопытство Дилана заняло другое, и он, наморщив лоб, в задумчивости сделал глоток кофе и спросил:

— Погодите, что-то я затормозил. Вы собрались VR-систему* использовать?

[VR-система — система виртуальной реальности.]

— Да, — охотно ответил Ливай. — Только мы совместно с ГосЛойт разработали инновационную систему симуляции виртуальной реальности с полным погружением, затрагивающим все чувства. Не сказал бы, что это стопроцентно безопасно, но кому будет жаль грязную челядь в случае чего? Тем более всем им можно смело бронировать ячейку в морге. Лучших кандидатов для бета-теста и придумать было нельзя, я считаю!

— Теперь понятно... — с отрешенным взглядом вымолвил Дилан, пытаясь собрать воедино здравомыслие, которое из-за всеобщего безумия заметно потупилось. — Ещё и заодно с государственными шавками-кодерами.

— Ладно тебе, там способные ребята! Я бы, само собой, предпочел взять все под свой собственный контроль, но обстоятельства не позволили. Министерство информационных технологий оперативно предоставило нам большое количество аппаратуры. А она крайне необходима для проведения столь грандиозного проекта, поэтому у «Нервуса» не было выбора. Да и, сдаётся мне, перед Лассом Шейном поставили стальные условия. Не дали ему самостоятельно к делу подойти, такие вот дела.

— А казнить собираются абсолютно всех? Бывает же, когда человек совершенно не осознаёт, что творит. В данном случае, убийство — это нерационально.

Чего греха таить, Дилан в этом суждении завуалировал потребность выяснить, что может ожидать таких людей, как Каллисто, — тех, кого полностью оправдывала вышедшая из-под контроля психическая болезнь. Если быть совсем уж честным, то его заботила только ее судьба, и, хоть это и пристыжало, до остальных ему особого дела не было.

— К душевнобольным закон отныне станет безжалостным, — равнодушно пояснил Ливай. — Если сам человек или его близкие при появлении хотя бы намёка на психическое отклонение не обратятся за специализированной помощью — их всех ожидает штраф. В крупном размере, между прочим. Не дай бог, этот человек кого-нибудь покалечит или убьёт. Тогда эвтаназии уже не избежать. За более-менее легкие преступления казнить психов никто не собирается, им всего-навсего придётся обратиться к принудительному лечению...

— В некотором роде, справедливость в этом есть, да, — с сомнением согласился Дилан, будучи не до конца уверенным в верности своего суждения.

— Да, есть. Надеюсь, это прервет поток страшных событий, виновниками которых в последнее время становились безумные ублюдки. Жизнь без подобных выродков станет почти сказкой, но до этого нам всем ещё очень далеко.

— Не верю я в утопии. Как бы люди ни старались, не выйдет у них создать рай на земле.

— Увы, ты прав. Но попытаться-то можно, не так ли? — Ливай поставил локоть на столешницу и с загадочной улыбкой подпер подбородок кулаком, внимательно рассматривая Дилана, которому уже давно стало не по себе. — Знаешь, вообще твоя реакция приятно меня удивила. Значит ли это, что и простой народ воспримет новые правила с таким же понимаем?

— Что значит «удивила»? — зацепился за слово Дилан и отставил кофе, потеряв к нему интерес. — Вы меня до сегодняшнего дня не знали, так что делать ставки заранее никак не могли.

— Да это я так, в поддержку разговора ляпнул, — хитренько ухмыляясь, пролепетал мистер Леветера, не сводя глаз со своего собеседника. — К чему ты уши навострил?

Взгляд у Дилана похолодел. Он несколько секунд смотрел на Ливая, только что втоптавшего в грязь его заоблачные ожидания, и пришел к выводу, что наступила пора приоткрыть дверцу для той гаденькой сущности, закрытой на десять замков в захолустной кладовке сознания. Горькое разочарование незаметно перетекло в разъедающее раздражение.

— Какая досада... — тихо проговорил Дилан, вяло постукивая подушечками пальцев по столу. — Я вот сделал ставку. На вас. В глубине душе чувствовал, что проиграю, но, понимаете ли, есть во мне глупая наивность. Никак избавиться от неё не могу!

— Пробил твой час загадки строгать, что ли, или я чего-то не улавливаю? — немного насторожился Ливай, но подленькая улыбка все ещё продолжала украшать его лицо.

— Вас мой отец попросил обсудить со мной убийства людей, правда же? Это в его духе, я не поражён.

Мистер Леветара с мечтательным видом поднял размышляющий взгляд на потолок и пожал плечами.

— С людьми ты погорячился, друг мой. Для них есть куда более подходящие именования: маньяки, садисты, педофилы или извращенцы, просто убийцы. Социопаты, в конце концов...

Он даже не отрицает. Не отрицает свою слабость. Ливай безропотно, по привычке делает только то, что ему велит Ласс Шейн. Почему все постоянно пишется по одному и тому же заезженному и полному безнадеги сценарию? Есть хоть кто-то в «Нервусе», не похоронивший заживо свое «я»?

— Да плевать я хотел на них с самой высокой башни! Меня расстраивает другое. Знаете, что? Вы. — Дилан в призрении скривился, продолжив говорить: — Вы, гениальный и амбициозный Ливай Леветера, всего лишь безвольная шавка моего отца. Уважение, восхищение, даже превозношение, черт возьми! Все это — испарилось. Позорное зрелище, больше мне сказать нечего.

— Как ты быстро, однако, переменился, — спокойно, словно ожидая этого с самого начала, произнёс Ливай.

С озлобленным и отчасти обиженным взором Дилан поднялся с места, заставив себя едко улыбнуться.

— Пожалуй, вам стоило тогда пожать мне руку. Впредь я протягивать ее не стану.

— А жаль, я бы пожал. Теперь пожал бы, — сообщил Ливай и взял кружку, безмятежно допив чай.

Дилан промолчал. Он покинул обеденную комнату в самом испорченном и гнусном настроении, которое только могло быть. Будто почувствовав неладное, ему позвонил отец, и телефон трезвонил достаточно долго, прежде чем Дилан решился снять трубку.

Ласс Шейн попросил его прийти в парк, к Икс-Ролди, и Дилану эта затея показалась странной. С чего бы отцу возвращаться к проекту, где заключительная точка была поставлена несколько недель назад? Подозрительно. Подумав, что день и так скатился ниже некуда, Дилан без лишних вопросов поплёлся в Испытательный центр, почти что в свой родной отдел «Генной инженерии».