Торговый автомат лениво выбросил пачку снэка в специальную корзину и глухо пискнул, подтверждая готовность заказа. Дилан потянулся за добычей не сразу, сначала он потёр глаза руками, в надежде избавится от сонной пелены, а затем набрал полную грудь воздуха, чтобы насытить мозг необходимой порцией кислорода и ненароком не грохнуться в обморок.

Покинув виртуальный мир, Дилан моментально отправился в комнату отдыха, желая перевести дух и что-нибудь перекусить. Несомненно, после того, что он там устроил, коллеги отныне будут бояться его ещё больше. Дилан улыбнулся, подумав, насколько же ему все равно. По правде говоря, он был не до конца уверен, что самовлюблённый и эксцентричный Невил Макбрайд сможет с лёгкостью пожертвовать собой ради Реймонда Шоу. Если бы Дилан с самого начала знал наверняка, что Невил сдастся Реймонду без боя, то ему бы даже не пришлось привлекать Икс-Ролди, которого мистер Шейн решил выгулять на просторах виртуальной реальности, окрестив его игровым именем «Тизавр».

Так или иначе Дилан наслаждался своей работой, немного жалея, что для Невила все прошло не так уж и жестко, как он рассчитывал. Этот садист заслуживал смерть куда более ужасную и болезненную, но, что сделано — то сделано.

Дилан нагнулся, достал пачку сырных крекеров и едва успел выпрямиться, как у него закружилась голова. Парень сел на стоящий рядом диван из чёрной кожи, подождал, пока ему полегчает, и с наслаждением раскрыл упаковку, принимаясь всухомятку поедать далеко не полезную закуску.

Тут двери автоматически разъехались, и в комнату отдыха элегантно зашёл Най Эвон с накинутым на темный деловой костюм медицинским халатом, на кармане которого болтался электронный бейдж.

— О, как удачно ты явился! — пережевывая, произнёс Дилан. — Включи-ка кофе-машинку, а то мне лень вставать.

Недовольно нахмурившись, доктор Эвон безоговорочно выполнил просьбу Дилана, после чего подошёл к нему и расположился рядом.

— Сегодня ты почти что отключился в капсуле, а тебе прекрасно известно, чем это чревато, — строго сказал Най и взглянул на Дилана так рассерженно, словно тот совершил грандиозное преступление.

— Да ладно, нормальное же все, — ухмыльнулся Дилан и протянул Эвону крекеры, ткнув краем бумажной пачки ему в щеку. — Расслабься и скушай вкусняшку, занудка.

Доктор Эвон сдержанно улыбнулся и медленно отвёл руку Дилана, держащую пакетик с соленым печеньем, подальше от себя. Похоже, крекеров ему не хотелось.

— Иногда я забываю, что ты младше меня всего на четыре года, а не на... скажем, четырнадцать, — обреченно поговорил Най, страдальчески возведя глаза к потолку.

Ухмыльнувшись, Дилан затолкал себе в рот побольше крекеров и принялся демонстративно громко их разжевывать.

— А ещё твоя расправа над Невилом... не находишь ее бессмысленно жестокой? — Эвон вонзил свой уверенный и постоянно чем-то озадаченный взор в Дилана.

— Только не говори, что тебе жаль это психованное недоразумение, — вздохнул Дилан. — А, ну да. Тебе же всегда всех жаль, святой ты наш. Уж прости, если тебя волнуют задетые чувства серийного убийцы, то я отказываюсь это понимать.

Безразлично разглядывая автомат, набитый снеками, Най Эвон покачал головой:

— Меня волнует вовсе не он, Дилан. Давай начистоту? Тебе было интересно, кто как поступит. Ты поиграл с чувствами людей, понаблюдал за ними, точно они лабораторные крысы, и остался доволен собой. Повеселился на славу, должно быть. Какое совпадение, подобные развлечения как раз в духе твоего отца.

В последние слова Эвон вложил так много язви и льда, что улыбка на лице Дилана моментально потухла, будто задутая свечка. Он ощутил вспыхнувший в груди гнев и сердито смял пачку с остатками крекеров в руке, сдержав привлекательный порыв проехаться по наглой роже психиатра кулаком.

— Пожалуй, ты единственный человек на свете, кому я могу простить эти слова, — глядя в одну точку, сказал Дилан и почти сразу продолжил: — Я хотел немного помучить Невила перед смертью, а Реймонд хотел его убить. Наши стремления идеально совпали. Разве я мог упустить возможность разыграть такую удачную партию?

— Совпали? Да неужели? — ироничным тоном произнёс Най, приподняв брови.

Резким движением Дилан схватил парня за темно-серебристый галстук и рывком дёрнул Эвона на себя, с надменной яростью взглянув в его холодные и пронзительные глаза зелено-жёлтого оттенка. Най оставался таким же невозмутим, как и обычно, и, удумав позлорадствовать ещё больше, даже сложил губы в хитрую ухмылку.

— Если не хочешь, чтобы твоя симпатичная мордашка пострадала, тебе лучше заткнуться прямо сейчас, — прорычал Дилан, оказавшись на грани того, чтобы выйти за рамки контроля. К счастью, вовремя посмотрев на себя со стороны, он к своему стыду понял, что в данный момент заткнуться нужно вовсе не Эвону, а ему самому. Что Дилан делал? Угрожал Наю Эвону, о чем раньше не мог и помыслить? Серьезно? Успокоившись, Дилан опустил взор на сжатый в руке галстук и уже дружелюбно проговорил: — И как ты их только носишь? Терпеть не могу галстуки.

Рука Дилана ослабила хватку, возвращая Наю его личное пространство. И глазом не моргнув, Эвон тут же принялся спокойно поправлять отвороты пиджака, словно сын главы корпорации только что не пытался его запугать.

— Не нравится такое слышать? — спросил Эвон довольным голосом. — Так не давай мне поводов об этом говорить.

Поджав губы, Дилан стушевался и устремил взгляд в пол.

— Извини, я просто... Я постоянно на взводе и боюсь, что что-то пойдёт не так. А тут ещё ты пристал со своей любовью надавить на больное...

— А я, по-твоему, не нервничаю? — оскорбился Эвон, возмущенно посмотрев на парня. — Ты хоть представить можешь, как я переживаю за Дейтона? За человека, которому обязан своей жизнью?

Вообще-то Дилан пытался себе представить, но не мог, как бы ни старался. Эвон слишком хорошо держался — никогда не показывал, что он чувствовал на самом деле, поэтому и складывалось ощущение, будто ему все равно. Конечно, это не так. Сначала Дилан знал только о том, что на заре своей бандитской карьеры Дейтон Рукер (тогда ещё Демиан Роквелл) спас Ная и ещё некоторых детей из ужаснейшего притона, торгующего детскими душами для самых различных и извращённых целей. В основном, их разбирали на органы или продавали похотливым уродам и всякого рода садистам, у которых не нашлось бы ни здравомыслия, ни чести и уж тем более совести. По крайне редким и скудным рассказам Эвона, главарь притона решал кто на что пойдёт по состоянию здоровья и, само собой, по внешним данным, ведь мертвое тело приносит доход лишь один раз, а живое — регулярно. И, поскольку Най был до сих пор жив, несложно догадаться, в какую группу определили его, всего-навсего мальчишку двенадцати лет. В настоящем аду он провёл пять месяцев и каким-то образом сумел сохранить рассудок.

Дейтон Рукер спас многих, однако никто из них психиатрическую экспертизу должным образом не прошёл. Никто, кроме Ная Эвона. Там уже им заинтересовался сам мистер Шейн, а он как раз на тот момент вёл клиническую практику — между прочим, довольно успешную, поэтому столь удивительным ребёнком решил заняться лично. Самым забавным оказалось то, что после тщательной диагностики Ласс Шейн выявил ряд серьёзных проблем у мальчишки — просто их упустили другие врачи.

Най Эвон как-то признался, что именно Ласс Шейн помог ему духовно восстановиться и психически стабилизироваться, и Дилан, как ни удивительно, нисколько не сомневался в этом. В молодости его отец был способен не только ломать судьбы, а ещё и спасать их — примерно так однажды выразился Стивен Рами, давний друг мистера Шейна, волей судьбы заставший все облики этой противоречивой и темной личности. К сожалению, его светлая сторона давно затухла, освободив место для злой и гадкой сущности, — она творила чистый хаос, губила жизни и уничтожала все живое по щелчку пальцев.

И пусть Най был бесконечно благодарен мистеру Шейну, даже ему казалось, что всерьёз он занялся почти сломленным ребёнком только из-за просьбы Дейтона. Не исключено, так как Рукер оказался единственным человеком на земле, кого волновал брошенный всеми мальчишка. Возможно, отцом он Эвону не стал, но зато навечно утвердился в роли надежной опоры — человека, помогающего ему во всем: от материальной составляющей до примитивной моральной поддержки.

Скорее всего, никого дороже Дейтона для Эвона не существовало, и Дилан поражался лживому безразличию этого парня. Как? Почему он не пытался убедить Дилана сохранить второе победное место именно для Рукера, а не для Каллисто? По сути, она — никто. Просто девушка, попавшая в игру по причине связи с Диланом, ничего более. С другой стороны, сам Дейтон тоже не зарекался на эту тему, кроме того, в симуляции виртуальной реальности он относился к Каллисто вполне дружелюбно и даже разок спас её от Невила.

По приказу мистера Шейна варианты освобождения Дейтона Рукера изначально рассматривал Ливай Леветера, но пока он был слишком неуверен и не давал никаких гарантий хотя бы на что-то. Неужели Эвона устраивала такая неопределённость? Непонятно так же, почему Ласс Шейн вообще допустил подобный беспредел. Он буквально не находил себе места, до безумия опасаясь так глупо потерять ценного для себя человека.

Если наивно полагать, что тебе под силу объять чувства и подлинные мысли всех и каждого, то, в конечном счете, можно либо разочароваться, либо сойти с ума. В последнее время за это Дилан стал бояться больше всего, потому давно прекратил копаться в чужих тайнах и сосредоточился на основной задаче: очень важной на данный момент. Дилан хотел по-человечески отдохнуть.

— Прости за мой идиотизм. Я веду себя как полный кретин, и ты уж точно не обязан это терпеть, — тихо сказал Дилан, бросив виноватый взгляд на Эвона, и резко поднялся с дивана.

Най промолчал, проводив глазами Дилана, который бросил смятую упаковку в мусорный контейнер и лениво пошаркал к кофе-машине, чтобы забрать из неё кружку с горячим и в идеале бодрящим напитком.

Пока он возился, в комнату отдыха зашёл человек, чьё появление Дилан ждал и желал в самую последнюю очередь. Достопочтенный Ласс Шейн озарил своим присутствием технический отдел, а делал он это крайне редко.

Дилан заметил его боковым зрением и никак не отреагировал на визит отца. Все эти четыре дня, что длилась игра, он не разговаривал с ним, делая вид, будто мистера Шейна для него не существовало. Ах, если бы это было правдой!

— Доброго вечера, господа, — тепло улыбнулся Ласс Шейн, хотя карие глаза выглядели отчуждёнными и ледяными, и остановился на кухне, не проходя дальше.

Он был одет в белую рубашку с закатанными рукавами; её накрывал льняной жилет тёмного, сине-зеленого цвета, которому дизайнеры обычно давали название «виридиан». Такими же оказались и брюки, а вот пиджак мистер Шейн, как ни странно, на сегодня решил оставить в стороне.

Уловив голос отца, Дилан оглянулся на доктора Эвона и сморщил нос.

— Ты слышал этот мерзкий скрежет? У нас что, опять холодильник сломался?

С этими словами Дилан гордой походкой прошёл мимо мистера Шейна, держа чашку с неповторимым латте в руках, и разместился на диване, расположенном в области самой кухни. В этой зоне комнаты отдыха было принято есть, а ту, где сидел доктор Эвон, уставшие работники технического отдела обычно оккупировали, чтобы полежать, расслабиться или просто поболтать о незначительных вещах.

— Дилан, — вздохнул Ласс Шейн, — что за детсад ты устроил? У меня не так много времени, чтобы ждать, пока ты справишься со своим прогрессирующим инфантилизмом.

— Эх... — Отхлебнув кофе, Дилан поставил кружку на широкий журнальный столик. — Если бы я мог, то выкинул бы этот холодильник к чертовой матери уже давно.

Мистер Шейн терпеливо улыбнулся и кивнул, глядя на сына. Потом он вальяжно прошёлся к доктору Эвону, неспешно опустившись на диван, стоящий напротив.

— Что ж, вас уже можно поздравить с успешно проделанной работой? — спросил Шейн, не сводя цепкого взгляда с Эвона, остающегося все таким же собранным и готовым к резкой смене обстановки. — Хотя показатели активности головного мозга оставляют желать лучшего. Наверняка, у Дилана имеется парочка побочных эффектов после погружения.

— Ну, разве что небольшое головокружение, — не мешкая соврал Най, зная, что дела обстояли намного хуже.

Глава корпорации, похоже, лжеца в нем не вычислил и продолжил говорить:

— Завтра в виртуальном пространстве ожидается нечто интересное, но, разумеется, все планируется разрешить без участия Охотника Инока. — Ласс Шейн скучающе бросил взор на свои часы. — А что касается Дейтона... Безусловно, он моя самая злободневная печаль.

— Правда? — удивлённо изогнув бровь, спросил Най Эвон, мастерски скрыв иронию в своём голосе. — Вы, кстати говоря, так и не рассказали, почему он оказался в таком положении.

— Отчасти по своей вине, отчасти по моей, — задумчиво произнёс мистер Шейн. — А если конкретнее, то мне пришлось отправить его туда ради перевода стрелок. Только так я мог немного отвести от себя подозрение со стороны министерства. Меня стали тонко, но упорно обвинять в связях с преступным миром, а в частности с Дейтоном Рукером, поэтому я принял решение ввязаться в эту опасную и очень увлекательную махинацию. Правительство до сих пор отчаянно пытается вставлять мне палки в колеса. Скудоумные бедняги, у них ничего не выходит. Они делают все возможное, чтобы набросить на меня узду, их раздражает, что я им не подчиняюсь. Именно поэтому вклад технического отдела невероятно важен. Он мониторит события игры, каждый цифровой уголок и, незаметно обрабатывая данные, не позволяет ничему лишнему дойти до министерства. Прямо-таки волшебство.

— Все примерно так, как я себе представлял, — кивнул Эвон, мельком посмотрев на Дилана, равнодушно попивающего кофеёк.

— Дабы прикрыть свою шкуру, мне бы было куда проще избавиться от Дейтона, — спокойно сказал Ласс Шейн, ловя на себе пристальный и смелый взор доктора Эвона, в котором можно было найти как бдительное внимание, так и желание отвесить жесткую оплеуху главе корпорации. — Но исторически сложилось, что бросать друга в беде — признак дурного вкуса. Как раз по этой причине, боюсь, нам нужно отклониться от первоначальной идеи.

— То есть? — Эвон напрягся, хотя его речь звучала как никогда ровно.

Понемногу теряя терпение, Дилан бросал мимолётные взгляды в их сторону с таким видом, словно под носом у него разбили протухшее яйцо. И жадно делал глотки латте, точно это могло помочь ему избавиться от давящей ауры отца.

— Я не хочу рисковать, — спокойно продолжил Шейн, — поэтому Дейтон займёт победное место. Вместо Каллисто, разумеется. Он уже знает, что нужно делать.

После сказанного Ласс Шейн поднялся с места, смиренно посмотрев сначала на Ная, затем на сына, который, что весьма поразительно, выглядел слишком невозмутимо.

Поставив кружку на столик, Дилан исполинскими усилиями продолжал держать себя в руках, тем самым предостерегая свою пятую точку от больших проблем. Ещё немного, и он не выдержит — накинется на отца с кухонным ножом, чьё лезвие вызывающе блестело, будучи прикрепленным к специальной подставке, размещённой на тумбе рядом с кофе-машиной.

Мистер Шейн опустил тяжелый взор на доктора Эвона, высказавшись разочарованным тоном:

— Признаться, я не понимаю, почему ты до сих пор не направил этого балбеса в нужное русло и не убедил отказаться от идеи спасать ту бесполезную девицу.

— Я против каких-либо убийств, — твёрдо заметил Най. — И вы это знаете.

— Даже если на кону жизнь Дейтона? — карикатурно удивился мистер Шейн. — Не верю. Ты не настолько слаб.

— Просто ему не нравится быть твоей марионеткой, — пришёл на помощь Эвону Дилан, поднимаясь с дивана. — Как и мне. Если ты закончил вещать свою очередную ересь, то, может, сгинешь уже отсюда, а? Я немного устал, а твой вид меня ужасно угнетает.

С приподнятыми бровями Ласс Шейн посмотрел на сына отчуждённо и равнодушно, однако в глубине его взгляда Дилан отчетливо прочитал злую, мрачную насмешку, предвещающую скорую беду.

— Конечно, сынок. Я уйду. — Мистер Шейн сцепил руки за спиной. — Только есть у меня некоторые мысли, ребята. Я тут недавно думал, как же хорошо доктор Эвон справляется со своей работой. В «Нервусе» его точно ждёт звёздное будущее. Будет невыносимо жаль, если такого способного врача придётся перевести куда-нибудь на отшиб страны в захолустную больничку, где ему до конца жизни придётся пахать за копейки. — Ласс улыбнулся, глядя на сжимающего кулаки Дилана. — Однако... зачем мне это? Если ты, мой единственный сын, перестанешь делать глупости, то я окажусь на седьмом небе от счастья и определённо забуду о своих намерениях.

Скрипнув зубами, Дилан с трудом утихомирил свой гнев и медленно выпустил воздух из легких, все еще отговаривая себя от попытки побежать и схватить кухонный нож, так и соблазняющий своей остротой.

— Класс, пап, — с притворной радостью восхитился Дилан, подняв большой палец вверх. — Вот это ты внушительно выдал! И раз уж мы тут делимся своими мыслями, то я тоже поддержу это веяние. Знаешь что, папочка, иди-ка ты на хрен. Ты со своим шантажом и остальными причудами психопата уже у меня в глотке сидишь.

Дилан подошёл к отцу, вставая на уровне его глаз, и с ненавистью, жгущей воздух, произнёс:

— Я жду не дождусь, когда же ты уже отправишься в адское пекло, где будешь вечно жариться на костре и страдать, страдать... прямо как все, кто тебя окружал при жизни. Чудесный все-таки будет денёк — твои похороны. — Дилан беспечно усмехнулся и двинулся к выходу. — Будь я на твоём месте, то подобное от сына слышать не хотел бы.

Когда Дилан покинул комнату отдыха, Най Эвон, одарив откровенно осуждающим взглядом преспокойного мистера Шейна, вышел вслед за ним.

Дилан устремился вдоль по коридору в кабинет Ливая Леветеры, и доктор Эвон, поравнявшись с парнем, твёрдо сказал:

— С ним шутки плохи. Ты знаешь.

— Ты... — Дилан резко остановился на месте, ссутулив спину. Одну руку он приложил к пронизанной болью голове, а другой подпер стенку, едва удержавшись на ногах.

— Ну вот, посмотри, до чего ты себя довёл, — с упреком произнёс доктор Эвон, хотя его взгляд потерял былую уверенность, сделался встревоженным и рассеянным, как у ребёнка, столкнувшегося с чем-то впервые.

Он попытался помочь Дилану — придержал его за плечо, но Шейн младший поджал губы и раздраженно оттолкнул Ная, выпрямившись и выставив указательный палец перед другом.

— Я вижу. Ты хочешь, чтобы я остановился, верно? Так будет лучше для всех, естественно...

— Не то что бы... — нахмурился Эвон. — Просто сужу логично. Ты провёл в этой машине около девяти часов в целом, и она уже чуть тебя не убила. Завтра же ты собрался залезть в неё на целый день — да, без костюма, но это совсем не гарантирует твою безопасность.

— Конечно, разумнее бросить там Каллисто, — угрюмо процедил Дилан. — Вообще никаких проблем, я знаю. Можно сделать все так, как сказал мой ненаглядный отец! И каждый будет счастлив! — Дилан натянул улыбку. — Кроме меня, само собой. Пойми, Най, мне страшно это признавать, но я, похоже, не столько желаю спасти Каллисто, сколько сделать что-нибудь ему назло. Возможно, ты был прав, и моя ненависть к отцу давно утопила все остальные чувства. Только я действительно не хочу подставлять тебя, да и смерть Дейтона будет далеко не лучшим фрагментом в моей памяти. Так что я собираюсь избежать всего этого и знатно потрепать нервы диктатору-папочке, надеясь, что он подавится своей же царской спесью.

— Звучит нереально, — дал преисполненный пессимизма комментарий Эвон. — Ты снова ведёшь себя как обиженный мальчишка, который в силу недоразвитого ума не может здраво рассуждать.

С надменным презрением сощурив веки, Дилан шагнул вперёд, оказавшись вплотную к доктору Эвону.

— Боишься, что тебя отправят в ссылку? — с издёвкой спросил он, не сводя острого взгляда с Ная.

Эвон утомленно вздохнул, заметив, что Дилан с самого утра начал испытывать его терпение, а потом кротко ухмыльнулся и безмятежным, бархатным голосом проговорил:

— Все-таки попей таблеточки, что я прописал, ладно? А теперь покинь моё биополе, пожалуйста.

Спустя несколько секунд Дилан вновь принялся олицетворять само добродушие, придав своему лицу веселое и беззаботное выражение.

— Ливай расставит все по полочкам! — неожиданно вдохновлено выдал Дилан и тут же двинулся по намеченному маршруту, а доктор Эвон, привыкший к странному и непредсказуемому поведению парня, немного последил за ним из-под нахмуренных бровей, а затем медленно поплёлся за ним.

В кабинете начальника отдела предельно вовремя не было никого лишнего, поэтому Дилан, войдя без стука и приглашения, сразу бесцеремонно уселся на край рабочего стола мистера Леветеры и сложил руки на груди. Тогда же зашёл Най Эвон.

Ливай оторвался от компьютера и требовательно глянул на охамевшего сотрудника, прятавшего в рукавах чрезвычайно много привилегий.

— Твой лукавый задор в глазах никогда не предвещает ничего положительного, — подперев подбородок рукой, произнёс Ливай и с лисьей улыбкой спросил: — Что же нужно гаденькому сыночку мультимиллиардера от простого смертного технаря?

— Не прибедняйся, Ливай, — усмехнулся Дилан и взял со стола электронную ручку, при помощи которой можно было вносить корректировки в документы без клавиатуры. Он скучающе повертел её в пальцах и с напускным трагизмом произнёс: — Вот уж не поверю, что тебе не хватает нулей на твоём личном счете. Ну да ладно, я вообще-то по важному делу пришёл.

— О, кажись, твой батька наконец вытащил козыри, — засмеялся Ливай и выхватил ручку из рук Дилана, спокойно добавив: — Не трогай мои вещи, терпеть этого не могу.

— Ты знал? — насторожился Дилан.

— Знал я не так уж и много. Догадывался только, что мистер Шейн не позволит тебе своевольничать. Очевидно же.

Дилан обиженно надулся, а Най Эвон приблизился к ним и, собираясь послушать версию мистера Леветеры, поинтересовался:

— А что он решил с Дейтоном Рукером?

— Да, в общем-то, все логично он решил. Попросил отправить ему сообщение, чтобы тот развлекся на полную катушку и вырвал себе победное место с корнем. А, и ещё... — Ливай поднял многозначительный взгляд на Дилана. — Завтра утром капсулу Инока разберут по приказу мистера Шейна.

— Ой, — отмахнулся Дилан, — он мог бы придумать что-то повеселее. Старик стал предсказуем.

Затейливо ухмыляясь, Дилан спрыгнул со стола и сказал:

— Ты сможешь вытащить Дейтона, если он все-таки решит воспользоваться нашим изначальным планом? А то пару дней назад твои прогнозы были неутешительными...

— Эй, лакер* хренов, ты вообще помнишь, с кем говоришь? — оскорбился Ливай, сморщив нос. — Конечно же, смогу! Я две ночи просидел над ним, как над самым ценным сокровищем. Покопался в системе и нашёл пару-тройку лазеек. Что-нибудь, да сработает.

[Лакер — игрок-везунчик, добивающийся успеха благодаря удачливому стечению обстоятельств.]

— Точно? — с прищуром спросил Эвон.

Ливай пронзил Ная испепеляющим взглядом, и Шейн младший подумал, что сейчас он определенно скажет ему нечто оскорбительное. А Дилана раздражало, когда это делал кто-то, кроме него. Однако Ливай спокойно произнёс:

— За свои слова я отвечаю, не переживай. Главное, чтобы Дейтон сделал все по нашим установкам, а это не так просто... — Леветера посмотрел на Дилана. — А как ты, интересно, собираешься помешать механикам? Неужто вернёшься в капсулу сейчас, дуралей?

— Нет, что ты, — покачал головой Шейн младший и задумчиво почесал висок. — Я же не смертник, в конце-то концов! Мне нужно хорошенько отдохнуть перед погружением. Во сколько они там придут?

— Максимально рано — в семь утра.

Дилан фыркнул и сказал:

— М-да, замечательно. Но ничего. Если понадобится, то я всегда могу устроить что-нибудь фееричное.

— Скорее идиотичное... — хмыкнул доктор Эвон, с отстраненным видом поправляя рукава пиджака.

— Тут вынужден согласиться с нашим профессором. — Ливай ухмыльнулся и повертел в руке свою ручку, которую пару минут назад отнял у Дилана.

Шокировано оглядев Ная и Ливая, Дилан выгнул бровь и удивлённо спросил:

— А вы с каких пор стали такими душками по отношению друг к другу? Сначала милые беседы, а дальше что? Пойдёте вместе в бар пить пиво?

Самое обидное, что доктор Эвон так и не удосужился рассказать Дилану, почему у них с мистером Леветерой не заладилось общение. Зато Ливай оказался куда сговорчивее и спокойно поведал эту таинственную историю. На самом деле, она была очень странной. Все началось с одного ненормального негодяя, пять лет назад напавшего на жену и двухлетнюю дочь Ливая с канцелярским ножом, едва не порезавшего им лица и, вероятно, не лишившего их жизней. Все обошлось благодаря неравнодушным гражданам, для которых подобные прецеденты стали чуть ли не обыденными, ведь психов и вправду развелось немало. По ходу дела выяснилось, что у напавшего на семью Ливая человека было схожее с Эвоном прошлое — это и послужило причиной предвзятого отношения. Леветера никогда не давал шанса людям, чьи судьбы пятнали угрюмые и мрачные события, пусть и вовсе независящие от них самих. Он считал, что их хрупкая психика никогда не станет такой же, как у всех, и что рано или поздно какой-нибудь винтик незаметно выкрутится, сделав, на первый взгляд, обыденную личность опасной для окружения.

Услышав мнение Ливая, Дилан назвал все это вздором, не в состоянии себе представить, чтобы Най Эвон в один прекрасный день взял и поубивал всех вокруг. Пожалуй, рассудительнее и уравновешеннее человека, чем доктор Эвон, Дилан еще никого не встречал — и навряд ли встретит, поэтому ему видение мистера Леветеры оказалось слишком чуждым и в чем-то смешным. Хотя в нем, конечно, имелся свой смысл.

Прошло больше месяца с тех пор, как Най Эвон приступил к временной работе в техническом отделе, и Шейн младший действительно стал замечать, насколько сильно Ливай изменился: он прекратил собачиться с Эвоном ещё недели две назад, начал к нему прислушиваться и даже объединяться с ним в словесных перепалках против Дилана. В общем, сменил гнев на милость. Кажется, он понял, что не стоит сваливать всех, кого не лень, в одну яму пропащих людей.

— По-моему, ты хотел отдохнуть, — напомнил Най Эвон, игнорируя слова Дилана.

— Ага, избавь меня от своего присутствия поскорее. — Ливай махнул рукой и сосредоточил свой взор на широком голографическом мониторе компьютера.

Состроив обиженную и недовольную гримасу, Дилан возмущённо спросил:

— А чего это вы меня гоните?

Отвлекаясь от экрана, Ливай полоснул холодным взглядом серых глаз по Дилану, затем и по Эвону, а это обычно означало, что текущая расстановка вещей начинала ему надоедать.

Верно растолковав намёк, доктор Эвон молча развернулся и устремился прочь из кабинета, и Дилан, немного поразмыслив, тоже решил удалиться прочь.

В коридоре, глядя вслед уходящему Наю, Дилан уловил легкий шлейф узнаваемого дорогого парфюма, по которому Эвона можно было отыскать в самом запутанном лабиринте, и ощутил мучительное чувство вины, стянувшее грудь. Ему казалось, что, в случае неудачи с Дейтоном Рукером, вся ответственность за это ляжет на его плечи. Само собой, доктор Эвон, стремящийся всегда поступать правильно и благодушно, никогда бы так не сказал, но Дилан нутром чувствовал, как тот скрытно злился и по-обыкновению искусно сдерживал свои истинные эмоции. Дилан тоже на себя злился и, наверное, поэтому непреднамеренно весь сегодняшний день цеплялся к Эвону, хотя он явно был последним человеком, который заслуживал терпеть глупые нападки. Полностью убедившись в своей неправоте, Дилан захотел окликнуть Ная и пообещать, что все будет хорошо, а потом вспомнил — это уже зависело не от него. В свою очередь, доктор Эвон заметно ускорил шаг, наглядно показывая своё нежелание говорить, и Дилан, зная, что все равно не нашёл бы нужных слов, отправился к лифтам, чтобы вернуться в свой номер.

* * *

Вообще-то Дилан пришёл в гримерку Охотника Инока на полчаса раньше, чем было необходимо. Несмотря на то что спал он максимально долго, отдохнуть как следует ему не удалось. Да и подняться с постели и явиться в половину седьмого утра его заставило нехорошее предчувствие — и не зря. Двое инженеров-механиков уже раскладывали нужные инструменты, собираясь разобрать капсулу по велению главы корпорации.

Поскольку Дилан этих людей раньше не встречал, он со своей фирменной лучезарной улыбкой поздоровался и представился:

— Доброго утречка, ребята! Я Дилан Шейн.

Молодые мужчины повернулись в его сторону, поприветствовали, и снова занялись своим делом.

— Не могли бы вы не трогать эту машину? — вкрадчиво поинтересовался Дилан. — Она мне ещё нужна.

— Босс приказал вывести ее из эксплуатации. Мол, опасна для жизни, — сказал механик с лёгкой щетиной на лице, а второй открыл защитный щиток у основания капсулы.

— Значит, не уйдёте, да? — вздохнул Дилан.

— У нас четкие инструкции, — ответил механик.

— Инструкции? — недовольно свёл брови Шейн младший. — Тогда вот вам мои инструкции. — Дилан приподнял край своей темно-синей толстовки и вытащил закреплённый в поясе пистолет, направляя дуло на мужчину, который с ним говорил. — Бросайте все и отойдите от капсулы.

При виде оружия глаза у инженеров в ужасе округлились, они подняли руки и медленно отошли от машины, не сводя ошеломлённого взгляда с пистолета. Такому утру эти двое явно не обрадовались.

— Да, вот так. Молодцы. — Дилан улыбнулся и, довольный собой, направился к капсуле, когда в помещение стремительно вломился бугай из ВОН.

— Оружие в «Нервусе» запрещено, — пробасил суровый мужик в форме, хотя у самого висела кобура с пистолетом. Конечно, охране-то это дозволено.

— Я же сын Ласса Шейна. Мне можно все, — подло усмехнулся Дилан и, пока охранник не успел опомниться и вызвать подмогу, прицелился и спустил курок.

Никогда ранее технический отдел не оглушал звук выстрела.

Касательное ранение в ногу — это именно то, на что рассчитывал Дилан. Испуганные механики попрятались за столами, а эмоционально закаленный ВОНовец лишь зашипел и зажал рану на бедре, но явно слегка опешил. Не теряя ни секунды выигранного времени, Дилан запрыгнул в капсулу и тут же активировал систему, наблюдая, как его накрывает полупрозрачная защитная крышка с мигающей аббревиатурой корпорации.

Да начнётся же финал игры.