«Завистливому человеку плохо при виде удовольствия. Ему хорошо только при страданиях других. Поэтому все попытки удовлетворить зависть тщетны».
Мелани Кляйн

Пока мы поднимались в Святая Святых мистера Джеймса, я краем глаза успела рассмотреть загадочного мужчину, ведь Тим уверял меня, что с ним и рядом не постоять простому смертному.

Этот бог и лицо всех обложек журналов и газет, завидный жених и мечта всего Манхеттена, как утверждал напарник, был среднего роста, темноволосый, привлекательный, с выразительным и властным взглядом. Строгий или деловой, в зависимости как посмотреть. Мне показалось, что высокомерием мистер Матео Джеймс не особо раскидывался, как могло показаться сначала. А вот то, что он знал своё место, можно было понять сразу. Прямая спина, чуть вздёрнут подбородок и до боли уставшие глаза. Ну, а как же иначе? Столько всего надо знать и стольким управлять. Человек и не более. Смертный, как и все.

Встретившись на секунду с темным взглядом в отражении лифта, мне отчего-то стало его жаль. Столько власти, столько ответственности и ещё всякого жизненного и рабочего болота, что иногда, я думаю, мысль всё бросить посещает голову этого человека. Всё это может быть только игрой или маской с его стороны, но главным будет...
А главное, что притягивал к себе этот мужчина, – зависть. И, как показывает практика и куча литературы, зависть – одна из причин, толкающая человека на преступление.

– Прошу, – прервал мои бредни негромкий голос. Вырвавшись из раздумий, я проследила за вышедшими из лифта и поспешила догнать напарника. Тот, в свою очередь, словно в музее, разглядывал представшую обстановку. Помещения, а точнее этаж босса, в разы отличались от увиденного внизу. Та таинственность «врат» и мрачность вестибюля не шли ни в какое сравнение с чистотой и мягкостью этого пространства. Светло-бежевые тона стен отлично гармонировали с деревянными покрытиями столов, кресел и диванчиков. Большое количество зелени: юкки, различные виды пальм, филодендроны и множество Адениума (пустынная роза) радовали глаз и создавали впечатление легкости, доверительности и позитивного настроя. Всю картину завершали большие панорамные окна, отчего казалось, что пространство, словно оазис, парит над серостью бытия, видневшиеся за окнами в виде каменных зданий и угрюмых лиц прохожих.

– Не разводи сырость, – шепнула я Тиму. Ещё минута, и он бы залил пол слюнями от восхищения.

– Детективы, прошу, – раздалось от большой темной двери. Мистер Джеймс, приоткрыв её, приглашал нас в свой офис.

– Благодарю, – проходя в комнату, ответили мы с напарником по очереди. Попавший под впечатление магии «Миллениум групп» Тимати даже не исправил Джеймса по поводу «детективов». Ведь звание напарника намного ниже звания детектива.

С тихим щелчком за нами закрылась дверь, и мы оказались в индивидуальном оазисе над серостью Нью-Йорка. Всё тот же стиль и оттенки главенствовали в смеси немногочисленной зелени.

– Присаживайтесь, – учтиво произнёс мистер  Джеймс и сам занял своё место только после того, как уселись мы. Утонув в комфорте кресла, я на долю секунды забыла, зачем вообще сюда пришла. О, как приятно. Вот бы такое креслице заиметь для отдела, а то на рабочее как на кол садишься. А тут... Маленький предмет мебели, а сочетал  в себе весь известный мне набор качеств, отчего с легкостью мог носить звание  идеального кресла в мире: максимальная эргономичность, идеальная глубина посадки и ещё миллион тонкостей возносили сидящего в рай.

– Предложить вам что-нибудь? Чай, кофе или воды? – всё также учтиво поинтересовался мужчина. Мне хотелось ответить, что порция виски была бы лучше и я смогла бы остаться жить в этом кресле, но разум вовремя взял вверх над эмоциями.

– Спасибо, не стоит. Лучше приступим сразу к делу.

– Как пожелаете, – мягко улыбнулся оппонент. Скорее всего, он не в первой лицезрит такое блаженство на лицах пришедших или это просто часть его какого-то коварного плана по завоеванию мира.

– Что вы можете сказать о Джулии Миллер? – доставая блокнот для заметок, поинтересовалась я.

– Многого сказать не смогу, – растягивая слова, начал Матео. – Как работник она была незаменима: ответственная, творческая, с множеством идей, не лишённая чувства такта и юмора. В её сфере деятельности эти качества неоценимы. И самым главным, что для меня бесценно, – Джулия была преданной.

– Можете пояснить? – раздался голос напарника. А он, оказывается, покинул райские кущи идеального кресла и тоже вклинился в работу.

– Конечно. Вот уже на протяжении полугода мисс Миллер пыталась переманить компания  соперника, но даже утроенное предложение о зарплате не возымело результата. Джулия всем дала понять, что никакие привилегии не заставят её покинуть мою фирму. Тем более меньше чем через год её ждало повышение.

– Возможна ли зависть со стороны коллег или того, чьё место она бы заняла, получив повышение?

– Насчёт коллег сказать трудно. Всегда и везде есть завистники, хорошо скрывающие всё под маской добродушия и дружбы. И мои люди не исключение. Только в этом здании работает более тысячи человек. А по поводу будущего повышения, то там абсолютно нет ни единой подоплеки. Человек собирается уйти на заслуженный отдых, и Джулия была идеальным кандидатом на замену.

– Хорошо, – быстро делая заметки, буркнула я. – Вы были близки?

Вдруг в помещении что-то изменилось. Как будто север с югом поменялись местами, птицы перестали петь и солнце покинуло небосвод навсегда. Оторвав взгляд от блокнота и встретившись со взглядом мужчины, сидящего за столом напротив, мне стало чуточку страшно. Гнев и обида промелькнули в глазах Матео, сменяя привычную холодность и спокойствие.
Умные карие глаза считывали меня словно сканеры, доходя до таких глубин, куда даже сам не хочешь заглядывать. Словно доставая из шкафов всех скелетов и проезжая по ним самосвалом.

– Нет, – отрезал мистер Джеймс. – Если под близостью вы подразумеваете романтические или сексуальные отношения, то поспешу вас огорчить – я не сплю с подчинёнными. У меня строгая политика «разделения» в компании. Разумеется, никто не может запретить строить отношения с коллегами по работе. Однако можно быть уверенным наверняка, что любовные связи привнесут определенные трудности в повседневные будни и рабочую жизнь. И если это влияет на качество работы и самого работника, то таким людям здесь не место. Личная жизнь должна оставаться личной.

Я сидела и с воодушевлением слушала мужчину, рассказывавшего о дозволенностях на рабочем месте. И мне потихоньку начал открываться этот человек. Его точка зрения понятна, да и то, что он – публичная личность, а это возлагает дополнительную ответственность. Как главе многомиллиардной компании ему следует держать лицо, как говорится. Лишние разгульные действия могут отразиться на всей компании, а может... это часть печального опыта или пережитого ранее.

– Будут ещё вопросы? – вмешался в мои мысли приятный голос собеседника.

– Вы пересекались с жертвой помимо работы?

– Нет. Если только в очереди в кассу, – мои брови сами собой изогнулись в непонимании, на что мужчина всего лишь рассмеялся. – Мы виделись в кафе напротив. Там подают потрясающий кофе, да и комплекс блюд тоже неплохой. Большинство моих работников можно встретить там. И меня в том числе. Я тоже человек, и всё людское мне не чуждо.

– Ладно. Хорошо, – слегка улыбнулась, пытаясь скрыть удивление. Ещё один плюсик в копилку с фактами о мистере Матео Джеймсе: приземленность и человечность. Забавное сочетание, если учесть, что его считают акулой бизнеса. 

– Ещё что-то?

– Пока нет. Спасибо за уделённое время, – вставая, протягиваю руку для рукопожатия. – Вопросы могут возникнуть когда мы установим точное время смерти мисс Миллер. Нам могут потребоваться видео с камер наблюдения и последние проекты, над которыми она работала. А также нам понадобится список коллег, так или иначе близко работавшими с жертвой.

– Список коллег я могу предоставить и сейчас, – пожимая мою протянутую руку, ответил мужчина. – Что же касается всего остального, то мои двери всегда открыты для вас, – прямой взгляд манил и дурманил. Ко всему ещё и приятное покалывание расходилось по телу от прикосновения с ним. Этот мужчина, словно пользовался гипнозом, завлекал в свои сети, в которых хотелось запутаться добровольно. Неудивительно, что почти все незамужние хотели урвать от него часть. Что-то в нем привлекало и отталкивало одновременно.

Словно в тумане, зачарованная харизмой мужчины, я и не заметила, как мы переместились в вестибюль, ожидая список коллег жертвы. Напарник, не проронивший за всё время и пары слов, стоял с выпученными на меня глазами.

– Что? – удивилась я, смотря в округлившиеся глаза Тима. Буря, что грозилась вырваться из его уст и само выражение лица, умиляли.

– П-по-том, – промямлил напарник и перевёл взгляд куда-то позади меня. Проследив, что так заинтересовало молодого полицейского, я перевела взгляд на... навстречу от столика секретаря плавно и грациозно к нам двигался Матео Джеймс. Расстегнутые полы пиджака открывали вид на хорошее тело. Белая рубашка облегала накачанный торс, а раскрытая горловина и несколько пуговиц демонстрировали не менее изящную шею и загорелую кожу. Мужчина светился сексуальностью.

– Вот список коллег мисс Миллер. – протягивая мне листок, кивнул бизнесмен.

– Спасибо.

– А это, – следом в мои руки попала бумажка меньшего размера, – моя визитная карточка, куда я добавил свой личный номер. Можете звонить когда угодно.

– Это не обязательно, – ответила я, но визитка благополучно исчезла во внутреннем кармане куртки. – Но спасибо.

– Всегда пожалуйста, – таинственно улыбнувшись, мужчина исчез за массивными дверями своего кабинета.

Нам ничего не оставалось, как покинуть это место с ещё большими вопросами и предположениями, под радостное ворчание и восхищенные усмешки напарника. Впереди ещё долгий путь к поимке преступника, а список подозреваемых увеличивался в геометрической прогрессии.

– Вот черт! – выругалась я, когда мы вышли из здания.

– В чем дело? – осведомился Тим.

– Я забыла задать вопрос о его завистниках. Может, он главная мишень, а жертва всего лишь побочный продукт воздействия.

– Ты всегда можешь позвонить мистеру сексуальность, – съехидничал напарник и залился громким смехом.

Толкнув весельчака в плечо и оставив его реплику без ответа, мы двинулись в управление. Отчеты писать никто не отменял.