Карина и я синхронно вздохнули в четвёртый раз.

- Вы уже готовы сделать заказ?

Подруга кивнула.

- Два "Счастливых дня", пожалуйста.

Мы переглянулись и одновременно прыснули смехом.

- А ещё пару счастливых лет с собой заверните, на вынос!

Официантка то ли не поняла шутки, то ли сделала вид, что не поняла, чтобы не тратить время.

- Кроме коктейля ничего не желаете?

- Давай по яблочному штруделю?

Когда грустно, всегда тянет на сладкое. Как будто лишние килограммы могут прибавить радости. В мире напрочь отсутствует логика.

Официантка покинула нас, и мы продолжили обреченно вздыхать.

- На самом деле, все было не так уж и плохо. Минус можно и отработать.

- А как быть с позором? Я готова была сквозь землю провалиться!

- Не преувеличивай! И как ты могла перепутать расписания? Впрочем, ты вообще в эти дни не здесь, как зомбик ходишь.

Подруга скрестила руки на груди и пристально посмотрела на меня, прищурившись.

- Вовсе нет.

- Вовсе да.

Карина и я - будто два кусочка пазла - нашли друг друга, соединились - и больше не разлучались. Её широкая лучистая улыбка стирала любую мою мимолётную печаль, как солнце, выглянувшее в ненастный день, а отливающие золотом светло-каштановые волосы придавали ей ещё большую солнечность.

Первые три курса мы были двумя странными девочками, немного не от мира сего - со своими, только нам понятными, шутками, со своими повадками. Когда мы учились на первом курсе, на занятиях мы переписывались на листке бумаги, передвигая его с моей половины парты на её, причём в стихотворной форме - это был наш письменный рэп. Две недоэминемши.

На втором курсе мы вместе прогуливали все занятия по методике преподавания - каждый понедельник вместо семинара, который вела неприятная нам Ольга Степановна, мы направлялись прямиком в кино, покупали большое ведро попкорна и проводили пару по-своему.

На третьем курсе, когда нам посчастливилось учиться во вторую смену, мы встречались за два часа до начала занятий и шли в парк, где находилась Аллея желаний. Там, с расстоянием в метр друг от друга, в асфальте, в небольшом углублении, под толстым непробиваемым стеклом были помещены мотивирующие картинки с надписями: "Улыбнись!", "Давай мириться!", "Хорошего дня!", "Загадай желание!" - это была наша любимая - пухлая жёлтая звёздочка, на которую мы становились и загадывали, чтобы такую-то пару отменили или чтобы мой клуб выиграл чемпионат, а сборная нашей страны хотя бы вышла из группы.

Мы не были аутсайдерами, мы дружили с остальными ребятами. Я бы сравнила нас с Великобританией в Евросоюзе: шенген на нас не действовал, и валюта у нас была своя.

В один прекрасный день, на каникулах после третьего курса, мы созвонились и одновременно запричитали:

- Мама записала меня в салон!

- И моя меня! Она хочет, чтобы мне сделали коррекцию бровей!

- Они сговорились!

- Брови - символ могущества! - Карина цитирует героя какого-то сериала.

- Теперь самым могущественным на факультете будет Коля...

На самом деле, наши мамы не сговаривались, просто брови Карины, как и мои, были истинными бровями южной девушки: широкими и густыми, будто мы в родстве с Брежневым. И нас они тогда вполне устраивали.
Но мамы, как всегда, были правы.

То ли на нас повлияли новые брови, то ли мы действительно стали взрослеть, но на четвёртом курсе мы стали более-менее походить на других девушек: тщательней подбирали одежду, обзавелись косметичками с тушью и щипцами для подкручивания ресниц, а иной раз даже укладывали волосы.

Но со странностями мы не расстались: в то время, как все девочки нашего курса переживали романтические отношения с парнями или же переживали из-за их отсутствия, мы переживали только из-за пар, на которых нас рассаживали порознь.

Одногруппницы по вечерам ходили на свидания, а мы висели на телефоне, фантазируя о кнопках, которые есть у каждой из нас и которые мы нажмём одновременно, оставив пыль на месте существующего мира, если наш куратор ещё хоть раз скажет во время обсуждения планов на будущее: "А вас, девочки, наверно, выдадут замуж? Родители уже присмотрели женихов?"

Бьюсь об заклад, мы меньше всех в нашем окружении думали об этом.
Но вот настал день, когда меня стала беспокоить наша непросвещённость в романтических вопросах.

- Слушай, хорошо бы, если б были курсы общения с противоположным полом, - я разрезала штрудель на равные семь кусков и уже съела четыре из них.

- Чего? - Карина подалась вперед и глядела на меня вдвое увеличившимися глазами.

- Нет, серьёзно. Чтобы не трястись, как осиновый лист, не говорить дрожащим голосом и не оглушать собеседника бешеным стуком сердца.

- Так-так! Думается мне...

- Остановись! - я вытянула вперёд ладонь, прерывая буйство фантазии подруги. - Я на будущее. Вот нам по двадцать лет, а мы хуже школьниц.

- Потренируйся на Коле.

- Вряд ли мне помогут дискуссии с этим псевдо-патриотом. Не будь он старостой, я бы и тремя словами за все время обучения с ним не обменялась.

- А зачем это тебе? Девушке достаточно хорошо выглядеть, блистать остроумием и развлекать её - задача парня.

Идеально. Сажусь, значит, вечером, с красиво уложенными волосами и в красивом платье. Жду звонка. И потом красиво молчу в трубку. Хотя надо спуститься на землю - ждать его звонка мне придётся не одну неделю, ни одна укладка столько не протянет.

За прошлые восемь дней я получила от него одно сообщение:
"У тебя нет на подходе новых племянников?"

Решила расценить это, как желание увидеть меня. Но все равно почему-то разозлилась и ничего не ответила.

Он позвонил через несколько дней после моего позорного неподготовленного ответа на семинаре и посиделки в кафе, чтобы задать тот же вопрос.

- Нет. Сестра не собирается рожать ближайшие десять лет - это её заявление. Но так как она всё преувеличивает в два раза как минимум, то, вероятно, через пять лет передумает.

- Что ж... Тогда придётся мне ехать к тебе.

Едва удержав трубку в руках, выпалила:

- Это ещё зачем?

- Начинаю забывать, как ты выглядишь. Может, ты вообще мне разонравилась, а я время трачу.

Мерзкий, мерзкий тип!

- Ты ведь светловолосая и голубоглазая, верно?

- Ага. И ростом с жирафа.

- Отлично, значит, ты в моем вкусе.

За три секунды я стала ненавидеть свои самые обыкновенные карие глаза, тёмные волосы и небольшой рост, которые прежде меня не очень волновали.

- Суббота тебя устроит?

- Нет! Даже не думай!

В нашем маленьком городе, где каждый второй знакомый твоих знакомых, показаться на улице с парнем - немыслимо. Наверняка бы донесли родителям - и я бы умерла от стыда.

- Я все равно приеду. И лучше сама назначь время и место, или же я стану искать тебя по университету.

В субботу у нас нет занятий. Зато есть у заочников, магистров, аспирантов... А дочь близкого друга отца работает в университете. Учитывая моё везение, Ринат наткнулся бы на неё и именно у неё наводил бы справки.

- Ладно, придумала. Моя двоюродная сестра живёт в Пятигорске. Нейтральная территория. На полпути от тебя ко мне. Она давно зовёт меня погостить у них...

- Отлично. Проведаешь её на этих выходных.

Сжимая телефон в руке, я все ещё не верила в то, что только что произошло. Через три дня я увижу его?!

По телу прошлась дрожь. Села на край кровати. Подняла голову к плакату лучшего в мире футболиста:

- Нет, ты можешь это представить?

Плакат промолчал.

- Вот и я не могу.

Пару часов перед сном провела, представляя, как пройдёт наша встреча, что я скажу, как буду обороняться от его колкостей.

Почти засыпала, когда завибрировал телефон: новое сообщение.

"У тебя родинка под глазом, ещё одна - на переносице, две - над губой, небольшой шрам на лбу, практически незаметный. Глаза - карие, такие тёмные, что зрачок можно разглядеть, только когда смотришь на солнце. Волосы - горький шоколад. Но с таким характером они и не могли быть другими".

Улыбаясь, как самая последняя в списке влюблённых дурочек, я заснула.

Ветер подхватывает синеузорчатый бумажный самолётик, кружит его и уносит в сторону.