– Саша.

Веки задрожали, но он не смог их разлепить.

– Саш.

Он почувствовал тепло. Касание. Чьи-то пальцы переплелись с его и остались рядом.

– Проснись.

Голос. Знакомый. Женский. Ласковый. Ее пальцы крепко сжали его руку. Он улыбнулся, но в следующую секунду порыв несуществующего ветра ударил его в грудь, и Саша открыл глаза, резко сев на кровати.

Разноцветные пятна заплясали перед его глазами. На потолке, на серых обоях, на светлой двери, на огромном окне с распахнутой форточкой, на девушке, вцепившейся в его руку.

– Привет, – на сей раз она поздоровалась первой, и прежняя неулыбчивость в ее взгляде пропала. Бесследно. И глаза Сони блестели.

Сашино тело отказывалось двигаться. Он пытался пошевелить пальцами, кистями, стопами – тщетно. Лишь губы дрогнули в улыбке. Он снова закрыл глаза. Рука наконец-то выпуталась из крепкой Сониной хватки.

Но лицо оживало. Сухие губы сложились в немое «о», которое вылилось в тихое протяжное «а-а-а». Пальцы сжались и разжались на несколько сантиметров. Кисть поднялась вверх и накрыла руку Сони. Ноги согнулись и разогнулись в коленях. Боль в голове нависла над веками, Саша мог открыть глаза лишь наполовину. Свободной рукой он коснулся торса и почувствовал жар – неспроста голова раскалывалась мигренью.

Девушка протянула руку вперед и коснулась его лба. Ее ладонь была такой холодной, такой блаженно холодной, что Саша закрыл глаза и больше не хотел их открывать.

– Не засыпай, – прошептала девушка, и ее руки отцепились от Саши, исчезли в темноте. – Нужно выпить лекарство.

Саша почувствовал неприятное покалывание в горле и согнулся пополам, пытаясь откашляться. Приступ кашля затянулся надолго: в комнате почему-то было очень пыльно.

– Вот, выпей, – девушка протянула ему кружку, от которой шел пар и ощущался приятный аромат каких-то пряных трав.

– Опять твои галлюциногены, – пробурчал Саша.

Соня тихо рассмеялась, но в ответ лишь покачала головой.

Саша отпил немного отвара, и все обожгло внутри, заставив его согнуться пополам от боли.

– Пей до конца.

Саша старался. Тепло внутреннее уже изрядно пересилило жар внешний, и Саша чувствовал капельки пота, проступившие на спине и на лбу. Когда он допил до конца, тонкая футболка уже промокла насквозь, а жар начал спадать.

Соня взяла кружку из его рук, и Саша откинулся на подушку, закрыв глаза. Он не верил в реальность всего, что происходило вокруг. Он уже вообще ни во что не верил.

– Неужели я сошел с ума?

– Это мир сошел с ума, Саша. Мы лишь его часть.

– Ты все говоришь какими-то абстракциями, можешь ответить конкретно? Можешь сказать правду?

Соня опустила взгляд. Оглядела свои руки с длинными тонкими пальцами и надкусанной сухой кожей вокруг ногтей. Снова посмотрела на Сашу исподлобья. Пристально, будто он мог прочитать все ответы в ее глазах.

– Как ты попала на эту сторону?

– Я пыталась убить себя, но смерть меня не приняла. Заперла в собственной голове из серии «посиди, подумай над своим поведением».

– Что значит «заперла в своей голове»?

Соня тяжело вздохнула и опустилась на край кровати, оказавшись спиной к Саше.

– Ты прав, ты сошел с ума. И я сошла. Ты думаешь, все это реально? Нет, это придумано нами, нами обоими, понимаешь? Эта сторона... она существует только лишь здесь, – Софи коснулась рукой лба и повернулась к Саше. – Есть разные люди. Кто-то живет в реальности и не ведает, что в их голове может быть скрыт целый мир неограниченных возможностей. Кто-то проваливается в него и больше не может вернуться в реальность. Но еще встречаются такие, как ты. Вас больше, чем мне раньше казалось, вы часто проходите мимо, даже не соображаете, что оказываетесь здесь. Анатолий подбирает вас и возвращает на место. Но ты другой. Ты не случайно сюда провалился. Ты должен был оказаться здесь. Я не знаю, откуда мне это известно, но это так. Тебя прислали сюда.

– Кто?

– Я называю его Наблюдателем.

– Это не то же самое, что и Сущность?

– Я не знаю. Тоже все никак не могу понять. Наблюдатель – это тоже ты, просто он знает намного больше. Иногда мне кажется, что ему известно абсолютно все.

– Что значит «тоже я»?

– Наблюдатель – твоя душа. Твой разум. Твоя память. Все, что есть внутри, все, что не физическое, не материальное. То, что не умеет думать и анализировать, но просто знает. Оно и толкает тебя на эту сторону. Будто бы хочет показать что-то.

Соня чуть наклонила голову и посмотрела на Сашу как-то иначе. С интересом и даже удивлением. Будто ее собственные слова стали для нее открытием.

Саша попытался встать. Желудок скрутило спазмом, но парень все равно поднЯлся на ноги, крепко вцепившись в бортик кровати, подошел к открытому окну. На улице было пасмурно и сыро.

– Я хочу помочь тебе, – раздался голос Сони за его спиной.

– Когда я пытался сбежать отсюда... – начал он, но замолчал, кряхтя и ковыляя в сторону двери, вышел в коридор. Дверь в гостиную теперь была не заперта. Саша шагнул в просторную комнату. Теперь стены были совсем голые, а то, что он искал взглядом, было сложено в углу. – Я увидел здесь картины.

Он взял их по одной и разложил на полу, предоставляя Соне возможность рассмотреть их.

– У меня никогда не было их, – сказала она, поднося руку ко рту. – Первый раз их вижу. Саша... – она подняла на него взгляд, и глаза у нее стали на пол-лица, удивленные и горящие. – Ты видишь то, что хочешь видеть! Это все в твоей голове, помнишь?

Он кивнул так, будто понял, о чем она говорила.

– Но с другой стороны, ведь я тоже никогда прежде не видел этих картин. Как я мог их представить себе?

– Может, ты просто забыл? – голос из-за спины заставил Сашу вздрогнуть. Парень обернулся и увидел перед собой Анатолия. Тот вошел в комнату и встал рядом с Соней, внимательно рассматривая картины.

– Да не мог я забыть такое...

– Их правда не было здесь! – надрывалась Соня, но ее уже никто ни в чем не обвинял.

– Вы знали мою маму, – выдохнул Саша после долгой паузы, обращаясь к Анатолию. Это ее картины.

– Буква «А» в самом углу, как еще одна маленькая звездочка, – сказала Соня голосом Сашиной матери, и парень вздрогнул, изумленно глядя на нее.

– Извини, я... нечаянно вырвалось.

– Ее звали Александра, – сказал Саша.

– Совсем как...

– ...меня, да. Она всегда была моей защитницей, но чтобы уберечь от всего, оставила мне свое имя. Может быть, она думала, что так навсегда останется рядом.

– Она и правда никуда не уходила, – сказал Анатолий.

– Нет, ушла. В ту сторону, куда мне путь закрыт.

– Может, ты и ошибаешься, парень.

Саша встал между Соней и Анатолием, чтобы внимательно рассмотреть картины. Они не изменились с тех пор, как он смотрел на них в последний раз. Были все такими же мрачными и жуткими, Саша даже захотел было рассказать про свой собственный портрет, но потом передумал. Он все еще боялся довериться кому-либо.

– Я знаю их, – сказал Анатолий после долгого молчания.

– Картины?

– Нет. Людей, что изображены на них. Вот эти две девочки были здесь, проваливались на эту сторону. Случайно, конечно, приходилось их вылавливать и отправлять назад.

– Как же они сюда проваливаются?

– В основном еще в детстве. Дети очень сильные и еще помнят все, знают все, могут все, но не умеют управлять своими способностями. Вот и лезут куда не надо, и теряются, и без вести пропадают. А потом ищи-свищи их по всей Пустоши, и ведь хрен найдешь, Пустошь-то бескрайняя.

– Это вы так эту сторону называете?

– Да как не называй, мертвое это место.

– Почему вы вообще занимаетесь этим? Почему ищете этих людей?

Анатолий пожал плечами.

– Кроме меня некому.

– Ладно, – выдохнул Саша, снова почувствовав тупую боль у основания переносицы. – Так, вы видели этих двух людей, и сейчас они в реальности, живы и здоровы?

– Должны быть.

– А что с этой?

Саша повернулся к последней картине, изображавшей девушек-близняшек на фоне паутины и мрака.

– Это я, – сказала Соня, заставив Сашу вздрогнуть.

– Что? Ты это о чем?

– Посмотри внимательно. Это я.

Саша вгляделся. Изображение девушки в ярком платье было не детальным, каким-то расплывчатым, но в нем он мог разглядеть копну кудрявых волос, отчего девушка была похожа на одуванчик, и тонкое, словно тростинка, тело.

– Может, что-то и есть.

– Это я, Саша! – вскрикнула Соня и зарылась руками в волосы. – Девушка в платье – это я на той стороне, в прошлой жизни, живая. А призрак – это я здесь. Бледная, мертвая какая-то... Если бы ты побольше погулял по этой стороне, то понял бы, что выглядит она именно так, как здесь нарисовано.

– Ладно... ладно, допустим, ты права, и что теперь? Что мне делать со всеми этими людьми?

– Найти их, – ответил Анатолий. – Собрать вместе, восстановить баланс, понять, что от тебя хотела Саша.

– Да... звучит не очень-то просто.

– Саша, – протянула Соня, и парень обернулся в ее сторону. Теперь она выглядела грустной и хрупкой, да еще и бледной, как моль. – Найди меня. Пожалуйста, найди меня и забери отсюда.

По ее щекам побежали слезы, но Соня неотрывно смотрела Саше в глаза.

– Пожалуйста.

– Хо-хорошо...

– Ты обещаешь?

– Обещаю.

– Спасибо, – выдавила девушка и попятилась. – И-извините, я пойду. Не могу на это смотреть, извините.

И скрылась в коридоре.

***

– Знакомая дорога? – спросил Анатолий, улыбнувшись краем рта.

– Да, – ответил Саша. – Смутно.

Он обернулся и увидел позади себя бескрайнюю равнину, поросшую высокой травой, из которой едва виднелся низенький одноэтажный домик с покатой крышей. Они уже отошли достаточно далеко, чтобы тот терялся за горизонтом.

– И как вы поняли, что должны делать это – ловить детей над пропастью во ржи?

– Уже и не помню. Просто почувствовал. Как будто что-то внутри меня всегда знало, что я должен быть здесь. Должен пройти с тобой через всю Пустошь, чтобы... как ты сказал, найти этих детей во ржи?

– Вы говорите, они уже не дети?

– Твоего возраста. Я сразу вспомнил ту девчулю, что с зеркалом. Тихая, неразговорчивая. А как посмотрит – кажется, что видит насквозь, глаза серые какие-то, светлые, большие. Красивая была девчонка, но жуткая. А вот вторую... плохо помню, если честно.

– А мужчина?

– Ты еще не понял? Это я.

Саша почесал в затылке.

– А ведь верно... и где же мне этих двоих искать? Вы знаете, где они могут быть?

Анатолий покачал головой.

– Тут уж я тебе не помощник. Все в воле Сущности, она-то и даст тебе подсказку, если будет необходимо.

– Кто эта ваша Сущность?

Казалось, Анатолий пропустил вопрос мимо ушей. Он ушел далеко вперед, оставив Сашу позади плестись на слабых ноющих ногах с поникшей головой. Слабость накатывала лишь время от времени, но эти волны были стремительными и очень сильными.

Впереди уже виднелось озеро. Оно располагалось на возвышении, и Саша вздрогнул, снова представляя ту воронку, что засасывала в себя целый мир.

– Почему... – прикрикнул он вдогонку Анатолию. – Почему тогда на озере появилась воронка, которая втянула меня в себя? А потом пришли вы и не пустили на автобус. Еще табличка какая-то странная... зачем мне было ее читать?

Анатолий почесал затылок, избегая встречаться с Сашей взглядом.

– Пустошь не трехмерна. В ней есть слои и что-то вроде... подмиров. В них очень легко потеряться, ты провалился на ту сторону случайно, мне нужно было тебя вернуть.

– Но на какую «ту сторону» я провалился, если уже был на «той стороне» реальности? Я не понимаю...

– Просто так есть, Саша. Поверь на слово, и когда придет время, ты сможешь все это осознать.

– И что делать теперь? Куда... идти?

Саша запнулся на этом слове. Подошва проскользила по острому гладкому камню, и нога подвернулась. Дыхание перехватило, но Саша удержался на ногах, нагнулся к камешку и повертел в руках, хмыкнув:

– Какой-то он странный... – Саша поднял голову и осмотрелся кругом, но Анатолия и след простыл.

Впереди простиралась бесконечная мертвая пустошь. Камень в его ладони переливался на солнце, которого не было, и вроде бы был из совсем чужого для Саши мира.