Мне снилась наша первая ночь с Калебом. Ночное небо с жемчужной россыпью звезд. Темные воды океана и только мы. Сладкий сон переходит в реальность. Я просыпаюсь от знакомых теплых прикосновений.

– Доброе утро, Клэри.

– Ты говоришь! – воскликнула я. – Я так рада слышать твой голос.

– Я тоже, малышка.

С улыбкой набрасываюсь на Калеба и зацеловываю до безумия. Он корчится от боли в мышцах, но улыбка не сходит с его лица.

– Полегче тигрица иначе задушишь меня.

– Готовься ощутить на себе мои медвежьи объятия. Я повисну на твоей шее как коала на ветке эвкалиптового дерева.

– А я и не против.

мы долго смотрели в глаза друг другу пока я кое-что не вспомнила.

– Раз ты снова можешь говорить, будь добр объясниться, – нарочно говорю это серьезным тоном. - Значит, я встречаюсь с богатеньким парнем – и ни сном ни духом? Возможно, ты подумал, что я охотница за богатством и проверял меня?

– Раскусила. Именно это я и хотел проверить.

Наигранно надуваю губы бантиком. Но обижаться долго в мои планы не входило, даже в шутку. Каждая минута, проведенная с ним, на вес золота.

– Прости меня за тайны. Давай впредь жить без них?

– Согласна.

Скрепив договор поцелуем, мне сразу захотелось рассказать Калебу все свои самые потаенные секреты. Например, как я на спор пела на главной улице Сан-Диего, когда мы семьей ездили в отпуск. Отец играл на укулеле, а я пела детскую песенку про овечку. Мы часто спорили, проигравший обычно выполнял странные вещи. Великолепное воспоминание.

– Но откуда ты узнала?

– Твой дядя сказал. Они так любят тебя. Мне понравились твои родители. Кажется, твой отец изменился. Горе меняет людей. Надеюсь, твоя мама сможет простить его. У тебя большая семья, я даже немного завидую, – заслышав перемену в моем голосе, Калеб приподнял мой подбородок.

– Эй, я тоже твоя семья. Помни об этом, – он запечатлел легкий поцелуй на губах, и настроение снова пришло в норму. – Насчет той ночи, Клэр. Я должен объясниться.

– Не нужно. Я простила тебя.

– Нет. Ты должна знать. Между нами ничего не было. Она позвонила мне вся в слезах. Сказала, что покончит с собой, если я не приеду. У меня просто не было выбора. Лекси – не самый хороший человек, но и она не заслуживает такого финала. Когда я приехал к ней, она встретила меня пьяная в стельку. Плакала, умоляя вернуться. Когда она услышала не то, что хотела, рассвирепела. Показывая свою змеиную натуру.

Она плевала ядом во все стороны. Говорила про тебя ужасные вещи, угрожая расправой. После сказанных гадких слов что-то перевернулось во мне. Я не мог больше слушать ее и влепил ей нехилую пощечину. Лекси прогнала меня. Только на улице я понял, что оставил телефон в квартире. Пароль у меня старый, и она его знала. Пришлось импровизировать, чтобы попасть к ней. Она могла позвонить тебе или еще что похуже. Благо телефон лежал на том же самом месте, где я его и оставил. Забрав трубку, я вылетел оттуда как пуля, даже не обернувшись.

Вот как все было на самом деле. Значит, она грозила наложить на себя руки. Неудивительно, что Калеб поспешил к ней на выручку. Случись что, он бы винил себя. После рассказанной истории мне стало немного жаль Лекси. Только по-настоящему отчаявшийся и одинокий человек использует суицид в качестве шантажа.

– Калеб, ты поступил правильно. Просто ты хотел спасти ее. Рыцарство заложено в твоих генах, – смеюсь я.

– Да, но только ты моя единственная принцесса.

– Сэр.

–Миледи.

Мы смеемся в голос. Я люблю его до безумия. Разве можно любить кого-то настолько сильно?

– Что здесь происходит? – в палату вошла полная темнокожая медсестра. – Мисс Джексен, мистеру Смиту нужен покой.

– Все хорошо, Бекс. Только с ней мне действительно спокойно.

– Тоже мне Ромео и Джульетта – больничная версия. Марш по палатам, и чтобы этого не повторилось, – дверь захлопнулась, и мы начали тихонько хихикать.

– Она всегда была скрягой.

– О, да. Так, значит, ты все вспомнил?

– Когда я оказался в больнице, воспоминания нахлынули волной. Твоя беззубая улыбка навсегда останется в моем сердце.

– Дурак, – я наигранно стукнула его в плечо, – не хочу быть Джульеттой, они плохо закончили. Можно я буду твоей Бэллой?

– А я, стало быть, буду вампиром?

– Пусть я стану холодной вампиршей, зато буду с тобой до скончания веков.

– Хм, пожалуй, я соглашусь и выпью твою кровь, – Калеб накинулся на меня, насколько у него хватало сил, и укусил в шею. Скорее поцеловал, но все было до жути романтично.

Конечно, я не послушала старину Бэкс и каждую ночь бегала к Калебу.

Это был наш секрет и наше время. Об этом никто не знал, что добавляло еще большей таинственности и романтики. Порой мы могли целоваться часами или просто болтать обо всем на свете. Наш маленький тайный мир. Наша личная Терабития. Калеба перевели в палату для выздоравливающих этажом ниже. А это значило лишь то, что скоро он вернется домой.

Через неделю меня выписали, а любимому пришлось провести в больнице еще пару недель. Когда он немного окреп, врачи разрешили недолгие прогулки. При больнице был небольшой парк с маленьким прудом и колючими розовыми кустами, рассаженными по всему периметру. Я лежала на коленях у любимого. Всматривалась в голубое небо и тонула в глазах, которые с нежностью смотрели на меня.

Мы сбегали в самый потаенный уголок парка и целовались под кроной ветвистой яблони. Словно снова влюблялись друг в друга. Все – как в первый раз. Утопая в нежности Калеба, я старалась возвращать все вдвойне. Ноябрь выдался холодным, но меня грела любовь, как бы банально это ни звучало.

Я подарила Калебу похожую подвеску в виде маленького золотого сердца. Только фразу немного изменила.

«Одно бьющееся сердце на двоих».

Слово «бьющееся» было выделено более жирным шрифтом. Чтобы напомнить о хрупкости наших сердец. Когда Калеба наконец выписали, выпал первый снег. Он замел все следы, словно ничего плохого и не случалось. Лекси ушла в прошлое, чем облегчила нам жизнь. Надеюсь, она обретет свою тихую гавань. Каждый достоин любви.

По случаю выписки любимого мы устроили вечеринку в доме его дяди. Были все, включая его отца, дарящего пылкие взгляды вновь похорошевшей бывшей супруге. Было сложно не заметить это. От чего я тихонько улыбалась.

Когда двери распахнулись и в дом вошел Калеб, мы все хором радостно закричали: «С возвращением!»

Огромный плакат, растянутый в полкомнаты, гласил: «Как хорошо, что ты дома. Мы все – твоя семья». Серебряные и красные шары радостно свисали с потолка. Мы готовили все утро. Все любимые блюда и сладости для полного выздоровления. Мне бы не знать, какова больничная еда на вкус.

Сидя за столом, мы нежно держали друг друга за руку, разве что отпуская ее на время трапезы.

– Минуточку внимания, – держа в руках бокал, Стивен начал произносить тост. – За моего дорогого сына. Калеб, как же я рад, что ты с нами, – одарив сына теплой улыбкой, он обратился к бывшей супруге. – И по случаю праздничного сбора всех родных я хочу попросить прощения у своей семьи. Простите меня, родные. Эмма, перед тобой я виновен вдвойне. Примешь ли ты подарок от меня?

Стивен достает из кармана черную бархатную коробочку и встает на одно колено. Прочистив горло, он задает самый желанный вопрос, наверное, пятидесяти процентов женского населения планеты.

– Ты выйдешь за меня снова? Обещаю быть лучшим мужем и отцом. Я не переставал любить тебя.

Эмма всхлипывает и накрывает лицо руками. Глаза заблестели от слез. Все находившиеся за столом стихли, ожидая ответа.

Когда Эмма произнесла заветное «да», все присутствующие захлопали. Мы с Джулс вытирали слезинки салфетками, а Калеб вновь воссоединился со своей семьей. Плюс еще пара собранных воедино сердец в нашей копилке.