Мальчик сидел на твёрдом деревянном полу, поджав под себя ноги. Рядом с ним лежала аккуратно постеленная картонка со всем содержимым - порох, соль и неровно отрезанные детской рукой спичечные головки. Сосредоточенно смешивая серо-белую смесь палочкой, он совершенно не обращал внимания на то, что происходило вокруг.

Старая квартира состояла из двух комнат, заваленных всяким барахлом настолько, что никто не мог сказать точно, сколько же в них квадратов. Деревянные окна были бережно заткнуты тряпками , но лишь те, что были на северной стороне дома, там, где спал мальчик. Люди встревоженно бродили туда сюда, иногда смотря себе под ноги, дабы не рассечь сапоги о гвозди, торчащие из досок старого пола,что-то громко обсуждая . Один из них, тучный мужчина лет сорока, который славился тем, что хоть и был туповат, силы у него не занимать - работник Петербургской милиции - Юрий Корнеев,  все же решил обратить внимание на мальчика.

Подойдя, он присел рядом. Пол скрипнул, но не провалился под весом мужчины и тот, облокотившись на бортики кровати, чуть толкнул ребенка , дабы тот повернулся к нему.

— Как звать то тебя?

Мальчик не ответил, продолжив со всей силы мешать содержимое картонки. Юрий улыбнулся — «Упертый».

— Малой, имя хоть скажи.

— С погонщиками не разговариваю, — наконец подал голос ребёнок, подняв голову со светлыми, длинной до подбородка волосами. Зеленые глаза в упор посмотрели на мужчину, словно намекая на то, что ему пора уйти, но тот совершенно не реагировал на это.

— Поджигу мастеришь? , — спросил Юрий, ухмыляясь, — А если заберу?

— Будешь гвозди есть, — апатично отозвался мальчик.

Толпа людей, до этого шумящая и перебирающая квартиру по кусочкам, постепенно начала рассасываться. Подполковники и майоры растолкали улики по толстенным папкам, совершенно не заморачиваясь над тем, чтобы их подписать, радость от того, что у них вышло словить Алексея Сизова - кровоточащий нарыв, мешающий им жить лет так пять, он же очень хитрый вор по кличке «Боцман», затуманила им глаза, создавая видимость того что все, весь криминал Петербурга в лице Боцмана уничтожен. Зеваки, набежавшие со всей лестничной клетки, начали уходить по домам, интересного ничего уже авось не будет и вскоре, в маленькой душной квартирке остались лишь Юрий, мальчик и подполковник части Старо - Невского проспекта - Виктор Иванович Шульц.

— Как его, Вить? — Юрий кивнул головой в сторону мальчика.

— Сашка это. Сын Боцманский, — отозвался подполковник.

— Хороший мальчонка, — Корнеев протянул руку, дабы потрепать ребенка по голове, но тот резко ее оттолкнул. От неожиданности Юрий дернулся в сторону, слегка ударившись об бортики кровати — Но характер у него всё-таки отцовский. Куда его?

— В 32. Авось заберёт кто-нибудь.

— Жалко парня. Знал бы Сизов , как жизнь ему испортил.

— Еще одно слово о отце и на двух легавых станет меньше, —  мальчик медленно приподнялся и оглядел присутствующих. Тонкая рубашка висела на нем мешком, а маленькие детские ручки были вдоль и поперек в садинах и мозолях, многие из которых были свежими, выглядевшими так, будто ребёнок подрался с кошкой, — Сбагрить меня хотите? — Мальчик подошел к Виктору Ивановичу и , проведя рукой по его погонам, брезгливо отдернул ее назад, — Везите , куда удумали.

— Всегда бы так, Сашка, — смеясь над серьёзностью мальчика , ответил ему Виктор.

— Сашкой собаку свою назовешь. А меня зовут Александр Сизов, — ответил тот, не сводя с подполковника глаз.