Как чувствует себя девушка, когда парень первый раз приводит ее к себе домой? Радость? Смятение? Страх, что он посягнет на ее честь? Я толком не могла понять, что чувствовала, потому что уснула. Ну и ладно. Мозг у меня по вечерам так себе работает, однако. Зато сейчас чувствую себя валенком. После того, как я села в машину к рыжему, повисла тишина. Настолько тихая, что я услышала ветер в своей голове и звук перекати поле. Но все-таки заметила, как он периодически посматривал на меня в зеркало заднего вида. И логично, что я не я, если не покажу ему средний палец. Показала. Мысленно погладила его, вернее себя, ну и его тоже по голове. Дальше у нас даже завязался разговор. Я даже не думала, что он способен вести интеллектуальные беседы. Говорили мы о природе, погоде, слава Сатане, что он не спрашивал истинную причину моего ухода из дома. Не буду же я говорить, что мне взбрело в голову порыться в вещах родителей, а там я внезапно нашла что-то стоящее и свалила в закат. Только енота для пущей милоты не хватает. За это он пока не послан в сад. Ну и из-за того, что он мне может помочь. Фу, меркантильная сволочь.

Также он объяснил мне как там все в нашем лицее обустроено. Будто меня это интересовало и было важно. Но я поняла, что в лицее фигня какая-то творится. Слишком сложная система образования, от которой я сдохну. Ученики делятся сначала по возрасту, потом по роду деятельности. Я нахожусь в возрастной группе 17-19 лет и в кружке певцов. Певец из меня такое себе. Ладно, вру. Занималась когда-то все-таки. Вообще по возрасту все делятся на группу 14-16 и 17-19, ну, а с родом деятельности все понятно. Певцы, художники, режиссеры и актеры. Вот эта бесполезная информация сейчас в моей голове. Я не знаю, зачем я это знаю. И что мне с ней делать? Писать книгу «Как выжить в средней школе»? В начале моего пути мне никто не сказал, что в лицее есть урок религии. Религии, твою мать! Все демоны мира, заберите меня к себе. Я пропустила целый один урок религии, на который приходил священник и рассказывал, что Бог это Бог. А я-то не знала. Думала, кто это? Почему мне не сказали? Я не буду ходить на это. У меня с головой все в порядке.

Где я вообще сейчас? А, точно, вспомнила, я же в доме у рыжего. Даже не на пол мне постелили, а на кровать. Уже успех. Можно поаплодировать. Ах, да, я же его муза, которая заставляет его задницу что-то делать. Не всегда хорошее, но заставляет. Он сам так сказал, я серьезно. Все в той же машине. Я уже была готова выпрыгнуть на ходу, потому что его разговоры толкали меня к петле. Но, я сама даже удивилась. Музой меня точно никто не называл. И слава Дьяволу. Не надо мне такого счастья. Переживу как-нибудь.

Поднимаюсь с кровати. Это прямо очень квартира. Мне бы такую. Вся комната в белых тонах. В моей прошлой комнате белыми были только мои девственные мысли. Чистейшие. Не грамма пошлости и других непристойностей.

Тут даже балкон есть. Мягкий ковер. У нас в доме ни единого ковра не было, потому что мать их не любит. Будто ее в детстве ковром придавило. Тогда из мохнатого только мамонты были, где она ковер нашла? Я даже не помню, сколько ей лет. Тридцать? Сорок? Бывает. Теперь понятно, почему она злилась. Климакс штука такая. Плохая.

Вижу дверь, которая ведет в ванную. Как обычно в книгах бывает: «Я вижу дверь, интересно, куда она ведет?» Дайте подумать, у меня столько вариантов. А потом они удивляются, что это была ванная. Да вы что, я тоже думала, что там портал в другую вселенную. Каждый день туда обратно телепортируюсь. Это весело, попробуйте.

Достаю из своей сумки джинсы и, твою мать, где мои свитера? Какая тварь их вытащила? Что за неожиданный поворот в сюжете? Я даже знаю, кого убивать. А самое главное как. Ибо нефиг мою одежду брать. Слава Дьяволу, не фетишист, хоть белье на месте.

Ладно, беру белую майку и иду в ванную комнату. Я найду этого отброса общества и скормлю ему его фекалии. Да, жестокая, повторяю уже не раз, но мне нравится, мне удобно. Я не хочу закрывать глаза на все дерьмо, творящееся в мире, как это делает большинство. Много, очень много раз меня пытались сломать, сделать так, чтобы я подстраивалась под кого-то. Ага, сейчас. Бегу и падаю. Спину вареньем не намазать? Я держалась. Всегда. Полностью одинокой. Присутствие лишних людей не делали меня общительной. Они были только для того, чтобы быть. Все, конец. Может, я ничего не изменю своими взглядами, но буду в курсе, чего остерегаться. Вернее, кого. Сексистов, расистов, гомофобов и прочую низшую прослойку общества, которая считает, что им кто-то обязан. Вот им-то как раз обязаны подзатыльником и личной бутылкой.

Принимаю душ, наскоро одеваюсь. Мне некого бесить, поэтому можно спокойно собираться. Но привычка не отпускает меня, поэтому в какие-то моменты все делается медленно. Настолько медленно, что я успела по матери соскучиться. Так, вроде температуры нет, тогда почему я брежу? Надо быть аккуратной, а то занесет еще.

Сколько сейчас времени? Не то, чтобы мне больше жизни куда-то надо. Просто хочу знать время. Мне еще нужна новая сим-карта. Так мне же звонить некому, а «три в ряд» я могу и без нее пособирать. Вот, мой досуг нашелся. Не то, что книги читать. Ладно, я люблю читать, но что-нибудь стоящее. А не книги, где девушка перешла в новую школу, ею сразу заинтересовался самый популярный парень школы, она вся такая милая, скромная, а он дерзкий, жестокий. Они останутся вместе, заведут миллион детей и сдохнут от передоза радости.

Твою мать, это же моя история. Я же тоже перешла в новую школу, этот рыжий придурок сразу возомнил себя моим боготворителем. Но только я не милая, а он не дерзкий, он тупой. И будущего у нас с ним нет. Определенно. Мне такое добро не нужно. Хотя, местами я хочу пожамкать его волосы, потому что они классные, но его глаза... Даже не хочу их вспоминать и упоминать. Слишком глубокие и цвет, ассоциирующийся со свободой. Ну как так можно? Родился же такой персик у кого-то. Каждая девушка уже сотни раз отдалась бы ему, но я выше этого. Вообще молодец.

Уже успела полить на свое лицо водичкой. Умыться короче.

Мне нужно найти рыжего, чтобы сказать ему пока и уйти своей дорогой. Не буду у него помощи просить, ну его. Не доверяю я этому кренделю. Еще не сдержусь и побью его. Я могу. Это вообще без вопросов. Только сначала его надо найти.

Выхожу из комнаты. Вещи пусть пока там полежат, а то таскаться с ними по всей квартире. Я же не в хлеву выросла. Почти.

И искать его особо долго не пришлось. Прямо по коридору находиться кухня, где он и сидел, видимо, с родителями или с кем там по утрам все сидят. Мне правда не до идиллии, поэтому придется потревожить их совсем чуть-чуть. Черт. Только что вспомнила, что у него отчим директор. А если он до меня докопается? Придется придумать легенду. Сказочником еще подрабатываю. Таланты так и сыплются. Запишу в свой блокнотик.

Подхожу ближе к дверному проему. Как потревожить-то их? В мыслях намного проще. Все-таки его родители не виноваты, что жизнь дно. Я плохо помню, как рыжий представил меня. Я помню только, как его мать встретила нас и обеспокоенно спросила у сына, что за чудовище он приволок в дом. Слово в слово. Я уже тогда ничего не соображала. Была, как хрен пойми кто. Ну, это собственно мое обычное состояние.

— Доброе утро, — захожу на кухню. Все отвлеклись от своего завтрака и посмотрели на меня. Можно ли назвать то чувство, которое я сейчас испытываю смущением? Возможно. Не надо на меня пялиться, пожалуйста. Это самое целесообразное, что можно сказать в данный момент. Нет, я, конечно, могла зайти с пафосным видом и словами, мол, «Привет, бродяги, как жиза?» Но все-таки надо же леди оставаться.

— Доброе, Ивана. Присоединяйся, — Захари указал на свободный стул. Да, пока я у него дома, буду называть его по имени. А потом он снова станет сухофруктом. Все честно.

Присаживаюсь на стул, который, конечно же, по счастливой случайности, оказался рядом с рыжим. Тем временем женщина средних лет со светло-русыми волосами поднялась со своего места и направилась к плите. Завтрак, наверное, накладывать. Нет, блин, ты ей настолько неприятна, что она даже ушла. Не тупи.

Что обычно едят в образцовых семьях на завтрак? Блинчики с кленовым сиропом. Но, твою мать, мы же не в Канаде живем, чтобы им обливаться с головы до ног. Тогда оладушки, яичница, или... рис. Передо мной поставили тарелку риса с небольшим куском мяса. Вот это я понимаю завтрак. А то все эти оладушки в почках сидят. Мясо это хорошо. Только в моем случае не скажешь, что я его люблю. Кожа да кости. Зато лишний раз никто не сунется. Ну, почти. Система иногда дает сбой.

Потихоньку осматриваю сидящих за столом. Поближе, так сказать. По левую сторону от рыжего сидит девочка лет тринадцати. Наверное, мне то, откуда знать? Это, видимо, его сестра. Нет, блин, соседка сверху пришла. Она просто слишком молодо выглядит. Наверное, рыжий упоминал этот факт, но я не помню. Если бы я, хоть что-то помнила из вчерашнего вечера, было бы классно. А так нет, всем спасибо, все свободны. Такое ощущение, что он споил меня, раз я ничего не помню. Но нет. Я бы сама его споила. Я могу.

Если бы моя младшая сестра так выглядела, то ничего бы не изменилось. Характер людей определяет не внешность. В большинстве случаев. Но бывает и такое, что у человека на лице написано все. Как у рыжего. У него написано на лице, что он тупой. Тут и спорить бесполезно. У этой девочки точно такой же нос, как у рыжего. Я, кстати, заметила, что это у них семейное, потому что нос прямо мамин. У девочки светло-русые волосы, заплетенные в две косы. Она напоминает мне Гемми. Слишком похожа. Особенно на нее, когда она была в моем сне. Болезненные воспоминания. И, если сопоставить все факты, то не причастен ли к ее смерти плащ? В моем сне он же был рядом с ее бессознательным телом. Хотя, это всего лишь сон. Проекция моего воображения. Ну, а вдруг.

— Ивана, скажи мне, почему ты ушла из дома? — Захари обращается ко мне. Твою мать. И что ответить? Так, спокойно, придумать нужно что-то правдоподобное. Например... Например... Черт, ничего не приходит в голову. Ну как так-то? Сплести глупость? А смысл, если таким образом меня выведут на чистую воду.

— Я сказала, что поживу некоторое время у подружки. У нее родители уехали, а она боится одна дома оставаться, — сморозила глупость, однако. Все, кто хоть чуть-чуть общался со мной, знают, или хотя бы предполагают, что я плохо нахожу контакт и, что нет у меня друзей. Но мало ли, может этот сухофрукт поверит. Так, стоп, мы в приличном обществе. Захари. Мало ли Захари поверит. Вот. По его виду понятно, что он не поверил, но сделал вид, что все хорошо. Молодец, мужик. Вот что значит клуб болгарских имен. Поддержим любого и каждого. Хоть рекламу делай себе и проводи тренинги.

— Скажи, а ты девушка Риккардо? — задала свой вопрос сестра рыжего. Так его Риккардо зовут? Я сделала вид, что не знала, ладно, это было глупо, как и мое существование. Так, стоп. Девушка? Чего, мать твою? Я что настолько плоха? Девочка, пупс, ты меня не любишь, жопой чую. Видимо, недоем я сегодня свой завтрак.

— Да, — отвечает рыжий на вопрос, который предназначался мне. Твою мать, заберите меня кто-нибудь. Мне сейчас неудобно, потому что, какого хрена он клевещет на меня. Бессмертный что ли? Я могу ему влепить, если он непонятливый. Замечаю, что Захари и мать рыжего смотрят на меня. Ну, емае. Дайте дробовик мне, пожалуйста. Я избавлю мир от самой себя. А в предсмертной записке укажу, что это все рыжий со своими тупыми фразами. Хорошо, что хоть красоткой не называет, а то бесит. Но ты же не говоришь ему прекратить. Ну, да и что? А то, что тебе это нравится, признайся. Нет, неправда... Ладно, чуть-чуть. Ну да, чуть-чуть.

— Рыж... Риккардо, можно тебя на светский девчачий разговор? — обращаюсь к этому общественному деятелю. Так, надо поговорить. Срочно. А то потом окажется, что я его жена, которая на шестом месяце беременности. В итоге получится у нас непорочное зачатие. Не надо мне такого. Не прощу сама себе.

Рыжий кивает, поднимаясь со стула. Я тоже встаю, и мы направляемся в комнату, где я проснулась. Заодно спрошу, где мои свитера. А то хрен ли тут происходит в этом мире? Все слишком запутанно. Это тебе не урок математики, где ты не вдупляешь, что происходит. Хотя, кого я обманываю. Между нами девочками скажу, что жизнь пиздец. Простите за мой французский. То, что я девочка не обязывает меня порхать как бабочка и какать радугой. Я, может быть, уже говорила это, но скажу еще раз. Потому что я так сказала.

— Скажи мне, солнце мое, с чего это вдруг ты решил, что я твоя девушка? — захлопываю дверь за собой. Сейчас будет треш. И третья мировая. Главное спокойствие. Ивана, дыши, это главное. Не выдерни ему его шикарные волосы и не выцарапай его глубокие глазенки. Он тебе даже не нравится, помни это.

— Ну как же, красотка. Потому что я так хочу, — этот гад еще и улыбается. Ну, все, понеслась. Я тебе покажу «я так хочу».

— Я так хочу, значит?.. Слушай сюда, принцесса, я тоже много чего хочу. В данный момент борюсь с желанием выдрать тебе твои шикарные волосы, но, знаешь ли, за это статья предусмотрена дядечками в правительстве, — начинаю объяснять спокойно. Я редко кричу. Правда. Чистейшая. Меня можно вывести настолько, что я начну крушить, но такое бывает настолько редко, что я даже забыла как это. В основном мое говно льется на всех и виновных, и невиновных. На всех, короче.

— Да ты дикая кошечка, — докосается своей рукой до моей щеки. Так, что-то пошло не по плану.

— А ты скажи мне, почему ты соврала Захари? — рыжий отходит от меня и садится на кровать. — Тянула с ответом, мешкала. Тем более я знаю тебя, довелось, знаешь ли, пообщаться. Из друзей у тебя только Вендетта. Мину я не беру в счет, у нее половина школы таких друзей. А с Вендеттой я говорил недавно, про тебя ни слова. Меня нельзя обмануть, да и плохо у тебя получается. К тому же, я тебя сюда отвез. Ты мне про подругу ничего не говорила, и не было видно, что тебя кто-то ждал.

Шумно выдыхаю. Я так и знала, что эта версия бредовая. Ну, бывает, что теперь. Только может быть такое, что Захари пожалуется в органы опеки, меня найдут, родителей прав лишат, меня в детский дом. Ура, счастья сколько. То, что родителей прав лишат это хорошо, но в детдом я не хочу. Оттуда трудно сбежать. В Италии ни за что больше не останусь. Это для меня проклятая страна. В конце концов, у меня на руках свидетельство собственной смерти. Помру, и передо мной все пути открыты. Поддельные документы сделать не проблема. Наверное. Только я не учла, получится ли. Может все провалится. Может меня раскусят с поддельными документами или свидетельством смерти. Так, ладно, разберусь потом.

— Я не буду допытываться, все-таки, уважаю тебя. Просто советую тебе обратиться к Вендетте. У нее мать уехала в Болгарию, можешь пожить у нее, — сажусь на кровать рядом с рыжим. Вот еще, у Вендетты что-то просить. И вообще, откуда он знает, что у Вендетты мать в Болгарии? Это насколько у них близкое общение? Пора кое-кому всыпать. Так, Ивана, это что ревность? Нет, неправда. Никакой ревности. Если Вендетта его себе заберет, да, пожалуйста. Мне такой персик не нужен. Пусть у нее в саду зреет.

— Я смотрю, вы прямо друзья, раз ты все про нее знаешь, — смотрю на него. Прямой нос, тонкие бледные губы, не мужчина — мечта. Недоступная и одновременно желанная. Внезапно вспоминаю поцелуй. Такой сладостный, первый. Мои непонятные ощущения, сладкая нега и желание все повторить. Стоп. Ты этого не хочешь, поняла меня? Ты ему не нужна, он тебе не нужен. Все, выяснили волнующие вопросы.

А если я влюблюсь? Что тогда делать? Любви нет. Это факт. Так что можешь быть спокойной. Ну, а вдруг... нет. Любви нет и точка. Не говори глупостей. У меня переизбыток общения с рыжим. Это пагубно влияет на мое сознание. Пора прекращать светскую беседу. А то сломаю четвертую стену и влюблюсь. Для меня это за гранью фантастики.

— Да, мы познакомились, когда я, Федерика и мама приезжали в Болгарию, после их развода с отцом, — поведал мне рыжий. Пупс, я не просила. Зачем? Еще один поток лишней информации в моей голове. Куда теперь ее девать? Так, стоп, так они давно знакомы? Вендетта же мне говорила, что они пересекались пару раз в клубах, а потом он уходил играть спектакль с какой-то девушкой, а она заливала себе алкоголь в глотку. Прямо так и говорила. Я серьезно.

Оказывается, она мне соврала. Хотя, он тоже мог. Но, откуда он мог знать, что матери Вендетты даже в стране нет? Мало ли, может, услышал где. Или вообще... Почему я его выгораживаю? Они оба виноваты. Странные люди. Повезло же на таких нарваться. Могу, умею, практикую.

Так, стоп, еще раз. Федерика? Это же имя плаща. Вернее, его фиктивное имя. Странно, не правда ли? Ну да, Федерика же такое редкое имя, что его используют раз по обещанию. Не говори глупостей. Не нужно проводить параллели с плащом. Забудь его навсегда. Тебе осталось чуть-чуть. Наверное. Кто знает, как повернется момент. Может, я с этой историей настолько тут застряну. Ну и пусть. Главное, что Витале умер не зря. Посмотрим, как все получится.

— Она мне сказала, что вы пересекались пару раз, — он смотрит на меня, а я на него. Нужно выдержать паузу. И плевать, что я теряю самообладание и сейчас растекусь лужицей. Не надо мне такого. Нужно вести себя как взрослая, независимая женщина. Ивана, ты такая. Почти. Говорила мама, что не надо ходить к незнакомым дядям в гости. Ладно, не говорила. Сама догадалась. Радость, позитив и прочие мои спутники жизни радуют меня всегда.

Рыжий отвернулся и еле слышно выругался. По поводу Вендетты? Наверное. Это он так расстроился, что не получилось меня обмануть? Или, что Вендетта обманула меня? Во всяком это я узнаю только, когда приду в лицей. А надо ли мне туда? Я нахожусь в розыске. Родители могут прийти, забрать меня, причем на законных основаниях. Либо же Ария может меня сдать, а на следующий день сюрприз. Но мне надо выяснить отношения с молодым сухофруктом. Кровь из носу надо. Раз уж ввязываться в это дерьмо, так полностью. Спрошу у него все, конечно, он не будет мне ничего говорить, будет все отрицать. И тогда я... ничего не сделаю и пойду куда-нибудь. Да и все-таки идея попросить пожить у Вендетты уже не кажется какой-то плохой. Надо же где-то жить. Противоречу своим словам. Но от своих слов, что она какая-то странная не отказываюсь. Все ради жилья. Да, вот такая я. Меркантильна сволочь.

***

— Доброе утро, дети. Как вы все знаете, совсем скоро у нас будет первый мюзикл в этом году, посвященный какому-то важному дню. Вашей возрастной группе поручено его организовать. Не без моего участия, конечно, — на сцене актового зала стоит молодой сухофрукт. Мне бы его уверенность. Да, я все-таки пошла в лицей. Но сугубо ради разговора. Ну и вкусного обеда. Мне-то утром доесть не дали. А я, между прочим, растущий организм. Беспредел. Как жить теперь в этом мире?

Урок музыки проходит в актовом зале. Было бы весело, если бы кресла были удобные. А что ты хотела? Тут явно не будет тебе королевского обслуживания. А жалко. Хотелось бы.

Удачно я попала на мюзикл. Надеюсь, я не буду играть, либо же какую-нибудь роль заднего плана и желательно так, что меня даже видно не будет.

— Самое первое, что нам приходит на ум — Шекспир, верно? — знали бы вы, как я ненавижу Шекспира. Взять то же произведение «Ромео и Джульетта». Там попротыкали себя кинжалами, яду выпили. И все ради чего? Чтобы красиво закончить? Я тоже так могу. Вот встречаетесь вы, например, на мосту. Ты говоришь ему: «Улыбнись, ведь ты разбил мне сердце». И хренак в воду с того же моста. И всем весело, всем хорошо. Чем тебе не Шекспир? Драма? Есть. Слезы? Можно без проблем сделать. Покажи им видео с котенком, который чихнул, они тебе и слезу, и водопад, что угодно сделают.

— Как по мне, Шекспир — банально, поэтому мы будем ставить мюзикл «Иисус Христос — суперзвезда». Я думаю, все про нее слышали. Нам нужно будет распределить роли. Участвовать, скажу сразу, будут все. Но главных ролей мало. Самыми главными являются, конечно, Иисус и Иуда. Думаю, вам интересна предыстория этого мюзикла, — Дьявол, зачем? Мало мне упоминания этого Бога в жизни, так еще и мюзикл по нему ставить. Уж лучше урок религии. Там хоть можно весь шлак мимо пропустить, или хотя бы поспорить. А тут... Я отказываюсь сразу. Вот, что делать, если ты атеист? Смириться? Ага, сейчас. Я тут позицию свою не для этого выстраивала. Этот учитель, вот прямо верующий. По нему видно. Я бы даже сказала на лбу написано. Такими большими буквами. «Я верующий. Иисус — моя любовь». Взять бы маркер и член у него на лбу нарисовать. Картинка другая, а смысл тот же.

И да, мне плевать на предысторию. Совершенно и бесповоротно.

Все, конечно же, клали на этот мюзикл, поэтому начинают общаться. Лично я буду считать секунды до обеда. Сейчас третий урок, после него обед. Черт, совсем забыла поговорить с Вендеттой насчет пожить. Так, тут у всех есть клички, а у нее нет. Будет пупсом. У меня и так все пупсы, а она будет особенным. Это спасибо за пожить.

Вендетта сидит слева от меня и болтает с какой-то девушкой. Такой же деревянной. Ее писклявый голос будет сниться мне в кошмарах. Я готова сделать все, только заткнись.

— Пупс, — отвлекаю блондинку от интереснейшей беседы. В данный момент я королева, услышь меня. Девушка оборачивается. Опять у нее улыбка на лице. Да что же ты постоянно улыбаешься? Ты меня нервируешь. Вот не люблю я улыбчивых людей и все тут. Обычно за самой широкой улыбкой скрывается самое большое лицемерие и обман. И этим пользуются все. Когда тебе говорят, что ты прекрасно выглядишь, хотя, ты в данный момент, как мешок картошки. Маленькое, но все же лицемерие. Оно все с маленького начинается. А потом все. Разрослось все до таких размеров, что даже фальшивые улыбки не помогают. Это и так сочится через все, что можно.

— Риккардо сказал, что у тебя мама уехала в Болгарию, и я могу у тебя пожить. Короче, слезно прошу, умоляю, можно пожить? — быстро проходим все эти слезы, сопли, прошения пустить. Я буду даже платить счета за тебя, только пусти. Вот, я свою часть сделки выполнила. Попросила. Редко, конечно, прошу, но ладно. Что не сделаешь ради благополучия себя? Фу, самовлюбленная. Когда как. Думаю, у всех бывают такие скачки, когда сейчас ты возносишь себя в мир богов, а через секунду уже материшь всякими словами, которые стесняешься сказать при своем коте. Так ведь?

— Конечно, будет здорово, — Вендетта улыбается еще шире, пропуская мимо мое обращение к ней. Дьявол, куда шире? А главное, зубы-то ровные. Она к стоматологу сходила, поэтому так светит ими? Такое ощущение, что ее кто-то заставил со мной общаться. Вот прямо под дулом пистолета. Силком, прямо вдалбливал. Именно так себе это и представляю. А что? Выглядит жизнерадостно.

— Кстати, на этих выходных будет поездка в загородный дом Рика. Он пригласил меня, сказал, что я могу тебя с собой взять. Поехали? — блондинка сложила руки в умоляющем жесте. Видимо, знает, что я откажусь. И правильно делает, что знает, потому что я откажусь. Я даже не знаю, кто там будет. Может, отбитые торчки какие-нибудь. Хотя, не может, а точно. Да даже после слов «загородный дом Рика» можно было не продолжать. Этот человек табу. Вообще выкинули его из головы и забыли, как бомжа, который просил у меня мелочь в прошлом году. А потом в итоге оказалось, что это был служащий офиса, просто зарплату долго не давали.

— Ивана, пожалуйста, там будут Рик, я, Мина, все знакомые, — Вендетта начала меня умолять. Пупс, не убедила. Вот наличие там рыжего отпугивает меня, потому что это плохо. А Мины тем более. Где есть шлюха, там венерические заболевания. Заразишься — сдохнешь. Арифметика простая. Настолько, что такие, как рыжий справятся.

— В конце концов, я тебе пожить у себя разрешила. Поехали. Весело будет, — еще чуть-чуть, и она всплакнет. Губы притворно дрожат, глазки от слез блестят, все, чтобы растопить мое сердце. Может, поехать? Так, чисто посмотреть, что там обычно твориться.

Ладно, поеду, но только потому что она может и из квартиры турнуть. Не потому что там будет Рик. То есть рыжий. Нет. Совершенно.

— Ладно, уговорила, — в ту же секунду блондинка потянулась ко мне и обняла. Это что, мать твою? Предупреждать надо. Так и сердечко может остановиться. Моему удивлению нет предела. Не каждый день тебя обнимают тут всякие девушки. Да и парни-то частыми гостями в моем мире не бывают. А тут на тебе. Что хочешь с этим делай.

— Так, второй ряд, обниматься позже будете, — молодой сухофрукт грозно посмотрел на нас. Ух, ты, какая злая моська. Где мой телефон, я сфотографирую и в рамку. Поставлю около кровати и буду молиться на нее. И дрочить иногда. Да почему иногда? Каждую свободную минуту, потому что так надо. Только тихо. Это мой секрет.

Пупс отстраняется от меня с виноватым взглядом. Ну да, за такой проступок кара небесная поджидает тебя, смертный. Хоть какой-то плюс от этого урока, все же лучше, чем сидеть и слушать про что-то. Кстати, а про что?

— Пришло время выбирать роли. Давайте сами вызывайтесь. У нас есть роли Иисуса, Иуды, Марии Магдалины, Понтия Пилата, Каиафа, Симона, Анны и Ирода, — молодой сухофрукт прочитал роли из своего модного блокнотика, а потом посмотрел выжидающе на всех. Хм, было бы весело сыграть Иуду или Ирода. Роль как под меня.

— Можно я? — тяну руку. Хочу быть Иудой. Я такая в жизни, но и на сцене надо пробовать себя. Я же не хотела участвовать. Ну, твою мать, хочу попробовать. Вот такая я неопределенная. Разберись уже в голове своей.

— Ивана? Неожиданно. Анна или Мария Магдалена? — мужчина приготовился записывать роль, которую я хочу исполнять. Тупой ты петух. Не Анна, не Мария, Иуда. Или ты сексист? Сейчас проверим. Если ты сексист, то я прокляну твой стояк ровно на семь лет. Надеюсь, ты не гомофоб, иначе плеваться начнешь.

— Вообще-то Иуда, — складываю руки на груди. Так, попахивает гендерными стереотипами. Я тебе скажу, как феминистка в первом поколении, давай выкидывай бяку из головы. Не будь какашкой. Если твой мозг настолько ограничен, то мне тебя жаль.

— Сеньора Грасо, для вас это может быть неожиданностью, но Иуда мужчина, а вы женщина, — он держит меня за дуру? Да, вроде, повода не давала. Дурачек тут только он. Я же за его здоровье беспокоюсь. Мне еще с ним после урока разговаривать, я вас умоляю. Если он сейчас такую ерунду говорит, то, что будет потом? Он начнет ядом плеваться, и все мы закончим как Ромео и Джульетта?

— Ваши познания меня удивляют. Вы умеете отличать мужчин от женщин, похвально в вашем возрасте, — я хлопнула три раза в ладоши. Не, ну, а что? Нужно же человека поздравить с достижением нового витка в эволюции.

— Ивана, лучше не лезь, — шепчет Вендетта. Так, праведница, вот только сейчас не надо. Взрослые тети и без тебя разберутся.

— Лично я не вижу ничего плохого, если Иуду будет играть девушка. С такими же познаниями, что Иуда — мужчина, я могу сказать, что Иисус — гей. Поспорим? — не придаю значения словам Вендетты. У меня есть позиция, которая достаточно долго формировалась, и я не хочу ее нарушать, потому что кто-то живет по общественным стандартам и не знает, что такое личное мнение и как им пользоваться. Таких людей мне искренне жаль. Я желаю им всего лучшего, а самое главное не потерять свою единственную прямую извилину.

— Официально заявляю, что Сеньора Грасо не участвует в мюзикле, потому что грубит, а главное не выполняет требования учителя. После уроков жду вас у директора, — ух, опять эта серьезная моська. Можно мне ее на память? Такой у меня в коллекции точно не было. Даже не буду противоречить. Конечно же, к директору я не пойду. Вот еще. Но позлиться ему дам, ради собственного эго. Пусть малыш радуется. У нас еще состоится разговор. Масштабный и чую веселый. Все-таки в моей ситуации виноват он.

***

Наконец-то звенит звонок, и я шумно выдыхаю. Почти весь урок боролась с тем, чтобы не заснуть, потому что после моего спора с молодым сухофруктом началась такая муть, что сам Иисус, если существовал бы, помер бы опять. После того, как роли распределились, меня, как уже было обговорено, даже не учитывали, что, конечно же, идет в плюс мне. Но в итоге рыжий у нас Иисус. Я так смеялась, что мне кажется, где-то в мире умер один комик. Учитель явно пригубливает коньяк с водой, потому что просто так такое решение нельзя сделать. Рыжий — Иисус! Даже интересно, как он будет смотреться в этом одеянии? Хотя, какое мне дело. Но, на выступление я приду обязательно, нужно же поржать. Такое я пропускать не хочу. Не каждый день какой-то придурок будет играть второго бородатого придурка. А хождение по воде будет, или как? Мне просто как зрителю со стороны интересно. Я за правдоподобность. И если уж мы о ней заговорили, то Иисуса его фанатики представляют темноволосым. Это так, для справки. Но ладно. Зачем злиться на человека, которого нет. Вот и я о том же.

Роль моего прекрасного Иуды Искариота занял какой-то мудак, которого я вижу первый раз. Ну не смахивает он на предателя. Увы и ах. Он больше похож на мальчика, который весь год усердно готовился к экзаменам, а потом все забыл, заплакал, его отвели к маме, та его погладила по головке и успокоила. Подтерла слюни, сопли, мочу, еще что-то и отправила дальше на поле боя.

Учитель облажался. Бывает. Не всем же быть идеальными. Как будто тут кто-то идеальный. Покажите мне хоть кого-то, кто является идеальным. Ваше никчемное мнение, продиктованное завышенной самооценкой, не интересует. Только факты и проверенные выводы. Дьявол, давненько я к тебе не обращалась, сделай так, чтобы люди поумнели. Можно с меня начать. Разрешаю.

После мы репетировали, ну как мы, они. Я же не участвую. Это было так плохо и хреново, что я с легкостью начну в Бога верить, чем еще раз посмотрю на такое. Я бы даже не пошла на это все, но рыжий в роли Иисуса меня привлекает. Сексуальные фантазии с Богом. Интересно.

Молодой сухофрукт объявляет о конце урока, все встают, подбирают сумки и покидают помещение. Все, кроме меня. С нетерпением ждала этого момента, прямо грезила им. Молилась, дрочила, а потом снова молилась.

Бросаю Вендетте, что не надо меня ждать. Нам же не надо лишних глаз, а впоследствии и сплетен, так ведь? И я про то же. Дожидаюсь, пока последние людишки покинут помещение, чтобы мы с учителем остались одни. Он стоит около небольшого стенда и разбирает какие-то бумаги, явно делая вид, что не замечает меня.

— Если ты по поводу вызова к директору, то я не отменю его. Мне известно о твоих приключениях с Сеньором Герра. Такого отношения к себе и своему предмету я не потерплю. Если не можешь себя вести, то тебе не месте среди нормального общества, — молодой сухофрукт наконец, складывает свои листочки в стопочки и смотрит на меня. Ох, нет, ты ошибаешься. Не об этом я пришла поговорить. Но его выводы веселят меня. Потому что они ошибочны. Во-первых, мне плевать на этот вызов к директору. Для меня, что он есть, что его нет. Все равно. Во-вторых, никаких приключений с лысым, если я правильно понимаю, у нас не было. Я просто сказала то, что думала, а он раздул из этого что-то невероятное. Вот что значит богатое воображение. И человечек молодец, умеет им пользоваться. В-третьих, во всем мире все ведут себя ненормально. Так что разграничивать нормальное и ненормальное общество — бред. В этом нет смысла. Потому что это одно и то же. Что это значит «тебе не место в нормальном обществе»? Ты сексист, это тебе не место в обществе. Ошибка природы, что ты тут делаешь?

— Вообще-то, мне плевать на то, что вы только что сказали. Я сделаю вид, что не заметила. Мне интересно вот что. Неделю назад вы сбили меня на машине. Вот знаете, бывает так, ты идешь по дороге и тут хоп, тебя машина давит, и ты даже понять ничего не успеваешь, а у тебя семья, дети, — начинаю жестикулировать руками, а в его глазах мелькнул страх. — Я, конечно, могла написать заявление, кричать о произволе, требовать чего-то, если бы не одна сцена, которую я увидела на следующий день. Я тут совершенно случайно увидела, как вы общались с человеком, которого я именую плащом. А потом совершенно случайно получилось так, что ему нужна я, и он, как бы помягче сказать, открыл на меня охоту. И как вы это объясните?

Глазки забегали. Попала в точку. Опять начинает перебирать бумажки. Тянет время. Придумывает отмазку. Вот о чем говорил рыжий, когда говорил, что я тяну с ответом.

— Сеньора, не понимаю, о чем вы говорите. Это серьезное обвинение. Вас могут посадить за клевету, — это логичный ответ человека, который даже не в курсе, что происходит. Все выглядит именно так, если бы не его поведение. Слишком явное, что даже такой детектив, как я раскусила его. А может он сам хочет, чтобы я догадалась? Возможно. Но, если он причастен ко всему этому, делать такое — бред, потому что он автоматически подставляет себя. Да даже если и так, то он тупой, потому что, как я уже сказала, подставляет себя. Это его самая главная ошибка.

— Думаете, я ничего не вижу? Передайте вашему боссу, любовнику, маме, папе, без понятия кто он вам, что я обязательно все узнаю. Пусть боится, я уже рядом, буквально дышу в его спину, пусть оборачивается в переулках, — разворачиваюсь и гордой походкой выхожу из актового зала. Это были мои последние слова, но уверенна ли я в них? Даже не знаю. Вроде и должна сделать, а вроде и боюсь, что не смогу. Бросаться словами, которые не факт, что сможешь сдержать — плохо. Не факт, что я сейчас поступаю правильно, ввязываясь во все это. Может, ну его? Бросить все на полпути и пуститься во все тяжки? Да. А как же Витале? Он бы так не поступил. Он бы до последнего вгрызался в землю, лишь бы все узнать. Я должна все закончить ради него. Потому что он лучший из всех, кого я знала. Сейчас во мне будто просыпается мать. Все ради себя. Не надо быть такой. Борись. Падай, вставай и снова борись.

***

Мое умиротворение и любовь в тебе, еда. Сижу в специальной столовой и поедаю курицу с овощным салатом. Завтрак я благополучно пропустила, потому что девчачие светские беседы не ждут и сами собой не проведутся, поэтому все так получилось. Даже здесь все сидят за столиками по возрасту и роду деятельности, что однозначно выводит меня из состояния покоя. Хотя, какая мне разница. Сиди, ешь, можешь иногда думать. За нашим столом мы с Вендеттой вдвоем. В принципе нам нормально. Вернее, мне. Она у нас девушка общительная, поэтому может ей и третьего в нашу компанию не достает. Все благополучно забивают, что кто-то с кем-то должен сидеть, поэтому садятся как хотят. Смысл тогда создавать такие правила, если их по факту спокойно можно нарушать?

Хорошо, что у меня появилась новая симка. Благородный Иисус — Риккардо купил мне ее, хотя я отнекивалась. Почти. Но отнекивалась же. Теперь никакого Алонзо. Свобода и счастье. Никаких тупых признаний в любви и угроз покончить жизнь самоубийством, но он, правда, странный. Он вроде как на домашнем обучении, без понятия если честно. Видела я его буквально пару раз. Все, что помню — он блондин. И все. Больше он для меня просто торчок-задрот, которому девки не дают, поэтому он до меня докопался.

Я даже поблагодарила рыжего. За это он обещал не докапываться до меня. Пока слово держит. Три урока прошло и пока ничего.

— Девочки, приветик, я тут с вами сяду, а то за столом с моим классом, вообще тухло, одни тупоголовые, — на ближайший стул садится Джельсомина. Это, видимо, наш третий. Не так я его себе представляла. Это та, которая рано повзрослела. Шлюха, одним словом. На ней сейчас короткая юбка и нет даже колготок. Даже капроновых. Только гольфы. Она себе там ничего не отморозила? Почему меня это должно волновать? Когда я успела стать альтруистом? Из меня сегодня добро сочится во все щели.

— Почему у вас в классе человек мало? — поворачиваю голову в сторону, откуда она пришла. Там где-то в жопе мира сидят три калеки. По их виду можно понять, что они реально тупые. Один ковыряется в носу, другой сидит и макает в компот хлеб. Эти люди по интеллекту прямо я, можно к ним? Обещаю быть послушной.

— Мина просто в классе коррекции учится, — поясняет Вендетта. Класс чего? Это что за зверь такой?

— Там дети учатся с болезнями всякими. У меня дислексия просто, вот родаки и запихнули, хотя, она мне не мешает. За меня все эти ботаны делают, а я спокойно на тусовки бегаю, — говорит Мина, замечая мой недоумевающий взгляд. Не зря, однако, ее родители туда отправили. Я бы ее туда жить перевела. Мне интересно, как она будет выглядеть в тридцать лет? Наверняка, будет разведенкой с кучей детей, которые кроме нее никому не будут нужны. Да даже ей они не нужны. Рожала только ради денег. Я даже не удивлюсь, если все так и будет. Слишком ожидаемо. Вот если она внезапно поменяется и хоп, уже порядочная девочка, которая при слове многочлен впадает в краску. Но таких чудес не бывает.

— Кстати, видите вон того парня, — Мина указывает одноразовой вилкой, которой она только что поедала салат, на брюнета, сидящего за столом художников.

— Сегодня я иду к нему, якобы посмотреть фильм, но на самом деле соблазню. Я давно его хочу, у него такая задница, — цветноволосая поиграла бровями. Один вопрос в моей голове звучит так: «Что она в нем нашла?» Обычный псевдокачек, у которого вместо мозгов протеин. Они обычно тупят. Много тупят. Попыхтит пару минут и все. Пупс, я же о тебе забочусь. И она едет к нему, чтобы исследовать камасутру. Веселая сейчас молодежь.

Ну, теперь понятно, почему рыжий такой дурачек. Подождите, он даже не качек. Ладно, будем думать что природа, когда добралась до него, устала.

А если серьезно, то я не так хотела провести свой обед. Я просто хотела сожрать свою курицу, выпить компот и пойти на физкультуру блевать всем этим. А мне тут вливают дерьмо в уши. Не надо, спасибо.

— Ивана, ты чего так скривилась? — интересуется Вендетта. Я аж даже поморщилась, как мне стало неприятно от того, о чем пошел наш разговор.

— Секса видимо давно не было, — усмехается моя вторая собеседница, которая сейчас получит вилкой в глаз. Эм, что? Это типо причина на любой случай жизни? Это мне говорит человек, который ноги сомкнутыми держать не умеет?

— Представляешь, целых семнадцать лет. Не всем же быть шлюхами, — отпиваю компот. Главное красиво начать. А я и красиво закончила. Шлюхообразное создание даже есть перестало, что меня порадовало. Значит, либо она удивлена, либо она обозлилась. Ну и третий вариант, вдруг у нее кусок в горле застрял. Можно мне все оптом?

— Ты девственница? Серьезно? Ну, ты и уникальная особь. Тебя в музей надо, — Мина откровенно смеется. Ой, простите, шлюха, как я могла забыть? В следующий раз не допущу себе такую оплошность. Кара небесная меня постигнет и каждый получит по заслугам. Аминь.

— Я, пожалуй, пойду, а то заражусь еще, — девушка встает, берет в руки полупустую тарелку и идет к своему брюнету. Дьявол, миленький, пусть у нее орган, которым она умело пользуется, отсохнет. Это я про мозг если что. И, вообще, почему она сразу к нему не села? Она специально мне настроение портит?

— Ты, правда, девственница? — спрашивает шепотом Вендетта. Почему шепотом? Это что тайна за семью печатями? Как мне кажется, тут нечего скрывать. Не всем ведь потаскухами быть. Должен же быть баланс. Здравствуйте, однако.

— Это что тема дня теперь? — начинаю вскипать. Серьезно, никто не уснет, пока точно не удостоверится, что я девственница. Выстраиваемся в очередь. Места ограничены. Не хватает только рыжего с его «Красотка, ты сегодня секс». Пойду, найду его для комплектации моих утраченных нервов. А, вот он идет. И искать не надо. Чувствует, что ли? Можно умереть? Так и знала, не надо было в лицей идти, но вы что, образование дело святое. Нет ничего в этом мире святого. Видимо, лимит нашего договора исчерпан. А я так радовалась. Счастье длилось недолго.

— Привет, — рыжий подвигает стул ко мне и садится на него. У него даже еды с собой нет. Что ты тут делаешь вообще? Мне кто-нибудь даст сегодня доесть мою курицу?

— Ты тоже о моей девственности пришел поговорить? — резко отвечаю. Я обычно так приветствую. Все в порядке, ничего криминального. Если только рыжий вытянулся в лице. Его так поразила новость, или что? Ну да, не каждый же день ты подходишь к девушке, и она начинает с тобой про девственность говорить.

— Ты, правда, это.? — начал рыжий, но замолчал, когда я повернула голову в его сторону, сжимая в руке вилку. Если еще кто-нибудь спросит меня об этом, я его убью. Серьезно. Я вам не вымирающий вид, чтобы трястись, как над восьмым чудом света. Бесит.

— Вообще-то я спросить хотел. Ивана, у тебя есть ногти? — спрашивает рыжий. Ногти? Для чего? Совершить кровавое убийство? Для такого дела найду. Вообще без проблем.

— Как видишь, нет, — я подношу руку к его глазам. — Но, если надо перерезать тебе горло, зови. Помогу, чем смогу.

Беру вновь вилку в руки и начинаю поедать курицу. Надеюсь, ответила на все вопросы. Надеюсь, мне дадут доесть, потому что если я не доем, я расстроюсь. Если я расстроюсь, я буду злая. Если я буду злая, то всем хана, всех убью, порежу, выпотрошу, сварю и съем. Ибо бесите.

Внезапно рыжий наклоняется все ближе ко мне, настолько, что его горячее дыхание начинает опалять мою кожу. Так, что тут у нас начинается? Поиск проблем? Он мазохист? Думает, что мне люди помешают нанести ему увечие вилкой? Нет, малыш, неправильно думал. Я давно мечтаю всадить вилку ему в глаз. И, видимо, Дьявол услышал меня, потому что в данный момент это шикарная возможность отомстить за мои потраченные нервы.

— Ты как всегда мила. Но, если бы они были, то следы от них очень сексуально смотрелись бы на моей спине после нашей бурной ночи, — шепчет мне на ухо рыжий. Я аж подавилась. Это что за грязные мысли в его глупенькой головке? Он пытается проверить меня, мол, как она поведет себя в экстренной ситуации? Ну ладно, мальчик, раз уж на то пошло, давай поиграем.

— Фу, пошляк, — в ответ шепчу ему я. Если он считает это сексуальным, то, пожалуйста. Я предоставляю. Мне не жалко. Главное, чтобы в любой момент можно было передернуть.

— Если хочешь, чтобы у нас что-то срослось, приведи меня на четырнадцатый этаж, сними там верхнюю часть одежды и... например, поцелуй меня так, чтобы я захотела большего. Ах, да, этот четырнадцатый этаж должен быть в нашем районе, — говорю это уже нормальным голосом, прекращая все его фантазии. На сегодня хватит. Вы скажите: «Ивана, ты дурочка, раз дала такое легкое задание». Вы дурачки. Вот что я скажу. Все дело в том, что в Италии у домов больше девяти этажей не бывают. Особенно в нашем районе Колли Аньене. Все просто. Я дала недосягаемое задание, при этом не важно, что вы предложите человеку сделать. Мне пусть хоть он меня на этом четырнадцатом этаже девственности лишит, главное то, что он его не найдет. Вот и все. Избавилась от человека. Быстро и безболезненно. Почти. Надеюсь, его сердечко переживет разрыв. Будет весело, если он уйдет в горестный запой, и все его фанатки обвинят меня в том, что я сгубила их кумира и вообще, на кол меня посадить.

— Всего-то, жди, красотка, — с этими словами он поднимается, чмокает меня в щеку и удаляется в сторону выхода из столовой. Всего-то? Он точно правильно задание услышал? Я тебе задала того, чего нет, что тут легкого? С тобой все в порядке? Этот человек продолжает меня удивлять. Я думала, он исчерпал себя, а нет. Ну, посмотрим, что получится.

— Ивана, зря ты это затеяла. Рик умный. Я понимаю, что он тебе безразличен, но можно же как-то словами. Зачем так-то? А вдруг он что-то придумает? — начала Вендетта, как только рыжий ушел подальше от нашего стола.

Вот тоже глупенький альтруист. Всем вот ей надо помочь. Не придумает, не сделает, мозга не хватит, руки отсохнут, член отвалится, еще что-то, но не сделает. Нет. Потому что это невозможно, нереально, фантастически, говорите как хотите. Я не верю в его внезапно проснувшуюся мудрость. Нет и все. Тема закрыта.

— Пупс, в нашем районе нет четырнадцатиэтажного дома. Да нигде такого дома нет. Он тупенький, так что ничего он не сделает, — уверяю Вендетту, продолжая поедать курицу. Теперь-то мне ее дадут доесть, или нужно, чтобы пришельцы спустились на Землю? Если так, то идите нафиг.

— Ты ошибаешься. Он не такой. Просто ты ему правда очень понравилась, — говорит Вендетта, нанизывая на вилку лист салата. Я пропускаю это мимо ушей. Мне важнее то, в чем я лично убедилась. При мне он ни разу не вел себя по-умному. То, что он распознает там какие-то мелкие детали, вранье и прочее не показатели ума. Это как бы моя позиция и мне с нее лучше видно.

Ничего не отвечаю, тем самым давая понять, что разговор я продолжать не намерена. Мы как бы выяснили все, что хотели. Поплакали, посмеялись, забыли. Посмотрим, как он будет выкручиваться, тогда и поговорим. А так смысла нет.

Уже почти заканчивая свой обед, замечаю, что к нам направляется Ария с какой-то девушкой. Так, вот этого я и боялась. Сейчас будет мега треш, который мне предстоит предостеречь. Ибо мои планы прямо сейчас могут накрыться с головой одеялом и сдохнуть. Дьявол, с кем она водится? Это же бесформенное нечто. Дайте угадаю, принцип «заведу страшную подругу, чтобы все думали, что я прекрасна»? Он самый. Допустим.

Судя по тому, что Ария как бы умом не отличается, именно поэтому они вместе с рыжим сплелись, мне интересно, что она будет говорить. Какие слова из ее полных уст вырвется наружу. Будем пока интеллигентны. С дамой все-таки говорим.

— Запомни, ты в этом мире никто. Тебя любая шваль раздавит. А после тебя ничего не останется. Без родителей ты никто, — Ария пристально смотрит мне в глаза. Думает, там можно что-то найти. Нет. Там пусто. Просто стекляшки, которые помогают мне видеть. По законам биологии это, конечно, неправильно. Но для оборота сойдет.

Я, конечно, понимаю, что нужна эпичность и все такое, но, твою мать, кто так диалог начинает? Хоть привет бы сказала. Я тут значит сижу, грущу, почти умираю, а мне с порога «ты никто». Да сами вы никто. Некультурное племя. Пойду с крыши сигану.

— Знаешь ли, Ария, мне плевать. Хоть без родителей я никто, хоть с родителями. Но у меня есть очень интересные вещицы. Мать затеяла игру, и я уверенна, ты про нее не знаешь. Передай ей, именно ей, не им, потому что отец просто марионетка в ее руках, ты прекрасно это знаешь, что она может меня не искать. Меня больше нет. Иваны Грасо больше нет. Отныне я призрак. Это вам за Витале, — поднимаясь со стула, беря под руку Вендетту, я двигаюсь в направлении выхода. Я так и предполагала, так и думала. Но теперь они не должны всколыхаться. По крайней мере, пару дней. Они с виду такие, вернее, она. Мама. Она с виду такая мирная, строгая для своих детей, но только я знаю ее настоящую. Всю подноготную ее прогнившего мира. И, видимо, она ни за что не отступит, она тоже открыла на меня охоту. Ну, ладно, давайте сыграем. Я люблю азарт.