Героин — не способ перейти в другое измерение. Героин — это способ перейти в могилу.
Борис Гребенщиков-музыкант, композитор.

       Пронзительный крик женщины оглушил жителей хрущевки. Звук разбитой посуды и чертыхания придавали особый шарм этому воскресеному утру. Соседи незамедлительно забарабанили по трубам, желая продолжить свое заслуженное сновидение. Из окна второго этажа появилась макушка Рудакова. А затем и все его тело. Держа одежду на перевес, он спрыгнул со второго этажа. В одних единственных майке и трусах он быстро оказался на земле.
Любовник из Матвея был отменный. Он искусно ублажал женщин, позволяя им погрузиться в истому всем естеством.
– Сука, я тебя убью! - кричал ему вслед разъеренный муж его любовницы. В мужчине лет тридцати одетого в офисную форму, кипела ненависть.
– Отсоси! - легко ответил Матвей, показав тому две факушки.
Мужчина выбежал из подъезда довольно быстро, чем сильно перепугал Матвея. Он ускорил темп бега, но тот был более физически слаженным, нежели Рудаков. Ему повезло. Очень вовремя подъехала машина. Она остановилась прямо перед Матвеем.
– Малолетний пиздюк!
Неожиданно на парковке забуксовала новенькая Honda Accord. Автомобиль остановился ровно напротив Матвея.
– Садись скорее!
Матвей не стал долго думать и сел в машину к другу.
– Я найду тебя, ублюдок, вырву тебе гортань и засуну в очко! - остался кричать вслед отдоляющейся машине оскорбленный изменой жены мужчина.
– Спасибо, дружочек. - Рудаков, погружая пальцы во тьму, потрепал друга за волосы. Он начал пытаться отдышаться.
– Э-эй! - предупредил Степан. – Я же за рулём.
– Ты как никогда вовремя!
– Зачем ты это делаешь? - улыбался, но не понимал Гаврилов.
– У зрелых женщин свой сок. Они как свежий мед в улье, так и хочется вкусить. - с наслаждением делился Матвей.
– Фу, какая мерзость! Лучше бы не спрашивал. Ты отвратителен, Рудаков!

Парни находились в кафе на Ленинском районе, не в далеке от дома Гавриловых, и ничего не предвещало беды. В этом городе, даже находясь в гробу, стоило опосаться всего, что угодно. В любой момент могло что-то пойти не так.
С ноги выбив дверь, в заведение вошли коренастые мужчины в форме стражей порядка. Они положили всех немногочисленных гостей кафе на пол и уткнули лицами об бетонный пол. К Арсению, Матвею и Степану они подошли позже. Посетители заведения не на шутку испугались, многие с шаткой психикой находились на грани нервного срыва, остальные, спрятавшись под столами, недоумевали что происходит. Бармен, потирающий стакан, выронил посуду, затем мгновенно среагировал и лег, вспоминая все случаи столкновения с правоохранительными органами. Лучше не сопротивляться.
– Постойте, это какая-то ошибка. - вознеся руки к верху, дабы показать свою безоружность, произнёс Рудаков. Испуганные глаза парней бегали в разные стороны, сердцебиение было учащенным, ноги подкашивались.
Вещи разлетались повсюду, особо хрупкие разбивались с мощным треском, напоминая ссору матери с отчимом. Женщины кричали, мужчины повиновались. Пару бутылок полетело об стенку. Один из стражей, насмехаясь над страхом людей, расстрелял бар со спиртным, тем самым вызвав ещё больший ажиотаж.
– Мордой в пол. Мордой в пол, сука!
Следом за ними вошёл Бутусов. Его вальяжная походка и бесчувственное выражение лица пугали. Бандиты быстро зажали головы парней. Грязные ботинки давили их об холодный, смрадный пол. Они буквально втоптали их в грязь. На лицах ребят запечатались подошвы от ботинок вместе с сухой землёй.
– Я расскажу отцу.
– Ой, ну как же ты расскажешь ему, если я пристрелю тебя? - Мужчина намеренно разразился гомерическии смехом. От жути всего происходящего по жилам потекла кровь с ещё большим напором.
– Что тебе надо?
– Совсем немного. Всего лишь знать, где ваш друг.
– Оставьте Женю в покое. - вымолвил из под подошвы обуви Степан. – Я не знаю что он там видел, - пытался соврать Гаврилов, и кажется, Бутусов поверил ему на мгновение, но лишь на мгновение. – Но теперь Женя не хочет быть членом Псов. Так в чем проблема? Оставьте его и забудьте.
– В том-то и дело, что он видел. Он видел слишком много, а затем решил уйти. Где гарантии, что он не сдаст нас?!
– Мы же говорили, он нам не говорил что именно видел! - взбесился Арсений и начал всеми силами пытаться выбраться. Любые притеснения заставляли парня бороться за свою свободу. И чем сильнее он дёргался, тем больнее его вжимали обратно в пол. Обессиленным он вновь замолкал, ощущая жжение внутри рёбер. Все его попытки освободиться были тщетны.
– Но предполагаете что именно.
– Нам нет до этого дела. И Жене тоже. Он скоро и вовсе об этом инциденте забудет. - тараторя, уверял Гаврилов.
– Почему вы боитесь, что он расскажет об этом кому-то?! Вы же, блять, мафия! - не сдержал свой пылкий характер Матвей. – Весь город под вашей подошвой!
– А ещё мы. - хохотнул Арсений, не изменяя себе.
– Для уверенности в том, что он не проболтается. Не волнуйтесь, всего-то отсеку язык. - Усмехнулся он. – Но вот что я сделаю с вами, если вы не скажете о его местонахождении?.. - выражение лица Бутусова при произнесении этих слов заставляло вдрогнуть. – Одними языками вы уже не отделаетесь.
– Может вас интересуют другие гарантии? - Предложение немного ввело его в ступор. Раньше никто такого не предлагал.
– Например?
– Например: эм... Пару грязных работенок, - вздрагивая, предложил Гаврилов. – А затем вы отпустите нас.
– Это будет забавно, - призадумался Виктор. В его голове всплывали образы подопытных мышей. Именно так он и представлял их отработку чернухи во имя свободы Жени и себя. Немного помолчав, он выдал следующее:
– Хорошо.
– Отбой, бойцы. Можете быть свободны. - Мужчины, не забыв плюнуть в лица обездвиженных посетителей кафе, поспешили к выходу. Вдруг Виктор развернулся, достал пистолет и прицелился. Сердца парней в унисон остановились, а затем неимоверно быстро забились. Бутусов выстрелил три раза куда-то в потолок. Послышались крики, плачь, а затем все погрузилось в гробовую тишину. Обращая взор туда, друзья не смогли разобрать в пятне алой крови какое это было животное.
– Ненавижу крыс.
После этого инцидента в воздухе, вместе с витающей в ней пылью, появился осадок от произошедшего: все испытывали ощущение, будто это было кошмарным сном. Череда витееватых мыслей закружилась в урагане внутри черепной коробки.
Ребята долго отходили от произошедшего. Все поспешили покинуть заведение. Люди, гулявшие до этого на улице, ринулись по своим домам. Вмиг улицы района стали пустынными. Парни петляли по тёмным улицам и впол голоса рассуждали.
— Может в полицию пойти? - испуганно предложил Степан. Коленки, от переизбытка адреналина, до сих пор отплясывали шафл. Никто не стал обвинять парня в трусости. Напуганы были все.
– Сука, у тебя крыша поехала? - взревел Золоторев. – Может ты забыл, но у БП везде есть уши. И пусть если даже не вся администрация подчиняется ему, но у него везде есть свои люди. Как только мы перейдём порог полиции, три пули окажутся у нас на затылках.
– И уехать тоже не вариант. У нас у всех здесь много близких. Начнут шантажировать, если уже не собираются это делать.
– Арс, твой отец не сможет нас вытащить? - с надеждой спросил Матвей.
– Нет, не думаю. Если бы это было в Москве, он бы хоть мог применить свой авторитет на некоторые вещи, а тут... Он даже не местный. Если я ему расскажу, он соберёт вещи, и мы уедем, а мне придётся вас оставить.
– Блять.
– Бутусов отрежет нам языки... - сказал Степа.
– Не каркай! - вместо этого отрезал Арсений, нервно перебирая пряди волос. – Давайте думать что делать.
– Это уже не шутки.
– Это взрослые игры.

Уже вечером они поехали в защищённое от Псов место, находящееся в самом криминальном районе их города. Газеты, штукатурка, — ими устлана была вся квартира. Свет в таких помещениях горел лишь от ламп на батарейках.
Ему не с кем было оставить сестру, потому они вместе приехали в так называемый общаг. Некогда трехкомнатную квартиру в районе Левобережного. Хотя теперь назвать это квартирой было почти невозможно. Всё здание было под снос. Никому не было дела до него.
Рядом с Матвеем сидела его сестрёнка. Все это время, она, спрятавшись за чёрными очками, где-то найденными здесь, и за большой кепкой брата, играла за столиком. На столе лежало много трав. Ей здесь было скучно, поэтому она очень быстро нашла для себя забаву. Увидев, как один мужчина азиатской внешности за другим столом что-то крошит и перебирает карточкой, Полина решила повторить. Пока все были заняты беседой с Женей, никто даже и не заметил, как Полина, взяв карту из колоды, начала строить полоски из травки на манер с кокоином.
Здесь было, по меньшей мере, десять человек из ещё живых. Абсолютно все торчали. У многих было так много синяков на теле, что все они уже начали гноиться, но прекратить колоться они уже не могли. Было уже слишком поздно и все это понимали. Впалые, как яма, глаза, синие, изнеможенные, лёгкие на поиск закладки, руки, огромные зрачки, прокушанные насквозь щеки, неостанавливающаяся кровь из носа — все они выглядяли одинаково. Одинаковые, как тени.
Место, где они сейчас находились, называлось Азиатским притоном. Всё потому что сахаром здесь преимущественно торговали и пользовались люди азиатской внешности. В большинстве своём, из заграницы. Беженцы.
– Ух ты! Какой красивый дилер растёт, - насмешливо похвалил Арсений его сестрёнку. Полина выросла, как и свой брат. И теперь ей не нравился Арсений так, как раньше. Время от времени девочка даже грубила ему. Матвей, впервые за все время нахождения в затхлом помещении, изволил обернуться.
– Эй, ты б не давал ребёнку играться с такими вещами, - нахмурившись, изрёк Женя.
– Она просто играет. - отмахнулся Рудаков. – Полинка, ты только родителям ничего об этом не говори, ладно?
– Ладно.
– Если что, мы все время сидели дома.
– Хорошо.
Обсуждая насущные дела, они были увлечены разговором и совершенно не замечали того, что находиться маленькой девочке среди всей этой грязи и гнили не следовало. На обратном пути, пробираясь окольными путями до дома, Полина ни раз лицезрела ужасную картину тёмной стороны их города: торчки со стажем, сидящие на игле; бездомные, занимающиеся бичеванием; повсюду разбросанные шприцы, мусор. На фоне всей этой гнили стояла величавая Тьма. Она обволакивала свои владения, горделиво поднимая свой подбородок все выше и выше к луне. Под её мантией укрывался кошмар. Тот самый, который снился по ночам. Дементоры здесь были не выдумкой, а былью.

***

Шла вторая неделя, а Бутусов так и не заявлялся. Они даже успели немного расслабиться. Лето подходило к концу. Все чаще шли дожди, обращая дороги в её подобие. Матвей, поссорившись с Аксинией, последние несколько дней ночевал у родителей, чьи руки всегда были готовы укрыть свое чадо от любых бед.
Однажды, одним прохладным вечером, им позвонили и рассказали суть задания. Требования, которые были изложены, напугали Рудакова. Его мгновенно пробило на холодный пот.
И как бы ему не было страшно, ради Жени он мог рискнуть собственной жизнью. Его друг был в опасности и как никогда нуждался в поддержке, помощи, которые должны были оказать друзья. Именно в готовности пожертвовать собственными идеалами, а иногда и самим собой — заключалась суть дружбы.
Для Золоторева, Рудакова, Карпова и Гаврилова дружба не была пустым словом. Парни прошли через многие испытания, чтобы завоевать доверие и уважение друг друга. И, к сожалению, очередное испытание на закалку их духовной связи ждала их уже через несколько дней.
Друзья Матвея получили то же задание, но парень не захотел набрать им и обсудить дело, на которое им предстояло пойти. Вместо этого Рудакова принял вещества и приготовился погрузиться в блажь, совершенно закинув болт на недавно найденные работы, где он работал грузчиков и продавцом-консультантом.
Но самое ужасное из всего этого был не его пофигизм пи отношению к работе, а безрассудство, из-за которого он ненароком оставил пакетики с молли на столе в общей с Полиной комнате. Пока Анна Васильевна проподала на сверхурочной работе в больнице, а Роман на сезонной работе на севере, Полина, решив, что эти цветные, интересные фигуры — это конфеты, наглоталась ими. Окрыленная желанием познавать мир, она и не подозревала, что невинное действие могло стать чреватой страшных последствий. Проглотив таблетки, девочка очень скоро поняла, что съела что-то не то. Ей не понравился вкус и она захныкала. Когда Полина дошла до брата, Матвей уже был неадекватным. Он не реагировал на слова сестры, не разговаривал. Только смотрел в потолок пустым, безразличным взглядом, широко раскрыв рот. Расширенные зрачки устремили взор вверх и начали наблюдать за полётом мухи. Челюсти безконтрольно двигались взад-вперёд. Пока ему было хорошо, его сестре становилось все хуже и хуже с каждой секундой, проведённой в бездействии.
– Матюша, Матвей, - обессиленно, взвывая о помощи, промычала от боли сестра. В её голосе звучала мольба о помощи, поддержке, которую не мог оказать брат, сидя так близко к ней. – Мне плохо, что делать? Матвей...
Даже когда она растормошила брата, он не обратил на неё никакого внимания. Он продолжал широко, ненормально улыбаться. Она дёргала его изо всех сил. Девочка даже боялась, что если будет так и дальше тянуть, порвёт ему руку. Испуг все нарастал, не стремясь покинуть это юное тело.
Дезориентировавшись в пространстве, она испугалась, что не сможет позвонить и вызвать помощь. Перед глазами встали чёрные пятна, поэтому она с огромными усилиями на ощупь нашла стационарный телефон. Пока она вспоминала номер, Полина ощутила, как капли пота потекли по её лбу. Дыхание становилось все учащеннее, но набрать скорее ей все никак не удавалось. При стрессовом состоянии вспомнить нужный порядок цифр стоило огромных усилий.
Полина испытала животный страх и начала реветь. Девочка взяла дрожащей рукой телефон и наконец смогла набрать номер соседей. Мама всегда говорила: если что-то случится, а нас дома не будет, позвони соседям. Мама, кое-что случилось... Так она и сделала. Спустя какое-то время в трубке раздалось «Алло».
– Это Полина, ваша соседка. Мне плохо, помогите.
– Что случилось? Ты одна дома?
– Я съела конфеты и мне стало плохо, брат спит в гостиной и не просыпается. - Девочка захныкала.
– Я уже иду. Скажи, что у тебя болит?
– Живот. И дышать больно.
– Сейчас придём.
Полина медленно сползла по стенке вниз. Она, сжавшись в комочек, лежала на полу в прихожей. Девочка старалась ничего не делать, чтобы не сделать себе хуже. Ей было больно.
Тем временем, Матвей начал приходить в себя. Из-за того, что за последние годы парень стал заядлым наркоманом, сидящим преимущественно на МДМА, у него возникло такое привыкание, что эффект с каждым разом становился все скуднее и скуднее. Кайф больше не был, как прежде. Кайфа уже и вовсе не было. Эффект от наркотика полностью угас. Из-за этого он думал перейти на что-то более тяжёлое. Это помогло ему прийти в себя раньше, чем приехала скорая.
Сосед уже открывал квартиру запасным ключем, когда белая-белая Полина лежала на полу, не подавая никаких признаков жизни. Матвей подошёл и сел рядом с сестрой, погрузив свои колени в лужу блевотной массы.
Кожа её была бледной, а пульс почти не чувствовался. Тогда Рудаков испытал панику. Он не знал что делать.
Дверь открылась, а на пороге появился сосед. Пётр Васильевич быстро сообразил и тут же позвонил в скорую. Впервые за все свои тридцать пять лет мужчина был рад, что больница находилась практически через дорогу.
Помощь приехала быстро. Уже на улице бесцветную Полину погрузили в карету скорой помощи. Вместе с ней поехал сосед. Видя, в каком состоянии находится её брат, он сплюнул на асфальт и решил поехать с девочкой сам.
– Полиночка! Полина!
– Она без сознания, молодой человек. - раздражённо ответила работница и закрыла двери перед ним так же, как наркотики закрывали врата в счастливое будущее перед наркоманами.
Наркоманом был Матвей, но констатировали передозировку у Полины.
Отголоски от эффекта МДМА все ещё были с ним и не покидали его. Матвей бесоногим стоял около подъезда и оттягивал на себя волосы, пытаясь понять, что это произошло на самом деле. И это далеко не кошмар. Ведь рано или поздно человек просыпается, а этот ужас, который на себе испытали Полина и Матвей, могла закончиться лишь тогда, когда погаснет сам человек.
Не в силах сдержать дрожь в коленях, он полностью перестал контролировать процесс, как перестал контролировать и свою жизнь. Матвей достал телефон и позвонил первому, кто был в списке входящих.
– Алло? - раздался дрожащий, испуганный голос Рудакова.
– Тоже пришло задание? - поспешил спросить Степан.
– Приезжай, п-п-пожалуйста. Мне нужна п-помощь.
Тем временем, по больнице, в которой работала их мать, успел распространиться слух об этом. То, что в неотложку прибыла её дочь она узнала далеко не первой. Аня была полна радости, которая разрушилась в мгновение ока. Узнав о случившемся, стоя прямо в коридоре больницы, она схватилась за сердце, затем лицо знакомо сковало судорогой, и она повалилась на пол. Коллеги-врачи тут же побежали к обессилевшейся женщине.
Трудно описать словами то, что ощутила мать, когда услышала, что её дочь оказалась в больнице далеко не из-за ОРВИ, а передозировки.
Недоверие. Отрицание. Осознание. Страх. Паника. Боль. Страх. Беспокойство. Страх. Беззащитность. Страх. Безвыходность. Страх. Страх. Страх. Боль. Боль. Боль. Перенапряжние. Бесконтрольность. Обморок. Затемнение.
Конец сцены.