когда-нибудь я напишу такой фэмслэш, что вы все потечете. но не сегодня
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Хочу посвятить эту главу в поддержку solar_s, fonnilovenct, _d_m_g_ и sonxson
Вы не одны в этом мире.

В комнате гремела музыка, играющая больше для фонового прослушивания, нежели для действительного наслаждения. Парень, на вид, лет семнадцати, приземляется на диван, после чего незамедлительно на него сверху садится блондин, относительно низенький, но вовсе не худой — майка оголяла руки, на которых едва заметно выступали слегка накаченные мышцы. Он наклонился всем корпусом своего тела вперед, давая пофантазировать наблюдающим, целует ли он парня под собой действительно, или же просто притворяется. Девчонкам хотелось истерически визжать, когда Джастин делал странные, словно трущиеся движения поверх джинс лежащего Линуна, в то время как тот руками поглаживал чужую спину, отчаянно пытаясь скрыть свой нервный смех, а кто-то снимал всю эту прелюдию на камеру, мол «чтобы потом было, что вспомнить».

— Сюйкунь, ты ведь понимаешь, что Джастин в долгу не останется, вернув тебе должок при первом же выдавшимся случае? — где-то вдалеке поинтересовался темноволосый Цзыи, хлебая виски, смешанные с колой, как воду, обращаясь к брюнету, что сидел с уж больно хитрой улыбкой на лице, вальяжно разместившись на кожаном кресле по центру. — Ведь буквально через несколько ходов твой черёд.

Проигнорировав слова знакомого, парень лишь ухмыльнулся, внутри просто угарая с этой ситуации, и с довольным видом поднял вверх руку, призывая прекратить их свои действия:

— Довольно, заканчивайте этот спектакль.

Резко блондин слезает с Линуна, как ошпаренный, и под громкие аплодисменты и свист своих друзей подходит к главному инициатору сегодняшней пьянки, смотря на своего лучшего друга таким взглядом, словно хотел его задушить, но вместо этого лишь смеренно сел обратно на своё место, что-то шепотом произнеся, и чтобы понять конкретно что не нужно было быть шибко умным или уметь читать по губам, потому что это точно было что-то на подобие «я тебе это припомню».

Конечно, а как могло быть иначе, кому понравится имитировать секс?

Но, с другой стороны, ведь это беспощадная игра «Вызов принят!», где все происходит на твой страх и риск, и если ты не хочешь выполнять что-то позорное, тогда придётся принимать вызов. Хотя, как оказалось, выполнять что-то позорное придётся в любом случае.

— Цай Сюй-засранец-Кунь, — с такой гаденькой улыбочкой отзывается Джастин, больше похожий в данный момент на дьяволёнка, нежели на без пяти минут студента, когда ход, к его радости, остаётся за брюнетом. — Слабо весь завтрашний день говорить только «да», при этом не имея права на отказ? Что думаешь, справишься?

Терракотовые глаза сверкнули в темноте, поднимая взгляд, от которого у всех прошли мурашки по телу. У всех — но не у Хуана, тот лишь с вызовом, продолжая ехидно улыбаться, смотрел в глаза своему лучшему другу.

Вызов, на чужой взгляд, был действительно рисковый, что другие из компании даже стали защищать Куня:

— Хей, а не слишком ли это? — возник не пойми откуда взявшийся Чжанцзын, который до этого и голоса не подавал, считая должным защитить своего лао*, хотя тот, на самом деле, не особо в этом нуждался. — Ведь завтра ваш первый день в универе, и мало ли чт—

Но чертенок Джастин слишком хорошо знал своего друга, и поэтому прекрасно понял наперёд, что нужно сказать, что могло бы ещё больше раскочегарить его самолюбие. А что может задеть больше чужой жалости и сомнений, что для него любимого это будет слишком трудно?

Куню всё это показалось так по-детски, ведь это самая обычная игра, в которой он делает ход от нечего делать, и чужие усилия защитить его ему казались оскорблением.
Они явно что-то попутали. Это он тут всех защищает. И себя в том числе.

А жалость в его адрес просто противна. Потому что жалость — самое никчемное чувство.

— Молчать! — не выдержав этой болтовни, повышает обычно спокойный голос брюнет, раздраженно хлопнув ладонью по деревянному подлокотнику кресла, тем самым перебивая Цзыи и ещё пару девчонок.

Как по приказу, все тут же умолкли, а с губ Джастина все никак не сползала эта вызывающая улыбка, словно шепчущая: «ну давай, сразись со мной!».

А Сюйкунь просто обожал ставить людей на место.

Серьёзные черты лица парня становятся мягче, уголки губ сами собой ползут вверх, отчего его терракотовые глаза щурятся, словно тоже улыбаются: с таким же азартом и немой насмешкой.
Хуан и Цай сидят друг напротив друга, так подозрительно смотрят и у обоих в глазах вызов. Как два дурочка, ей богу.
Джастин — потому что обожает провоцировать людей, лезя на рожон, а Сюйкунь — потому что ненавидел, когда в нем сомневались. И ещё больше он ненавидел проигрывать. Даже своему лучшему другу.

Тем более, чего может такое сверхъестественного случиться?

— Думал меня запугать каким-то жалким обещанием? — в голосе Куня звучит насмешка, которая вышла чересчур надменной и громкой из-за нахлынувшей гордости. — Не дождёшься, вызов принят!

По комнате раздались восторженные звуки приятного удивления, кажется, в это день ребята ещё больше убедились в твердости натуры этого парня, отчего зауважали его ещё сильнее (хотя, куда больше?), захлопали в ладоши, когда брюнет, словно подводя итог, с громким стеклянным стуком поставил бутылку из под пива на стол, что оттуда чуть не расплескалась желтоватая жидкость.

Такими мелочами его не запугать, это-то и пленяло девичьи (и не только) сердца. Этот азартный огонёк, кажется, никогда не угасающий в его глазах, разжигал внутри них пожар чувств. Их любовь пылала ярким пламенем, прокрадываясь в самые потаенные места, заражая и отравляя дымом каждую клетку души. Правда, все это в конечном итоге бесцельно сгорало, как спичка, оставляя после себя лишь истлевшие угольки разбитого горя. И сердца тоже.
Потому что они все не для него. Точнее, это он не для них.
А если ещё точнее, то Сюйкунь не по девочкам.

❧❧❧

Первое сентября в Китае проходит примерно так же, как и в других странах: торжественная встреча на открытом стадионе, но в этот раз её решили провести в актовом зале, потому что сегодня не по-детски пекло солнце. Казалось, ещё чуть-чуть, и оно просто начнёт плавить всё вокруг: начиная от пластиковых синих сидений на футбольном поле и заканчивая самими студентами в красиво расшитой форме.

Торжественная часть уже прошла, так называемый «Обряд посвящения в первокурсники», в то время как у других назначили пары.

Цаю и раньше приходилось часто ловить на себе будто раздевающие взгляды девчонок, но в этот раз был явный перебор, и даже при его хладнокровии, включавшееся только в такие моменты, он все равно чувствовал себя не в своей тарелке, стараясь постоянно держаться рядом с Джастином.

Кстати, а у того только глаза сверкали от счастья — он заворожённо рассматривал все вокруг, глазами пытаясь запомнить своих одногруппников и успел даже завести тут парочку друзей. У него всегда все с этим просто, потому что язык подвешен, как надо.

— Ты помнишь про наш вчерашний спор? — как-то между делом, сидя в актовом зале и ехидно улыбаясь, спросил младший.
— Как об этом можно забыть? — подхватывает Цай, передразнивая тон своего друга и ставит затёкшую ногу обратно на пол, скрещивая руки на груди и сканирует взглядом всех присутствующих.

Как только ведущий произнёс своё контрольное «В добрый путь!», все в актовом зале поднялись и дружной толпой двинулись в аудитории, оставив лишь некоторых парней расставлять стулья по местам. Среди этих «счастливчиков» оказалась парочка второкурсников, Цай Сюйкунь и Хуан Джастин — неизменный дуэт ещё со средней школы.

Эти двое, на самом деле, больше походили на старшего и младшего брата, нежели на лучших друзей. Куню ещё с малого возраста давали больше лет, чем ему было в действительности, и этот взрослый взгляд, пронизанный вовсе не детской чуткостью; казалось бы, что эти глаза повидали достаточно много, чтобы относиться ко всему с предельной осторожностью, да и манера поведения, верность себе, своему характеру и готовность всегда понести ответственность за совершенные поступки — все это с легкостью пускало пыль в глаза любому человеку, отчего создавалось впечатление, что перед ними стоит взрослый и уверенный в себе парень.
Второе — да, первое — определённо нет.

А вот Джастин был полной противоположностью своего лучшего друга. Он никак не уступал ему в развитии, но глядя на Хуана, можно было подумать, что он пьёт кровь девственниц — иначе не обьяснить его никак (разве что совсем чуточку) не изменившиеся ещё мальчишеские черты лица, и единственное, что в нем поменялось со школы — немного появились мышцы, и то, только потому, что тот решил утереть нос однокласснику, пойдя в спортивный зал. Даже рост, предатель, остался тот же: какой был с девятого класса, так все, дальше не вытягивается.
Но дело было не столько в его внешности (хотя она тоже играла немаловажную роль), сколько в его озорном поведении. Казалось, этого парня завели, как старую заводную игрушку на пружине, а ключик выкинули куда-то далеко, чтобы никто не знал, как остановить этого парня с шилом в заднице.

Сюйкунь — очень хитроделаный парень, — решил разом перетащить семь стульев, сложив один на другой, правда, это оказалось в несколько раз тяжелее, и после первого же подхода новоиспечённый студент сдулся, прибегая к тому, с чего начинал.

Сразу же вспомнились будни в школе, отчего брюнет грустно улыбнулся. Нет, конечно, он не такой бессердечный, каким может показаться на первый взгляд. Все, кто с ним общается или когда-либо разговаривал, сразу же понимали, что этот парень совсем не такой, каким его видят люди. Наверное, все дело в его мягких, но очень красивых и эстетичных чертах лица, больше подходящие для грубого холодного красавчика, нежели для харизматичного первокурсника. Но, если присмотреться, в чем-то действительно было сходство, потому что Сюйкунь, обладающий острым чувством справедливости и сильным характером, невольно просто вынуждал людей следовать за ним. Они сами не понимали, как попадались на его неумышленную удочку, как поддавались этому влиянию, словно Цай их всех поголовно гипнотизировал.
Его всегда слушали, ему всегда подчинялись, его всегда хотели.
Именно поэтому Сюйкунь всегда удовлетворён.
Как в моральном плане, так и в сексуальном.

Вытирая капельку пота со лба, брюнет обратил свой взгляд на друга, который ставил последний стул на место, и тогда Цай подхватил портфель, закидывая его на плечо.

— В какой нам сейчас кабинет?
— Э-э-э, вроде, в девятнадцатый... — почесав затылок сказал Джастин, тоже подбирая рюкзак с пыльного паркета. — Не помню точно цифру, только помню, что это кабинет психологии... и вообще, я тут первый день. По-твоему, шарю, что ли?
— Ну тогда... — губы Куня изогнулись в хитрой улыбке. — Кто последний — тот не очень!

И тут он резко срывается с места, покидая пределы актового зала, что сзади только его пятки сверкали.
Сюй, конечно, не был так игрив, как Хуан, но, как говорится, с кем поведёшься — с того и наберешься.

Для Джастина действия друга стали спасительной таблеткой, ведь для него, такого озорника, стены просто давили на его плечи своей серьёзностью, и ему казалось, что ещё чуть-чуть, и он просто не вынесет этого тяжкого груза.

Началась перемена, что было вовсе не на руку Сюйкуню, время тратилось то на замедление скорости, чтобы никого не сбить по дороге, то на огибание разявых студентов.
Но брюнет недооценил хитрость своего друга — тот быстро нагнал его, просто хорошо смешался в толпе студентов.

А Кунь все продолжал бежать, не сбавляя скорости даже тогда, когда вбежал в многолюдный коридор, по пути даже грубо (что было не в его стиле) толкнув в сторону одну девушку, пока в один момент его запястье не было ловко перехвачено чужой рукой, тем самым останавливая.

Тяжело переводя дыхание после бега, Цай в недопонимании поднял взгляд: напротив него стояли два парня. Первый — красноволосый парень в очках с тонкой металлической оправой, одетый в белую рубашку и придерживающий рукой лямку портфеля на плече, словно ни в чем не бывало; а второй — тот, что держал его за руку, выглядел таким хрупким в этой белой рубашке, свободно виснущей на худом теле, и своих чёрных брюках, даже черты его лица были пронзительно тонкими, но очень запоминающимися и въедающимися в память.

Со стороны эта картина могла даже вызвать какое-то умиление, потому что рука Сюйкуня по сравнению с ладошкой незнакомца просто была лапищей, и ему подумалось, что эти руки больше похожи на женские, нежели мужские, настолько они ему показались изнеженными и аккуратными.

Он только что хотел что-то сказать, как слова прервал второй студент, что его остановил:

— Парень, хочешь переспать со мной?

*лао — где-то читала, что это что-то на подобие корейского «оппа/хён» (тут же напишу, что «сяо» — к младшеньким), но это не точно.
Если я в чем-то ошиблась, то, пожалуйста, сообщите мне об этом в комментариях.

да, да, вы не ждали, а я приперлась.

я же говорила, что сделаю это! что напишу по ним фф, и я его закончу, назло всем и вся.

психанула я, блин. расстроилась, что никто не пишет по ним таких фф, которые я люблю, ну и решила все сделать свой.

БОЖЕ, ДАВАЙТЕ ВСЕ ПРОСТО СТЭНИТЬ NINE PERCENT

НУ ПОЖАЛУЙСТА

С любовью,
Ваша Саика✨